Заинтересовавшись с недавних пор темой сожжённых немецко-фашистскими оккупантами деревень Смоленщины, которых, оказывается, было больше 5000 и из них около 300 уничтожены вместе с людьми, я наткнулся на интересные документы. Это в первую очередь драгоценные воспоминания местных жителей, которым удалось пережить огненный ад.
Собраны они подвижниками идеи воздания памяти тем 19 миллионам погибших в огне войны мирным жителям, гражданскому населению оккупированных территорий, уничтоженных разными способами фашистами и их пособниками. Сами эти шокирующие цифры и факты (ведь получается, что ежедневно различными способами умервщлялось 13 тысяч человек) требуют осмысления и долгого и серьёзного разговора, поэтому я ограничиваюсь из опубликованных воспоминаний лишь темой чудесного спасения.
Одна из этих книг, тиражом всего 100 (сто!) экземпляров, издана Российским военно-историческим обществом. Её автор - составитель педагог, создатель молодёжного патриотического объединения «ОкоЛица» (п.Озёрный Духовщинского района Смоленской области) Татьяна Ювенальевна Перемибеда. В подготовленном ею сборнике «Уроки истории. Реквием. Операция «Дети» - Смоленск, Свиток, 2017 г., в частности приводятся воспоминание жителя деревни Троицкое Духовщинского района Смоленщины Афанасия Ивановича Савельева под заголовком «Не судьба». Позволю себе его пересказ с кратким анализом текста.
Мне, например, известно несколько подобных случаев, самый, пожалуй, известный из которых - массовое спасение от неминуемого расстрела мирных жителей белорусского села Рожковка. Туда ранним утром в сентябре 1942 года нагрянула зондер-команда, согнавшая всех жителей для массовой экзекуции. Но расстрел был сначала отложен, а потом и вовсе отменен одним из старших офицеров, прилетевшем в Рожковку на самолёте. Известна и причина такого приказа – явление немцу в небе Божией Матери, запретившей объявленную казнь после усиленной к ней молитве приговоренных к смерти. О чудесном спасении рожковцев, написанной по этому поводу иконе, бережно хранимой до сего дня в местном храме, дальше намеренно упоминать не буду. Об этом чуде есть материалы в т.ч. и в рунете.
Уверен, что подобных случаев: группового или индивидуального спасения от неминуемой смерти во время войны было гораздо больше, не записанных по разным причинам! Ведь, по результатам довоенной переписи, несмотря на бешенную атеистическую пропаганду, большинство советских людей оставались верующими. А значит они знали, что милость Божия не только безгранична в пространстве и вневременна, но и повсеместна. Богу возможно абсолютно всё, Он вездесущ и всеведущ: и тогда - в 1942, и сейчас, и при сотворении Им мира Он тот же! Как говориться об этом в молитве святителя Василия Великого из утреннего правила: «Безнача́льный и Присносу́щный Све́те, у Него́ же несть премене́ние, или́ преложе́ния осене́ние…»
Эта Божественная аксиома требует, конечно, куда большего времени для осмысления и принятия на веру, потому я, едва обозначив тему, развивать её не буду. Знать то Бога знали, но очевидно, до поры до времени забыли. Перейду, наконец, к заявленному чудесному случаю спасения другой деревни - Малеевка Афанасьевского сельского совета Духовщинского района Смоленской области.
***
…Это случилось летом того же 1942-го. Немногочисленные жители находившейся уже год под оккупации Малеевки (женщины, старики, да дети, среди них был и Афоня Савельев), были заняты прополкой картофеля, когда услышали гул машин. Немцы! Механизированная колонна замерла в центре села, у колодца. И скоро по затаившейся деревне пошли страшные люди, одетые в чёрную форму с металлическими бляхами на груди – военная жандармерия!
Они направились по домам сгонять всех: старых и малых к колодцу. Быстро собрав людей, их расставили в определённом порядке: детей посадили на землю в первом ряду, взрослых поставили во втором. Единственный мужчина в деревне дед Семён, прошедший первую мировую войну и немного знавший немецкий, попытался выяснить причину аврального сбора односельчан, но его грубо оборвали. Потом каратели, не спеша принесли пулемёт, установили его на сошки в нескольких метрах от малеевцев и, ухмыляясь, закурили. Как очевидно, ждали привычную доя них команду старшего: «Feuer!» – «Огонь!»
Люди моментально всё поняли. К тому времени о массовых казнях оккупантами жителей деревенек и сёл, заподозренных в связях с партизанами, знали многие. Да немцы их вовсе и не скрывали. Но разве можно смириться со смертью, что расстреляют именно их - вполне мирных людей, живущих в своих домах, растящих детей и внуков, проводивших в Красную армию своих мужей, отцов и сыновей и ждущих от них весточек; а пока, сажающих картофель, в надежде дожить до сбора урожая.
Земля полнилась слухами, были и выжившие беженцы: свидетели или очевидцы страшных расправ, но в каждом сердце теплилась надежда «авось, пронесёт!». Но вот, видать, не пронесло… Отчаяние и безысходность охватили всех. Как вспоминал Афанасий Иванович, он, как и многие односельчане тогда заплакал, а самого его начало, словно в лихорадке трясти. Единственный, кто пытался сохранять спокойствие был дедушка Семён:
- Помолимся, бабы! – вдруг обратился он к ним – И вы, дети, тоже!
Этот человек, очевидно, был набожным, искренне верующим человеком, по понятным причинам не выставлявший свою веру напоказ. Увы, узнать какие-либо подробности о нём, его прошлой жизни не представляется возможным.
Дед Семён начал вслух читать известные ему молитвы и широко креститься. Его примеру последовали остальные: они молились, разом забыв о повсеместно насаждаемом государственном атеизме, антирелигиозных комсомольских и колхозных собраниях или членстве в Союзе воинствующих безбожников (в 1940 году число ячеек СВБ достигло 96 тысяч, а число членов союза — около 3 миллиона человек). Молились, кто как мог и умел, сквозь слёзы, встав на колени, кладя земные поклоны – было не время кого-то стесняться или бояться доноса. Смех между тем среди немцев затих. Теперь они курили молча. Афанасий Савельев вспоминал:
- Помню перед глазами застыла горящая сигарета, а сам я думал: «Вот докурят и тогда…».
Вдруг, в тот самый момент, со стороны села Буянцева, из-за бугра показалась легковая машина, которая быстро приближалась к Малеевке. Это было начальство, потому как жандармы подтянулись, побросали сигареты. Приехавший офицер что-то быстро сказал им и каратели, убрав пулемёт, начали загружаться по машинам. Сам герр офицер, подойдя к еле живым малеевцам, на ломаном русском объявил:
- Вы свободны. Идите по домам!
«Машины запылили в сторону Буянцева. Мы же какое-то время сидели у колодца, не веря в своё освобождение, - вспоминал Афанасий Иванович. – Несмотря на жаркий, летний день, людей бил озноб и не держали ноги».
***
На этом, воспоминания очевидца собственно и заканчиваются, но завершаются они размышлениями уже автора сборника: «Как жители целой деревни, будучи на волосок от гибели, остались живы? Что это? Чудо? Или Бог услышал молитвы людей?».
Мне кажется, что завершать столь ценные мемуары таким недвусмысленным вопросом будет неправильно. Как вообще понять смысл этой антиномии, противопоставления явного чуда и Божией помощи? Это возможно, на мой взгляд, в случае, когда поставивший «ребром» вопрос об авторстве чуда человек, сам не знает Бога, но при этом не утратил веру в какие-то иные сверхъестественные силы.
Сегодня источниками альтернативных чудес, подобные люди готовы объявить барабашек и домовых, Вангу, инопланетян, красную шерстяную нитку на руке или холодный, медный нос пограничной собаки со станции метро «Площадь Революции». И, увы, что среди таких людей немало настоящих, искренних патриотов… Советской России.
В этом месте принято обрывать подобных мне обличителей и с укором говорить, что это не их вина, а беда. Да беда. Но транслируемая на других, эта оформленная в патриотические тона мысль, оборачивается в беду еще большую, а это уже грех! Ибо что же если не грех - отрицание всемогущества Божия, сомнение в Его Милосердии и возможностях!?
Простите меня, начавшего, кажется «о здравии», а завершающего «за упокой», но иначе я не могу закончить этот маленький рассказ о замечательном чуде Божием – спасении жителей русской деревни Малеевка. Конечно же именно обращение к Богу, Его Матери, искреннее покаяние явили незамедлительно чудо!
Безусловно, молились тогда в Советской России многие: каясь в грехах, искупая их кровью, голодом, скорбями, как и предупреждали об этом народ неуслышанные им Русские пророки: Иоанн Кронштадтский, Матрона Московская, Аристоклий Афонский, Феофан Полтавский…
Это общенародное покаяние, не чуждое, кажется, и самому Сталину, и стало отправной точкой грядущей Победы, которая рождалась вот так - в покаянных слезах, молитвах, щедро омытых кровью.
Ведь в конце концов у любящего всех нас Бога все живы! И это главное утешение!
