Ближневосточная драма далека от развязки. Тем не менее, вероятно, что на самом горячем её участке, в Сирии, некоторый перелом ситуации всё же близок. Похоже, что сопротивление боевиков т.н. «Исламского государства» (террористической организации, запрещённой в РФ) удалось сломить окончательно: поступают сведения о том, что из приграничного района на стыке Сирии и Ирака продолжается массовый исход самих боевиков и членов их семей. США объявляют об «окончательной победе над ИГИЛ» и готовы начать, наконец, вывод войск, уже анонсированный Дональдом Трампом. В связи с этим европейские страны, уже ощутившие последствия войны на Ближнем Востоке в виде кризиса беженцев 2015 года, сталкиваются с неожиданной проблемой — с теми, кто, имея гражданство стран Европы, когда-то примкнул к «Исламскому государству», а теперь желает вернуться обратно. Наиболее ярко это выражается на примере т.н. «невест ИГИЛ» - феномена, ставшего возможным в результате массированного изменения национального и культурного состава населения старой Европы за счёт всё тех же выходцев с Ближнего Востока и иных исламских регионов мира. Какова реакция европейского общества на данную проблему? Что предпринимается его государственными институтами? Какие выводы делаются и как, в перспективе, это может повлиять на развитие самой Европы?
Попытаться понять это можно на примере одной из таких «невест ИГИЛ», случай которой, на данный момент, является максимально показательным, и решения, принятые по ней, могут так же оказаться определяющими.
Невеста была в чёрном
Шамима Бегум, гражданка Великобритании. Четыре года назад, в возрасте 15 лет, она исчезла вместе с двумя школьными подругами, с которыми вместе училась в академии Бетнал Грин в восточном Лондоне. Ее искали по всему миру, но, в итоге, выяснилось, что она ушла для того, чтобы присоединиться к ИГИЛ.
Её местоположение стало известно лишь недавно, после того, как она была обнаружена журналистом британского издания Times Энтони Ллойдом в лагере беженцев Эль-Хол в провинции Эль-Хасака на северо-востоке Сирии.
Буквально только что она, фактически, стала апатридом — лицом без гражданства, так как её британский паспорт в ближайшее время должен быть аннулирован по решению правительства Великобритании. Не смотря на это она мало у кого вызывает сочувствие. В первую очередь, в самой Британии. Сейчас ей всего 19 лет, но сейчас уже никто не отрицает, что выбор, сделанный ей четыре года назад, был добровольным и осознанным. За это время она успела родить троих детей, с одним из которых теперь даёт интервью журналистам западных изданий. От роду ему всего три дня.
«Я уже не та глупая пятнадцатилетняя школьница, которая сбежала из Лондона четыре года назад», - говорит она. После чего произносит: «Я ни о чём не сожалею, потому что это меня полностью изменило как человека. Сделало меня сильнее, твёрже. Я вышла замуж. Такого как он я бы не встретила в Британии. У меня родились дети. Я была там счастлива. Только в самом конце жить там стало тяжело, я больше не могла и решила оттуда уехать».
И это только одна из фраз её интервью, характеризующих её, как, мягко говоря, не раскаявшуюся. Со спокойными глазами, ровным голосом она рассказывает, к примеру, о том, насколько мало её «обеспокоил» вид «отрубленной головы в мусорном ведре». Она просит сочувствия, но на вопрос о казненных заложниках, отвечает, что они, вероятно, «были шпионами». Она утверждает, что не знает о преступлениях джихадистов — о порабощении езидов, массовых убийствах христиан и шиитов, и о многом другом, что за это время произошло в Ираке и Сирии. Единственные эмоции, которые она проявляет в ходе интервью, касаются её детей, двое из которых умерли. Но, при этом, она оправдывает теракт в Манчестере на концерте Арианы Гранде, произошедший в 2017 году, жертвами которого стали 22 человека, включая детей, говоря, что это «было возмездием».
Тем не менее она хочет вернуться в Великобританию со своим единственным выжившим ребенком — тем самым новорожденным мальчиком.
Стоит ли удивляться, что её интервью в британском обществе вызвало очень острую реакцию.
Вот что говорит об этом Квентин Соммервиль, британский журналист, работающий на Ближнем Востоке: «В качестве репортера я брал интервью у многих бойцов ИГ, включая людей, обвиняемых в обезглавливании американского журналиста Джеймса Фоули, и британских волонтёров Алана Хеннинга и Дэвида Хейнса. Это тоже вызывало возмущение, но не в таких масштабах, как в отношении Шамимы Бегум. Нет, она не обвиняется в убийстве, но то, как она предала Великобританию, давшую приют её эмигрировавшей из Бангладеш семье, то преступление, которое она совершила, присоединившись к ИГИЛ, глубоко задевает. Людей очень разгневало, что мы вообще даем ей эфирное время, что пускаем в эфир ее возмутительные ответы, в которых она пытается оправдать такие вещи, как организованное массовое изнасилование езидских женщин. А полное отсутствие раскаяния - хотя она и выражала сожаление - было особенно раздражающим».
Впрочем, особо раздражающим для британского общества является так же и тот факт, что случай Шамимы Бегум была отнюдь не единичным.
Zero tolerance
Лица с британским гражданством сыграли значительную роль в формировании и деятельности группировки «Исламское государство». Конечно, в целом другие европейские страны были представлены большим количеством боевиков, но по фанатичности и жестокости у британцев несомненное первенство в этом мрачном «европейском зачёте». К примеру, именно гражданством Великобритании обладал боевик, известный как «Джихадист Джон» (Jihadi John) - Мохаммед Эмвази, которого называли главным палачом ИГИЛ. Того самого, убивавшего на камеру. В 2015 году он был ликвидирован в результате удара беспилотника в Ракке.
Подобные факты широко известны в том числе и в самой Великобритании. Так что реакция на освещение в средствах массовой информации бедственного положения одной из «добровольных помощниц» ИГИЛ была предсказуемо безжалостной. «Сочувствие? Вы, должно быть, шутите!» - восклицает The Sun.
А осознание того, что радикализована она была отнюдь не в Сирии, а в самой Британии, вызвало дополнительный шквал негодования. В итоге британское правительство пошло навстречу народному требованию и заявило о намерении отозвать гражданство Шамимы Бегум. Даже несмотря на то, что всего несколькими днями ранее министр юстиции Дэвид Гок заявлял, что «мы не можем оставлять людей без гражданства».
BBC сообщило, что, по информации от правительственных источников, 19-летнюю «невесту ИГИЛ» можно лишить британского гражданства, поскольку «она имеет право на гражданство другой страны». Действительно, по закону, как дочь мигрантов, до 21 года она имеет право на бангладешское гражданство. И этой «юридической лазейки» оказалось достаточно для того, чтобы аннулировать её британский паспорт.
Сама Шамима Бегум считает, что решение “несправедливо”, и утверждает, что готова будет его оспаривать. Кроме того, она также может ходатайствовать о получении гражданства Нидерландов поскольку её муж из ИГИЛ так же был гражданином Евросоюза — всего через 10 дней после приезда в Ракку, она вышла замуж за 27-летнего голландского боевика «Исламского государства» Яго Ридейка. И более того: у нее было трое детей от этого брака.
Впрочем, ни Бангладеш, ни Нидерланды желания её принять пока не демонстрируют. Разумеется, добровольные помощники среди британских юристов у неё нашлись, но голоса их практически не слышны. В основной же массе граждан, скорее всего, уже бывшей своей страны она встретила не сочувствие, а то, что в общественно-политической практике носит название Zero tolerance - режим нулевой терпимости.
И, если разобраться, то возмутил общественность даже не сам факт того, что она, пусть и будучи подростком, но, всё же, сознательно примкнула к исламистам. Возмущение вызвали две вещи. Во-первых, она абсолютно не раскаивается и не просит прощения. Она не утверждает, что её заманили в Сирию обманом. Напротив, она заявляет, что ни о чём не жалеет. А, во-вторых, её вызывающее поведение, свойственное многим мигрантам, находящимся в Евросоюзе, в данной ситуации вызвало особый всплеск раздражения. Многие «новые граждане» привыкли вести себя так, словно их «новая родина» и все её жители им, как минимум, обязаны. Но в случае Шамимы Бегум это поведение оказалось за гранью.
Именно по этой причине для Британии, всё ещё являющейся частью Евросоюза, эта ситуация оказалась особенно болезненной. Хотя сейчас с подообной проблемой сталкивается не только Британия.
Позиция невозврата
Большая часть перемещённых лиц, находящихся вместе с Шамимой Бегум в лагере «Эль-Хол», были переправлены туда из района Эль-Багуз Эль-Фокани — одного из последних опорных пунктов «Исламского государства» в Сирии. Только в течении недели оттуда было эвакуировано более 2000 человек. И практически все они — члены семей боевиков ИГИЛ. Которых, в отличие от мирного населения, отправленного в трехсоткилометровый марш пешком, по договорённости с американцами перевезли на автобусах. И пока они там находятся, халифат, к которому многие из них добровольно присоединились, умирает.
Они еще не прошли фильтрационные процедуры, но сирийские спецслужбы предполагают, что Шамима Бегум будет не единственной британской женщиной в этом лагере. Равно, как и не единственной представительницей другого государства. Ведь среди боевиков царил настоящий интернационал. Вопрос о возвращении многих из них в свои государства в скором времени будет поставлен ребром.
Столкнувшись с аналогичной ситуацией, Россия, Казахстан и Соединенные Штаты забрали своих граждан и гражданок из районов, находящихся под контролем ИГИЛ. Европейские страны — нет. Ирак и Тунис согласились позволить вернуться бывшим боевикам ИГИЛ. Великобритания, как и многие другие страны ЕС — нет.
И, похоже, что это из частных случаев всё более очевидно начинает превращаться в чёткую позицию.
Которая, скорее всего, для многих из них станет приговором. Сирийские курды, контролирующие большую часть районов их нахождения, требуют создания в Сирии международных трибуналов. И это ещё наиболее гуманное решение, так как, в случае выхода из районов международных сил и отъезда журналистов, волну самосудов не остановит никто. А ведь безопасность таких, как Шамима Бегум, уже сейчас удаётся гарантировать с большим трудом.
Точно так же ничего хорошего их не ждёт в случае попадания в руки сил президента Башара Асада, представители которых будут особо рады таким «западным пленным».
И в ближайшее время Шамима Бегум и другие такие же, как она, могут просто исчезнуть. Они это знают. И точно так же, скорее всего, они понимают, что прощения не будет. Ни с чьей стороны.
Четыре года назад она, вместе с двумя подругами, Хадижей Султан и Амирой Аббас, бежала в Сирию, которую тогда открыто называли «исламским Диснейлендом» - местом, где любой исламист может исполнить все свои мечты. Теперь Хадижа Султан мертва, а местоположение Амиры Аббас неизвестно. Сама Шамима Бегум потеряла всё — гражданство, будущее, детей. Ее сын умер три месяца назад, в возрасте восьми месяцев, от недоедания и неизвестной болезни. Ее дочь умерла всего месяц назад, в возрасте одного года и девяти месяцев. Третьего ребенка, еще одного сына, она родила за пару дней до того, как её нашли европейские журналисты. Судьба их обоих неясна и, скорее всего, окажется весьма печальной.
Но можно с уверенностью сказать, что решение по её делу станет определяющим во многих вопросах. Таких, как она, «невест ИГИЛ», в данный момент насчитывается 145 только из одной Британии (а у них, в свою очередь, около 50 детей). Особого раскаяния они не демонстрируют, а если бы и демонстрировали — сомнительно, что это встретило бы доверие и уж тем более понимание. Сейчас на их счёт подавляющее большинство британского общества солидарно с министром внутренних дел Соединённого Королевства — Саджидом Джавидом, как раз и предложившим аннулировать гражданство лиц, примкнувших к террористам (как мужчин, так и женщин). И мнение общества здесь очевидно и непоколебимо: состоит оно в том, что эти лица представляют угрозу национальной безопасности, что нет никакой гарантии их успешного судебного преследования или дерадикализации по возвращении, что они просто вернутся и создадут террористические ячейки у себя дома.
Но, по большому счёту, дело не только в них. И, отнюдь, не только в самой этой ситуации.
Больше, чем просто выбор
Разумеется, решение британского правительства пока не окончательное. Как минимум, потому, что серьёзность его последствий может быть слишком велика. Прецедент, позволяющий лишать британского гражданства тех, кто им обладает, в британской правовой системе может повлечь просто тектонические сдвиги. Точно так же, как и в системе общественно-политической.
Так что, теоретически, Шамима Бегум все еще может быть реабилитирована. Сама она уже заявляет, что готова к любому наказанию, включая тюремный срок, лишь бы вернуться обратно.
Но и британское общество, которое устроило ей обструкцию, вряд ли изменит своё мнение. Как минимум, потому, что для него решение по делу Шамимы Бегум — это больше, чем просто выбор.
И уж тем более это нечто большее, чем выбор дальнейшей судьбы для группы граждан, совершивших преступление, пусть даже и очень тяжёлое. И речь здесь, на самом деле, идёт не о неком «милосердии» или «суровости закона».
Чтобы осознать, в чём именно здесь дело, надо понять, почему точно такая же ситуация не вызвала никаких эмоций у России и Казахстана. Всё просто: перед этими странами стоит принципиально иной набор вопросов, которые порождают иной набор проблем. В число которых совершенно точно не входит существенное изменение национальной, культурной и религиозной структуры населения. То, которое было упомянуто в самом начале.
Изменение, ещё не ставшее критическим, но уже ставшее угрожающим. Потому, что именно оно породило не только «невест джихада», но и многих из джихадистов тоже. И посмотрев в это зеркало, общество Британии (как и общество Европы в целом) вдруг начало осознавать, что до начала её превращения в новый Ближний Восток может оставаться не так уж и много времени. В связи с чем создание прецедента по лишению гражданства и фактической депортации выходцев из Азии (в том числе и родившихся на британской земле) действительно может иметь весьма далеко идущие последствия. Для британского общества это и в самом деле очень значительный шаг, во многом, сотрясающий основы той системы, что складывалась последние полвека. И для Британии это действительно гораздо больше, чем просто выбор. Станет ли это поворотной точкой в её современной истории? Кто знает.
На самом деле процесс такого осознания в большой Европе идёт уже довольно интенсивно. К примеру, Германия уже несколько лет как начала тихо, не привлекая внимания и ни коим образом не афишируя этого, проводить депортационную политику.
Быть может теперь настаёт черёд Великобритании?
