ТЕЛЕВИЗОР. «Ихтиозавр» («ГЕОМЕТРИЯ»)
Михаил БОРЗЫКИН. «Перекрёсток» («ГЕОМЕТРИЯ»)
Между альбомом "Дежавю" и новым творением питерского проекта, уже разменявшего четвёртый десяток, прошло целых семь лет. За это время лейбл "Геометрия" выпустил полноценный бэк-каталог группы, финальной точкой которой стала сольная "электроакустика" 2002 года "Перекрёсток". Пластинка вышла почти параллельно "Ихтиозавру". Символическое название отсылает к творческому вечеру в одноимённом театре-студии песни Виктора Луферова. Михаил Борзыкин и синтезатор Korg 01/W FD. В настоящий вариант альбома включены две песни — "Муха-блюз" и "Ушла из дома", не входившие в первоначальное издание. Только на "Перекрёстке" имеется акапельная сатира "Танго". На бонусном DVD размещён видео-фрагмент программы, в которую в том числе вошли треки, не включённые в CD-версию, и архивная телепрограмма "Синие страницы. Ночной разговор" с интервью Борзыкина и избранными песнями группы. По мне, "Перекрёсток" являет собой достойный подбор номеров депрессивного индивидуализма, словно символизируя, как казалось в начале 2000-х, полный отказ от политплаката.
"Ихтиозавр" же — пластинка, которая появлялась долго, интриговала заранее, но на выходе нельзя сказать, что сильно цепляет, — причём даже неважно в позитиве или негативе.
Это одиннадцатый по счёту альбом "Телевизора". Впервые в истории группы диск был записан благодаря краудфандингу. Мастеринг, как особо подчёркивается, сделан в Германии Каем Бланкенбергом, известным по работе с Guano Apes, Paradise Lost, Camouflage, но сложно узреть некую особую вершину. Да, альбом звучит легко, ясно и спокойно. Но поэтому гневные эскапады Борзыкина, на которые первым делом обращаешь внимание, порой провисают. Дешёвым, но логичным решением было бы обращение к жёсткой музыке. Но Михаил Борзыкин снова и снова проживает 80-е на новом витке реальности: по звукам, переживаниям, интонациям. Отсюда — британская электронная "новая волна", электро-поп, синти-рок, вкрапления же индастриала и хардкора умиротворены чуть ли не вальсом. И можно расслышать продолжение тем "Мегамизантропа", "Дым-тумана", и даже "Шествия рыб".
Это чёртова дюжина разноплановых композиций — от псевдомажорных боевиков до почти лирических зарисовок. Альбом так удивляет своей гладкостью, что в какой-то момент ловишь себя на мысли, что песни идут фоном, и, если не спишь, то, как минимум, не воспринимаешь содержание. И это — от громогласного трибуна Борзыкина!
"Ихтиозавр" — не без остроумия и вызова ответ Борзыкина на журналистское клише "динозавр рок-н-ролла" и выраженная детская мечта о свободном плавании под водой, в мире, где можно быть лёгким и независимым. Борзыкин утверждает, что в альбоме нет концепции, но есть сквозная тема водной стихии "как места, где стираются границы и замкнутости человеческого существования на суше".
Герои жюльверновского "Путешествия к центру Земли" описывали ихтиозавра как "самое страшное из допотопных пресмыкающихся" с мордой морской свиньи, головой ящерицы и зубами крокодила. Но борзыкинский "рыбо-ящер", по сравнению со злобно-политическим "Дежавю", почти травояден, скорее это пластинка настроений и состояний, чем и интересна.
В отношении мира динозавров я, откровенно говоря, склонен к "мракобесному" скепсису — такими ли были эти исполины, так ли они жили в самом деле? — по большей части, мы имеем волюнтаризм реконструкций. Отсюда напрашивается ёрническая аналогия о сомнительной "взаправдашности" и ихтиозавров, и отечественного рока. Но если принять научный подход, считается, что ихтиозавр — своеобразное промежуточное звено, соединявшее сухопутных и морских животных, живородящие рептилии. Видимо, поэтому в альбоме неожиданно много разнообразной живности, причём совсем не только в аллегорическом ключе — попугаи, черепахи, акулы. Рыбоящеры жили стаей, и, возможно, последнее оказало влияние на Борзыкина, который внезапно вновь обратился к "мы", причём это не круг друзей-единомышленников ("Мы идём"), а странная претензия говорить за всех в наборе либеральных клише "Ты прости нас" (вспоминается только блестящий афоризм издателя Александра Иванова про увещевания 90-х: «Либералы национализировали грех и приватизировали собственность»). Или же неожиданное "люди возьмут своё" от записного мизантропа. В резких политических выхлопах очевидна искренность автора, но и наивность, плоскостность мышления, избирательная оптика. И опять накатывает неизбежное раздражение — где ж, господа, с этой яростной оппозиционностью вы были в 90-е?!
"Ихтиозавр" Борзыкин — уже не бунтарь, а разочарованный странник, который не провозглашает истины, но бросает ядовитые колкости. Хлёсткие выражения — его конёк, а вот с юмором всё обстоит куда сложнее. Борзыкин напоминает ихтиозавра из юмористического стихотворения немецкого романтика Йозефа Виктора фон Шеффеля, который увлечённо обличает падение нравов в мире доисторических рептилий, но в финале снесён Всемирным потопом. К тому же Борзыкина подводит ветхий и довольно тривиальный интеллектуальный инструментарий. Ему бы обратиться к шмиттовской теории партизана или к альтер-глобалистским "множествам". Понятно, что художнику всё это необязательно, но явно лучше, нежели брюзжать передовицей "Новой газеты".
