Сегодня мы продолжаем начатую ранее беседу с российский журналистом, создателем приложения «НГ-религии», ведущим «Первого канала», главным редактором портала «Кавполит» Максимом Шевченко.
Максим Леонардович, сейчас говорят, что в Церкви и обществе не слышно голоса православных мирян. Куда пропала церковная интеллигенция. И есть ли она?
Православная, верующая интеллигенция, несомненно, существует. Но многие люди из этой категории не публичны. Православный человек понимает, что для души молчание — лучше громких высказываний. Лучше помолиться, как учат Отцы Церкви, чем выступать где-то с какими-то заявлениями. С другой стороны, православная общественность дискредитирована действиями таких людей, как Кирилл Фролов (лидер «Ассоциации православных экспертов» — прим. ред.), выступающих якобы «от имени и по поручению» православного мира.
Но есть и истинно православные интеллигенты. Могу назвать, например, Евгения Андреевича Авдеенко (Е. А. Авдеенко, известный библеист, основатель и педагог Православной классической гимназии, упокоился 25 июля 2014 года — прим. ред.). Он, безусловно, православный интеллигент и интеллектуал. Есть и другие. Из старообрядцев можно назвать Александра Панкратова (настоятель храма Иоанна Богослова на Витке (Великий Новгород) — прим. ред.), который впоследствии стал священником. Быть может потому о них известно немного, что нет специфической христианской публичной литературы и специальных СМИ.
Когда я создавал приложение к «Независимой газете» «НГ – религия», то одной из моих задач в этом издании было создание публичного религиозного дискурса. В чем-то эта традиция продолжается и в современной «Независимой газете». Однако этого, конечно, недостаточно, мало. В СМИ много официоза, много разного пустозвонства и несерьезной богословской болтовни. С другой стороны, многие действительно серьезные проблемы духовной и церковной жизни закрыты к обсуждению. Мне кажется, что эту тенденцию необходимо преодолевать.
Большинство современных священников, вне зависимости от конфессии, живет более чем скромно, не имеет социальной защиты ни от своего архиерея, ни от государства. Так почему же в медийном поле вновь возрождается образ попа-богача, попа-рвача, как в пропагандистских материалах 20-30-х годов?
Причина этого явления в том, что в СМИ и сетевых медиа люди видят «раскрученных» столичных попов, которые живут крайне богато, которые себя ни в чем не сдерживают. Люди видят, как на фоне полуразрушенных социальных учреждений храмы покрываются золотом, богатыми росписями, а духовные лица приобретают дорогие машины. Так вот, эти столичные попы, при всем их относительно небольшом числе, создают превратное мнение о духовенстве. К сожалению, одна паршивая овца все стадо портит. С другой стороны, никто (кроме прихожан) не видит и не показывает провинциальных богобоязненных священников-тружеников, которые работают, работают и работают.
Я много ездил по России, бывал в самых разных местах, к примеру, в Белгородской области. Там, в глубинке, я видел священников, который денно и нощно трудится, заботится о попечении паствы. Такие священнослужители очень популярны у себя в районах и городах. Их знают, их слушают, у них крестят детей, у них венчаются, у них много духовных чад. Получается, стадо хорошее, а одна-две паршивые овцы его портят.
Однако пристальное внимание к порокам священнослужителей отражает поверхностный взгляд людей, которые не понимают природу Церкви, на чем она держится. Верующие, также как и не верующие, не защищены от соблазнов. Причем эти соблазны могут проявляться у церковных служителей в большей степени, я бы сказал, могут принимать более выпуклые, опасные формы, нежели у обычного мирянина.
Поймите, греховные служители вынуждены постоянно идти на сделку со своей совестью. Даже страсти на их лицах проступают гораздо отчетливее, чем у обычных людей. А есть батюшки, от которых настоящий свет идет. Есть и такие священники, которые, в общем-то незаметны, похожи на простых рядовых людей. Но на своем духовном посту они подлинные труженики.
Могут ли христианские общины стать значимым элементом гражданского общества?
Конечно, могут! Если они будут себя вести как христианские общины, не будут завистливы перед государственной имперской матрицей, если они будут служить обществу.
Христиане должны идти к людям и не надоедать им проповедями и дидактикой, не ездить елейными проповедями по мозгам, «бомбардируя любовью», а реально помогать. Люди будут знать, что им помог христианин, оказал поддержку христианин, вылечил христианин. Помог в тюрьме или в юридических вопросах. Так христианин должен действовать. Христиане действуют делами, потому что вера без дел мертва.
Сейчас много говорят о русской цивилизации и о её привлекательности, однако для достижения этой самой привлекательности делается очень мало. Каким образом, по-вашему, должна измениться политика для создания привлекательного образа России и продвижения русской идеи в мире?
Я не знаю, что точно следует предпринять. Но чувствую, что нам нужно государство, которое не будет управляться русофобами, людьми, ориентированными на какие-то другие ценностные категории, отличные от ценностных категорий русского народа и других народов России. На самом деле, ценности русского народа от ценностей людей, проживающих, скажем, на Кавказе, мало чем отличаются. Это уважение к старшим, уважение к человеку, уважение к вере, к национальным традициям, к земле, на которой человек живет.
Пока проповедуется обратная формула, когда дикий озверевший капитализм сметает людей с земли как мусор, потому что люди мешают зарабатывать деньги.
Если «Русский мир» — это нынешняя власть, бюрократия, олигархия и чиновничество, то такой русский мир, конечно, непривлекателен, никому не нужен на земле. Но если Русский мир основан на братстве, демократии, свободе, то к такому русскому миру потянутся все.
Русский мир, русские люди, русский дух — это дух свободы, прежде всего, это поиск справедливости, это дух братства. Поэтому я вообще считаю, что современная интерпретация так называемого «русского мира» абсурдна. Это какая-то политехнологическая выдумка, которая используется в интересах каких-то кругов, корпораций, придуманная с целью завоевания каких-то газовых путей или газовых коридоров.
Так бывало в русской истории, когда имперские замыслы подверстываются якобы под русских и русские потом служат пушечным мясом для реализации этих имперских замыслов, которые в своем итоге оказываются вовсе не русскими, а часто русофобскими, антирусскими.
Для меня русский мир — это границы русского этноса. Я не считаю, что Израиль, что всякое место на земле, где кто-то удосужился поговорить по-русски, автоматически становится частью русского мира. Я не считаю Израиль частью русского мира. Израиль — это страна, населенная евреями и арабами, по преимуществу. То же и с другими группами диаспоры. Например, старообрядцы являются маленьким островком русского мира в Боливии, но сама Боливия не становится частью русского мира.
Также и Украина, это не русский мир. Украина — это украинский мир. Но просто восток Украины — это сложная территория, которая интернациональна по своем духу. Русская ли она? Я могу сказать, она греческая точно так же. На Донбассе 20 процентов населения — греки, огромная греческая диаспора.
Я всегда отталкивался от концепции православного мира. У нас есть православное единство с украинцами, румынами, сербами, словаками, белорусами, греками, палестинцами, частью поляков. Точнее, с ополяченными белорусами, которые там живут. Разве может быть единый русский мир, который будет роднить меня с безбожниками, сатанистами, с какими-нибудь кишиневскими либералами, которые говорят по-русски?
Этика русского народа основана на православии, на разных его версиях, потому что она исходит из православного христианского корня, никонианского, старообрядческого или еще какого-то. Я знаю одних пятидесятников-евангелистов не американского, а старого русского происхождения, имеющего корни в 18–19 веках, в штундо-баптизме. Они очень похожи на православных. У них даже менталитет православный, они по православному календарю праздники отмечают.
Вот тут, неподалеку, на Малом Вузовском (в районе Чистых прудов г. Москвы) находится баптистская церковь, здесь и раньше был молельный дом. Местные старушки, одетые как обычные русские бабушки, практически свои родные люди, ездили на праздники по юлианскому календарю, а не по западному.
Вот этот русский мир, этика русского мира основывается на теодицее неприятии зла. Добро, общеколлективное добро, сравнимое с царством Божиим на земле. Мы, русские, ищем справедливости, и верим, что царство со справедливостью настанет в нашей страшной жизни.
Думаю, что нашей целью может стать социальная коммуникация, объединение — это основа русского самосознания. Как когда-то говорил Толстой: если получается, что дурные люди объединяются ради дурных дел, то что мешает добрым людям объединиться ради дел добрых? В русском самосознании исторически было три составляющих: объединение ради добрых дел, вера в справедливость и царство Божие на земле, неприятие тоталитарного государства.
Эти три составляющие проявились в начале ХХ века, во времена русских революций. Старообрядцы играли огромную роль в русской революции, которая мало описана. Они сформировали это ощущение оппозиционности и возможности подняться на зверя. Все русские восстания — разинское, пугачевское, булавинское — были старообрядческими, по сути дела.
В этой связи я бы хотел отметить неправильное понимание украинских событий некоторыми современными комментаторами. На Украине сейчас не национальный, а социально-политический конфликт — это восстание украинского народа против либерально-фашистской власти. Но этот восставший народ сумели расколоть по языковому принципу, украинское против русского. Однако у русских и украинцев одни общие социальные интересы, одна вера и один общий враг. Этот враг с обеих сторон, со стороны Киева и со стороны, скажем так, противоположной Киеву. Этот враг пытается манипулировать людьми. На самом деле, у Майдана, провозгласившего в своё время борьбу с олигархией, нет ничего отличного от тех целей и задач, которые ставят перед собой повстанцы Новороссии.
Однако, чтобы вести борьбу за свои права, нужно иметь ясное политическое мировоззрение, а национализм затуманивает это мировоззрение, не позволяет людям понять, что происходит. Когда на глазах общества националистические очки, то люди не понимают, кто присваивает себе труды их деятельности, результаты их жизни. Таким образом, у людей отбирают право на честный, достойный труд, а взамен дают вымышленную астрологию про каких-то украинцев и русских, которые якобы борются за какое-то жизненное пространство. Это всё полная чушь.
Так, получается, вы выступаете за перевод конфликта в социальное русло?
Да. Я считаю, что эта возможность далеко не исчерпана, и я лично желаю, чтоб так и произошло. Я считаю, что на Украине должна начаться социальная революция и надеюсь, что когда она разовьётся, не будет иметь значения, на каком она будет языке. Но, думаю, она будет идти на обоих языках, украинском и русском.
Сейчас людей обманывают. Не всегда солдату, сидящему с автоматов в руках, легко понять политическую парадигму, особенно, если человек находится в объятьях страшных манипуляций медиа. В прошлом нам давали марксистскую брошюру с кратким изложением второго тома «Капитала». У вас было время её почитать, подумать, поспорить с ней, поговорить с кем-то. Сегодня вам с телевизора излагается в течение 20-ти минут краткий конспект, но у вас даже нет времени обдумать услышанное.
Я лично выступаю за то, чтобы русские и украинцы, или хотя бы часть их, могли спокойно оглядеться, подумать, что с ними происходит, и понять, кто реально их враг, а кто их, если не друг, то хотя бы союзник. Для этого надо сформулировать общие цели борьбы. Политика — это всегда борьба за ресурсы и за власть, основанную на ресурсах. Вопрос в том, принадлежат ли эти ресурсы узкой группе людей или обществу. Проблематика социальной справедливости является главной и фундаментальной проблематикой любой народной борьбы, в том числе и той, которая происходит и в Украине.
Но началось-то всё с попытки отмены языкового закона, с отказа предоставить русскому языку статус государственного?
Во-первых, инициаторами этого чудовищного закона были не украинцы, а днепропетровская группировка, днепропетровская мафия, которая выдаёт себя за украинцев и которая захватила власть в Украине. Днепропетровская группировка абсолютно космолитическая. Это они, можно сказать, синтезировали украинский национализм современного вида. На самом деле, я ничего не имею против национальной борьбы на западной Украине. В свое время это были мужественные христиане, которые боролись с безбожным сталинским режимом, которые за веру Христову шли в сталинские лагеря.
Да, у них есть такой особенный национальный стиль, который свойственен в основном сельским жителям, но у меня к ним нет претензий и вопросов, я, безусловно, в борьбе со сталинским режимом на их стороне. Это была последняя фаза той борьбы, которую вели свободные русские люди за право быть свободными.
У вас были в семье репрессированные?
Деда моего арестовали в 1937 году, но, к счастью, попал под амнистию после 7-месячного опроса, его реабилитировали, он рассказывал страшные вещи, что там с ним делали. Беспощадная машина насилия убийств и диктата. Поэтому я не имею никаких претензий к западным украинцам, и не они являются инициаторами и источниками современного, синтетического украинского национализма. Не бандеровцы, а днепропетровцы, которые к украинскому народу имеют весьма относительное отношение (авторы этого проекта). Поэтому все эти парадигматические вещи снимаются при наличии общих социальных перспектив.
Я думаю, что украинская тема получит второе развитие после возможного второго Майдана, когда части национальной гвардии снимутся с фронта, пойдут на Киев и снимут Порошенко вместе с ныне существующей, правящей элитой, и установят украинскую народную социальную республику. Я лично в это верил бы.
Беседовал Глеб Чистяков.
