Конечно, сказать, что для миллионов наших соотечественников Василий Борисович Ливанов (р. 19 июля 1935 г.) был и остаётся прежде всего Шерлоком Холмсом — очевидное преувеличение, он далеко не "заложник одного образа", но некая доля истины в таком утверждении, несомненно, присутствует. Потому что воплощённый Ливановым в 11 сериях 1979—1986 годов образ классического литературного персонажа, "частного детектива" викторианской эпохи из рассказов Артура Конан Дойла, сразу приобрёл в общественном сознании явно мифологические черты — Британская империя времён своего наивысшего расцвета и процветания, "над которой никогда не заходит солнце", предстала перед советскими зрителями этого телесериала как живая реальность, которую, при всём уважении к её бесспорным достоинствам и столь же бесспорному их продолжению, можно и должно было снисходительно, уже чуть сверху — как явление одной имперской культуры явление другой имперской культуры — похлопать по плечу. Чем тогда, в конце 1970-х — первой половине 1980-х, и занялся на советских телеэкранах блистательный дуэт Шерлока Холмса и доктора Ватсона в исполнении Василия Ливанова и Виталия Соломина (соответствующая скульптурная композиция установлена у посольства Великобритании на Смоленской набережной в Москве).
Для того застойно-предперестроечного общества тот фильм оказался абсолютным попаданием в яблочко: высокий уровень жизни и свободы (досуга героев в том числе) "там" плюс соответствующее стандартам добра и зла "здесь" поведение, всё "как надо", не "как есть", а "как должно быть" — идеальное сочетание. Разумеется, без Василия Ливанова — не просто актёра в третьем поколении (его дед Николай Александрович Ливанов, сценический псевдоним — Извольский, в 1947 году стал заслуженным артистом РСФСР, а его отец Борис Николаевич Ливанов в 1948 году — народным артистом СССР), но и писателя, сценариста, режиссёра, художника, с уникальным уровнем его личной культуры и независимости, — такой синтез, наверное, оказался бы невозможным: иному Шерлоку Холмсу попросту могли бы не поверить. Ливанову же поверили безоговорочно, потому что его слова: "Я имею чувство собственного достоинства и уважаю это чувство в других людях" — ничуть не игра. А то, что при этом режиссёр Игорь Масленников подбирал актёров, имеющих ещё и максимальное внешнее сходство с героями рисунков Сидни Пэджета, классического иллюстратора рассказов о Шерлоке Холмсе, — это уже из ряда необъяснимых чудес соответствия формы и содержания. Впрочем, из ряда подтверждений известного тезиса Ф.М. Достоевского о всеотзывчивости русской культуры — тоже.
Кстати, император Николай I в фильме "Звезда пленительного счастья" (1975 г.) — ещё одна из запоминающихся ролей Василия Ливанова, а сам он — человек русской имперской культуры. В данном случае имперской — и по её отчасти "наследственному" характеру, и по соцветию творческих интересов (в которое вошли и литература, и изобразительное искусство, и мультипликация — с "Бременскими музыкантами", "Малышом и Карлсоном", "Крокодилом Геной" и так далее), и, главное, по безусловно патриотической идеологии, согласно которой интересы государства должны неразрывно сливаться с интересами и ценностями народа. А когда подобного слияния не происходит или даже происходит прямо обратное, как это было, например, в "лихие девяностые", Ливанов такого разрыва категорически не приемлет, и в этом отношении был и остаётся единомышленником газеты "Завтра". Как вспоминал Савелий Ямщиков: "Где-то он услышал признание Швыдкого (известного либерала и западника, бывшего министром культуры РФ. — Авт.), что тот "благоговеет перед русской культурой". "Я сразу же стал вспоминать, где уже читал эту фразу, — рассказывал Ливанов. — Потом открыл свои любимые "Мёртвые души" — смотрю, так и есть. Это Павел Иванович (Чичиков. — Авт.) изрекал, что он "благоговеет перед законом"…" Сравнение, как говорится, не в бровь, а в глаз. И эта боевая черта ливановского характера ничуть не исчезла и не размылась с течением времени. Совсем недавно он так высказался по поводу "творческих релокантов" из России: "Для меня Пугачёва и прочие сбежавшие артистишки — это… мусор… Я не понимаю, как можно было уехать из родной страны… Никогда мне в голову не приходило уехать из России… я русский человек".
При этом Василий Борисович вовсе не ставит знака равенства между творческим процессом и политикой, не стремится подчинить первый второй, указывая на категорическое различие между ними: "Если политику называют искусством возможного, то занятия творчеством — это искусство невозможного". Ливановская книга о Б.Л. Пастернаке "Невыдуманный Борис Пастернак" — как раз об этом, о взаимодействии творцов и власти. Возможно, апофеозом такого "творческого империализма" стало награждение почётным членством ордена Британской империи в 2006 году безусловного патриота России Василия Ливанова. Сейчас подобные широкие жесты со стороны Соединённого Королевства выглядят абсолютно невозможными: актуальные приоритеты коллективного Запада в целом и в отношении к России изменились. В одном из своих интервью, датированных 2015 годом, то есть уже почти девять лет назад, Ливанов отмечал: "Ложь о России на международной арене уже просто зашкаливает. Но думаю, что это явление долго не может продолжаться, оно пройдёт, потому что ложь не может править миром". К сожалению, ложь всё ещё пытается это делать, и это до сих пор ей во многом удаётся — в том числе благодаря лжи о нашей стране. Но само существование таких людей, как Василий Борисович Ливанов, — препятствие тому, чтобы ложь о России, даже повторённая тысячи или миллионы раз, когда-либо стала правдой. А также гарантия того, что русская культура никогда не станет культурой отмены и самоотмены.
