ВАСИЛИЙ Ш А Х О В
КОСМИЗМ БРЮСОВА. МИЛЛИАРДНЫЕ ПИКИ ПОДНЕБЕСНОЙ…
Молодой моряк вселенной, Мира древний дровосек, Неуклонный, неизменный,
Будь прославлен, Человек! По глухим тропам столетий Ты проходишь с топором,
Целишь луком, ставишь сети. Торжествуешь над врагом! Камни, ветер, воду, пламя
Ты смирил своей уздой, Взвил ликующее знамя Прямо в купол голубой.
Вечно властен, вечно молод, В странах Сумрака и Льда, Петь заставил вещий молот,
Залил блеском города. Сквозь пустыню и над бездной Ты провел свои пути,
Чтоб нервущейся, железной Нитью землю оплести. В древних, вольных Океанах,
Где играли лишь киты, На стальных левиафанах Пробежал державно ты.
Змея, жалившего жадно С неба выступы дубов, Изловил ты беспощадно,
Неустанный зверолов. И шипя под хрупким шаром, И в стекле согнут в дугу,
Он теперь, покорный чарам, Светит хитрому врагу. Царь несытый и упрямый
Четырех подлунных царств, Не стыдясь, ты роешь ямы, Множишь тысячи коварств,-
Но, отважный, со стихией После бьешься, с грудью грудь, Чтоб еще над новой выей
Петлю рабства захлестнуть.
Верю, дерзкий! Ты поставишь Над землей ряды ветрил,
Ты своей рукой направишь Бег в пространстве, меж светил,-
И насельники вселенной,
Те, чей путь ты пересек, Повторят привет священный:
Будь прославлен, Человек!
ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ. ХВАЛА ЧЕЛОВЕКУ».
…………………………………………………………………………………………………
Помнишь эту пурпурную ночь? Серебрилась на небе Земля И Луна, ее старшая дочь.
Были явственно видны во мгле Океаны на светлой земле, Цепи гор, и леса, и поля.
И в тоске мы мечтали с тобой: Есть ли там, и мечта и любовь? Этот мир серебристо-немой
Ночь за ночью осветит; потом Будет гаснуть на небе ночном, И одни мы останемся вновь.
Много есть у пурпурных небес,— О мой друг, о моя красота,— И загадок, и тайн, и чудес.
Много мимо проходит миров, Но напрасны вопросы веков: Есть ли там и любовь и мечта?
ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ. «С кометы».
Пожалуй, Валерий Яковлевич Брюсов – один из крупнейших к о с м и с о в
«сгиба эпох» Х1Х – ХХ вв. Наследуя «космические» традиции века золотого русской поэзии,
лирики-философы, лирики-психологи оригинально, своеобразно, новаторски дерзновенно продолжили, обогатили, углубили, «вочеловечили» тему Человека и Природы, Человека и Мироздания, Человека и Вселенной; тему и духовно-эстетическую проблему Ломоносова, Тредиаковского, Сумарокова, Новикова, Радищева, Карамзина, Крылова, Мерзлякова. Державина,
Фонвизина, Радищева, Нелединского-Мелецкого, Ростопчиной, А. Буниной. «Небесный» аспект, планетарно-вселенскийуровень «вечной темы» - у Жуковского, Гнедича, Востокова, Батюшкова, Давыдова, Козлова, Глинки, Рылеева, Кюхельбекера, Бестужева-Марлинского. Вошли в золотой фонд русской изящной словесности шедевры Одоевского, Вяземского, Баратынского, Полежаева, Веневитинова, Хомякова, Шевырева, Языкова. Гениальные прозрения Пушкина, Лермонтова, Бенедиктова, Тютчева, Огарёва, Плещеева. «Космические мотивы» - в метафористике Полонского, Фета, А.К. Толстого,Мея, Некрасова. Земное и Небесно-Космическое – в лирическом психологизме Никитина, Кольцова, Сурикова и суриковцев, Дрожжина. Любители и поклонники русской Словесности в домашних библиотеках хранят томики с сочинениями Жемчужникова, Надсона, Фофанова, Лохвицкой, Чюминой, Радина.
«Серебряный» век русской поэзии… Бунин, Блок, А. Белый, Ахматова, Цветаева, Мережковский, Соловьев, Сологуб, Кузмин, Хлебников, Есенин, Маяковский… Великая русская литература… Великая русская поэзия…
Особое место – у Валерия Брюсова… Тот же всемирно знаменитый «армянский» цикл…
К АРАРАТУ Благодарю, священный Хронос! Ты двинул дней бесценных ряд,— И предо мной свой белый конус Ты высишь, старый Арарат, В огромной шапке Мономаха, Как властелин окрестных гор, Ты взнесся от земного праха В свободно-голубой простор. Овеян ласковым закатом И сизым облаком повит, Твой снег сияньем розоватым На кручах каменных горит. Внизу, на поле каменистом, Овец ведет пастух седой, И длинный посох, в свете мглистом, Похож на скипетр вековой. Вдали — убогие деревни, Уступы, скалы, камни, снег… Весь мир кругом — суровый, древний, Как тот, где опочил ковчег. А против Арарата, слева, В снегах, алея, Алагяз, Короной венчанная дева, Со старика не сводит глаз. 1916 ...
Источник: http://www.nashasreda.ru
Да, вы поставлены на грани Двух разных спорящих миров, И в глубине родных преданий Вам слышны отзвуки веков....
Источник: http://www.nashasreda.ru
Там, откровенья скрыв глубоко, Таила скорбная мечта Мысль Запада и мысль Востока, Агурамазды и Христа,—...
Источник: http://www.nashasreda.ru
Тигран Великий 95–56 гг. до Р. X. В торжественном, лучистом свете, Что блещет сквозь густой туман Отшедших вдаль тысячелетий, — Подобен огненной комете, Над миром ты горишь, Тигран!...
Источник: http://www.nashasreda.ru
И. ТУМАНЬЯНУ НАДПИСЬ НА КНИГЕ …Да будет праведно возмездие Судьбы — ив годах и в веках: Так! создал новое созвездие Ты на армянских небесах. Пусть звезды малые и крупные Тебя кропят, пронзая тьму: Мы смотрим в сферы недоступные, Дивясь сиянью твоему!
Источник: http://www.nashasreda.ru
…………………………………………………………………………………………………………………..
Брюсовская Москва,
Москва есенинская…
«…В книгах Есенина… есть прекрасные стихотворения… где он скорбит о гибели деревни, сокрушаемой «железным гостем» ... где поэт остается чистым лириком настроений… У Есенина четкие образы, певучий стих и легкие… ритмы…»
Валерий Б р ю с о в. Вчера, сегодня и
завтра русской поэзии. 1922.
«…Все мы учились у него. Все знаем, какую роль он играл в истории развития русского стиха…»
Сергей Е с е н и н. «В.Я. Брюсов». 1924.
Погружаясь в причудливо-глубинный мир М о с к в ы е с е н и н с к о й, нельзя не учитывать эсте-тической и нравственно-духовной гравитации творческой индивидуальности Валерия Яковлевича Б р ю с о в а.
Брюсовско-московский п е р е у л о к в биографии Сергея Есенина…
Константиновский отрок, приобщавшийся к тайнам и сокровенностям искусства словесно-песен-ного образа, с ранних лет очаровываемый рома-нтической дерзновенностью защитников прекрасно-го, симпатизировал брюсовскому «юноше бледному со взором горящим», внимавшему «трём заветам». Один из них («только грядущее – область поэта») был особо близок спас-клепиковскому мечтателю. Другой завет («поклоняйся искусству, только ему…») также будоражил его воображение. Позднее, уже в Москве, по-новому осмыслит он духовно-эстетические «заветы» старшего современника (в частности, брюсов-ское: «искусство есть постижение мира иными, не рассудочными путями»).
«Переболели» Брюсовым многие любители изящной словесности. Вот, к примеру, одно из задиристо-полемичных посвящений «В.Я. Б р ю с о в у» ранней Марины Цветаевой: «Улыбнись в мое «окно», // Иль к шутам меня причисли, - // Не из-менишь все равно! //«Острых чувств» и «нужных мы-слей» // Мне от Бога не дано.// Нужно петь, что все темно, //Что над миром сны нависли… - //Так теперь заведено. – // Этих чувств и этих мыслей // Мне от Бога не дано!». Цветаевское стихотворение 1912 года «В. Я. Б р ю с о в у»: «Я забыла, что сердце в вас – только ночник, // Не звезда! Я забыла об этом! // Что поэзия ваша из книг // И из зависти – критика. Ранний старик,// Вы мне на миг //Показались великим поэтом…»
Москва брюсовская… Москва есенинская… Валерий Яковлевич и его младший современник были активными участниками крупных духовно-просветительских акций. Вот некоторые из них:
23 ноября 1920 года их приветствовали на вечере «Современной поэзии». В декабре 1920-го они включились в этико-эстетическую полемику, объединённую злободневной темой «Россия в грозе и буре». 17 декабря того же года они участвуют в конкурсе поэтов. 6 февраля 1921-го их встречают на «Вечере современной поэзии». Вызвали отклик их выступления (21 сентября 1920-го) на диспуте «Критика и писатели». Брюсов и Есенин – в про-грамме «Вечера поэтических школ и групп» (17 октя-бря 1921 года).
… А р б а т, 7. Клуб « Литературный особняк».
6 августа 1921 года Сергей Есенин читал своего «Пу-гачева». Валерий Брюсов предложил слушателям свои
стихотворения…
Есенин глубоко переживал уход из жизни класси-ка; в прощальном слове он дал оценку брюсовских за-
слуг («Большой мастер, крупный поэт, он внёс в затхлую жизнь после шестидесятников и девяностоде-сятников струю свежей и новой формы»). С его кон-кончиной, по мысли Есенина, ушла целая литератур-ная эпоха («Русский символизм кончился давно, но со смертью Брюсова он канул в Лету окончательно…»).
Есенин осмысливает роль и значение творчества Брю-сова в контексте художественных противостояний современности («Много Брюсова ругали, много гово-рили о том, что он не поэт, а мастер. Глупые слова! Глупые суждения!.. После смерти Блока это такая утрата, что ее и выразить невозможно. Брюсов был в искусстве новатором…»).
Статья «В.Я. Брюсов» раскрывает мастерство Есенина как критика, публициста, историка литературы. Есенин включается в полемику вокруг брюсовского имени:«В то время когда в литературных вкусах было сплошное слюнтяйство, вплоть до горьких слез над Надсоном, он первый сделал крик против шаблон-ности своим знаменитым:
О, закрой свои бледные ноги».
«Много есть у него прекраснейших стихов, на которых мы воспитывались, - констатирует Есенин. - Брюсов первый раздвинул рамки рифмы и первый культивировал ассонанс».
Перед нами – оригинальный творческий портрет Брюсова, глубокое постижение биографии крупного деятеля отечественной культуры («Утрата тяжела еще более потому, что он всегда приветствовал все моло-дое и свежее в поэзии»). Есениным особо акцен-тируется выдающаяся роль Брюсова как просве-тителя-педагога, наставника творческой молодежи
(« В литературном институте его имени вырастали и растут такие поэты, как Наседкин, Иван Приблудный, Акульшин и др. Брюсов чутко относился ко всему талантливо-му…»).
Брюсовская Москва… Москва есенинская… Архив-ные, библиографические разыскания, изучение эпи-столярии, мемуаристики открывает всё новые и но-вые «тропы», ведущие к биографиям замечательных людей. Вдохновенное слово Брюсова, Есенина, их
«с о п у т н и к о в» звучало и в Политехническом,Ли- тературном, и на Арбате, и на Тверской, Садовом, в Замоскворечье, на Чистых Прудах, сценах театров, клубов, парков, на манифестациях и диспутах.
Особым авторитетом пользовался Валерий Брюсов. Есенин подчеркивает: «Сделав своё дело на поле поэзии, он последнее время был вроде арбитра среди сражающихся течений в литературе. Он мудро знал, что смена поколений всегда ставит точку над юными, и потому, что он знал, он написал такие прекрасные строки о гуннах:
Но нас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном…»
Есенин – один из первых биографов Брюсова. Есенинская оценка творческой индивидуальности, общественно-гуманистической позиции Брюсова в чём-то противоречива, полемична. Но она – один из ориентиров, позволяющих раскрыть «могучее клубление сил» той бурной, грозовой, судьбоносной эпохи («Брюсов первый пошёл с Октябрём, первый встал на позиции разрыва с русской интеллигенцией. Сам в себе зачеркнуть страницы старого бытия не всякий сможет. Брюсов это сделал… Очень грустно, что на таком литературном безрыбьи уходят такие люди»).
…………………………………………………………………………………………………………………………
«Дорогами, запретными для мысли, проникли — вне
сознания — далеко, туда, где светят царственные числа».
«Оцифрованный» космос, космос цифр, формул будоражил воображение Велимира Хлебникова. Брюсовское стихотворение «ХОЛОД ЧИСЛА» - тоже как бы «экспериментально»:
«Не только в жизни богов и демонов раскрывается могущество числа.
Пифагор Мечтатели, сибиллы и пророки Дорогами, запретными для мысли,
Проникли — вне сознания — далеко, Туда, где светят царственные числа.
Предчувствие разоблачает тайны, Проводником нелицемерным светит:
Едва откроется намек случайный, Объемлет нас непересказный трепет.
Вам поклоняюсь, вас желаю, числа! Свободные, бесплотные, как тени,
Вы радугой связующей повисли К раздумиям с вершины вдохновенья!»
Валерий Брюсов – современник Фёдорова и Соловьёва, Флоренского и Булгакова, Циолковского и Андрея Белого (Бугаева). Он живо интересуется достижениями науки
во всех сферах знания (Тимирязев, Менделеев, Сеченов, Павлов, Яблочков, Лодыгин).
Человек и Вселенная… Индивидуум и Мироздание… - Философски-планетарный
пафос стихотворения «СЫН ЗЕМЛИ»:
Я - сын земли, дитя планеты малой, Затерянной в пространстве мировом,
Под бременем веков давно усталой, Мечтающей бесплодно о ином.
Я - сын земли, где дни и годы - кратки, Где сладостна зеленая весна,
Где тягостны безумных душ загадки, Где сны любви баюкает луна.
От протоплазмы до ихтиозавров, От дикаря с оружьем из кремня,
До гордых храмов, дремлющих меж лавров, От первого пророка до меня,-
Мы были узники на шаре скромном, И сколько раз, в бессчетной смене лет
Упорный взор земли в просторе темном Следил с тоской движения планет!
К тем сестрам нашей населенной суши, К тем дочерям единого отца
Как много раз взносились наши души, Мечты поэта, думы мудреца!
И, сын земли, единый из бессчетных, Я в бесконечное бросаю стих,-
К тем существам, телесным иль бесплотным, Что мыслят, что живут в мирах иных.
Не знаю, как мой зов достигнет цели, Не знаю, кто привет мой донесет,
Но, если те любили и скорбели, Но, если те мечтали в свой черед
И жадной мыслью погружались в тайны, Следя лучи, горящие вдали,-
Они поймут мой голос не случайный, Мой страстный вздох,
домчавшийся с земли! Вы, властелины Марса иль Венеры, Вы, духи света иль, быть может, тьмы,-
Вы, как и я, храните символ веры: Завет о том, что будем вместе мы!
