Авторский блог Юлия Черняховская 17:27 3 сентября 2017

Космический проект как топливо современной идеологии

падение интереса к экстравертным формам освоения мира является во многом мифом, сконструированным СМИ

Период российской истории с 1917 по 1991 г. до сих пор не имеет однозначной оценки в отечественной исторической науке. Большинство попыток проанализировать этот исторический этап оборачиваются идеологическим дискурсом, который сводится к аргументации позитивных или негативных оценок существовавшего тогда социально-политического устройства.

Автор данного исследования, стремясь воздерживаться от идеологических оценок, придерживается точки зрения, естественной для каждого историка: любой исторический период несёт в себе как негативные, так и позитивные изменения, и не может иметь однозначной положительной или отрицательной оценки. Россия двигалась в этот период по пути отличному от исторического пути стран запада, что позволило ей на несколько десятилетий избежать проблем постмодерна и деидеологизации, характерных как для европейского общества второй половины XX века, так и для современной России. Отказ же советского проекта, отбросив существующие идеологические ценности (независимо от того какими они были) - не предложил ничего взамен. Несмотря на то, что с момента распада СССР к моменту написания работы прошло более четверти века, поиски новой идеологической концепции продолжаются, обращая внимание мыслителей и аналитиков к опыту советского проекта.

Излишне грубыми являются попытки перенесения институциональной базы «старого» советского проекта в «новый» советский проект. Для того что бы найти решение идеологических проблем современности, необходимо проанализировать позитивные и негативные аспекты идеологических ценностей предложенных «старым» советским проектом и причины расхождения идеального советского проекта, существовавшего в умах мыслителей и идеологов, с его реальным воплощением. Подобное исследование способствует поиску идеологических концептов пригодных для современного общества.

Ценностная картина современного российского общества и научно-технический романтизм.

Современное общество, спустя почти тридцать лет «деидеологизации», казалось бы, вернулось к идее формирования национальной идеи и национального проекта.

Однако с одной стороны, возникает вопрос о степени существования «запроса» на такую идею, степени интереса к ней у масс, с другой стороны о сущности самой этой идеи.

Так опросы ВЦИОМ 2005 года показали,[1] что на тот момент только 27% опрошенных отнеслись к идее возрождения национальных программ положительно, и ещё 23% «скорее положительно». В сумме такие «положительные» ответы составили соответственно 50%.

При этом среди задач, которые должны были решаться посредством таких проектов, 46% назвали ликвидацию беспризорности, 34% - жилищную программу для молодых семей, 32% - строительство дорог в сельской местности, 25% развитие детского спорта, развитие инфраструктуры в труднодоступных поселениях – 10%. Можно таким образом сказать, что первую группу проблем актуальных для населения составляют проблемы социально-экономического характера.

Во вторую группу проблем вошли проблемы собственно отвлечённого свойства, которые можно было бы связать с представлениями о сфере идей и национального достоинства. И здесь наибольший интерес наблюдался к развитию новых научных технологий – 18%, за ним следовал интерес к возрождению Российского флота – 16%, развитию патриотического воспитания молодёжи (так же 16%), к возрождению Российской авиации и авиастроения – 13%, к созданию новых заповедных зон и питомников для защиты дикой природы – 11%. Надо отметить, что вопрос допускал несколько вариантов ответов, и потому нельзя напрямую суммировать голоса полученные при трёх вариантах ответов – «возрождение флота», «возрождение авиации», и патриотическое воспитание молодёжи. Напротив, есть все основания полагать, что эти тематически близкие ответы были даны одной и той же группой респондентов. То есть, попытавшись очистить список от приблизительно близких по смыслу ответов, мы получим следующую триаду ценностей: наука – на первом месте, военно-патриотическое воспитание – второе место, экологизм – третье место.

В третью группу ответов вошли набравшие совсем небольшое количество голосов освоение космоса – 5%, создание независимого общественного телевизионного канала – 3%, программы освоения и заселения пустующих земель Сибири и Дальнего Востока – 7%.

Резюмируя результаты по третьей группе можно сказать, что интерес к космической теме в 2005 году был достаточно низок, хотя и выше куда более нашумевшей в те же годы темы «свободы слова». Третий же пункт – освоение земель Дальнего Востока и Сибири – заставляет нас вспомнить о первом этапе научно-технического романтизма в СССР, связанном с глобальными проектами преобразования природы.

Тем не менее, отклик на саму идею национальных проектов на тот момент можно оценить как достаточно слабый, а отклик на отдельные варианты проектов хотя и выше чем 90-е гг., но в целом тоже достаточно слаб.

Однако уже в 2008 году в рамках опроса «Главные события XX века»[2] на втором месте по популярности, после Великой Отечественной войны – 16,4%, оказался полёт Гагарина в космос – 12,7%. Интересно, что в 1998 г. это событие считали наиболее значительным в XX веке 24,8% опрошенных – это был самый популярный ответ, а Великая Отечественная Война на тот момент набирала 13,5 % голосов. Последующие 10 лет СМИ сместили интерес значительной часть опрошенных в сторону ВОВ, однако она и в 2008 году не вызывала такой активности опрошенных как события космической истории. При этом дальнейший анализ распределения ответов показывает, что в направлении ВОВ сместились интересы именно той группы опрошенных, которая ранее уже имела какую-то позицию по вопросу, в то время как группа тех кто «затрудняется ответить» лишь увеличилась за прошедшее десятилетие – в 1998 г. она составляла 29,9 %, а в 2008 39,9%. То есть выбранный для популяризации идеологический проект никак нельзя назвать успешным – по мере его продвижения деидеологизированная группа только растёт. В то время как аналогичный PR второго из «мифов» XX века в случае проведения его популяризации с той же интенсивностью мог бы (прогнозируя по результатам выявленной тенденции) уже к 2008 г. объединить вокруг себя более трети населения, а к 2017 г. в случае сохранения скорости распространения – почти половину.

Кроме того необходимо учитывать следующее.

Во-первых, все остальные «события-мифы» не набрали сколько-нибудь значимое количество голосов. В 1998 г. самыми популярными среди них были Великая Октябрьская Революция – 9% ответов, Перестройка в СССР – 4,8%, «Развал СССР» - 2,3 %. В общем контексте опроса другие два ответа связанные с событиями космической истории и тенденциями развития научно-технического романтизма: Высадка человека на Луне – 1,3 %, научно-техническая революция – 1,9%, изобретение атомной бомбы – 1,9%, изобретение компьютера – 0,8%, изобретение телевиденья – 0,6%, достижения в области медицины – 0,8% - вся эта группа, даже будучи объединённой под общим тегом и просуммированная между собой дала бы 7,2% и, будучи присуммированной к ответу «Полёт Гагарина» хоть и дала бы существенную прибавку, но не изменила бы существенно разброса ответов. Впрочем, получившиеся 32% уже составили бы треть от всего количества опрошенных и превысили бы даже размер деидеологизированной группы. Кроме того, показательно то, что даже приведённые по отдельности они всё же перешли процентовый барьер, что при данной степени фрагментированности ответов удалось лишь ещё трём ответам: Октябрьская Революция, Перестройка в СССР, Развал СССР. И все эти три события, несмотря на свою очевидную масштабность и политическую значимость, в субъективном восприятии людей даже суммарно (около 16%) были бы существенно менее значимы для опрошенных, чем одно только из событий группы «научно-технического романтизма» - Полёт Гагарина в космос.

Безусловно, применительно к 1998 г. можно говорить о значительной аполитичности и деидеологизированности населения в целом, однако то, что % «затруднившихся ответить» был меньше чем в 2008, как представляется, заметно опровергает эту трактовку. Скорее можно говорить о том, что для опрошенных события общецивилизационного, мировоззренческого значения, были заметно более актуальны чем «протестная» история, к которой постоянно пытаются переориентировать внимание широкой аудитории известные охарактеризованные ранее группы исследователей. Человек 1998 года ещё ощущал себя человеком, полетевшим в космос и ступившим на Луну.

В 2008 г. как мы видим, эта тенденция заметно изменилась, но, тем не менее, ответы, связанные с космосом, всё ещё оставались достаточно популярны (с учётом общей фрагментированности опрошенных групп): помимо полёта Ю. Гагарина, набравшего 12,7%, 4,8% набрала высадка человека на Луне (за 10 лет эта доля выросла примерно на 2%), Научно-Техническая Революция – 3,5% (доля возросла на 1,6%), изобретение компьютера – 1,6% (доля выросла на 0,8%), изобретение атомной бомбы 0,8% (интерес упал на 0,8%), изобретение сотовой связи – 0,8% (новый ответ), изобретение телевиденья 0,6% (доля не изменилась). Достижения в области медицины в этот раз названы не были.

Общая доля ответов группы «научно-технический романтизм» таким образом, могла бы составить 24,8%. Все остальные варианты ответов так же потеряли популярность. Разница распределилась между переориентацией интереса в направлении ВОВ – который, впрочем, всё равно не набрал даже 20% голосов, и долей не определившихся, которая возросла до 39%.

Кроме того необходимо оговорить что ответы группы «научно-технический романтизм» здесь можно подразделить минимум на две подгруппы: это события экстравертного развития науки, то есть развития знаний способствующих освоению внешней среды, и события интровертного развития науки – связанные с развитиями различных аспектов создания виртуальных пространств. Зачастую высказывается точка зрения, что в 70-х гг. переориентация аудитории научно-технического романтизма на последний, интровертный путь развития, привела к тому, что человечество пошло путём освоения технологий создания виртуальных пространств и отказалось, таким образом, от освоения пространств вовне. Однако оба данных опроса показывают что, по крайней мере, к 2008 г. события виртуальной истории были практически в десять раз менее значимы для опрошенных, чем события истории освоения внешнего мира. Таким образом, получается, что падение интереса к экстравертным формам освоения мира является во многом мифом, сконструированным СМИ, а достаточно реальное явление атомизации и виртуализации креативного класса – не причиной упадка интереса к внешнему миру, а следствием от глобальных проектов экстравертного освоения мира. «Креативный класс» не заинтересован и не может быть заинтересован предлагаемыми ему слабо обоснованными логически, ориентированными на восприятие эмоционально-рефлектирующей части населения и обращёнными к идеалам далёкого прошлого предлагаемыми ему проектами «Православия» (этот концепт, кстати, в опросе 2008 г. не был отражён вообще, а в опросе 1998 г. стал объектом интереса приблизительно 1% опрошенных в форме ответа «возвращение к вере») и «постоянного протеста». В современной медиа-среде дискуссия неуклонно колеблется между этими двумя полюсами, и остаётся только предполагать причины определенной «зацикленности» СМИ на противопоставлении этих двух одинаково мало популярных в массах «национальных идейных проектов». В основе этого явления может лежать как вполне реальное непонимание интересов масс, так и сознательное «отведение глаз», попытка отвлечения креативного класса от объективно значимых проблем сторону сконструированного мифа. Во втором случае сам ход можно признать удачным лишь частично, потому как таким образом держатели медиа-структур загоняют себя в ловушку, лишая себя и страну креативного класса вообще.

Можно было бы перечислить ещё достаточно много данных подтверждающих эту картину, например, данные опроса «Советское прошлое россиян»[3], согласно которому среди событий советского периода которыми можно было бы гордиться и сейчас 93% опрошенных поддержали предложенный авторами опроса ответ «Подвиги героев ВОВ», а 91% - «Полёт Ю. Гагарина в космос», однако данных этих слишком много, чтобы перечислить их все. Стоит, пожалуй, лишь оговорить немного картину, которую можно наблюдать в середине «десятых» годов XXI века.

Рейтинг национальных угроз-2013[4] показал, что 35% населения страны больше всего беспокоит заселение страны иностранными эмигрантами, при этом 33%, почти столько же – упадок культуры, науки и образования. При этом резкое снижение уровня жизни, которое, как представляется, на сегодняшний день, очевидно, каждому и активно затрагивается в СМИ, волнует на 10% меньше опрошенных – 22% респондентов.

Опрос «Россия в космосе» проведённый ВЦИОМ в 2012 г.[5] показал, что 57% россиян «выступают за расширение космических границ». Причём даже в 1998 г. такой ответ дали 40% опрошенных. Освоение космоса более чем для половины россиян не требует дополнительного обоснования – 59% опрошенных считают его необходимым для «развития высокой науки и технологий», а 54% - для развития обороноспособности страны. При этом 46% опрошенных озабочены тем, что Россия утрачивает влияние в этой сфере, а 34% считают, что Россия свои позиции удерживает. Эти цифры заметно изменились по сравнению с 2001 годом, когда сожалело об утрате позиций 37%, а считала, что Россия их удерживает доля в 41% опрошенных. И в то же время эти цифры практически сравнялись с данными 90-х гг., когда 42% опрошенных выражало сожаление, а 30 считало, что Россия своих позиций не утратила. Одновременно доля тех, кто считал, что финансирование отрасли нужно расширять на всех трёх этапах проведения исследования значительно превышала долю тех, кто выступал за сокращение такого финансирования: в 1998 г. она составила 40% против 10%, в 2011 55% против 6%, в 2012 57% против 6%. При этом надо иметь в виду, что ещё 42, 37 и 46%% соответственно выступали за сохранение существующего уровня финансирования, то есть суммарно доля сторонников развития космического проекта составляла 72% в 1998 году, 83% в 2011 г, и 87% в 2012 г.

В 2015 г. схожий опрос[6] показал, что 60% считают, что Россия сохраняет свои позиции, 21% беспокоит, что Россия утратила свои позиции. 47% считало, что финансирование космоса нужно расширять, а ещё 40%, что его нужно сохранять в существующем объёме (против 8% выступающих за сокращение расходов.

Опрос посвящён адресному изучению популярности космического проекта, и потому его было бы резонно сравнить с данными подобных опросов по другим «национальным идеям».

Наиболее поздний из выявленных опросов подобного типа посвящён динамике развития отношения к православию и относится к апрелю 2016 г.[7]

«За 25 лет существенно больше наших сограждан стали полагаться на Бога в своей жизни, их доля выросла с 49% в 1991г. до 67% в 2016г.» - пишут аналитики ВЦИОМА. Однако хочется заметить, что эта доля как тогда, так и сейчас оказывается заметно ниже доли тех, кто считает необходимым развивать космические программы, которая выросла с 72% в эпоху деидеологизации 90-х гг., до 87% в 2012 г. При этом среди названных 67% преобладают вовсе не православные, как можно было бы подумать, а мусульмане: 49% опрошенных мусульман привыкли полагаться на высшие силы, и только 34% православных. При этом с 91 года в два раза выросло число россиян, которые верят в то, что их жизненный путь предопределён: сегодня это 48%. Этот показатель, однако включает ещё и 10% неверующих, и таким образом свидетельствует не только о распространении религиозных концептов среди масс, но и росте фатализма, отсутствия веры в способность человека управлять хотя бы собственной судьбой – в противоположность антропологическому оптимизму научно-технического романтизма, предполагающему, что человек может повернуть к лучшему развитие собственного общества и даже других миров.

В целом Левада-центр выстраивает следующую картину ценностей молодого поколения россиян (не более трёх ответов из заданного списка)[8]:

75% ответивших – взаимоотношения и хорошие отношения в семье, 62% - материальное благополучие и комфорт, 30% - хорошая физическая форма и самочувствие, 26% - интересная работа и профессиональное развитие, 23% - общение с друзьями и знакомыми, 20% - самореализация и развитие, 17% - любовь и романтические отношения, 15% - карьера и продвижение по службе, 14% - свобода и независимость, 5% - творчество и увлечения, 1% - общественное признание и популярность. Было бы весьма соблазнительно сопоставить данные этого опроса с аналогичным опросом Б. А. Грушина середины 60-х гг., однако это было бы неправомерно, так как опросник Грушина был открытым и позволял назвать те ценности, которые возникают у опрошенных на ассоциативном уровне. Данный же опрос изначально замыкает круг ценностей на уровне семьи – карьеры – индивидуального развития, будто бы случайно допуская в круг названных ценностей мало популярную на сегодняшний день ценность «свободы», которая к тому же в контексте других ценностей перечисленного ряда приобретает совсем другой смысл.

Большинство опросов на сегодняшний день посвящено двум системам ценностей – православию и ценностям личностно-професионально-семейным. Причём если первый концепт ещё можно назвать ценностной системой так как он если и не предлагает, то, по крайней мере, позволяет сконструировать на его основе три уровня идеала – онтологический, социальный и этический, - то второй концепт полностью исключает из картины мира носителя онтологическую и гносеологическую составляющую, ограничивая его представления о мире уровнем семьи, а в качестве враждебной среды представляя уже профессиональный коллектив. Таким образом, границы логоса сужаются до пределов семьи, под которой сегодня понимается не «клан» и не «род», а молодожёны и их дети, а в качестве хаоса представляется весь мир за пределами квартиры такой семьи. Соответственно хаос не подлежит сохранение и является лишь зоной добычи ценностей для своего социума, что с точки зрения общего социального прогресса ведёт к неким формам общества, предшествовавшим родоплеменному строю – потому как по мере накопления знаний общество развивалась, и границы социума-логоса увеличивались вплоть до включения в него миллионных и миллиардных групп, а в плане практическом эта тенденция ведёт к разрушению объектов цивилизации за пределами нового семейного логоса, которое активно проявляется в многочисленных актах вандализма под эгидой тех или иных ценностей.

В середине XX века впервые проблема самоидентификации была поставлена в ключе оппозиции космополитизма – классовой/национальной идеологии. Таким образом, был поставлен вопрос о признании логосом не отдельной группы людей, являющихся носителями определённых ценностей или кровного родства, а всего человечества. Таким образом, был осуществлён первый импульс к выходу на новый уровень создания общечеловеческой цивилизации, не признающей внутренних земных границ.

Борьба старого с новым, впрочем, на протяжении последующих десятилетий, шла с переменным успехом. 80-90-е гг. стали периодом наибольшего развития концепта «общечеловеческой идеологии», попыток создания метакультуры, преодолевшей различия между нациями посредством включения в себя локальных культур на основании различных уровней интеграции. Но, одновременно, этот же период стал периодом максимальной концентрации индивидуальных ценностей. Таким образом, воплотилась диалектичность истории, но как представляется, синтез этих двух идей на сегодняшний день так и не произошёл. Переход к новому уровню развития цивилизации, исходя из опыта тысячелетней истории человечества, неизбежен. Однако потребуются ли для него столетия распада цивилизации, как это было в средние века, или всего несколько десятков лет – как это было после Великой Французской революции – зависит от нас.

В любом случае, мы видим, что тема освоения Космоса – оказывается воспринятой и сегодня воспринимаемой обществом. Воспринимаемой как мегапроект, стоящий и заслуживающий и расходов и усилий общества. Может быть – мегаусилий. По сути дела, с одной стороны – это проект движения к глобальной цели. С другой – проект строительства и созидания. С третьей – процесс, и мобилизующий людей, и запускающий цепочку воспроизведения их энергии. И, кроме того – создающий и воспроизводящий и новые технологии, и новые открытия.

По большому счету – это могло бы дать цивилизационный толчок, подобный перелому Эпохи Великих Географических открытий.

И, что самое главное – объединить страну общими смыслами и общим делом, создавая уже и новую субъектную цивилизационную общность.

***

[1] ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 297. Россияне о бюджете и общенациональных программах 2005 - https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=1721 21.09.2005

[2] ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 1079. Главные события двадцатого века - https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10879 28.10.2008

[3] ВЦИОМ. Пресс-выпуск № 612. Советское прошлое россиян. - https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=3864 18.01.2007

[4]ВЦИОМ. Пресс-выпуск №2351. Рейтинг национальных угроз-2013 -https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=114302 22.07.2013

[5]ВЦИОМ. Пресс-выпуск №1997. Россия в космосе -https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=112679 11.04.2012

[6]ВЦИОМ. Пресс-выпуск №2812. Космическая эра. Новые горизонты - https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115222 10.04.2015

[7]ВЦИОМ. Пресс-выпуск №3096. Время веры или суеверий? - https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115677 28.04.2016

[8] Левада-Центр. Ориентиры и ценности молодых россиян - http://fom.ru/TSennosti/13083 03.11.2016

Илл. © Студия Артемия Лебедева

1.0x