Российско-китайское сотрудничество на современном этапе становится весомым фактором, который меняет экономическую и политическую повестку не только на просторах севера Евразии, но и в целом в мире. Такое утверждение можно, безусловно, подвергать обоснованному сомнению — если рассматривать текущие взаимоотношения России и Китая исключительно в рамках существующей, "доллароцентричной" картины мира, основанной на глобальной гегемонии и доминировании США в мире.
Однако, в случае катастрофического краха или даже потери влияния западного политико-экономического проекта в мире, союз России и Китая станет одной из основополагающих конструкций нового мирового порядка, как бы парадоксально ни звучала латинская фраза Novus ordo seclorum в применении к русско-китайскому тандему.
Картина старого мира
До настоящего момента времени политическое мироустройство в той или иной степени держалось на трёх "китах" — международных договорах, авторами которых во многом были страны Запада, и которые отвечали за их соблюдение и распространение на весь окружающий их мир. Система, которая привычно воспринимается нами как "международные отношения", базируется на трёх основополагающих концепциях: суверенитете государств и невмешательстве в их внутренние дела (Вестфальская система), концепции баланса сил (Венская система) и ситуации формального раздела мира на зоны влияния (Ялтинская система).
Самая древняя из перечисленных концепций — Вестфальская, действующая ещё с XVII века. Возникшая буквально явочным порядком, как результат страшной Тридцатилетней войны, закончившейся в 1648 году, Вестфальская система была практически вынужденной мерой. Напомним, тогдашняя "война всех против всех" привела к тому, что попавшая в центр военных событий Германия просто обезлюдела — демографические потери в некоторых регионах страны достигли ужасающей отметки в 80%. Причём речь шла не только о гибели мужчин призывного возраста — противники просто вырезали неугодное им гражданское население, включая женщин, детей и стариков.
Неудивительно, что такая социальная катастрофа поставила вопрос ребром. Во-первых, у правящей элиты фактически забрали принцип исторического обоснования права, основанный на неких "божественно данных" привилегиях на те или иные территории. Во-вторых, сувереном в новых условиях стало государство, а не личность, чем был поставлен надёжный предохранитель от "роли личности в истории". Ну и, наконец, в-третьих, в практику был введён принцип действия международного права и применения дипломатии в международных отношениях. После этого соблюдение договоров между государствами стало важнейшим элементом такой практики, а международное право и регулярные дипломатические контакты — неотъемлемым атрибутом отношений между странами.
Вторая из названных систем, Венская, тоже достаточно стара. Возникшая после очередной порции глобальных войн, на этот раз связанных с фигурой Наполеона, Венская система ввела очередные "предохранители" в систему международных отношений. В рамках этой системы впервые было сформулировано понятие "великие державы", под которыми тогда понимали Россию, Австрию и Великобританию. Державы, в свою очередь, служили основой системы коллективной безопасности и создавали баланс сил. В пределах баланса сил государства могли изменять состав союзников для обеспечения собственных интересов, но не в нарушение существовавшей при этом общей структуры союзов. Ну и, наконец, последним следствием Венской системы стало создание понятия "гегемонии": великие державы не только получали рычаги контроля над системой международных отношений, но и фактически согласились с добровольным самоограничением свободы своих действий, подчинив их массе формальных правил. Впрочем, часть вопросов, например, колониальную политику, из Венской системы сознательно исключили — что и послужило основой будущих конфликтов начала ХХ века, включая и разрушительную тотальную Первую мировую войну.
Ну и, наконец, самая новая по времени формально закреплённая система — это Ялтинская, иногда именуемая Ялтинско-Постдамской. Ялтинско-Потсдамская эпоха стала историческим прецедентом, поскольку никогда раньше весь мир целиком не был искусственно разделён на сферы влияния между двумя государствами, приобретя фактически биполярный характер. Эта система ввела понятие "сверхдержавы", распределив весь мир по сферам влияния двух сверхгосударств как в Европе, так и на других континентах. Гегемония СССР и США стала практически абсолютной, но были созданы и мощные компенсационные механизмы — в частности, Организация объединённых наций (ООН). Несмотря на углубление системного противостояния и конфронтации, эти согласительные механизмы оказались на редкость успешными — балансирование на грани реальной войны шло десятилетиями, но итогом противостояния были лишь локальные конфликты.
Как видится, после 1991 года мы столкнулись с явлением, которое неофициально именуется "Вашингтонский консенсус", и связано с размытием сразу всех трёх предыдущих систем — Вестфальской, Венской и Ялтинской. С крахом СССР не была связана ни одна сколь-либо значимая война, а США фактически остались в роли единственного мирового гегемона и отнюдь не желали формального закрепления своего изменившегося и поднявшегося статуса. Как следствие, идущая мировая глобализация создала историческую ситуацию, до сих пор известную только во времена Римской империи: вся мировая Ойкумена оказалась критично зависящей от одного-единственного игрока. Причём каких-либо адекватных компенсирующих механизмов, как в рамках Вестфальской, Венской и Ялтинской систем, для "Вашингтонского консенсуса" так и не было создано — что и определило столь краткий век "мира по-американски".
Картина грядущего мира
Нынешний тупик "мира по-американски", определяемого Вашингтонским консенсусом, связан с тем, что все три прошлые концепции, Вестфальская, Венская и Ялтинская, понемногу перестают функционировать. Например, ситуация с переворотом 2014 года на Украине наглядно продемонстрировала, что государственный суверенитет для США и их союзников — не более, чем фикция в том случае, если это противоречит их интересам.
Трещит по швам и международная дипломатия — когда highly likely аргументы, которые применяются к России, приводят к реальным дипломатическим демаршам. При том, что уже через полгода выясняется, что основой для таковых были ни на чём не основанные слухи и ложные предположения.
Теоретически на смену разрушающимся системам международных отношений должна прийти иная мировая система. Таким проектом, в частности, была инициатива администрации Барака Обамы, который мыслил реформу "мира по-американски" через создание системы "сдержек и противовесов" уже внутри такого единого мира.
Проект раздела мира на глобальные конкурирующие и специализированные рынки-кластеры был предложен в виде двух торговых партнёрств: Транстихоокеанского (ТТП) и Трансатлантического (ТТИП). По задумке американских демократов, таким образом они надеялись вывести мир из кризиса, обеспечив для США гегемонию уже за счёт игры на противоречиях между двумя производственно-торговыми кластерами, а не с помощью грубой силы. Однако к настоящему времени партнёрства фактически торпедированы администрацией Дональда Трампа и их возрождение выглядит крайне маловероятным — время уже упущено.
В сложившейся ситуации отказа от ТТП и ТТИП ожидаемо возник другой проект ухода от неопределённости "Вашингтонского консенсуса": проект раздела мира на региональные валютные зоны. Этот проект несовместим со связкой ТТП/ТТИП и фактически ему противоречит. Однако, как видится, Россия и Китай делают свою ставку именно на проект региональных валютных зон, заранее согласуя с ним свою кредитно-денежную, инвестиционную, торговую и даже военную политику.
Для этого достаточно посмотреть на структуру золотовалютных резервов двух стран.
Согласно последней доступной информации, Центральный Банк России уже размещает в Китае 13,4% всех своих золотовалютных активов на конец марта 2019 года. Инвестиции в Китай только за последний год выросли на 8,7 процентных пункта, что позволило Поднебесной впервые занять первую строчку по иностранным вложениям России.
Банк России в последнее время преимущественно вкладывается в государственные облигации либо облигации с государственными гарантиями. Разговоры о том, что американцы могут заморозить российские долларовые резервы и каким-то насильственным образом ограничить Россию в мировой торговле после событий украинского кризиса 2014 года, шли постоянно. И Москва, судя по всему, решила не рисковать. Стоит напомнить, что пик российских вложений в государственные облигации США пришёлся на февраль 2013 года, а вывод резервов из американских государственных бумаг Россия начала в 2014 году, на фоне введённых санкций.
Кроме того, при анализе резервов наглядно видно, что фактически Москва сделала ставку не только на Китай, но и на физическое золото. И тут уже присутствует не только экономическая, но и политическая логика — ведь проект валютных зон, как уже было сказано, это не только экономика, но и, по сути, новое устройство мира, которое будет учитывать значительное ослабление Вестфальской, Венской и Ялтинской систем.
Поскольку на сегодняшний день США является крупнейшим мировым потребителем, а в долларах США номинированы валютные резервы большинства стран мира, то всю мировую экономику в случае американского дефолта или просто "управляемой" трансформации существующего мирового порядка ждёт коллапс. И вот тогда долларовые, а отчасти — и номинированные в других мировых валютах резервы во многом потеряют свою роль, а физическое золото сможет пусть и на короткий период, но стать нужным буфером в выстраивании взаимодействия уже внутри формирующихся валютных зон. И, как видится, Россия полностью готова к такой общемировой трансформации.
Китай после прихода в Белый дом администрации президента Дональда Трампа тоже находится в состоянии неопределённости, созданной усилиями США вокруг американо-китайских торговых отношений. Ожидаемо такая торговая война не ведёт ни к чему хорошему — вместе с ней обостряется масса вопросов в политическом взаимодействии двух стран, которые в последнее время всё больше напоминают состояние Холодной войны между СССР и США.
На этом фоне Поднебесная впервые пошла на беспрецедентный шаг и обнародовала подробный отчёт о своих резервах. Самый сенсационный вывод опубликованного в 2019 году доклада — это снижение доли американского доллара в структуре валютных резервов Китая, которое, впрочем, вполне ожидаемо в варианте развала мира на валютные зоны. Доля американских ценных бумаг в китайском валютном резерве снизилась с 79% в 1995 году до 58% в 2014 году. Кроме того, видно, что Пекин не только диверсифицирует свои валютные накопления, но и, подобно Москве, активно наращивает золотой запас. Как следует из того же отчёта, с 2005 по конец 2018 года объём золотого запаса страны вырос с 600 до 1852 тонн. Сегодня Китай занимает уже шестое место в мире по объёму золотого запаса и является крупнейшим в мире производителем золота, а также его основным потребителем.
Для нас же это означает ещё одно доказательство того, что Китай, как и Россия, активно готовится к уходу в обособленную валютную зону, а такое вложение в золото является наглядным маркером такого запланированного и подготовленного отхода.
"Китай+Россия" или "Россия+Китай"?
Рассматривая будущее взаимодействие России и Китая в рамках гипотетической валютной зоны, надо понимать, что это будет зона взаимодействия Китая и его будущих союзников, но не зона "России и её сателлитов". То есть, как это ни печально, Российской Федерации в новом проекте будет отведена роль младшего партнёра и ведомого, в то время, как Китай намерен выступать в этой валютной зоне как главный партнёр, причём не только для России.
Такое положение дел диктуется не просто желаниями элит Китая или России, так как каждая из них, безусловно, мыслит себя однозначно "имперски" и "самодержавно", но, в первую очередь, экономическими, технологическими и демографическими параметрами. Тут уже не до "великой истории" и не до "мы вас, дикарей, в начале ХХ века по КВЖД гоняли", как и не о "великом Китае и стране северных варваров". К счастью, в мире будущего в его варианте с разделом на валютные зоны важны не политико-исторические амбиции, а прагматичный и взвешенный подход и реальный вес страны.
Приведём наглядный экономический пример, который показывает всю связку этих экономических, технологических и демографических факторов, как и говорит о том, что России в будущем союзе с Китаем предстоит выполнять вторую роль.
Как было недавно объявлено, достройка судоверфи ССК "Звезда" на Дальнем Востоке будет передана из рук российских подрядчиков к китайской государственной корпорации, CSCEC. При этом российских подрядчиков никто с объекта не "выгонял": предыдущие десять лет постройки "Звезды" отметились лишь безобразным срывом сроков, постоянным увеличением планового бюджета строительства, банкротством сразу трёх российских генпродрядчиков и даже бегством одного из них с 4 миллиардами рублей в США. Как говорится, полный набор и экономических, и уголовных преступлений, да ещё и с сюжетом "с Потомака выдачи нет".
При этом ситуация тупиковая: на Дальнем Востоке просто нет трудовых ресурсов или компаний–подрядчиков, способных вести такое масштабное строительство. Интересно, что спрос на продукцию верфи не просто есть, а гарантирован: "Звезда" планировалась для постройки судов-газовозов и грузовых судов высокого арктического класса, которые до сих пор Россия строить не умела или же строила в единичных экземплярах.
Проект судоверфи изначально был разработан корейской компанией Daewoo, которая в 2009-2012 годах выступала партнёром проекта. Впрочем, даже проект корейцы прописали под себя: согласно их планам, верфь должна была заниматься лишь крупноузловой сборкой судов из присылаемых из Южной Кореи деталей и готовых секций. В итоге от сотрудничества с Daewoo отказались, и ещё 7 лет верфь достраивалась без генерального партнёра. Вариант с корейской интеллектуальной собственностью нашёлся только к 2019 году, когда было объявлено, что конкурент Deawoo, корейская компания Samsung станет технологическим партнёром проекта и передаст "Звезде" полную техническую спецификацию, а также права на проектную документацию необходимых проектов судов.
Специализация "Звезды" определяет и интерес к ней Поднебесной: данные типы судов критически важны для арктических проектов России, а Китай, в свою очередь, заинтересован в Северном морском пути, который представляет не просто маршрут вывоза российских энергоносителей в Китай, но и альтернативу морскому пути через Малаккский пролив и Суэцкий канал. Южный путь в смутное время "общемирового преобразования" — может внезапно стать ненадёжным.
Проект "Нового Шёлкового Пути", который сегодня осуществляет Китай — это ровно такое же порождение формирующегося мира валютных зон, в котором глобальная международная торговля будет не только прибыльным, но и во многом опасным занятием. Новая мировая нестабильность будет чем-то напоминать время распада старого Шёлкового Пути, когда традиционные маршруты между Китаем и Европой пришли в упадок и стали ненадёжны.
Вложения Китая в "новую стабильность" видны наглядно и на традиционных транспортных направлениях. Уже в 2017 году Россия впервые с начала 1990-х годов вышла на первое место по объёму железнодорожных грузовых перевозок, потеснив в этой позиции США. Значительную часть этого потока составил транзит китайских грузов и экспорт российских энергоносителей в Поднебесную.
Кроме того, совсем различным выглядит вес Китая и России в сфере высоких технологий. Ещё пятнадцать-двадцать лет тому назад российские технологические разработки шли с достаточным отрывом от китайских, однако эта сфера подвержена постоянным изменениям. Если ты не прикладываешь к ней усилия, то твоё технологическое преимущество постепенно исчезает. Именно это и произошло с Россией — на сегодняшний день Российская Федерация может предложить Китаю достаточно ограниченный экспорт технологий, так как большую часть новинок Китай уже либо делает сам, либо же готов пока что покупать в готовом виде у западных стран. По сути дела, у России осталось лишь несколько отраслей, в которых она выступает в ведущей роли — это атомные и космические технологии, исследования в фундаментальных дисциплинах.
Ну и, наконец, стоит сказать несколько слов о военном аспекте, так как защита своей валютной зоны и её экономического благополучия может стать одной из самых насущных задач в мире будущего. Согласно заявлению президента России, Владимира Путина, Россия сегодня помогает Китаю создать систему предупреждения о ракетном нападении. Фактически российский "зонтик безопасности" уже активно используется Китаем, хотя пока что речь и не идёт об официально оборонном союзе или, тем более, общем военном командовании. Впрочем, адресат таких оборонных инициатив вполне понятен — число стран, способных, кроме России или Китая, осуществить глобальный ядерный удар, достаточно невелико. Строго говоря, этот список включает лишь США и, с большой натяжкой, ещё две страны — членов НАТО: Францию и Великобританию.
Краткие выводы
Если резюмировать всё вышесказанное, можно предположить, что трансформация существующего мирового порядка уже в самое ближайшее время может вступить в активную фазу. И Россия, и Китай, судя по всему, готовятся к такой трансформации, заранее меняя свою денежно-кредитную, экономическую, транспортную и военную политику, шаг за шагом формируя "китайско-русский союз".
На существующем историческом этапе роль России в таком союзе объективно соответствует роли "младшего партнёра", как это ни печально осознавать в рамках любых имперских построений. Впрочем, Китай совершенно не заинтересован во внутренних делах России и никогда не будет в них вмешиваться — его интересы на российском направлении заключаются в обеспечении безопасности, доступе к российским природным ресурсам и инфраструктурным возможностям и включению российского экономического пространства в китайскую сферу влияния на достаточно равноправных условиях.
Конечно, такой формат взаимодействия достаточно неприятен с точки зрения традиционного взгляда на вещи и полностью соответствует китайскому прагматизму в отношении других стран — но, пожалуй, наиболее полно отражает как складывающуюся в мире ситуацию, так и реальные возможности России в мире ближайшего будущего.
