В предыдущих публикациях мы рассмотрели базовые, основополагающие элементы мировоззренческой конструкции КНДР, придающие ей невероятную по меркам современного мира прочность. Однако рассказ о ней окажется явно неполным, если обойти вниманием тот подход к решению проблемы воссоединения, который утверждён в стране на самом высоком, официальном уровне. Возможно, для тех, кто склонен судить о КНДР исключительно по сообщениям западных или южнокорейских СМИ это и прозвучит удивительно, но именно Север на протяжении многих лет неуклонно выступает в роли главного инициатора интеграционного процесса. Именно в Пхеньяне, на VII съезде правящей Трудовой Партии в мае этого года, в Отчётном докладе руководителя страны Ким Чен Ына задача самостоятельного объединения двух Корей была обозначена как одна из центральных.
“Осуществление воссоединения Родины является самой важной, самой актуальной задачей нашей партии, ответственной за судьбу страны и нации”,- было подчёркнуто в докладе, представленном главой государства многочисленным делегатам съезда.
Никакого противоречия с курсом на сохранение корейской самобытности здесь нет. Как мы уже отмечали, идея Чучхе рассматривает единение корейской нации как одну из высших ценностей. Корейцы, проживающие к югу от 38-й параллели, воспринимаются на Севере не как отступники и враги, а как кровные братья, в силу трагического для Кореи хода истории XX века попавшие под власть американской военной администрации и местных коллаборационистов. Стремление к воссоединению расколотой Кореи заложено в самом чучхейском восприятии мира. Согласно ему подлинный триумф идеи Чучхе свершится лишь тогда, когда корейцы по обе стороны от военно-демаркационной линии будут жить в едином и независимом государстве.
В свете этой особенности мировосприятия официальная трактовка историками КНДР Корейской войны 1950-1953 гг. как Отечественной и Освободительной имеет глубокий мировоззренческий смысл. Соединённые Штаты и их западные сателлиты однозначно рассматриваются как силы внешней агрессии именно по причине того, что они встали между корейцами, не позволив основателю северокорейского государства Ким Ир Сену успешно завершить объединение страны. Борьба против американцев, открыто вмешавшихся в противоборство КНДР и южан, рассматривалась и рассматривается как священная борьба за воссоединение родной страны, за устранение препятствий свершению великого дела.
Понимаю, что столь страстное стремление к самостоятельности, к избавлению от любых форм чьего бы то ни было внешнего диктата, может показаться кому-то чрезмерным, даже иррациональным. Человеку, сформировавшемуся в условиях “открытого общества”, где подавляющая часть государств многими десятилетиями существуют в режиме “ограниченного суверенитета”, порой действительно сложно воспринять систему ценностей страны, руководители которой не имеют счетов в западных банках и не кочуют с одного саммита на другой. Но КНДР, отстояв независимость ценой огромных жертв, имеет все основания именно её рассматривать в качестве смыслообразующего фундамента государственности.
Борьба корейцев за свой суверенитет имеет долгую, подчас кровавую и жуткую историю. Корейская независимость была выстрадана веками упорной борьбы против сильных и жестоких захватчиков. На протяжении своей истории корейцам приходилось отбиваться и от монгольских нашествий, и от военно-политической экспансии имперского Китая, и от жестоких вторжений японских самураев, и от американских генералов с их стратегией “вбамбливания” Кореи в каменный век. Тяжёлая и продолжительная борьба за самостоятельность, память о великих жертвах, понесённых на этом пути, пантеон национальных героев – вот одна из главных скреп, которая соединяет людей на Севере в монолит и заставляет многих корейцев на Юге видеть именно в КНДР воплощение давней мечты о подлинно независимом корейском национальном государстве. Иначе, игнорируя действие такого фактора, представляется совершенно невозможным объяснить движущие мотивы тысяч студентов в Сеуле, шедших под полицейские дубинки и резиновые пули во время массовых демонстраций за объединение в 1989 г., или тех представителей корейской диаспоры из “цивилизованных стран”, которые в качестве места репатриации выбирают именно КНДР, а не Южную Корею. Своими достижениями, демонстрацией твёрдой воли страна Чучхе подняла ценность национальной независимости на непомерную, непостижимую высоту.
Но какой же реальный механизм преодоления корейского раскола желают задействовать власти КНДР сегодня? Ведь они неоднократно давали понять, что “германский вариант”, при котором западный сателлит попросту пожирает своего доверчиво раскрывшего объятия собрата, их однозначно не устраивает.
Этот механизм основывается, опять-таки, на выводимых из Чучхе принципах.
Ценность национальной консолидации ставится выше идейного соперничества. Искренне полагая именно свою идею верной, Пхеньян, однако, не считает возможным лить ради её торжества корейскую кровь.
В послании главы КНДР Ким Чен Ына VII Съезду ТПК утверждается следующее:
“Север и Юг на основе взаимного признания и допущения существующих в двух зонах идеологий и систем должны пойти по пути образования конфедеративного государства в соответствии со стремлениями и требованиями всей нации. Властям Южной Кореи следует, отказавшись от вздорной мечты о “единстве систем”, переориентироваться на осуществление воссоединения страны путём конфедерации…”.
Можно предположить, что гипотетическая межкорейская конфедерация – только первый шаг, за которым последуют и другие, направленные на углубление интеграции. Но такой шаг в сложившихся условиях видится едва ли не самым разумным и, главное, единственно приемлемым для обеих сторон. Очевидно, что сшивание двух частей разорванной страны, за шесть с лишним десятков лет очень далеко разошедшихся между собой в политическом, экономическом и культурном плане, должно осуществляться деликатно и по-восточному неспешно. Иного способа преодолеть раскол мирными средствами просто не просматривается.
Разумеется, люди, находящиеся во главе КНДР – реалисты, и прекрасно отдают себе отчёт, в какие условия поставлена как их страна, так и партнёры по переговорам в Сеуле. Размещённый на территории Южной Кореи контингент войск США не позволяет всерьёз рассчитывать на то, что правительство Юга примет воссоединительные инициативы Севера на официальном уровне. Потому в качестве второго базового условия для воссоединения страны власти КНДР называют строгое следование обеими сторонами принципа невмешательства третьих сил в межкорейский диалог. И первыми подают наглядный пример подобного невмешательства, всякий раз обращаясь к властям Юга напрямую.
Корейцы должны разговаривать с корейцами лицом к лицу и без посредников – таково настоятельное требование Пхеньяна. Никто, кроме самих корейцев по обе стороны от военно-демаркационной линии, не вправе принимать участие в решении их исторической судьбы.
Корейцы, как истинные восточные люди, умеют проявлять выдержку и терпение, стремясь к цели. Сейчас, в отличие от конца XX века, существенное изменение баланса сил в мире уже не выглядит чем-то абсолютно невозможным. Ряд исследователей и аналитиков приводят достаточно весомые аргументы в пользу того, что возглавляемый Штатами Запад пытается наступать, повинуясь, скорее, уже силе инерции, что мы вплотную приблизились к эпохе его разложения и упадка.
Так это или не так – покажет будущее. Однако есть основания полагать, что как только Корейский полуостров в связи с теми или иными причинами перестанет рассматриваться властями США как важная зона реализации своих геополитических интересов, то КНДР сумеет создать условия для того, чтобы Южная Корея, наконец, оценила её предложения по достоинству. Ведь конечная цель, обозначенная главой северокорейского государства в докладе съезду, действительно впечатляет:
“Если Родина воссоединится, то наша страна продемонстрирует всему миру своё достоинство и внушительный облик мировой державы с 80-миллионным населением и могучей государственной мощью, передового цивилизованного государства, со стойким духом, выдающейся мудростью нации лидирующего в мире, справедливого сильного государства, ведущего дело мира в Северо-Восточной Азии, на Земле”.
Единая Корея, оберегаемая ядерной щитом КНДР и опирающаяся на производственные и финансовые возможности Юга – это геополитический игрок уже совершенно иного масштаба. Вряд ли корейцы, живущие за пределами КНДР, этого не понимают.
