На Запорожском фронте, в районе Времьевского выступа, под Каменским и Ореховом ВСУ в ходе своего июньского наступления наносили основные удары. Макаровка, Урожайное, Пятихатки — эти названия запорожских сёл не покидают страницы военных сводок на протяжении уже многих недель.
Но фронт проходит здесь не только по линии боевого соприкосновения войск. В отличие от русского, однозначно определившегося ещё в 2014 году Донбасса, даже в глубоко тыловых районах Запорожской области до сих пор имеют место диверсии и террористические акты против прорусских активистов, заукраинская пропаганда и запугивание идущих на сотрудничество с российскими властями, сознательный и полустихийный саботаж.
Причина происходящего не в идеологических расхождениях как таковых. Большинство сельчан, составляющих значительную долю населения в контролируемой Россией части Запорожской области, в принципе не склонно мыслить категориями идеологий-"измов". Но многое о настроениях в том или ином населённом пункте можно понять, послушав, на каком языке предпочитают разговаривать его обитатели в быту. Столица области Мелитополь — город прорусский не только потому, что в нём на протяжении XX века возвели полтора десятка промышленных предприятий и привлекли большое количество инженерно-технических кадров. Несмотря на начавшуюся с 2014 года жёсткую украинизацию, горожанам удалось сохранить русский язык, что на практике означало продолжить говорить и, главное, думать по-русски.
В сёлах области картина куда менее однозначная, и сами сёла сплошь и рядом имеют пёстрый этнический состав.
В тех, где говорить предпочитают в основном по-русски, "ждунов" немного, и они, как правило, не могут принести большого вреда.
В тех, где говорят на суржике, иначе. При въезде можно заметить символы Украины: намотанные на ветви придорожных кустов жовто-блакитные ленточки, намалёванные мелками на заборах украинские флаги. Из разговоров с главами администраций и даже с простыми жителями нетрудно выяснить, что многие сельчане тесно связаны с "той стороной": имеют близких родственников в ВСУ, держат связь с бывшими соседями, ушедшими на территории, контролируемые Украиной.
Особняком держатся болгарские сёла. С пришлыми в них говорят на русском, достаточно хорошем для здешних краёв, но, по словам жителей, недружественный элемент присутствует и здесь.
Выстраивание политики реальной интеграции области в Россию немыслимо без скрупулёзного учёта этнического, культурного, языкового факторов.
Другим важным фактором, способным подтолкнуть колеблющихся к самоопределению, является хозяйственный вопрос, вернее, то, как новые российские власти его разрешают. Живущие на прифронтовых территориях быстро учатся ценить администраторов и руководителей по конкретным делам, и вот здесь, вопреки расхожему мнению, России есть что предъявить.
Состояние неустроенности, граничащее с разрухой, медленно, но верно преодолевается. Если год назад тот же Мелитополь выглядел городом-призраком, где в короткий период безвластия после бегства ВСУ и силовиков Украины свирепствовали уличные грабители, оставлявшие после себя раскуроченные витрины и банкоматы, то теперь он быстро входит в роль областной столицы. На тех промышленных предприятиях, которые оказывается возможным возродить, зарплаты предлагают приличные: десятки и десятки тысяч начальникам цехов, ещё выше — инженерам и специалистам. Многие устраиваются в торговле. Присутствие в городе и его окрестностях большого количества военных-контрактников способствует развёртыванию индустрии продаж и услуг. В области ремонтируются и улучшаются дороги, которые до прихода России выглядели запущенными не то что в сравнении с Европой, но и с доброй половиной русской глубинки. И эти зримые результаты присутствия России мало-помалу накапливаются на чаше весов народных симпатий.
Огромную помощь делу возвращения области в лоно русского мира оказывают волонтёры. Как свидетельствует жизнь, современное добровольчество — это не только служба в рядах Вооружённых сил. В значительной мере на добровольцах-подвижниках лежат вопросы материально-бытового обустройства: снабжение амуницией, маскировочными сетями, доставка в зону СВО медикаментов и продуктов питания для нуждающихся, беженцев из зоны затопления Каховской ГЭС и с правого берега Днепра, организованный завоз книг русских классиков в местные библиотеки, просто работа с населением, убеждение его личным примером в том, что Россия — их Родина-мать. Волонтёры работают по нескольким линиям: организация Юрия Мезинова из движения Захара Прилепина, группы энтузиастов из российских регионов. Волонтёрское движение вбирает в себя людей из разных краёв: Поволжье и Сибирь, Черноземье и Москва. Всех объединяют общие черты: неравнодушие и искренность, готовность несмотря на все риски обустраивать и отстраивать русский мир.
В преддверии сентябрьских выборов, подгоняя местную политическую жизнь под федеральные стандарты (что выливается на практике в учреждение местных отделений парламентских партий РФ), Москва зачастую упускает более значимое в плане интеграции и исторической перспективы. С точки зрения интересов государства, разумеется, открытие в Запорожской области региональных отделений "Единой России" — задача первостепенная, но вот с точки зрения борьбы за души и умы людей куда более важным представляется, скажем, скорейшая русификация названий улиц и системы дорожных указателей, которые до сих пор остаются в подавляющем своём большинстве украинскими. В реальной жизни, которая далека от кабинетной возни профессиональных партфункционеров, куда более убедительным подтверждением того, что Россия пришла на новые территории навсегда, будет служить написанное по-русски название населённого пункта на дорожном знаке, нежели предвыборный билборд с призывом голосовать за ту или иную партию, представления о которой у жителя запорожского городка или села всё равно предельно расплывчаты и смутны.
Русский Мир — это прежде всего сами русские люди и русский язык. В топонимах и живой.
село Константиновка, Мелитополь
Фото: Алексей Коновалов/ТАСС. Мелитополь. Участники автопробега в День России
