Жительница Приморья из-за нищеты убила своего ребёнка, женщина из-за нищеты отравила мужа и детей, из-за нищеты мать задушила сына. Российская пресса нередко шокирует общество такими новостями. Десятки заголовков, где ключевые слова: «из-за нищеты». Наблюдая в блогах обсуждение трагедий, я с удивлением заметила, что у детоубийц находится немало защитников. Справедливо возлагая вину на безразличие социума, мои собеседники безоглядно снимали её с преступниц. Не ребёнка, а его мать видели главной жертвой.
Подозреваю, психолог пояснит, что сторонники преступницы бессознательно ставят себя на её место, поскольку тоже были в трудных материальных обстоятельствах. Вполне в духе нашего времени. Абстрактная мораль, вступая в конфликт с конкретной проблемой выживания, отступает. И это отступление приветствуют многие.
Кстати, у каждого убийцы найдётся оправдание своему поступку. И общество всё чаще принимает такие мотивы: «Убил, потому что оскорбили», «Убил, потому что изменила», «Убил, потому что был пьян»…
Альберт Камю писал, что если человек допустил возможность убийства хотя бы раз, он должен признать убийство всеобщим правилом. Один раз отступив перед преступником, общество обречено капитулировать снова и снова. Я уже слышала оправдания людоедству – «всего лишь мясо», и, разумеется, педофилии – «до революции замуж выдавали в десять лет».
Мораль сейчас не в моде, и если считаешь себя просвещенным человеком, то обязан оправдывать все мерзости как проявление свободы выбора. Но тут, уважаемые, попахивает не современностью, а архаизмом – это в средневековом обществе родитель мог заявить чаду: «Я тебя породил, я тебя и убью». Это в античном обществе отец мог взять младенца за ногу и закинуть в пропасть. Древле убийство отцом собственного детища не считалось серьёзным преступлением и каралось штрафом, годом заключения, или церковным покаянием.
Я не отношу себя к записным гуманистам, спекулирующим на слезинке ребёнка. Однако оправдывать уничтожение уже рождённого человека, личности, маленького гражданина, считаю преступным. Формулируя заголовки подобным образом, пресса выписывает индульгенцию на новые убийства.
Российский народ, к сожалению, внушаем. Мы видим это на примере вовлечённости многих в секты, на доверии аферистам и прочим властителям наивных умов. Люди предпочитают, чтобы за них решали манипуляторы. И повтор прессой одного и того же оправдания «из-за нищеты» постепенно легитимизирует детоубийство в сознании проблемной части населения. Как стал привычным рефрен: «Не надо плодить нищету»…
Есть женщины-убийцы, которые после содеянного совершают суицид – мучает совесть. Непонятно, почему они не пытались пристроить детей в детдом, где худо-бедно накормят, оденут, дадут образование. Не проявление ли это крайнего эгоизма - не доставайся никому, лучше умри? «Собственными руками она задушила сынишку, а после этого несколько раз ударила себя ножом в грудь и живот». «В дачном посёлке были найдены тела местной жительницы и её 10-летней дочери. По предварительной версии следствия, женщина сначала повесила своего ребенка, а затем покончила с собой».
Инфантицид, синдром Медеи – как ни назови, суть происходящего не изменится.
Корни проблемы и социальные, и нравственные. Эти женщины не взмолились о помощи к чиновникам, поскольку не надеялись преодолеть бюрократические препоны.
Они не обратились к соседям, потому что, как верно пишет Пелевин, сегодня «никто никому не нужен». Они не пришли в церковь, потому что не верят в силу молитвы, не верят, что там найдутся благотворители. И действительно, нашлись бы? В дореволюционной России с этим было проще. Зажиточные господа откупались от Бога подаяниями. Сейчас не откупаются – атеисты.
В наше время, чтобы тебя заметили, надо не говорить, а кричать о себе. Но русские женщины привыкли молча тащить груз на своих плечах, до нервного срыва, до аффекта.
Политики рассуждают о возрождении традиционных ценностей, но не готовы помочь конкретному человеку в трудную минуту. Женские организации тешатся пикетами в защиту ЛГБТ вместо поддержки женщины-матери, беззащитной перед кризисом.
Соцслужбы разве что в провинции ищут подопечных, чтобы помочь, а не напомнить о ювенальной юстиции.
Что любопытно: среди женщин-детоубийц нет представительниц народов Кавказа. Возможно, потому что там крепче связи в семье, и если одинокую мать нечем поддержать близким, помогут дальние родственники - седьмая вода на киселе, но всё же не забывающие долг милосердия.
Где же общинность, свойственная славянам, по мнению отечественных мыслителей? Не следует ли прессе воспитывать её в читателях, а не искать оправдание преступлениям?
©Марина Струкова
