Подобного рода демонстраций мир не видел почти десять лет, а в самом Сянгане (китайское название Гонконга) их не было вообще никогда. Более того, за те 22 года, которые прошли после «возвращения в Китай», не было даже намёка на возможность такого развития событий. Даже знаменитая «революция зонтиков» 2014 года на своём пике не собирала больше нескольких десятков тысяч участников. Что же изменилось за неполные пять лет?
Прежде всего, процесс мягкой китаизации Гонконга, рассчитанный на его полную интеграцию в КНР к 2047 году, подошёл к такому рубежу, на котором «гонконгеры» массово почувствовали опасность фундаментального изменения привычного для них «экстерриториального» образа жизни. Камнем преткновения стали претензии Пекина на право экстрадировать с территории Сянгана лиц, подозреваемых в различных преступлениях, в «материковый» Китай и судить их по законам КНР.
Чтобы понять, насколько этот вопрос чувствителен для обитателей Гонконга, можно привести аналогию из отечественной истории, когда донские казаки вплоть до восстаний отстаивали главный принцип своих отношений с Московским царством — «с Дону выдачи нет», что и давало им возможность считать себя «вольными казаками», в отличие от подданных и полностью подвластных московскому царю «холопов». Если какой-нибудь гонконгский или даже китайский «казак» нашкодил, с точки зрения пекинских властей, он всегда мог найти надёжное убежище в Гонконге, где «достать» и наказать его не было никакой возможности.
Учитывая размах финансовых операций Гонконга, «под ударом» оказывался чуть ли не каждый второй его обитатель, а в принципе — практически каждый. Разумеется, это ощущение обеспечило протестующим небывалую поддержку: как активную, так и пассивную. А, казалось бы, незначительный, в рамках страны, повод: требование экстрадировать молодого человека, подозреваемого в преступлении (убийстве своей девушки), которое, к тому же, произошло на Тайване, — стронул с места многомиллионную лавину.
Само собой, здесь не обошлось без американского вмешательства. Для начавшего торговую войну против КНР президента США Дональда Трампа гонконгские протесты — как манна небесная, поскольку без них, с использованием чисто финансово-экономических методов, решить в свою пользу конфликт с «красным драконом» Америка не имела никаких шансов. Поэтому сотрудники Госдепартамента, работающие в Китае и Гонконге, вовсю «светятся» на поддержке протестующих, то есть на вмешательстве во внутренние дела КНР. Что, конечно, полностью дискредитирует официальные заявления США о «российском вмешательстве» в их «демократические процессы», режим санкций и так далее. Но тут, как говорилось в известной рекламе, «Имидж — ничто, жажда — всё!». «Вашингтонскому обкому» нужно любой ценой «сломать» дальнейшее усиление Пекина, не допустить конвертации его экономической мощи в политическое доминирование. Здесь уже не до сохранения каких-то формальных приличий…
Конечно, Америке всё это ещё «аукнется», и не раз — особенно в случае проигрыша «гонконгской партии», но сейчас китайское руководство во главе с Си Цзиньпином поставлено в чрезвычайно сложное положение. Прежде всего — потому что продолжение гонконгских протестов может начать «цепную реакцию» по всему Китаю, где «горючего материала» тоже достаточно, причём не только в Синьцзяне и Тибете, но и на юге КНР, где по-прежнему сильны позиции сторонников «мира и торговли с Западом», связанных с экспортным сектором экономики, западными ТНК и банками.
А если всё же начать подавлять столь массовые протесты силой, то возможностей местной полиции и других силовых структур для этого явно не хватит, придётся объявлять чрезвычайное положение, выводить из казарм войска и идти на риск полной демонизации КПК и КНР на мировой арене глобальными масс-медиа и международными структурами, где по-прежнему доминируют страны «коллективного Запада». По сути, официальный Пекин загнан в ситуацию цугцванга, где любой ход только ухудшает его положение. Но, конечно, товарищу Си не впервой выходить из самых сложных положений. Скорее всего, он будет решать проблему Гонконга комплексно и асимметрично, воздействуя не только на лидеров и организаторов массовых беспорядков «на месте», но и на «болевые точки» Вашингтона и Лондона, который здесь вроде бы «стоит в стороне», но на деле всеми силами разжигает конфликт. В любом случае всё это ведёт к дальнейшему витку напряжённости в отношениях между США и КНР, открывая новые возможности для российской внешней политики. Вопрос только в том, сумеет ли Москва этими возможностями воспользоваться?
