Октябрь 1993 года. Последние солнечные дни. Ослепительная синева над Белым домом, обнесённым колючей проволокой. Огромные тёмные толпы людей, бушующие на Октябрьской площади. Бег — тяжёлый, гулкий, топот сапогами тысяч ног. Люди несутся по Садовому кольцу к Дому Советов — разрывать руками колючую проволоку оцеплений. Прорыв. Я вбегаю на территорию Дома Советов. Пленные милиционеры, которых ведут баркашовцы. В синеве над Домом Советов летит косяк журавлей — таинственный, трагический, мучительный, сладкий и горький, как будто прощается с летом, землёй, быть может, даже со страною. А к вечеру — Останкино: грохочущие крупнокалиберные пулемёты, БТР, которые давят толпу. Я бегу среди этой толпы в дубраву, что окружает Останкинскую башню. До сих пор, когда бываю на телевидении и оказываюсь в этой дубраве, я подхожу к деревьям и нащупываю дыры, оставленные пулями — пулями, которые по-прежнему живут в их стволах. А наутро — танки, расстрел, грохот, жуть, кошмар. В центре Москвы — побоища. Баррикадники, расплющенные в красные кляксы. Аресты. Чёрный страшный дым, как будто сгорает самое время, сама эпоха. И — побег из Москвы с моими друзьями. Из города, где уже рыскали омоновцы в чёрных масках, где арестовывали одного за другим наших товарищей. Мы спасались в рязанских лесах, среди берёз и елей, рыдали, пили водку, тосковали. А потом вновь вернулись в Москву, где ещё царило военное положение, и стали готовиться к выпуску газеты — теперь уже не "Дня", закрытого без суда и следствия во время расстрела Дома Советов, а газеты "Завтра". Было ощущение, что после "чёрного октября" наступила погибель. Погибли все наши чаяния на возрождение, все наши надежды на воскрешение мёртвой, поруганной страны.
Казалось, что торжествуют либералы, что их племя, ядовитое и кровавое, которое призывало на наши головы танковые пушки и гильотины, расселось по всем московским крышам, по всем церковным куполам — и господствует.
Казалось, что больше у России не будет другого времени, она будет лежать, как мёртвый сказочный богатырь, из которого чёрные вороны, нагло каркая, будут выклёвывать глаза, печень, язык…
В декабре 1993 года состоялись первые выборы — по новой Конституции, которую тогда назвали "кровавой". Эти выборы сулили патриотам полнейшее поражение, а либералам — полнейшую победу. Запуганный, расстрелянный из танков народ. Рассеянная оппозиция. А либералы — консолидированы. Их полностью поддержал Запад. Они создают свои избирательные колонны. Они должны доминировать в новой Думе. Но вот — о, чудо! — они страшно проиграли. Доминировали патриоты, доминировали "соколы" Жириновского, доминировали левые, доминировали коммунисты, которые не имели возможности двигаться общим партийным списком и тайно, безымянно вошли в Думу под девизами и эмблемами других движений и партий. Это была первая ослепительная победа патриотов, которую почему-то многие не заметили. Это было искупление, отмщение за кровь защитников Дома Советов. Это были победившие мёртвые баррикадники. Они — последние, кто защищал на баррикадах Советский Союз, — стали первыми, кто возвестил возрождение нового государства Российского. Государства, которое будет развиваться не по либеральной, прозападной, проамериканской схеме, а по исконным, глубинным константам русской истории.
И сегодня мы видим, что либералы — трагически для них — проиграли. Либеральная идея превратить Россию в жалкое подобие, "мусорную" копию западной цивилизации, — провалилась. Сегодня либералы отступают, они бегут. Они ещё обороняются, ещё хватают Россию своими клыками, бьют своими бивнями, ещё лелеют мечту о реванше, но они проиграли. У России — своё суверенное традиционное государство. Россия выиграла две Кавказские войны и предотвратила распад единого государства Российского на отдельные рваные территории. Россия сумела оживить свой оборонно-промышленный комплекс и выпускает лучшие в мире самолёты и танки, которые противодействуют западной экспансии. Россия возвратила себе Крым. Выиграла свою Олимпиаду. Не допустила сокрушения и уничтожения Донбасса. Сегодня Россия, переживающая трудный период своей истории, демонстрирует своё существование, свой вектор развития, своё величие и свою неодолимость.
События 1993 года — это икона русского сопротивления. Это окровавленная, пробитая пулями икона нашей оппозиции, которая искупила все недоразумения, все недоумения, всю свою былую, да и нынешнюю, и даже будущую слабость. Молимся на эту икону, молимся на икону 1993 года, на икону Победоносной России.
