Страшна месть талантливых писателей.
Славный греческий поэт Архилох, глубоко задетый отказом Ликамба выдать за него свою дочь, мстил ямбами, о содержании коих приходится только догадываться. Ибо, осрамленные, Ликамб и его дочь покончили с жизнью.
Великий Данте, расправился со своими врагами, извращенным для христианина, но вполне обычным для сочинителя (или чернокнижника?) способом, – он отправил их в ад, на им же изобретенные муки, которые усиливаются в тысячи раз, когда глаза читателя пробегают по божественным терцинам.
Маркиз де Кюстин, описывал свои впечатления об увиденных им странах, коими зачитывалась вся элита Европы. В 1839 он приезжает в Россию, что бы написать о ней свой эстетический отзыв. Он видит Петербург, самый блистательный в мире императорский двор, ему дозволено общается с самим монархом. Но после того как Николаю I донесли о причуде маркиза, в доступе ко двору французскому литератору было отказано. На что маркиз задался целью опорочить русского императора и Российскую империю, что с успехом ему удалось в знаменитой того времени книге «La Russie en 1839».
Внезапную смерть отца юный Достоевский встретил своим первым эпилептическим припадком, Гоголь же запечатлел Михаила Андреевича в образе блудливого «как кошка» заседателя Дробожкина, в «Мертвых душах», который погибает от рук крестьян, отомстивших ему за совращение молодых селянок. Позже уже Достоевский зло спародирует Гоголя в повести «Село Степанчиково и его обитатели» воплотив его в персонаже Фомы Фомича Опискина.
И сотни писателей на страницах своих произведений на протяжении не одного тысячелетия высмеивают, пародируют, мучают, убивают не угодивших им современников. Последовал этой традиции и Эрик Блэр, анархист, яркий агитатор антисоветизма. После тяжелого поражения его друзей в испанской войне, Блэр проникнулся идеей художественной мести: «После возвращения из Испании я решил разоблачить советский миф в книге, которую мог бы понять практически любой и которую легко было бы перевести на другие языки», – напишет он в 1947 году, а в 1945 году – в год водружения победного алого знамени над Рейхстагом, год триумфа СССР, – среди неумолчно раздающихся аккламаций, восторженных славословий и рукоплесканий державе-победительнице, - о ней же неожиданно выходит в печать оскорбительный политический памфлет Эрика Блэра «Animal Farm» под псевдонимом George Orwell. Это было неожиданно и не к месту, как не к месту всякая обличительная сатира.
1945 – это и год начала братской дружбы между двумя великими нациями (Die deutsche-sowietische Freundschaft), так ненавистная англосаксам. И в этой смычке русского ума, смекалки и немецкого опыта, на базе ракеты Die Vergeltungswaffe-2, были созданы комические ракеты, – беспрецедентное торжество красной ноосферы, однако, слепо изображенной Оруэллом в виде банальной, неуклюжей, деревенской мельницы – грубая оплошность писателя, претендующего на роль провидца.
«Animal Farm» – это первый антисоветский голос, который не потонул среди громозвучных трубадуров СССР – Анатоль Франс, Ромен Роллан, Бернард Шоу (у которого в рабочем кабинете висел портрет И.Сталина), Томас Манн (который признавал антикоммунизм главной глупостью двадцатого века), Генрих Манн, Жан-Поль Сартр (гневно обличающий антикоммунистов, называющий их «крысами»), Бертольд Брехт (который еще в юности изучая Марксизм-ленинизм, решил посвятить этой доктрине все свое творчество), Теодор Драйзер и многие другие были преданными друзьями молодого коммунистического государства. Мне кажется, что если бы не оборвалась так рано жизнь Джэка Лондона и Оскара Уайльда, то они тоже были бы идейными друзьями Советского Союза.
Это произведение есть и первый книжный образчик буржуазной «массовой культуры». Романы «Animal Farm» и «1984» самые продаваемые произведения на книжном рынке, написанные во второй половине ХХ века. Генезис романа основывается на народных жанрах сказки, басни, притчи, аполога, скабрёзной обрядовости den Faschinsumzug. Своей простотой и доходчивостью, творения Оруэлла формирует в сознании многих читателей представление о бессмысленности революционной борьбы, уничижительное представление о знаменательных событиях и личностях в советской истории.
«Animal Farm» – первый литературный выстрел, ознаменовавший начало «Холодной войны» - войны текстов, духа, образов, риторики, дизайна, эмблематик. Оруэлл совершил идейный переворот в интеллигентском сознании. Теперь вся та коммунистическая апологетика, проводимая вышеперечисленными передовыми писателями, стала считаться арьергардной. Взбунтовавшаяся английская ферма – точка, из которой исходит новый вектор антисоветской пропаганды, в который вольются многие писатели, эрудиты-энциклопедисты, буржуазные футурологи, комбинаторы-экономисты, просто фармазоны и журналисты, которые будут работать на очернение советского строя. Уже потом население стран блока НАТО будут запугивать ядерным апокалипсисом (как в 00-е т.н. «Глобальным потеплением»), а брадатый муж с лицом усталого монгола будет рассказывать истории о ГУЛАГе и о человеконенавистнической сути и цели коммунистического режима. А когда страна орбитальных станций, телевизионных башен-игл, бетонных простынь ГЭС, высокой академической культуры – схлопнется, – раздадутся все те же восторженные аплодисменты и аккламации буржуазной публики. Ибо наконец-то заткнут философский источник зовущий к подвигу, немыслимым киклопическим стройкам, колонизации лун и планет, напряженному, нескончаемому преображению материи, к труду, который так мешал жить простому обывателю с его бытом, privacy, собственнической психологией, форсайтизмом.
Именно этого обывателя и вывел в своем романе Оруэлл.
Сентиментальной лошадке Молли – присущи леность, женственность, собственничество, тяготение к буржуазному укладу, что маркировано лентами в ее гриве. Для нее личное благополучие – важнее идеи, которая для нее сразу же девальвируется, когда она узнает, что в новом мире не будет сахара и ленточек. Еще Михаил Булгаков предупреждал об опасности подобных мещанских привычек в новом мире социализма в романе «Мастер и Маргарита», где на сеанс «черной магии с последующим разоблачением» собирается полный цирк. Из под циркового купола на голову зрителям сыплются деньги, а мнимый кот Бегемот открывает на сцене дамский магазин, где старые платья и обувь все обменивают на новые, модные, из Парижа. А когда довольные зрители выходят из варьете на улицу, деньги начинают превращаться в бутылочные этикетки, а наряды исчезают, оставляя, дам в полном неглиже. Также и капитализм долго и упорно соблазнял и вводил в заблуждение доверчивого советского обывателя через литературный андеграунд, радио, поп-музыку, одежду, яркий джанк-фуд. Невозможно также не обратить внимание, что Оруэлл в социальном типаже лошадки Молли затрагивает очень важный аспект – женщина в коммунистическом обществе. Советской женщине была не свойственна буржуазность. На монументальных фресках она изображена с мощными мускулами – всегда готовая к труду и материнству, она такая как создал ее Бог – верной помощницей Адама. По интеллекту она равна мужчине: держит химические реторты, смотрит в оптический микроскоп. Ей не свойственна слабость, влюбленность, но простота, долг, вера, целомудрие (истинная дщерь Юпитера) прочно заложены в ее матрицу. Такая женщина не озабочена приукрашательством своего внешнего облика.
Социалистические режимы требуют особого напряжения воли, весьма мужественного образа действий, но не таков персонаж романа: «Молли не нравилось вставать рано утром, и если на ее пашне попадались камни, она могла сразу же бросить работу». Молли отделилась от коллектива, и противостоит общественной идеологии - типичная отщепенка.
В романе именно с Молли связан единственный момент истинной, трогательный радости общения человека и животного. Молли всегда готова довериться своему компасу чувствительности, нежели патриотическому пафосу свиньи Пискуна:
Однажды, когда Молли, пережевывая охапку сена,
весело трусила по двору, кокетливо помахивая длинным хвостом, к ней
подошла Ромашка.
- Молли, - сказала она, - я хочу с тобой серьезно поговорить.
Сегодня утром я видела, как ты смотрела через ограду, что отделяет
скотский хутор от Фоксвуда. По другую сторону стоял один из людей
мистера Пилкингтона. И - я была далеко от вас, но уверена, что зрение
меня не обманывало - он о чем-то говорил с тобой, и ты ему позволяла
чесать свой нос. Что это значит, Молли?
- Это не так! Я там не была! Это все неправда! - Закричала Молли,
взлягивая и роя копытами землю.
- Молли! Посмотри на меня. Даешь ли ты мне честное слово, что тот
человек не чесал твой нос?
- Это неправда! - Повторила Молли, отводя взгляд. В следующее
мгновенье она резко повернулась и галопом умчалась в поле.
Ромашка глубоко задумалась. Никому не говоря, она отправилась в
стойло Молли и переворошила копытами солому. В глубине ее был
тщательно спрятан кулечек колотого сахара и связка разноцветных
ленточек.
Через три дня Молли исчезла. Несколько недель не было известно о
ее местопребывании, а затем голуби сообщили, что видели ее по ту
сторону уиллингдона. Она стояла рядом с таверной в оглоблях маленькой
черно-красной двуколки. Толстый краснолицый мужчина в клетчатых
бриджах и гетрах, похожий на трактирщика, чесал ей нос и кормил
сахаром. У нее была новая упряжь, а на лбу - красная ленточка. Как
утверждали голуби, она выглядела довольной и счастливой. О Молли
больше не вспоминали. (с английского Илан Полоцк)
Поневоле радуешься, за судьбу Молли, что она смогла избечь неистовые кошмары страшного тоталитарного строя, установившегося в одной из английских ферм, смогла покинуть ее и найти свое лошадиное счастье.
В этом году исполнилось 130 лет со дня рождения знаменитого Английского писателя Джорджа Оруэлла. Его яркие, талантливые тексты, позволяют взглянуть на историю тоталитаризма с совершенно новых позиций, анализировать историю сквозь субъективную призму его творчества. Но важно оговорить одну деталь, которая сильно искажает окуляр писателя, – что Оруэлл просто мстил Советскому Союзу за своих убитых друзей-фашистов в Испанской гражданской войне.
