Уже много десятков лет люблю собирать забавные случаи из жизни Великих и не очень. Когда коллекция перевалила за 3000 миниатюр, перестал вести им счет. Иногда сам создаю миниатюры, выискивая сюжеты в воспоминаниях, научных монографиях, в архивных делах.
Представленные здесь курьезы в разное время публиковались во многих изданиях, в том числе в газете "Петербургский литератор". А в 1990-е годы они озвучивались на питерском радио в передаче "Мифы. Легенды. Анекдоты" практически все время ее существования.
В данной публикации представляю на суд читателя подборку собственных миниатюр "Из жизни российских литераторов".
ОТКРЫТИЕ ПАМЯТНИКА НА "ПАМЯТНОМ" МЕСТЕ.
26-го мая 1855 года был открыт знаменитый памятник скульптора П.К.Клодта великому русскому баснописцу А.Н.Крылову в Летнем саду.
Существует несколько версий о выборе места для памятника. Одна из них опирается на воспоминания поэта князя П.А.Вяземского:
"Он (Крылов) гулял или, вероятнее, сидел на лавочке в Летнем саду. Вдруг... его. Он в карман, а бумаги нет. Есть где укрыться, а нет, чем... На его счастье, видит он в аллее приближающегося графа Хвостова. Крылов к нему кидается:
"Здравствуйте, граф. Нет ли у вас чего новенького?" - "Есть, вот сейчас прислали мне из типографии вновь отпечатанное мое стихотворение, - и дает ему листок. "Не скупитесь, граф, и дайте мне 2-3 экземпляра". Обрадованный такой неожиданной жадностью, Хвостов исполняет его просьбу, и Крылов со своею добычею спешит за своим делом".
Таким образом, согласно этой версии, местоположение памятника было определено "деловым" интересом самого А.Н.Крылова.
Что касается графа Д.И.Хвостова и почему так по варварски пренебрежительно отнесся к его произведениям великий баснописец мы писали в публикации "Великий племянник великого Суворова" (4 июня 2017).
ВЕРДИКТ СЛОВЕСНИКА
Однажды великий русский писатель-сатирик Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826-1889) написал сочинение за свою дочь. Мало того, что бедная девочка получила за него "двойку", так еще и приписку строгого словесника:
"Не знаете русского языка!"
КЛАССОВЫЙ ПОДХОД
Как-то в 1924 году писатель Алексей Павлович Чапыгин (1870-1937) рассказывал знакомым литераторам о том, как в молодости чинил мебель у оперного певца Леонида Витальевича Собинова (1872-1934).
Открыв Чапыгину дверь, певец сказал:
"А пойдемте-ка вглубь квартиры, там у меня мебельная богадельня - дворяне-стулья и дворяне-канапе".
Это в том смысле, - пояснил рассказчик, - что красное дерево - оно дворянское, а ежели, скажем, дуб или береза, то это что же? Это будет из крестьян...
- А ежели табурет? - спросил один из слушавших.
- Табурет, - всхлипнул от смеха поэт Владимир Алексеевич Пяст (1886-1940), - он - скрывший свое социальное происхождение кулак!
"ВИСЛОУХИЙ" ЖУРНАЛИСТ
Поэт, писатель и переводчик Василий Гргорьевич Рубан (1742-1795) вошел в историю русской литературы как сотрудник первого российского провинциального журнала, издававшегося в Ярославле, и как переводчик древнегреческой сатирической поэмы "Война мышей и лягушек". А вот издание Рубаном собственных журналов потерпело полное фиаско.
В 1769 году он затеял издавать сатирический журнал "Ни то, ни се". Содержание журнала полностью соответствовало его названию и он через пять месяцев прекратил свое существование.
В 1771 году Рубан затеял издавать журнал "Трудолюбивый муравей". Он получился таким же бестолковым, как и предыдущий: выбор статей был случаен и не связан общей мыслью.
Впрочем, горе-издатель с детской непосредственностью писал в обращении к воображаемым подписчикам журнала, что если не хорош будет "листок" его, "то между множеством ослов и мы вислоухими быть не покраснеем..."
КАК СТАТЬ ПИСАТЕЛЕМ?!
Однажды писательница-юмористка Тэффи (настоящее имя - Надежда Александровна Лохвицкая, 1872-1952) невольно услышала следующий диалог двух интеллигентного вида дам:
- Писатель должен многое испытать. Максим Горький в молодости нарочно пошел в булочники.
- Так ведь он в молодости-то еще не был писателем, - заметила собеседница.
- Ну, значит, чувствовал, что будет. Иначе, зачем бы ему было идти в булочники?
ТЭФФИ И ПОКЛОННИКИ
Хорошо знавшая Тэффи в годы эмиграции поэтесса и прозаик Ирина Одоевцева (настоящее имя - Ираида Густавовна Иванова, урожденная Гейнике, 1895-1990) вспоминала об этой красивой и остроумнейшей женщине:
- женские успехи доставляли Тэффи не меньше, а возможно, и больше удовольствия, чем литературные. Она была чрезвычайно внимательна и снисходительна к своим поклонникам.
- Надежда Александровна, ну как вы можете часами выслушивать глупые комплименты Н.Н.? Ведь он идиот! - возмущались ее друзья.
- Во-первых, он не идиот, раз влюблен в меня, - вполне резонно возражала она. - А во-вторых, мне гораздо приятнее влюбленный в меня идиот, чем самый разумный умник, безразличный ко мне или влюбленный в другую дуру...
ДИЕТА НЕВЫПОЛНИМА!
Как вспоминал один из современников, у выдающегося русского писателя Ивана Алексеевича Бунина (1870-1953) были "сложные отношения и счеты" с ветчиной. Однажды доктор предписал ему съедать свежую ветчину за завтраком. Прислугу Бунины никогда не держали и жена писателя - Вера Николаевна (урожденная Муромцева, 1881-1961), чтобы не ходить с раннего утра в магазин за ветчиной, решила покупать ее с вечера. Но не тут-то было!..
Каждую ночь Бунин просыпался, шел на кухню и съедал ветчину. Так продолжалось с неделю. После чего Вера Николаевна стала прятать ветчину в самых неожиданных местах: то в кастрюлю, то в книжном шкафу... Но муж постоянно находил желанную ветчину в новой "хоронушке" и с удовольствием ее поедал.
Как-то Вере Николаевне все же удалось спрятать ветчину так, что он не смог ее найти. Но толку из этого не получилось. Вконец расстроенный искатель любимого продукта разбудил жену надрывным воплем:
- Вера, где ветчина? Черт знает что такое! Полтора часа ищу!!!
И Вера Николаевна, вскочив с постели, достала ветчину из укромного местечка за картиной и безропотно отдала ее мужу...
ТАЛАНТ И ЕГО ПОКЛОННИЦА
Драматург и прозаик Леонид Николаевич Андреев (1871-1919) в молодости, уже став популярнам писателем, любил ходить в поддевке, высоких лаковых сапогах и, при этом еще носил импозантную черную бородку.
Летом 1901 года он сидел на палубе парохода, плывшего по Волге. К нему подошла, очаровательно улыбаясь, какая-то миловидная дама и с нотками неподдельного восторга в голосе заговорила:
- Ах, как я рада этой встрече! Как я безмерно рада! Наконец-то мне с вами удалось встретиться и познакомиться! Как я счастлива, что попала именно на этот пароход! Оказывается, и вы на нем плывете! Такая честь для меня! Вы такой талантливый! Боже, какая сила!
Молодой писатель, весьма польщенный столь экзальтированными признаниями незнакомки, в изрядном смущении слушал ее. И было от чего смутиться и возгордиться! Только совсем недавно вышла его первая книга "Рассказы" (Кстати, напечатанная издательством "Знание" на средства Максима Горького и с авторским ему поспящением) - и уже такая известность среди читателей! Но вдруг дама-почитательница спросила покрасневшего от смущения писателя:
- Так когда же ваш концерт?
На недоуменный взгляд Андреева поклонница отреагировала уточняющим вопросом:
- Вы ведь дирижер цыганского хора, который плывет на этом пароходе?..
СОМНЕНИЕ КОЛЛЕГИ
В последние годы своей жизни поэт-сатирик Михаил Васильевич Милонов (1792-1821) сильно пил. Однажды он пришел поэту, общественному и театральному деятелю Николаю Ивановичу Гнедичу (1784-1833) по своему обыкновению крепко выпившим, в разорванной и грязной одежде. Гнедич принялся увещевать его. Растроганный этим Милонов заплакал, и, сваливая все на житейские неудачи, между всхлипами и стонами, сказал, указывая на небо:
- Там я найду награду за все свои страдания!
- Братец,- укоризненно возразил ему Гнедич, - посмотри на себя в зеркало: пустят ли тебя туда?
МАСТЕР ЭКСПРОМТА
В молодости Милонов был в приятельских отношениях с одним бездарным поэтом-юношей, которого современники называли "маралой" и "рифмоплетом". Когда Милонов начал сильно пить, то прежний приятель стал избегать его.
Однажды, при встрече на улице, уже крепко выпивший поэт видит своего товарища, который, во избежание встречи с ним, переходит на другую сторону. Раздосадованный Милонов все же догоняет того и пытается с ним заговорить. Но бывший приятель намеренно громко, чтобы слышали все окружающие, бросил резкие слова:
- Говорить с тобой не хочу: ты все по кабакам шляешься, считаясь поэтом!
Слова эти, да еще сказанные во всеуслышание, чрезвычайно оскорбили Милонова. В обществе он славился как мастер экспромта. И на этот раз мгновенно прозвучало следующее четверостишие, также намеренно громко продекламированное:
По скорбному челу и по башке
дурацкой
Отныне различать с тобой нас
будет свет:
Я даже в кабаке остануся поэт,
А ты в знати своей один рифмач
кабацкий!
КУПРИН И НИЩИЕ
Все нищие города Гатчины знали, когда писатель Александр Иванович Куприн (1870-1938) ездил в Петербург, и в это время ожидали его на вокзале. Поэтому писатель всегда держал в карманах множество медных монет.
Но однажды Куприн дал нищенке с ребенком на руках горсть серебряной мелочи. Тут же к нему подошел красноносый небритый нищий с опухшей физиономией и заплетающимся языком принялся клянчить деньги, всячески восхваляя при этом его как "всемирно-исторического писателя". Куприн сунул ему кредитку в целых пять рублей.
- Не понимаю, дорогой друг, - удивился один из сопровождавших писателя, - женщине с ребенком вы дали что-то около рубля, а пьяному, который побежал в кабак пропивать вашу пятерку, вы так щедро оплатили его вздор и бред?
- Да как вы не понимаете! - воскликнул Куприн. - ведь женщине с ребенком даст каждый, а пьяному кто даст? Только я, Александр Иванович...
МЕСТЬ КНИГОПРОДАВЦА
Во второй половине 1830-х годов писатель, журналист, издатель и, по совместительству, добровольный информатор III-го отделения Фаддей Венедиктович Булгарин (1789-1859) завел с книгопродавцом Иваном Тимофеевичем Лисенковым (1795-1881) какой-то судебный процесс и выиграл его. Лисенков, с досады, чтобы отомстить Булгарину, объявил в газетах, что у него очень дешево продается "весьма схожий портрет знаменитого французского мазурика Робер-Макера". Охотников купить этот портрет явилось немало. Всех разбирало любопытство: ведь "Робор-Макер" - это популярная в то время комедия о разбойнике Бенжанепа Антье и Фредерика Леметра, написанная ими в 1834 году. Но каково было изумление покупателей, когда в портрете с подписью "Робер-Макер" они узнали Фаддея Булгарина, так как это было его точное литографическое изображение!
МУЖЕСТВЕННЫЙ ПОСТУПОК АМУРА-САМОВОЛЬЩИКА
В 1806-1809 годах Фаддей Булгарин служил в Уланском великого князя Константина Павловича полку. Однажды с дежурства по эскадрону в Стрельне Булгарин махнул без спросу в Петербург, чтобы принять участие в великосветском маскараде. Перед этим он зашел к своему товарищу, служившем адьютантом цесаревича, нарядился амуром в трико, затем, накинув на себя форменную шинель и надев уланскую шапку, стал спускаться по задней лестнице и вдруг увидел перед собой цесаревича.
- Булгарин? - спросил строгим голосом грозный шеф уланского полка.
- Так точно, ваше высочество! - ни жив, ни мертв, вытянулся тот перед великим князем.
- Ты, помнится, сегодня дежуришь; да ты что закрываешься? - вскричал великий князь Константин Павлович, сбросил с него шинель и увидел амура с крылышками и колчаном. - Хорош!.. Мил!.. Ступай за мной!
Цесаревич посадил Булгарина, как тот и был - в костюме амура с крылышками, к себе в карету и привез на бал к княгине Четвертинской*. Цесаревич ввел за руку бедного Булгарина в зал, наполненный представителями высшего света.
- Полюбуйтесь! - сказал великий князь хозяйке и гостям, - вот дежурный по караулам в Стрельне. Вот, мерзавец! Сию минуту отправляйся к полковому командиру под арест!
И пристыженный "амур" удалился с бала при общем убийственном хохоте веселящегося высшего света.
На наш взгляд, в этой истории необходимо обратить внимание на следующее обстоятельство. Вне сомнения, Фаддей Булгарин нарушил воинскую дисциплину самым вопиющим образом и заслуживал наказания. Но не такого жестокого, какое ему устроил славившийся своим бездушием и солдафонством шеф полка великий князь Константин Павлович. К тому времени Булгарин уже был боевым офицером, участником двух войн с Наполеоном 1807 года, где был ранен и награжден орденом святой Анны 3-й степени, и русско-шведской 1808-09 годов.
Но эта история имела своеобразное продолжение. Согласно неписанному дуэльному кодексу Фаддей Булгарин не имел возможности вызвать великого князя на поединок, но он все же не побоялся свести с ним счеты менее кровавым, но весьма эффективным способом: написал на него едкие сатирические стихи, которые пользовались большой популярностью в великосветских кругах. Правда, на этом его блестящая карьера гвардейского офицера прервалась. Он был переведен в кронштадтский гарнизонный полк, где несколько месяцев просидел под арестом...
* "...к княгине Четвертинской" - это могла быть одна из сестер - Мария или Жанетта Антоновна. Первая была любовницей Александра I и Константина Павловича, а вторая только любовницей великого князя, из-за которой он хотел бросить свою жену Анну, но этому воспрепятствовал его старший брат-император.
Согласимся, какие высокие были между ними отношения!...
МЕТАНИЯ ХАМЕЛЕОНА
По воспоминанию одного современника переводчик, драматург и директор московских императорских театров Федор Федорович Кокошкин (1773-1838) после смерти императора Александра Павловича был "беспрестанно то в печали о почившем, то в радости о восшествии на престол. Никогда еще игра его физиономии не имела такого опыта; это была совершенно официальная, торжественная ода в лицах! Когда было объявлено о воцарении Константина, он всем нам повторял: "Слава Богу, мой милый! Он хоть и горяч, но сердце-то предоброе!" По отречении Константина он восклицал с восторгом: "Благодари Бога, мой милый! - и прибавлял вполголоса: - Сердце-то у него доброе; да ведь кучер, мой милый, настоящий кучер!"
На смерть императора Александра I Кокошкин написал стихи, в конце которых была рифма: "Екатерина" и "Константина". После вступления на престол Николая Павловича кто-то насмешливо спросил Кокошкина, не успевшего опубликовать своих стихов:
- Как же вы сделаете с окончанием ваших стихов?
- Ничего, мой милый! - невозмутимо ответил автор. - Переменю только рифму, поставлю: "рая" и "Николая"!
ПОЛЕМИСТЫ НА ГАУПТВАХТЕ
Необычайный успех первого русского исторического романа Михаила Николаевича Загоскина (1789-1852) "Юрий Милославский, или русские в 1612 году", вышедшего в свет в 1829 году, возбудил страшную зависть и неприязнь у одного из издателей газеты "Северная пчела" Фаддея Булгарина. Думая унизить Загоскина в глазах публики, он начал бранить его в своей газете. Поэт, критик, издатель Александр Федорович Воейков (1778-1839) вступился за Загоскина в своем "Русском инвалиде". Разгорелась полемика, вскоре перешедшая во взаимную брань. Это сильно рассердило Николая I, читавшего каждое утро "Пчелу". Он приказал посадить Булгарина и Воейкова под арест. Они были вытребованы к шефу жандармов графу Бенкендорфу и прямо от него отправлены на гауптвахту, первый - в новое Адмиралтейство, а второй - в старое. Жена Булгарина, узнав о заключении мужа, поехала его отыскивать. Ей сказали, что он сидит в адмиралтействе. Жена отправилась в Старое и спрашивает:
- Где сидит сочинитель?
- Здесь, - говорят ей и вводят в караульное помещение.
Не разобравшись в полумраке караулки, она бросается в объятия Воейкова.
- Елена Павловна, - в полной растерянности от такого непонятного изъявления чувств замужней женщины, восклицает он, - вас ли я вижу?!
- Ах, это не тот! - разобравшись в своей ошибке, в ярости вопит караульным женщина: - это мошенник Воейков, а мне надобно Булгарина!
И с этими словами выбегает из гауптвахты.
