Авторский блог Андрей Коробов-Латынцев 09:22 21 февраля 2019

"Глубинный народ" Владислава Суркова

Сурков в среде нашей властной "верхушки" считается интеллектуалом. Статьи его приятно читать. В последней своей статье он выступает не только как политолог, но и как политический философ (вводя понятие "глубинный народ"), даже как политический философ.

Сурков в среде нашей властной "верхушки" считается интеллектуалом. Статьи его приятно читать. В последней своей статье он выступает не только как политолог, но и как политический философ (вводя понятие "глубинный народ"), даже как политический философ. Начинает Владислав Юрьевич с того, что в русской истории выделяет 4 периода, связанные с формами государственного управления. Бердяев в русской истории, например, выделял 5 периодов: киевский, ордынский, московский, перебуржский и советский, и надеялся, что будет еще и шестой, новый период. Вот какие периоды выделяет Сурков: 1) период Ивана Третьего (XV–XVII века), 2) период Петра Великого (XVIII–XIX века), 3) период Ленина(ХХ век) и 4) период Путина (XXI век). В каждом из этих периодов государственные модели управления, по Суркову, "сменяя друг друга, ремонтируясь и адаптируясь на ходу, век за веком обеспечивали русскому миру упорное движение вверх".

Сурков мыслит в целом оптимистично: «Большая политическая машина Путина, - пишет Владислав Юрьевич, - только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход ее на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия все еще будет государством Путина, подобно тому как современная Франция до сих пор называет себя Пятой республикой де Голля, Турция (при том, что у власти там сейчас антикемалисты) по-прежнему опирается на идеологию «Шести стрел» Ататюрка, а Соединенные Штаты и поныне обращаются к образам и ценностям полулегендарных «отцов-основателей».

Что ж, если полная мощность еще впереди, т.е. впереди исправление многих недочетов, связанных с внутренней политикой, то это только хорошо. Эволюционный путь лучше, чем революционный, хотя русской истории, по Бердяеву, свойственен как раз последний вариант, прерывистость: от Киевского царства к ордынскому игу, затем прыжок к Москве, потом "большевик на троне" делает свою революцию сверху, затем обыкновенны ебольшевики делают революцию снизу, потом национальное предательство Ельцина... Потом, вдруг, постепенно - переход к т.н. путинской России. Здесь также прерыв, но прерыв без видимой революции. Или революция была невидимая для народа, или, парадокс, революция прошла постепенно, эволюционно...

И это важно осмыслить. Поэтому Сурков и пишет: «Необходимо осознание, осмысление и описание путинской системы властвования и вообще всего комплекса идей и измерений путинизма как идеологии будущего». Описание этого нового периода в русской истории, пишет Сурков, « должно быть исполнено не в стиле двух пропаганд, нашей и не нашей, а на языке, который и российский официоз, и антироссийский официоз воспринимали бы как умеренно еретический». Но для создания такого языка нужен политический мыслитель, умеренно еретический и в то же время умеренно официозный.

Может ли выступить в роли такого политического мыслителя Сурков? Кто знает. В какое-то время на эту роль, кажется, претендовал А.Г. Дугин, но он, видимо, оказался все-таки еретическим более, чем требовалось.

Сурков предлагает термин "глубинный народ" - как минимум интересный термин, максимум - удачный. Термин еще нуждается в конкретизации, но автор его уже концептуализировал. Скорее всего, термин теперь войдет в наш политический оборот. А поскольку он содержит в себе также осознанные аллюзии на историософские построения наших мыслителей (от славянофилов до почвенников и народников и , возможно, даже евразийцев), то термин может прижиться также и в официальном политолог ческой дискурсе. В любом случае политические мыслители его будут активно обсуждать. На нашем интеллектуальном безрыбье такой подарок не может остаться незамеченным. Кроме того, он провоцирует начало большого разговора о судьбе России, который может ввергнуть наших политиков в макронарратив русской истории. А это, без сомнения, благо.

Еще несколько цитат из статьи:


«Глубинного государства в России нет, оно все на виду, зато есть глубинный народ»; «На глянцевой поверхности блистает элита, век за веком активно (надо отдать ей должное) вовлекающая народ в некоторые свои мероприятия – партийные cобрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстраненно, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две национальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну», «Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать»


Достоинство «путинизма»: «Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно – уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно»; «Современная модель русского государства начинается с доверия и на доверии держится. В этом ее коренное отличие от модели западной, культивирующей недоверие и критику. И в этом ее сила»

ИЛЛ: Илья Глазунов, "Новодевичий монастырь", Холст, масло. 118,5×199. 1999 год.

1.0x