Долгая гонка за временем становится не просто изнурительной охотой, мучительным преследованием. Она перерастает в тактическую борьбу ловца и добычи. Изучив все повадки времени, разгадывая его уловки, охотник движется, как время, дышит, как время, мыслит, как время. Каждый следующий шаг времени ему становится ведом наперёд, каждый поворот времени для него предсказуем. И теперь охотник не просто идёт по тропе времени, но намечает эту тропу, загоняет жертву в нужное пространство, в конкретную точку, где заранее поставлена ловушка. Время исчезает в ней, будто срывается в пропасть, будто земная твердь разверзается, чтобы потом сомкнуться над временем.
Но коварная ловушка охотника — не глубокий ров, не яма с острыми кольями. Это чаша с огненными краями. Жертве из неё не выбраться, не ухватиться за пылающие края. Она не вырезана из черепа врага, не отлита из прочного металла. Её материя пластична, гибка и тягуча. В ней переплавлены прошлое и будущее, грёзы и деяния многих поколений, отчаяние и воля тех, кто уже отжил своё, и тех, кому ещё предстоит жить.
На дне чаши копится осадок: белый, сыпучий, взрывоопасный — как гексоген. Очень скоро он сдетонирует и либо уничтожит время — и тогда долгая погоня завершится. Либо взрывной волной время будет выброшено на поверхность — и тогда охота продолжится.
Роман Александра Проханова "Господин Гексоген" завершает цикл о разведчике Белосельцеве. Герой, вопреки обычной сюжетной логике, несколько раз погибал и, как птица Феникс, всегда возрождался. Это оправдано тем, что Белосельцев — не просто литературный персонаж, вокруг которого сконцентрировано повествование. Белосельцев — эталон, "идеальный тип" русского патриота — несгибаемого, неубиваемого. Герой длинной воли и глубинной памяти, которая хранит не только свою прожитую жизнь, но и жизнь рода, исторический путь народа.
Белосельцев — человек-империя, свидетель века: от Даманского до расстрелянного Дома Советов. В "Господине Гексогене" прошлое настигает разведчика как живое настоящее: друзья и враги, любящие и ненавидящие, канувшие в пропасть смерти и исчезнувшие в водовороте жизни — все возвращаются к нему чудесными бабочками. Они прилетают с древнего псковского городища, из Афганистана и Анголы, Кампучии и Никарагуа. Несут на своих крыльях алые буквицы войны и любви, побед и поражений. Бабочки — летописцы долгого пути солдата империи, драгоценные фрагменты истины, которую, как рассыпанную фреску, всю жизнь собирал Белосельцев. Кажется, остался последний фрагмент — и всё встанет на свои места, единая картина наконец выстроится. Белосельцев выходит на своё последнее разведзадание.
Действие "Господина Гексогена" происходит в ту пору, когда бабочек для коллекции не ловят, рискуя жизнью, замирая с сачком у края пропасти, а уже умерщвлённых и обработанных чужой умелой рукой покупают на экзотических рынках, думая, что за тридцать сребреников можно так же купить истину. А вместе с ней — счастье, друга, Родину, которая будет ограничена большим куском земли с нефтяной трубой.
В этот период в стране разворачиваются "лаборатории антропологической коррекции", где имперский народ объявляется ущербным, подлежит окончательному расчленению, предельному сокращению и основательному перекодированию, когда в новый код уже не будет заложено мессианских смыслов, ответственности за бытие.
В этот период украшенные золотом кремлёвские залы принимают торжества и пиршества, а за кремлёвской стеной народ стонет от разрыва исторического времени, от несправедливости, от войны в ещё вчера дружной многонациональной семье.
В этот период становится ясно, что красный реванш во всей полноте уже невозможен, что "необратимо завершилась огромная эпоха, отделившаяся от остальной истории, как протуберанец солнца". Великий красный проект с его Победой и прорывом в космос, с его философией общего дела, стремлением к преодолению энтропии, — себя исчерпал. Из красной материи окончательно излетел красный дух, и теперь она подобна полому, истлевшему телу вождя, от которого на обозрение выставлено лишь мумифицированное лунное чело. Но нужно сохранить имперский кристалл красного проекта, имперскую завязь, из которой потом может взрасти цветок новой империи.
Невозможно восстановить и белый державный проект. Из него тоже необходимо вынести глубинную суть, как антиминс из разрушенного алтаря, чтобы потом внести его в восстановленный храм — белокаменный, несокрушимый, подобный Троицкому собору в лавре под Москвой. Преподобный Сергий Радонежский — игумен земли русской — незримо спустился с Маковца и пошёл собирать разрозненные земли, благословлять ратников на праведный бой, как в пору Куликовской битвы. Оттого одеяние на мощах святого изношено. В самый тяжкий миг он прольёт каплю спасительной веры в сердце каждого, и русская земля не погибнет, будем "и мы в силе, и Бог во славе".
Но враг силён как никогда. Адским Змием взял он Кремль в плотное кольцо. Червём с фрески Страшного Суда выедает Россию: "Он залёг в червоточине, изгибаясь складчатым телом. Продырявленное мироздание сгнивало, поедаемое прожорливой гусеницей".
Русский юродивый и пророк Николай Николаевич, будто благословлённый Николаем Угодником претерпеть за Отечество и за други своя, ведает логово Змия-душителя. Он неотмирными словами говорит Белосельцеву, что нужен подвиг, нужна жертва, чтобы одолеть Змия. Нужен творец истории. Нужен Георгий Победоносец, нужны Гастелло и Матросов, чтобы сразить врага и открыть путь в Кремль Избраннику. Разведчику предстоит обнаружить Змия.
На похоронах своего наставника Белосельцев встречается с бывшими сослуживцами. Выясняется, что они, работая на новую власть — в службах безопасности и аналитических центрах, — на самом деле являются законспирированной группой, реализующей тайный проект под названием "Суахили". Цели проекта самые благородные: "Воссоздание государства… В полном объёме… Территориальная целостность… Сохранение народа и восстановление численности населения… Соединение разорванных евразийских коммуникаций, промышленных потенциалов, ресурсов нефти, урана, полиметаллов".
Проект предполагает, что одряхлевший президент Истукан добровольно передаст власть уже обозначившемуся Избраннику, который займётся подлинным державным строительством и при этом убережёт от отмщения за развал страны Истукана и его семейство.
Белосельцев воодушевлён: пока он растрачивался на бесполезные митинги, пока русские патриоты у Дома Советов проливали свою кровь, теряя исторические силы и историческое время, — велась системная работа, последовательно реализовывался план по восстановлению страны. Белосельцев включается в "Суахили", использует весь свой опыт разведчика и старые связи.
Он оказывается на стыке двух враждующих сил, двух образов будущего для России. Первый из них — национальный: мессианской задачей на территории страны наделяется иной народ, который разрушит до основания Третий Рим и на его обломках возведёт "Новую Хазарию". Второй образ будущего — интернациональный: Россия целиком встраивается в западную цивилизацию, уподобляется ей, переплавляется в ней, утрачивает самобытность и перестаёт грезить о своём избранничестве. Белосельцев же — носитель третьей силы, третьего образа будущего, в котором Россия — вновь великая страна, о которой "шёпотом в небесах говорят серафимы", вновь носительница Божественных смыслов, Божьей правды: "Стрела мира летит против солнца, а русская стрела летит на солнце… Река мира течёт под гору, а русская река течёт в гору… Нам Бог землю дал, чтобы мы её заново слепили руками и поцелуями… Христос в Россию придёт и каждого в глаза поцелует, тогда и рай увидим…". И чтобы воплотить подобный образ, необходимо проложить путь в Кремль Избраннику.
На этом пути, согласно проекту "Суахили", стратегически устраняются прямые конкуренты и противники: Прокурор, Премьер, Мэр. В ход идут любые средства: съёмка скрытой камерой постельных сцен, запись конфиденциальных разговоров, отравление ядом, столкновение в Дагестане правительственных войск с ваххабитами и боевиками Басаева. В итоге Избранник становится премьером — до входа в Кремль остаётся один шаг.
Белосельцев пытается протестовать, твердит об этике разведчика, говорит, что никакая цель не может оправдать такие смертоносные средства. Происходит "эскалация зла": если для одоления зла ты используешь оружие зла, то сам в итоге становишься злом.
Но соратники Белосельцева по "Суахили", попутно устранив враждующих олигархов, после назначения Избранника премьером концентрируют в своих руках огромные средства. В их имперской концепции уже нет места великому державному пространству, многонациональному сплочённому народу, большому общему делу. Пространство соединяется теперь только нефтяными трубами, а ради личного обогащения можно открыть границы между империями, уступить другой мировой державе родную землю. В такой стране народу нужна не великая работа, а лишь достойная зарплата. В такой стране нет необходимости менять либеральную элиту, её нужно лишь патриотически переориентировать. Современность вновь подтвердила историческую аксиому: революции и перевороты меняют не власть, а властителей.
Но борьба за власть ещё продолжается. Продолжается противоборство мессианского и интернационального. "Суахили" противостоят другие проекты, тайные общества и законспирированные ордена. "Суахили" подходит к финальной стадии, к последнему рывку Избранника. Для этого рывка необходима мощнейшая энергия, подобная взрыву, что способен сносить многоэтажные дома: "Большая история совершается большими толчками. Двигается взрывами, социальными или динамитными. Мир каждый раз переходит в своё новое качество через взрыв. Один Большой взрыв породил мироздание. Другой Большой взрыв его сметёт".
И здесь Змий являет своё ужасное лицо. Это не огромный чёрный ящер с икон святого Георгия. Это белый порошок, способный сойти за сахар. Но горечь такого сахара не в силах вынести ни один человек. В алом зареве и оглушительном грохоте над Москвой перед Белосельцевым предстаёт Гексоген, подобный четвёртому всаднику Апокалипсиса. Теперь Гексоген — Господин мира, он повелевает историей, внушает страх, множит смерть. Белосельцев его узнал, он встречал его на своих путях и перепутьях. В Кампучии, когда из земли, как корнеплоды, выкапывали человеческие черепа, и Гексоген смотрел пустыми глазницами, рассыпался костной мукой, что обращалась в красный прах измученной земли. В Афганистане, когда облик Господина Гексогена принимал пытаемый током пленник. Господин Гексоген распространялся радиацией с аварийной атомной станции и сочился чёрным дымом из осаждённого Дома Советов.
В проекте "Суахили" Господин Гексоген выдаёт зло за благо: "…все убитые на земле были умерщвлены для будущего их воскрешения". Но из этой бытийной цепочки изъято главное — жизнь. То, с чего всё начинается, то, ради чего всё происходит. То, что надо не только нести на заклание, но и беречь, взращивать, как хрупкий цветок, ради благоухания и светлой зари над городом, а не ради смрада и ночного взрыва.
Если в новые мехи влить не новое вино, а новую кровь, то мехи станут ветхими. Если смерть и воскрешение без жизни замкнутся друг на друге, останется лишь "тень тени смерти". Чтобы её одолеть, человек должен сохранить в себе особую частицу, главную живоносную клетку, что не видна ни одним прибором. Это клетка света и любви. В ней заключены "бессмертие, божественная красота, возможность небывалого чуда. Обращение времени вспять. Спасение любимых и близких. Оживление мёртвой звезды. Воскрешение убитой бабочки".
У людей, отравившихся Гексогеном, она умирает. Они думают, что загоняют историю в проложенное ими русло, а на самом деле история ведёт их к той точке, где революционеры оказываются жертвами собственных революций.
Избранник же — не тот, кто избрал, а тот, кого избрали. Он творит историю, и история сотворяет его: от "эффективного менеджера" до "раба на галерах". Только истинному Избраннику под силу найти ту узкую протоку, через которую в самую тяжкую пору русское время изольётся в чашу бытия. К ней устремятся фрагменты распавшегося мира, окружат чашу, как зашитые оболочки окружают ядро. И будет в этой чаше и гнев Господень, и святое Причастие.
Герой нового романа воспалённой губой припадёт к новой имперской чаше, омочит своими слезами её золотые края, сделает живительный глоток. Чаша сия героя не минует.
