Отношения России с другими европейскими народами испокон веков складывались крайне непросто. Тесные культурные, династические, политические и экономические связи не прерывались даже во время кровопролитный войн. Не стоит забывать о том влиянии, которое оказывали друг на друга Россия и ее европейские соседи. Они стали нам столь привычны, что порой даже хочется поностальгировать об эпохе, в которую со свистом и криками ряды бравых шляхтичей, переливающиеся холодным блеском на солнце и рассекающие воздух своими белоснежными крыльями, сшибались в единый кровавый ком с величественными и степенными рядами московских дворян. Об этом прекрасно написал Ф.М. Достоевский: «Русскому Европа так же драгоценна, как Россия: каждый камень в ней мил и дорог. Европа так же была отечеством нашим, как и Россия. О, более! Нельзя более любить Россию, чем люблю ее я, но я никогда не упрекал себя за то, что Венеция, Рим, Париж, сокровища их наук и искусств, вся история их - мне милей, чем Россия. О, русским дороги эти старые чужие камни, эти чудеса старого Божьего мира, эти осколки святых чудес; и даже это нам дороже, чем им самим! У них теперь другие мысли и другие чувства, и они перестали дорожить старыми камнями...». Русские- один из самых могущественных народов большой и многоликой европейской семьи. Однако трагедия 1917, подобно монгольскому нашествию, вновь оторвала нас от былой целостности великих европейских наций.
После сокрушительных поражений европейского национализма старого формата от леволиберальных сил, национальное движение Европы стало приобретать ранее неприсущие себе черты. Так, например, в условиях неолиберальной диктатуры США и навязывания американских ценностей западноевропейским странам после Второй Мировой, для того, чтобы попасть в легальную политику, националистическим силам Европы так или иначе приходится официально выступать под покровом демократии. Не смотря на симфонию национализма и либерализма в первое время после их почти одновременного оформления, к XX веку их пути разошлись. Это случилось прежде всего из-за невозможности отстаивать суверенность государства, сохраняя полную экономическую свободу в условиях сложившегося мирового рынка и постепенном скоплении капитала в руках олигархических группировок мирового масштаба.
С момента падения Рейха и его союзников происходила денацификация не только Германии, но и всей Европы, которая, пожалуй, продолжается и по сей день. В открытую противопоставлять себя либерально-демократической парадигме с правых позиций стало затруднительно, и потому националистам часто приходится действовать либо в составе правящих партий, либо идти на синтез национализма и демократии, что и породило такой феномен, как современные «нацдемы». Национал-демократы вошли в легальный политический дискурс во многих странах Западной Европы, прежде всего в таких, как Франция, Германия, Австрия, Голландия и многих других.
Позиция этих партий отличается от позиции националистов первой половины прошлого века, ведь французские «Огненные кресты», немецкие национал-социалисты, бельгийские рексисты и другие были последовательными сторонниками авторитаризма, а порой и вовсе тоталитарного строя. Права и свободы отдельной личности были второстепенными по отношению к государственным и национальным интересам. Их внешне политическая ориентация была однозначно антисоветской, но не антирусской, ведь белая эмиграция зачастую находилась в дружественных отношениях с этими движениями.
Современные же западноевропейские националисты и вовсе видят в России некий нетленный колосс консерватизма, нетронутый кислотной средой постмодерна. Так, глава французского «Национального фронта» Марин Ле Пен выразила надежду на приход спасения Европы именно из нашей страны. В одном из своих интервью заявила следующее:
"Россия является частью нашей цивилизации. У нас общие корни, долгая история великолепной дружбы (...) Мы должны повернуться лицом к России и развивать экономическое и энергетическое партнерство. Думаю, что та "холодная война", которую устроила Америка в отношениях с Россией, - это огромная ошибка, - сказала в интервью Марин Ле Пен. - В интересах Франции - развернуться в направлении Европы. Большой Европы, которая сотрудничает с Россией в духе партнерства (...) Я имею в виду всю Европу. Прежде всего следует теснее сотрудничать с Россией". Более того, во время Крымского кризиса она была одной из немногих европейских политиков, которые высказались открыто в поддержку присоединения Крыма к России, а также сочла федерализацию Украины с последующим возможным референдумом в юго-восточных областях оптимальным выходом из сложившегося положения. Как мы видим, Марин Ле Пен питает определенные иллюзии по отношению к Российской Федерации под влиянием того великодержавного и псевдонационалистического имиджа, который Путину удалось создать себе на Западе. Открытие олимпиады является апогеем внешнеполитического маскарада Путина. К тому же, как замечает французский политолог Жан-Ив Камю, пророссийская и пропутинская позиция «Нацфронта» связана с поддержкой тех, кто противостоит новому мировому порядку, навязанному США и Евросоюзом. При этом глава Национального Фронта специфику национальной политики Путина то ли не замечает, то ли ее игнорирует, надеясь на внешнюю поддержку.
В прочем, такая геополитическая ориентация характерна не только для французских правых. Греческие националисты из ныне опальной партии «Золотая заря» в своей партийной программе в пункте «Наша первая цель-национальная независимость» пишут о необходимости развернуться в сторону России для получения инвестиций и энергетической поддержки, а также намереваются обрести военное покровительство РФ и ее союзников. Лишь только эти меры, по их мнению, обеспечат им суверенитет и избавят от вмешательства со стороны США.
Венгерские националисты будто вторят своим греческим коллегам. Глава партии «Йоббик» - за лучшую Венгрию» Габор Вона в своем недавнем интервью информационному агентству Rex называет Россию необходимым для Венгрии партнером для выхода из сложившегося культурно-политического кризиса, и, главное, для обретения все той же независимости страны от евроатлантического гнета. В отличие от других финно-угорских националистов, они не имеют никаких претензий этнического и территориального характера к России и русским, в том числе из-за того, что возводят корни своего народа к гуннским завоевателям. Притеснение венгров в Закарпатье и вовсе создает для них необходимость сотрудничать с русскими и русинскими национальными организациями, которые также пытаются противостоять украинскому национализму, процветающему в западных областях страны.
Что касается немецких националистов, к сожалению, они ничуть не меньше заблуждаются, чем их единомышленники из других стран Западной Европы. Исходя из своего евроскептицизма немецкие правые в своем большинстве также продолжают ориентироваться на современную Россию. Так, во время конфликта в Южной Осетии и Абхазии Национал-Демократическая Партия Германии в землях Мекленбург-Южная Померания поддержали позицию Российской Федерации. Интересна позиция и представителей одного из правых движений нового образца Sonnenritter, которые видят в России потенциального освободителя европейского континента от американской диктатуры, которое даст возможность создать «Европу отечеств». При этом они не считают приемлемым проявления межнационального шовинизма среди европейских народов (естественно, включая туда русских), а потому им не удалось найти общего языка с украинскими националистами, у которых русофобия является одним из основных постулатов идеологии.
Совершенно иной характер имеет отношение к России и русским среди праворадикальных сил в государствах, имеющих общую границу с Россией. Малые народы, находившиеся в составе Империи, всегда будут иметь зуб на имперскую нацию, и наша страна не является исключением из этого общеисторического правила. С падением биполярной модели международных отношений, а именно с развалом Советского Союза, неприязнь лишь усилилась. После этого эпохального события стали активизироваться националистические движения в странах Балтии, а также на Украине и в Белоруссии. Одной из основных скреп их идеологических концепций была и остается та, что сегодня обобщенно принято называть «русофобией». Главной тому причиной выступают разрушение Советами их государственности и слагавшейся веками социальной структуры и хозяйственного уклада. При этом они предпочитают не вспоминать, что развитием своих национальных культур и распространению национальных языков они обязаны большевистской программе по «Борьбе с великоросским шовинизмом». У значительной части националистов этих стран (особенно прибалтийских) имеет место неприятие русских как таковых. В Эстония по большому счету это связано с жарким пылом так называемого «нацбилдинга» эстонцев, который влечет за собой комплекс былой «угнетенности». Это точно также не является чем-то ненормальным в процессе развала империй, ведь примерно такие же чувства испытывали ирландцы к англичанам как до, так и после обретения независимости. Этот комплекс угнетенных выражается всегда примерно одинаково. Ирландцы мстили англичанам уходя служить добровольцами в испанский флот во времена Армады, а представители прибалтийских народов, а также боевики украинской праворадикальной организации УНА-УНСО были замечены в рядах вооруженных формирований республики Ичкерия в период Первой Чеченской Войны. Интересно то, что в отличие от западноевропейских националистов, которые почти поголовно являются евроскептиками, среди не-маргинальных националистов приграничных стран Евросоюз и Евроатлантический альянс считаются гарантом независимости от возможных «империалистических притязаний России». Что характерно, министром обороны Эстонии является председатель союза правых партий «Отечество-республика» Урмаса Рейнсалу. Он- последовательный сторонник членства Эстонии в НАТО, и очень символично его приглашение американского сенатора США Маккейна на празднование двадцатилетней годовщины вывода советских войск с территории Эстонии. Подобных позиций придерживаются Латвия и Литва, которые тоже нередко выражают свое опасение о неравном распределении военных сил Российской Федерации и НАТО в балтийском регионе. Ни для кого не секрет, что на территории этих государств ведется политика дерусификации, так как русский язык воспринимается как опасный для национального самосознания советский пережиток. Помимо прочего демонстрация российской и советской символики в этих странах воспринимается как покушение на суверенитет государства. Иногда это находит отражение в законодательстве - так в Латвии были запрещены символы Советского Союза. В странах Балтии долгое время располагались лагеря для подготовки боевиков таких организаций как «Тризуб» и УНА-УНСО под началом натовских инструкторов. Такая антироссийская консолидация националистов из приграничных государств весьма показательна.
Как показывают последние трагические и кровавые события на Юго-Востоке Украины (Новороссии), атлантические политтехнологи отточили до совершенства свои навыки в использовании националистических движений. Это создает дополнительную сложность при использовании обобщения «европейский национализм», а также разрушает всякие мечты наиболее радикальных представителей правого движения о «белом интернационале». По сути, за редким исключением националистические партии стран Европы и России скорее представляют из себя политические объекты, нежели самостоятельные субъекты, как это в ряде случаев было в XX веке. В отличие от «Железной гвардии» Корнелиу Кодряну или же германских национал-социалистов современным правым радикалом все сложнее становится осуществлять свою деятельность без внешней поддержки со стороны правящей элиты или зарубежных спонсоров и спецслужб. Пример «Правого Сектора», лидирующие позиции в котором занимают представители организации «Тризуб им. Степана Бандеры», прекрасно подтверждает этот тезис, к этому добавляется также и тот фактор, что он представляет из себя лишь грубую силу, лишенную всякой основательной политической программы и теории.
Во время крымского кризиса безоговорочно прорусски проявили себя сербские националисты, которые в марте этого года устраивали митинги в поддержку России и русскому Крыму. На стадионах Сербии можно было также заметить и баннеры, которые призывали украинцев «не лить братскую русскую кровь». Сербские националисты прибыли в Крым и в качестве добровольцев. Один из них, Малутин Малишич, в своем интервью сказал то, что выражает точку зрения большинства сербских правых: «Мы пришли к вам, чтобы оказать поддержку русскому народу Крыма от имени сербского народа. У вас сейчас такие же моменты, какие были у нас. НАТО и Европейский союз давал оппозиции Украины деньги. Были даны ложные обещания, что в Украине будет лучше жизнь, но это была не правда. Такие обещания были и нам ранее даны – в 1999 году, когда бомбардировали Сербию». К сожалению, аналогия четника верна- сейчас мы можем наблюдать повторение югославского сценария. Стоит отметить, что помимо сербов Россию поддержала болгарская националистическая партия «Атака», которая призвала свое правительство отнестись с уважением к выбору жителей Крыма и пересмотреть свое решение о поддержании санкций Запада против России. Более того, в противном случае лидер партии Волен Седоров обещал добиваться отставки правительства даже через создание политической нестабильности в стране. Он видит в отказе от санкций против России необходимую попытку избавления от колониальной зависимости от США, в которой находится на данный момент Болгария и многие другие страны Европы.
Среди наблюдателей референдума в Крыму значительную часть представляли члены праворадикальных европейских партий, а также попадались интеллектуалы и ученые правоконсервативного толка, такие, как Эркки Йохан Бекман из Финляндии, обществовед и бывший преподаватель Хельсинского университета, лишенный кафедры за отрицание холокоста и антинатовскую риторику. Среди некоторых партий, включая немецких национал-демократов, по вопросу последних украинских событий произошел раскол во мнениях, т.к. не все европейские националисты хотят портить отношения с украинскими коллегами, учитывая их постоянные контакты прошлых лет.
Итак, мы видим крайне неоднородную среду, когда пытаемся говорить о современном европейском национализме вообще. Многое зависит от внешнеполитического положения государства и его исторического прошлого. Вопреки мечтам романтиков, вроде Алена де Бенуа, об объединении Европы, построенной на традиционных ценностях и национальной идентичности, внешнеполитическая ориентация европейских националистов не имеет единого вектора, а внутренние европейские распри для некоторых являются залогом сохранения своей идентичности. Возможно, что под напором исламской экспансии процесс объединения европейских правых ускорится, а дальнейшее развитие событий реанимирует европейскую цивилизацию. Для успеха национально-консервативных идей и их воплощения в реальность Европе необходимо дать адекватную оценку окружающим реалиям. Тем, кто еще заблуждается, руководствуясь старыми обидами и эмоциями, нужно пересмотреть свою геополитическую ориентацию в пользу альтернативы НАТО.
На фото: лидер французского Национального фронта Марин Ле Пен
