Эссе 2-ое.. СОЛЖЕНИЦЫНСКАЯ ТЕНЬ
НАД РЯЗАНЬЮ ВЕЛИКОЙ
АНТИ-СОЛЖЕНИЦЫН: ЕСЕНИН И РАСПУТИН
Валентин Иванович Распутин в Рязани… Пока ещё нет такого исследования, но оно готовится… Валентина Ивановича пригласили на родину русского гения, чтобы вручить ему ПОЧЁТНЫЙ ЕСЕНИНСКИЙ ЗНАК… Правительство Рязанской области и Союз писателей России учредили в 1990-ые премию имени Сергея Александровича Есенина…
…Личный архив (по материалам «Рязанской Энциклопедии», «Липецкой Энциклопедии»)…
АНАТОЛИЙ НИКОЛАЕВИЧ КАКОВКИН, уроженец деревни Новоселье Добровского района Липецкой (ранее – Рязанской) области. Учился в Трубетченской средней школе, в школе рабочей молодёжи города Липецка. Окончил Воронежский университет, Московскую высшую партшколу. Работал редактором районной газеты в Тульской области, собственным корреспондентом ТАСС по Удмуртской АССР, по Рячзанской области. Учредитель патриотических организаций «Земля Рязанская», Фонд 900-летие Рязани, Межрегиональный фонд С.А. Есенина. Был председателем Комитета по Всероссийским Есенинским премиям. Их лауреатами стали выдающийся русский композитор Г.В. Свиридов, известные поэты И.В.Лысцов, Ю.П. Кузнецов, С.Ю. Куняев, выдающийся дирижер В.И. Федосеев, популяризаторы есенинского творчества Б.М.Шальнев, Т.И. Смертина, В.И. Синельников, В.В.Шахов.
А.Н. Каковкин – один из учредителей, зам. главного редактора всероссийского литературно-художественного и публицистического журнала Союза писателей России «ЧАС РОССИИ».
Валентин Иванович Распутин в Рязани… Рязанский Кремль… Анатолий Николаевич Каковкин, Борис Михайлович Шальнев, Владимир Иванович Астахов, Василий Васильевич Шахов выступают в роли «экскурсоводов»…
Рязанская Есениниана живо интересует Валентина Ивановича… «ХОЖДЕНИЕ В РЯЗАНЬ» - поэма Евгения Долматовского… «Куда вы, бронзовый поэт с небесными глазами?.. …Вы не бывали столько лет на родине – в Рязани. Там дни поэзии как раз. Ну как они пройдут без вас?.. Чужды для этого момента и поезд, и автомобиль. Здесь нужен серый волк с царевной, ковёр, который самолёт… Над Трубежем, рекою древней, Есенин бронзовый идёт. Идёт по улицам Рязани её почётный гражданин. Плакат о пятилетнем плане по ветру плещется над ним…»
Сергей Есенин в духовном мире нашего современника… Есенинские уроки в школе… Есенин всегда и сегодня… Есенинское слово для «физиков» и «лириков»…
Ранняя осень в Подмосковье и на Рязанщине. Просветлённые, сквозистые березняки. Радужная позёмка опавшей листвы в дубравах, рощах и перелесках. Сентябрьские листопады. Журавлиные прощальные клики с поднебесья. Умиротворенный шум пустеющего бора. Всполохи калиновых гроздьев, пламя рябиновых костров.
Есенинские дни поэзии. Есенинские чтения… Конкурсы юных чтецов-декламаторов, юных художников-иллюстраторов, юных любителей песенного слова.
Есенин как личность, мыслитель, художник – в центре особзаинтересованного внимания поэтов, прозаиков, драматургов, публицистов, музыкантов, живописцев, культурологов, искусствоведов, кинематографистов. О «загадках» и «тайнах» Есенина страстно дискутируют и полемизируют «физики» и «лирики» ХХ-ХХ1 столетий.
…Можно было бы издать уникальный альбом «У ПАМЯТНИКА ЕСЕНИНУ В РЯЗАНСКОМ КРЕМЛЕ»… Валентин Иванович Распутин… Участники международных Есенинских форумов… Пётр Юшин, Юрий Прокушев, Пётр Проскурин, Василий Фёдоров, Владимир Фёдоров, Николай Рыленков, Виктор Боков, Михаил Дудин… Когда сегодня лукавые антисоветчики-ленинопадцы глаголят о скудности литературы социалистического реализма, то они фактически «сбрасывают с корабля» социалистической культуры вот этих воистину талантливых людей: Николай Тихонов, Расул Гамзатов, Кайсын Кулиев, Сергей Викулов, Владимир Цыбин, Николай Доризо, Лариса Васильева, Юстинас Марцинкявичюс… Есенин всегда и сегодня… Есенинская Рязанщина… «Русь моя, Рязань моя, Россия, отсветы берёзовой коры… Я люблю тебя с времён Батыя, с давней незапамятной поры. Я люблю тебя светло и свято. Ты навек смутила мой покой удалью Евпатья Коловрата, вечною есенинской строкой» (Сергей Островой).
2.
«Это гораздо больше, чем классовые расхождения в 1917 году».
«…Повалили Отечество и, как хищники, набросились на него – картина отвратительная, невиданная!
Двадцать лет назад мировое государство с единым правительством, единой экономикой и единой верой могло еще считаться химерой. После крушения СССР и прихода в России к власти демократической шпаны, с восторгом докладывавшей американскому президенту об успехах разрушения, мир в несколько лет продвинулся в своих мондиалистских усилиях дальше, чем за многие предыдущие столетия. Пал бастион, которым держались национальное разнообразие и самобытные судьбы. После открытия Америки и устроения там могучего космополитического государства прорыв в Россию стал главным событием второй половины прошлого столетия. Это слишком важная победа, чтобы ее захотели отдать обратно. Сейчас Запад еще прислушивается: что происходит в недрах нашей страны? – а через два-три года с нами начнут поступать так же, как с Ираком и Фолклендскими островами.
– Объявлять конкурс на национальную идею – все равно что объявлять конкурс на мать родную. Это абсурд, который может прийти в голову только сознательным путаникам, взявшимся наводить тень на плетень. Вообще «верховные» поиски объединительной идеи шиты белыми нитками и имеют целью не что иное, как сохранение своей власти, приведение к присяге ей всей России. Этого никогда не будет. Сегодня заканчивается расслоение России не только на богатых и бедных, но и на окончательно принявших теперешний вертеп и окончательно его не принявших. Это гораздо больше, чем классовые расхождения в 1917 году…» Валентин Иванович Р а с п у т и н.
«ЭТО ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, ЧЕМ КЛАССОВЫЕ РАСХОЖДЕНИЯ В 1917 ГОДУ»… -
В преддверии 100-летия Великих Событий этот философско-методологический, историко-цивилизационный вывод Валентина Иванович Распутина звучит с особой весомостью, убедительностью. В этих распутинских словах – и тревожное провидчество, и предостережение.
Заветы и ответы: МОЖНО ЛИ НАДЕЯТЬСЯ НА МОЛОДЕЖЬ?
– У меня впечатление, что молодежь-то как раз не «вышла» из России. Вопреки всему, что на нее обрушилось. Окажись она полностью отравленной и отчужденной от отеческого духа, в этом не было бы ничего удивительного, потому что от начала «перестройки» она вырастала в атмосфере поношения всего родного и оставлена была как государственным попечением, так и попечением старших поколений, которые разбирались между собой и своими партийными интересами.
Из чего я делаю эти выводы? Из встреч с молодежью в студенческих и школьных аудиториях, из разговоров с ними, из наблюдений, из того, что молодые пошли в храмы, что в вузах опять конкурсы – и не только от лукавого желания избежать армии, что все заметней они в библиотеках. Знаете, кто больше всего потребляет «грязную» литературу и прилипает к «грязным» экранам? Люди, близкие к среднему возрасту, которым от тридцати до сорока. Они почему-то не умеют отстоять свою личностность. А более молодые принимают национальный позор России ближе к сердцу, в них пока нетвердо, интуитивно, но все-таки выговаривается чувство любви к своему многострадальному Отечеству.
Молодежь теперь совсем иная, чем были мы, более шумная, открытая, энергичная, с жаждой шире познать мир, и эту инакость мы принимаем порой за чужесть. Нет, она чувствительна к несправедливости, а этого добра у нас– за глаза, что, возможно, воспитывает ее лучше патриотических лекций. Она не может не видеть, до каких мерзостей доходят «воспитатели» из телевидения, и они помогают ей осознать свое место в жизни. Молодые не взяли на себя общественной роли, как во многих странах мира в период общественных потрясений, но это и хорошо, что студенчество не поддалось на провокацию, когда вокруг него вилась армия агитаторов за «свободу».
Еще раз повторю: сбитых с толку и отравленных, отъятых от родного духа немало. Даже много. Но немало и спасшихся и спасающихся, причем самостоятельно, почти без всякой нашей поддержки. Должно быть, при поддержке прежних поколений, прославивших Россию.
ЗАВЕТЫ И ОТВЕТЫ: О РУССКОМ НАЦИОНАЛИЗМЕ
И «ФАШИЗМЕ»
– Подменять национальную идею фашизмом могут лишь люди злонамеренные, заинтересованные в окончательной гибели России. Народная идеология не может быть фашистской, тут сознательное передергивание карт, и далеко не безобидное для народа. Надо ли о нем, о народе, заботиться, опускаться даже до ложных поклонов перед ним, если он, за исключением небольшого просвещенного меньшинства, фашиствующий? Шкуру с него вон! Но знают ли господа, заправляющие политической кухней, насколько опасно блюдо, изготовлением которого они постоянно заняты, – национальное унижение?
Кричат: на галеры его, этот народ, если он перестает плясать под дудку политической режиссуры, если он, такой-рассякой, не понимает, для чего он существует! А потом и совсем от него избавиться. Методы массовой стерилизации, или как это еще называется, есть, история ими полна. А в Россию на его место «цивилизованный» народ из Европы, Турции, Китая, Кореи. Хватит дикость разводить! У Достоевского есть как нельзя лучше подходящие нашему моменту слова:
«Как же быть? Стать русским во-первых и прежде всего. Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо каждому стать русским, то есть самим собой, и тогда с первого шагу все изменится. Стать русским – значит перестать презирать народ свой... Мы и на вид тогда станем совсем другие. Став самими собой, мы получим наконец облик человеческий, а не обезьяний».
Национальная униженность – это ведь не только предательство национальных интересов в политике и экономике и не только поношение русского имени с экранов телевидения и со страниц журналов и газет, но и вся обстановка, в том числе бытовая, в которой властвует, с одной стороны, презрение, с другой, уже с нашей,– забвение. Это и издевательство над народными обычаями, и осквернение святынь, и чужие фасоны ума и одежды, и вывески, объявления на чужом языке, и вытеснение отечественного искусства западным ширпотребом самого низкого пошиба, и оголтелая (вот уж к месту слово!) порнография, и чужие нравы, чужие манеры, чужие подметки – всё чужое, будто ничего у нас своего не было.
Я не могу, не умею быть нетерпимым к любому национальному чувству, если оно не диктует себя всем, так почему же считается преступлением мое национальное и патриотическое чувство? Господь, создавая народы, каждому вручил свой голос, свое лицо и обряд – так и давайте, не мешая, а только обогащая друг друга, пользоваться ими во имя исполнения данных нам заветов.
Природа фашизма такова, что это естественное стремление защитить себя от перерождения и подчинения чужому приводит к уродливому искажению своего. Фашизм вырабатывает фанатизм и под видом сильной национальной власти способен на все. В том числе и превратиться в чудовище Третьего рейха, в образе которого он сегодня и воспринимается. Вот этим и пользуются сознательные путаники, оседлавшие российскую идеологию. Вся она, эта идеология, кроится под обвинительное заключение против того самого простака, который по навету вора берется под стражу как злоумышленник и преступник.
Истинные преступники не могут не понимать, что неслыханное в мире ограбление в считанные годы богатейшей страны, глумление над святынями, над историей, над самим русским именем способны вызвать ущемленное чувство национального достоинства, требующее действия. Это неизбежная реакция, так было, так будет. Но и остановиться преступники не в состоянии, слишком преуспели в своем ремесле грабежа, слишком зарвались, слишком много поставлено на карту. Наглость и страх диктуют тактику – только вперед! Ущемленное чувство национального достоинства после Версаля и итогов первой мировой войны явилось в Германии питательной средой для зарождения фашизма. Россия сегодня пострадала сильней, поражение ее унизительней, обида должна быть больше – вроде бы все необходимые условия для вынашивания фашизма. Ну и подсунуть ей это чудовище, и завопить на весь мир об его опасности! Знают прекрасно, что здесь совсем другой народ – начисто лишенный чувства превосходства, не заносчивый, не способный к муштре, непритязательный, а теперь еще и с ослабленной волей. Знают, но на это и расчет: чем наглей обвинения, тем противней от них отмываться. Чтобы в «этой» стране всё оставалось на своих местах, образ побежденного, в сравнении с благородным ликом победителя, должен иметь самое страшное, самое отталкивающее выражение.
И пошло-поехало: всякое национальное действие, необходимое для дыхания, будь то культурное, духовное, гражданское шевеление, – непременно «наци», окраска фашизма. Православная икона – «наци», русский язык – «наци», народная песня – «наци». Истерично, напористо, злобно-вдохновенно – и беспрерывно.
Русский человек оказался в изоляции от своих учителей, его сознание и душу развращают и убивают вот уже более двадцати лет, но чутье-то, чутье-то, если не разумный и независимый взгляд!.. У нас в крови это всегда было – издали распознавать злодейство. Как можно верить тем либеральным журналистам, которые убеждают русских в существовании русского фашизма?.. Народ на мякине не проведешь. Визг, поднятый вокруг «русского фашизма» и антисемитизма, неприличен, он сам выдает себя с головой. Будь действительно опасность фашизма, реакция должна бы быть серьезней, как накануне второй мировой войны. Тут и детектора лжи не надо, так видать. Опасность-то, кстати, есть, но с какой стороны – вот тут надо всматриваться зорче.
Под экономической разрухой, несмотря на огромные потери, мы выстояли, под нравственной разрухой выстояли, сопротивление нарастает. Ну так «русским фашизмом» его по голове, русского человека, как контрольным выстрелом в затылок. Чтобы, мол, спасти мир от смертельной опасности. «Цивилизаторы» раз за разом спасают мир от смертельной опасности, которая исходит почему-то от самых обессиленных экономической блокадой и бомбардировками – от иракцев, сербов... И вот теперь очередь России. Это закон хищников, уголовщины – добивай раненых, больных, изможденных, виноватых лишь в том, что они не признают свободу на поводке.
ЕСЕНИН С РУССКОГО КРЫЛЕЧКА СТАРТОВАЛ…
Сергей Викулов
Да, я стартовал от крылечка! И этим, мой недруг, горжусь!
Крылечко, да русская печка, да сани, да в бляшках уздечка -
сама изначальная Русь.
Расправив могутные плечи и смутных желаний полна,
на небо и землю с крылечек веками глядела она. Поскольку была избяною
и сплошь земляною была, поскольку, добавлю, иною пока она быть не могла.
Замученной ей, но живучей, как сын, загляну в старину,
ни лапти её, ни онучи вовек не поставлю в вину!
Напротив, я буду всё боле дивиться, - изыдь, сатана! - как в этой жестокой недоле
душой не зачахла она. Как в ней совместились счастливо - и в этом её высота! -
незлобивость и совестливость, достоинство и прямота! Земля, над которою
вместе с конягой пластался мужик, его не учила ни лести (пусть лучше отсохнет язык!),
ни лжи, ни торгашеству... Не был он мастер купить и продать. Умел он - свидетелем небо -
насытиться квасом да хлебом и нищему корку подать.
Забитого, долготерпеньем корить ты его погоди. Запомни, что точка кипенья
высокая в русской груди! И право, тебе забывать бы не след, говоря о былом,
кто рушил с Емелькой усадьбы, со Стенькою шёл напролом.
Кто, чашу терпения выпив, по Зимнему вдарил плечом... И гнев тот
октябрьский Великим историей был наречён! И рухнуло рабство!
И с треском кругом послетали замки... И к гневу тому, как известно,
причастны в лаптях мужики! Громили они супостата, рубили, оставив дела...
Выходит, крылечко для старта - площадка не так уж мала...
Не так и плоха она, к слову (как ты мне о том напевал!):
мой тёзка русоголовый - Есенин -с неё ж стартовал!
…Поэму «В приокском селе под Рязанью…» АЛЕКСАНДР ФИЛАТОВ посвятил Татьяне Фёдоровне Есенина. Произведение это – своеобразное слово о Матери, восходящее к фольклору, сказание о той, кому был обязан жизнью великий сын земли русской. Один из персонажей – сатирический; это американский делец Джон, пытавшийся переманить старушку за океан, прельстив роскошью и богатством. Джон как бы «сродни» прощелыге Пересветову («О, как они, нехристи, схожи!» - гневно думает мать поэта. – «Пусть сердце остынет немного. «Серёжа, сынок мой родной, Дай силы дойти до порога. Я знаю – ты рядом со мной». Платок отряхнула дарёный, Ослабила узел тугой, Блеснула глазами на Джона И дверь распахнула ногой. В углу загремела посуда, Погас огонёк у икон. – А ну, убирайся отсюда, Иди по-хорошему, Джон! Петляй своей тропкой убогой И там, у себя, куролесь. А русскую землю не трогай И в русскую душу не лезь!»…
ВАСИЛИЙ СТЕПАНОВ, стремясь осмыслить давний спор вокруг имени лирика, полемически спрашивает: «Я думаю, за что его ругали, за что критиковали столько лет? Кому, какой экстравагантной швали не по душе был истинный поэт? Активные участники навета Ему навешивали ярлыки мужицкого скандального поэта…».
О ПОДЛИННОМ ПАТРИОТИЗМЕ
– Зачем патриотизм? А зачем любовь к матери, святое на всю жизнь к ней чувство? Она тебя родила, поставила на ноги, пустила в жизнь – ну и достаточно с нее, дальше каждый сам по себе. На благословенном Западе почти так и делается, оставляя во взрослости вместо чувства кой-какие обязанности.
Любовь к Родине – то же, что чувство к матери, вечная благодарность ей и вечная тяга к самому близкому существу на свете. Родина дала нам всё, что мы имеем, каждую клеточку нашего тела, каждую родинку и каждый изгиб мысли. Мне не однажды приходилось говорить о патриотизме, поэтому повторяться не стану. Напомню лишь, что патриотизм – это не только постоянное ощущение неизбывной и кровной связи со своей землей, но прежде всего долг перед нею, радение за ее духовное, моральное и физическое благополучие, сверение, как сверяют часы, своего сердца с ее страданиями и радостями. Человек в Родине – словно в огромной семейной раме, где предки взыскуют за жизнь и поступки потомков и где крупно начертаны заповеди рода. Без Родины он – духовный оборвыш, любым ветром может его подхватить и понести в любую сторону. Вот почему безродство старается весь мир сделать подобным себе, чтобы им легче было управлять с помощью денег, оружия и лжи. Знаете, больше скажу: человек, имеющий в сердце своем Родину, не запутается, не опустится, не озвереет, ибо она найдет способ, как наставить на путь истинный и помочь. Она и силу, и веру даст.
Кто же в таком случае ненавистники патриотизма? Или те, кто не признает никакого другого рода, кроме своего, или легионеры нового мирового порядка – порядка обезличивания человека и унификации всего и вся, а для этих целей патриотизм, конечно же, помеха.
Мы, к сожалению, неверно понимаем воспитание патриотизма, принимая его иной раз за идеологическую приставку. От речей на политическом митинге, даже самых правильных, это чувство не может быть прочным, а вот от народной песни, от Пушкина и Тютчева, Достоевского и Шмелева и в засушенной душе способны появиться благодатно-благодарные ростки.
Родина – это прежде всего духовная земля, в которой соединяются прошлое и будущее твоего народа, а уж потом «территория». Слишком многое в этом звуке!.. Есть у человека Родина – он любит и защищает всё доброе и слабое на свете, нет – все ненавидит и все готов разрушить. Это нравственная и духовная скрепляющая, смысл жизни, от рожденья и до смерти согревающее нас тепло. Я верю: и там, за порогом жизни, согревающее – живем же мы в своих детях и внуках бесконечно. Бесконечно, пока есть Родина. Вне ее эта связь прерывается, память слабеет, родство теряется.
Для меня Родина– это прежде всего Ангара, Иркутск, Байкал. Но это и Москва, которую никому отдавать нельзя. Москва собирала Россию. Нельзя представить Родину без Троице-Сергиевой Лавры, Оптиной пустыни, Валаама, без поля Куликова и Бородинского поля, без многочисленных полей Великой Отечественной...
Родина больше нас. Сильней нас. Добрей нас. Сегодня ее судьба вручена нам – будем же ее достойны.
ЧТО ПРОИСХОДИТ С НАМИ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ?
– Кажется, нет никаких оснований для веры, но я верю, что Запад Россию не получит. Всех патриотов в гроб не загнать, их становится все больше. А если бы и загнали – гробы поднялись бы стоймя и двинулись на защиту своей земли. Такого еще не бывало, но может быть.
Я верю – мы останемся самостоятельной страной, независимой, живущей своими порядками, которым тыща лет. Однако легкой жизни у России не будет никогда. Наши богатства – слишком лакомый кусок...
О ЛИТЕРАТУРЕ: МЫСЛИ ВСЛУХ
– Я понимаю себя и всегда понимал все-таки как писателя русского. Советское имеет две характеристики – идеологическую и историческую. Была петровская эпоха, была николаевская, и люди, жившие в них, естественно, были представителями этих эпох. Никому из них и в голову не могло прийти отказываться от своей эпохи. Точно так же и мы, жившие и творившие в советское время, считались писателями советского периода. Но идеологически русский писатель, как правило, стоял на позиции возвращения национальной и исторической России, если уж он совсем не был зашорен партийно.
Литература в советское время, думаю, без всякого преувеличения могла считаться лучшей в мире. Но она потому и была лучшей, что для преодоления идеологического теснения ей приходилось предъявлять всю художественную мощь вместе с духоподъемной силой возрождающегося национального бытия. Литературе, как и всякой жизненной силе, чтобы быть яркой, мускулистой, требуется сопротивление материала. Это не обязательно цензура (хотя я всегда был за нравственную цензуру или за нравственную полицию – как угодно ее называйте); это могут быть и скрыто противостоящие механизмы, вроде общественного мнения. К примеру, нынешнего, которое вора и проститутку считает самыми уважаемыми людьми и предателю воздает почести.
Кстати, советская цензура сделала Александра Солженицына мировой величиной, а теперешнее «демократическое» мнение, укорачивая Солженицына, сделало его, что еще важнее, величиной национальной.
Нынешний сверхбыстрый и глубокий сброс интереса к книге говорит о неестественности этого явления, о каком-то словно бы испуге перед книгой. Именно этот испуг и нужно считать одной из причин резкого падения числа читателей. Главная причина здесь, конечно, – обнищание читающей России, неспособность купить книгу и подписаться на журнал. Вторая причина – общее состояние угнетенности от извержения «отравляющих веществ» под видом новых ценностей, состояние, при котором о чем-либо еще, кроме спасения, думать трудно. И третья причина – что предлагает книжный рынок. Не всякий читатель искушен в писательских именах. Вот он идет в библиотеку... В любой библиотеке вам скажут, что читают по-прежнему немало... Но все поступления последних лет – «смердяковщина», американская и отечественная, и для детей – американские комиксы.
И читатель правильно делает, когда от греха подальше он обращается к классике.
А нас читать снова станут лишь тогда, когда мы предложим книги такой любви и спасительной веры в Россию, что их нельзя будет не читать.
ЗАВЕТЫ И ОТВЕТЫ: ОБ УБИТЫХ ЖИВЫМИ
– Этот век явился для России веком трагическим, страшным. Никакой другой народ тех ломок, потерь, напряжений, какие достались народу нашему, не выдержал бы, я уверен. Ни времена татарского ига, ни Смута XVII века ни в какое сравнение с лихолетьем России в XX веке идти не могут. Страшнее внешних ломок и утрат оказалась внутренняя переориентация человека – в вере, идеалах, нравственном духовном прямостоянии. В прежние тяжелые времена это прямостояние не менялось. Не менялось оно и в поверженных во Второй мировой войне Германии и Японии, что значительно облегчило им возвращение в число развитых стран, а ущемленное национальное чувство – ущемленное, а не проклятое и не вытравливаемое, – стало в этих странах возбудителем энергии.
Исключительно страшен психический надлом от погружения России в противоестественные, мерзостные условия, обесценивание и обесцеливание человека, опустошение, невозможность дышать смрадным воздухом. Вымирающая Россия – отсюда, от этого выброса без спасательных средств в совершенно иную, убийственную для нормального человека атмосферу. Здесь причины эпидемии самоубийств, бездомности, кочевничества, пьянства, болезней и тихих нераскрытых смертей – от ничего, под тоскливый вой души.
Ничуть не сомневаюсь, что и это предусматривалось «реформаторами» заранее. «Инакомыслящие» пошли в оппозицию, живут в постоянном сопротивлении новому порядку вещей, «инакодушные», более чувствительные к жестким и унизительным условиям, растерянные, не видящие просвета в жизни, уходят в могилу до срока.
Что касается «знакового» художественного образа для выражения нынешнего состояния России – его литература предложить не смогла. Я думаю, потому, что реальность оказалась за гранью возможностей литературы. Больше того – наступила эпоха за гранью жизни. Для нее есть единственный образ – Апокалипсис в Откровении Иоанна Богослова.
ЗАВЕТЫ И ОТВЕТЫ: О ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
***
Колокол дремавший
Разбудил поля,
Улыбнулась солнцу
Сонная земля.
Понеслись удары
К синим небесам,
Звонко раздается
Голос по лесам.
Скрылась за рекою
Белая луна,
Звонко побежала
Резвая волна.
Тихая долина
Отгоняет сон,
Где-то за дорогой
Замирает звон. СЕРГЕЙ Е С Е Н И Н.
– Вопрос: что лучше для народной нравственности – атеистическое государство, предлагающее под своей вывеской евангельские заповеди, или государство неограниченных свобод, где не утесняется вера, но махровым цветом расцвело зло, направленное как против веры, так и вообще против нравственности?
Церковь освобождена от теснений, но отдана на растерзание всем, кому она мешает. Православие стараются расколоть, растлить и обезобразить с помощью «свобод». Этим и сейчас занимаются вовсю, против него еще больше будут стянуты все воинствующие силы.
В грязном мире, который представляет из себя сегодня Россия, сохранить в чистоте и святости нашу веру чрезвычайно трудно. Нет такого монастыря, нет такого заповедника, где бы можно было отгородиться от «мира». Но у русского человека не остается больше другой опоры, возле которой он мог бы укрепиться духом и очиститься от скверны, кроме Православия. Все остальное у него отняли или он промотал. Не дай Бог сдать это последнее. Помните, у Василия Шукшина: «Народ весь разобрался». Но тогда он еще не «разобрался». У Шукшина это было предчувствие возможного, а теперь убери или даже ослабь духовную связующую силу – и все, больше связаться нечем.
В этой связи я бы и рад согласиться с мнением, что мы превратились чуть ли не в профессиональных плакальщиков, что картина современной России не столь мрачная, как нам представляется... Рад бы, но... Достаточно поглядеть вокруг.
Вот вам жизнь моей родной деревни на реке Ангаре, теперь там Братское водохранилище. Судите сами, жизнь ли это? Пятьдесят лет назад моя Аталанка была перенесена из зоны водохранилища на елань, сюда же свезли еще пять соседних деревень. Вместо колхозов стал леспромхоз. С началом перестройки он пал смертью храбрых на рыночном фронте. В большом поселке совершенно негде стало работать. Магазин и пекарню закрыли, школа сгорела (правда, сейчас ее отстроили заново), солярку покупать не на что, электричество взблескивало ненадолго в утренние и вечерние часы. Но это еще не вся беда. Воду в «море» брать нельзя, заражено много чем, а особенно опасно – ртутью. Рыбу по этой же причине есть нельзя. Почту могут привезти раз в неделю, а могут и раз в месяц.
И если бы в таком аховом положении была одна моя деревня... Их по Ангаре, Лене, Енисею множество. Никакого сравнения не только с войной... сравнивать не с чем. И тем не менее петь отходную я бы не стал. Человек возвращается в жизнь и из состояния клинической смерти, то же самое чудо способно произойти и с государством. Конечно, это происходит в том случае, если всерьез берутся за его спасение, а не делают ложных движений.
