Олег Виноградов — денди советского балета. Балетмейстер милостью Божьей, в мире таких — на пальцах одной руки пересчитать. С моцартианской лёгкостью Олег Виноградов коснулся воображением произведений Расула Гамзатова, Чингиза Айтматова и создал нечто из ряда вон выходящее. Сверкание на сцене абстракций из нитей граната и речного жемчуга, что переливалось, истаивало, как воск от огня, в пластике артистов балета, охваченных истомой, подвигом и трепетом человеческих чувств. Публика, как зачарованная, ночи напролет проводила в очередях перед кассами театра. Лишь бы еще и еще раз увидеть в Кировском или в Большом балеты "Горянка", "Асель", "Потёмкин", "Ярославна"… И не поверить возможности волшебства перевода на язык хореографии произведений советской литературы. "Что ж? — задумчиво рассуждал маэстро, элегантно разместившись в кресле директорской ложи, поигрывая в руке вишнёвой трубкой. — Балет — искусство трансцендентное, то есть выходящее за грани возможного. И только тогда оно — балет".
Олег Виноградов — вершитель невозможного. Он возглавил "Кировский балет", когда эта кузница этуалей, эталон петербуржского стиля, казалось, исчерпала себя. Вслед за "прыжком в свободу" Нуреева последовали Макарова, Барышников. Аллу Осипенко фактически "ушли" из театра, а больше половины труппы перешагнуло через пенсионный рубеж. И что сделал маэстро? Создал новую труппу, вернул статусу "артист Кировского балета" былую непревзойденность. Мир заговорил об Олеге Виноградове как об одном из пантеона великих. Агенты иностранной разведки кружили вокруг маэстро, маня соблазнами.
Карьера Олега Виноградова — понимание: политика двойных стандартов — день вчерашний. Збигнев Бжезинский — автор доктрины "русский народ — лишний народ" предложил русскому Олегу Виноградову провести инспекцию всех балетных трупп США и представить доклад о состоянии в стране искусства — балета. Президент США Буш-старший пригласил маэстро открыть в Вашингтоне "Кировскую балетную академию". Столица Южной Кореи, Сеул, предложила занять пост артистического директора компании "Юниверсал балет". Святая святых балета — Гранд Опера — впервые в своей истории пригласила русского балетмейстера возглавить балетную труппу. Творческие замыслы Олега Виноградова реализовывались на сценах ведущих театров Европы, Азии, Северной и Южной Америки. Карьера Олега Виноградова оборвалась в её зените… Крушение ли СССР тому причина?
В поисках Олега Виноградова специально выехала в Санкт-Петербург.
Олег ВИНОГРАДОВ. Почему вдруг заинтересовались мной?
"ЗАВТРА". Ну, Вы для меня человек не случайный. Я давно хотела встретиться, спросить: что с Вами? почему Вы, человек-легенда, где-то в тени?
Олег ВИНОГРАДОВ. Что со мной? Очень просто. Оказался блокированным. Последние 25 лет идёт уничтожение моего имени.
"ЗАВТРА". Верно ли, что над Вами висел дамоклов меч физического уничтожения? Вы можете рассказать историю вашего ухода из Кировского театра?
Олег ВИНОГРАДОВ. Могу. Начался передел рынка, в котором я явно кому-то стал мешать. Из всех творческих организаций страны Кировский театр к тому времени приносил Госконцерту самые большие деньги. Балет был такого уровня, что иностранные импресарио заключали с нами самые выгодные для нашей страны контракты. Выше нас никто не получал, ни Большой театр, ни "Березка", ни цирк, ни ансамбль Моисеева. За один спектакль нам платили от $35 000 до $55 000, а гастролировали мы по два-три месяца. Вот к этим деньгам и потянулись.
"ЗАВТРА". И Вам сделали предложение, от которого нельзя отказаться?
Олег ВИНОГРАДОВ. Сначала ко мне обращались с вопросами: не надоело ли мне руководить театром? Отступные — миллион долларов. Потом начались "санкции": прокалывали колеса машины, разбивали стекла, поджигали квартиру. Последовало первое покушение, второе, мне проломили голову, пытали несколько часов, я чудом остался жив. За мной была установлена слежка, и я вынужден был нанять охрану. Полтора года ходил с охраной от дома до театра и по театру. Потом было третье покушение, мне подбросили изумительную вещь, ампулу с отравляющим газом. Опять же чудом я остался жив: ампула оказалась некачественной, я получил всего лишь микроинфаркт. Ну и после этого случая решил уехать из страны. Но сердце, душа болели. Ясно ведь было: смалодушничал. Ведь именно этого от меня и добивались! И я вернулся. Было подстроено получение взятки директором театра Мальковым от канадского импресарио. Тень этого скандала легла и на меня. Расследование показало, что я не имел к взятке никакого отношения. У меня все документы на руках есть, что взятка в действительности не имела места, на мне никакого уголовного дела не было и нет. Оно даже не открывалось! После этого скандала я оставался в театре на посту главного балетмейстера еще несколько лет и продолжал работать так же активно. Лишь в 2000 году, после очередного покушения, уехал в США. Но пресса до сих пор обливает меня грязью. Особенно преуспела критикесса Юлия Яковлева.
"ЗАВТРА". Кто — вы? и кто — "критикесса" Юлия Яковлева?
Олег ВИНОГРАДОВ. Я подал в суд на неё и этот суд выиграл. Журнал, где была публикация, дал опровержение. Но я настаивал на компенсации. Тогда глянцевый, весь в рекламе толстый журнал предоставил в суд документы, согласно которым журнал нищий, выплатить компенсацию не в состоянии. В настоящее время суд не закончен, и я настаиваю на том, чтобы госпожа Яковлева понесла материальное наказание за публикацию ложной, оскорбляющей меня информации.
"ЗАВТРА". Можно сказать: кампания по уничтожению имени Григоровича в Москве и имени Виноградова в Петербурге стартанула в одно и то же время. И действующие лица всё те же.
Олег ВИНОГРАДОВ. Так инициатива одной и той же группы! Павел Гершензон, Вадим Гаевский и компания. Идеолог группы Павел Гершензон — неудавшийся архитектор, абсолютный непрофессионал в балете — выступает за то, чтобы советский период балета был уничтожен. Открыто говорит о том, что советский балет — не балет, а профанация, и русский балет — тоже не балет. Настоящий балет существовал и существует исключительно на Западе. Вы знаете, недавно вышла книга Гершензона об истории Мариинского театра. Так в ней период моей работы в нем просто исчез. Дыра в 20 лет.
"ЗАВТРА". Чем можно объяснить такую позицию?
Олег ВИНОГРАДОВ. Во-первых, стремлением, простите за выражение, выпендриться, показать: мы в оппозиции ко всему, и мы, только мы имеем право определять, что говорить сегодня за всех. Как следствие, началось засилье на сцене эпатажа, мрака, антикрасоты. Вы не поверите, но 1 апреля 2010 или 2011 года, точно не помню, на сцене Мариинского театра танцевала труппа Анжелена Прельжокажа, абсолютно голые мужчины и женщины, изображали, выражали и иллюстрировали все возможности полового акта, насилия. И это на сцене Мариинского театра, где 60 лет воспевал красоту Мариус Петипа!
"ЗАВТРА". Ну почему не поверю? В пору связки чиновников Швыдкой-Иксанов-Гетман-Новикова, каждый с орденом Почетного легиона за заслуги перед искусством в петлице, извращение в Большом были нормой. Разве что Прельжокаж в балете "Апокалипсис" приодел артистов в нечто вроде мешков для мусора. Олег Михайлович, но не Вы ли были первым, кто пригласил в Кировский театр ведущих западных балетмейстеров?
Олег ВИНОГРАДОВ. При мне близко к театру не подпускались балетмейстеры псевдомодерна. Я и тогда говорил о сохранении традиций и школы классического балета, и первым в нашей стране предоставил сцену театра ведущим западным хореографам, близким нам по эстетике: Джорджу Баланчину, Ролану Пети, Пьеру Лакотту, Джерому Роббинсону, Энтони Тюдору. Эти хореографы на основе классики создавали замечательные неоклассические балеты.
"ЗАВТРА". Не получилось ли так, что, ратуя за западную хореографию, мы получили в итоге обнаженные гениталии на сцене?
Олег ВИНОГРАДОВ. Именно так! Дело в том, что была образована ниша бесконтрольности, хаоса, бесцензурности и анархии.
"ЗАВТРА". Балет превратили в шоу.
Олег ВИНОГРАДОВ. Превратили в базар! Не в рынок, а в базар! Весь этот рыночный балет стал балетом базарным. Более того, когда началась вся эта вакханалия бесконтрольности, то на Запад хлынула толпа непрофессионалов. Они дискредитировали звание артиста русского балета. И вот уже на стенах американских и европейских академий балета стали появляться таблички: "Русским просьба не обращаться".
"ЗАВТРА". Двадцать лет демократической пропаганды сделали своё дело.
Олег ВИНОГРАДОВ. Да. До русского балета с его двухсотлетней школой традиции и совершенствования Западу, прежде всего я имею в виду США, было не дотянуться. Но так называемые реформаторы изобрели следующий ход: русский балет не может быть международным. Не вписывается в международный уровень. С чем трудно поспорить, учитывая высоту планки русского балета. И что в результате сделали? Русский балет опустили до их, "международного", уровня.
"ЗАВТРА". Олег Михайлович, хотела бы, чтобы Вы рассказали о прощальном приезде Нуреева в Россию. Ведь, несмотря на вынужденную эмиграцию, он, в очередной раз, прославил русский балет на весь мир.
Олег ВИНОГРАДОВ. Конечно, я сделал всё, чтобы вернуть Нуреева в Ленинград. Дело в том, что мы учились с ним в одном классе у замечательного, нашего любимого, педагога Александра Ивановича Пушкина. Друзьями мы не были, но отношения поддерживали постоянно. Он всё время болел театром, он всё время болел Петербургом, спрашивал обо всех. Конечно, Нуреев — явление совершенно экстраординарное, таких танцовщиков не было.
"ЗАВТРА". Что Вас больше всего тронуло, когда он танцевал в "Сильфиде"?
Олег ВИНОГРАДОВ. Он уже не танцевал. Он ходил. Он был уже очень болен… А тронуло?.. В 1978 году в Кировском театре реконструировали сцену. Старую ломали, и отломанный кусок я сохранил. Через какое-то время уже на гастролях в Париже я передал этот кусок Нурееву со словами: "Рудик, это кусок сцены, на которой ты танцевал". И он заплакал… Так вот, после "Сильфиды", когда уже спектакль закончился, Нуреев опустился на колени новой сцены театра. И потом сказал: "Ты сделал мне второй подарок. Теперь я, наверное, больше на этой сцене не появлюсь". Через два месяца он умер.
"ЗАВТРА". Олег Михайлович, вы прошли через огни, воды и медные трубы. Что оказалось для Вас самым главным?
Олег ВИНОГРАДОВ. Самое главное то, что моя бедная мама, которая осталась одна с тремя детьми после войны, отец погиб, заложила в ломбард всё: свои серёжки, свадебное кольцо и внесла вырученные деньги на моё частное обучение у педагога, благодаря чему я поступил в хореографическое училище. Моя мама не понимала балета абсолютно, она верила в то, что, раз я выбрал балет и фанатично им занимался, значит, так надо. Каждый раз мама приходила на спектакли, буквально с моего студенческого "Щелкунчика", где я танцевал паяца. Я потом спросил: "Мам, как я танцевал-то?" (голос срывается) "Миленький, я не видела — плакала". Она каждый раз плакала… И самое ужасное то, что, имея шестидесятилетний опыт в балете, имея авторитет, — что-то значу в своей профессии — я абсолютно не нужен Родине. Меня даже не пускают в Мариинский театр… Но Петипа в своих воспоминаниях пишет: сегодня не пустили в Мариинский театр; швейцар, который кланялся мне до пояса, сказал: "миленький Морис Иванович, пущать не велено"… Я не Петипа, но, тем не менее, всё-таки 23 года руководил лучшим театром мира…
Беседовала Марина Алексинская
