У всех сегодня на слуху скоротечный скандал с чиновницей из Саратова, который вышел на федеральный уровень после того, как в сеть попала интересная видеозапись. На ней чиновница говорит: «Саш… Саш… Вставай». Это, разумеется, оскорбило общественность, и тогда…
А, нет. Прошу прощения, ошиблась. Это совсем другой случай был - с совершенно другой саратовской чиновницей. В мае этого года специалист по опеке и попечительству администрации Октябрьского района города Саратова Мария Мищенко была остановлена инспекторами ГИБДД. Она управляла служебным автомобилем Сузуки, находясь в состоянии алкогольного опьянения. А на заднем сиденье автомобиля спал министр финансов Саратовской области Александр Выскребенцев. Пикантности в ситуацию добавлял тот факт, что дело было ночью, господин Выскребенцев был женат, но не на госпоже Мищенко.
Но и в мае всё тоже развивалось по знакомым нотам. Запись попадает в Интернет, её показывают федеральные каналы. Потом краткий скандал и увольнение. О судьбе нетрезвой дамы пресса умалчивает, а вот министр финансов Саратовского правительства был уволен «по собственному желанию» губернатором области Валерием Радаевым.
Не прошло и пяти месяцев, как господину Радаеву пришлось отправлять в отставку другого своего министра - труда, занятости и миграции - Наталью Соколову, которая прославилась своей фразой о «макарошках».
В чём сходство этих двух случаев? Только ли в месте действия? Вовсе нет. За последнее время мы пережили сразу несколько информационных всплесков, связанных с региональными деятелями того или иного ранга. То мы услышали о «золотом парашюте» в Воронежской области. А то в Алтайском крае уволили целый ряд чиновников после скандала с домами престарелых.
Поводы и обстоятельства разные, но сходство в том, что до скандала федерального уровня фамилии участников скандала широкая общественность никогда не слышала. Боюсь, не слышали даже граждане, проживающие в регионе скандала. Более того, после скандала имена действующих лиц моментально будут преданы забвению.
Оно не удивительно. Мало ли у нас мелких бюрократов? Целая армия. Никто бы и внимания не обращал ни на их слова, ни на их похождения, если бы не громкие названия должностей. Все они министры, какие-нибудь вице-чечевицы, первые заместители по особо важным делам и статс-егеря. А в реальности: расходный материал системы, люди, которые столь же далеки от реальной власти, как и мы все, простые смертные. Если глядеть снизу, с точки зрения рядового обывателя, то жизнь их удалась, оклады непомерны, спесь и чванство немыслимы, но если наблюдать за ними сверху, оттуда, откуда начинаются настоящая власть и влияние, то какой-нибудь вице-премьер Нижнедновского поселкового правительства в дорогом костюме мало отличим от тракториста Нижнедновского великомоторного союза в телогрейке.
В общем, при взгляде сверху где-то далеко внизу какие-то смешные флуктуации происходят: вахтеры не пускают в женское общежитие парней-студентов, оскорбляют их и упиваются своей вахтерским величием. Чего бы не щелкнуть такого вахтеришку по носу, не потрафить студентикам?
Это весьма древняя и почтенная политическая технология: выдавать разъяренной и бунтующей толпе бояр на расправу, чтобы толпу успокоить.
На ум сразу приходит правление Алексея Михайловича Тишайшего. К 1648 году реформы правительства молодых бояр-технократов под руководством Бориса Морозова были направлены на балансировку бюджета, создание прочной финансовой системы и наполнение казны. Всё это привело к некоторому увеличению налогового бремени. В результате чего царю-батюшке были поданы челобитные о том, что народ с женами и детьми впал в окончательное разорение и терпеть более такого не в силах. Бояре же, окружавшие его царское величество, приняли эти прошения и не только разорвали их на клочки, но еще бросили эти клочки в лицо просителям, над которыми издавались и которых холопы или рабы их жестоко избили, и весьма многих посадили в заключение.
Тогда просители не знали ещё о вреде майдана. Поэтому учинили разные беспорядки. Грабили и жгли дома бояр, а потом явились толпою к царскому дворцу, «придя в которому, начали вызывать бежавшего Морозова, бежавшего Плещеева, равно как и беглеца Траханиотова, а также и его царское величество, требуя выдачи им беглецов. Тогда царь немедленно выдал им Плещеева с приказанием отрубить ему голову. Но народ был чересчур разъярен и, не желая ждать приведения в исполнение этого приговора, потащил Плещеева на торговую площадь, где его жестоко избили до синяков и черных пятен, после чего топорами разрубили на части, словно рыбу».
Видите как. «Немедленно выдал». Воеводу и реформатора Леонтия Плещеева, заслуженного человека. Ну, пришлось.
Нравы с века XVII изрядно смягчились, поэтому вместо «приказал отрубить ему голову» теперь следует «приказал отправить его в отставку». Не дожидаясь перитонита. Сиречь, образования на пустом месте разъяренной толпы.
Надо уже без ёрничания заметить, что в принципе на то, что хотя технология и древняя, но работает худо-бедно по сю пору.
Беда лишь в том, что наша власть вначале создаёт себе проблемы на ровном месте, потом начинает их решать точечными полумерами, постоянно запаздывая и лишаясь таким образом союзников и друзей как вне своей системы, в обществе, так и внутри самой себя.
Раздутый бюрократический аппарат на местах ведет к присутствию в креслах огромного количества случайных людей. Элиты становятся аморфными, не компактными. Управляемость теряется. Трудно объяснить правила игры своим же нижним этажам - особенно, когда эти правила меняются чуть ли не ежемесячно, когда меняется сама политическая реальность. Трудно проповедовать управленческий технократизм, а затем от технократов требовать политического поведения и соблюдения политического политеса.
Региональная бюрократия смотрит наверх и тяжело усваивает правило quod licet Jovi, non licet bovi. Да и как объяснить чиновникам из Саратова или Хабаровска, почему депутат от «Единой России» может советовать людям покинуть зону комфорта, после чего получает высокий пост в Думе, а на местном уровне за такие же точно пассажи грозит увольнение. Этого, кстати, не понимают и рядовые граждане. Почему федеральный министр спокойно может нести чушь о том, как пенсионная реформа благотворно скажется на здоровье людей, а министр региональный вылетает пулей из правительства за пассаж о «макарошках».
Так что бюрократия на местах мотает себе на ус: система не защитит. Ославит, опозорит, не выступит в защиту. А ведь та же министр Соколова отстаивала, пусть и неловко, действия всей системы. Её коллеги это прекрасно видят. Чиновник, которого поймали «на горячем» (пьяным за рулём, допустим), осознаёт, что виноват, но в случае Соколовой осознания своей вины нет и в помине.
С другой стороны, граждане вне системы воспринимают слова чиновницы из Саратова как нечто наглое и вопиющее. А увольнение за подобное - как нечто естественное. Поэтому факт увольнения в памяти не задержится, а вот слова осядут надолго. «Они все так думают, просто эта лишнего сболтнула». «Они все такое нам говорят, просто Медведева уволить нельзя, а мелкую сошку - можно». «Да ладно бы просто говорили - они хуже поступают, они действуют в соответствии с этими словами».
То есть, власть проявляет непоследовательность и нерешительность. Сначала принимая вопиющие законы, а потом пытаясь пробежать между струек.
Так аппарат входит в политический занос. Это опасная ситуация на дороге, и в ближайшее время мы увидим, настолько ли опытны наши водители, как нам сообщали. Смогут ли они выйти из сложившегося положения без того, чтобы вылететь на встречку - под колеса западных фур.
