Сегодня всё более очевидно, что роковым для Государства Российского был не октябрь 1917 года, а февраль-март. Этому поистине переломному событию посвятил в последние годы доктор исторических наук профессор М. А. Бабкин два фунаментальных исследования: "Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году" (М., Индрик, 2008) и "Священство и Царство (Россия, начало ХХ в. — 1918 г.). Исследования и материалы. (М., Индрик, 2011)
Принято считать, что высшее духовенство было в России опорой монархии. На самом деле всё оказывается гораздо сложнее. Основываясь на архивных материалах, Бабкин показывает, что подавляющее большинство российского епископата уже в начале XX столетия стояло на республиканских позициях. В вышедшем в 1900 г. "По благословению Святейшего Правительствующего Синода" Служебнике исчезает обязанность вынимания на проскомидии частицы о здравии Государя...
С началом революции 1905 года многие архиереи публично проявляли сочувствие революции. Старший викарий Санкт-Петербургской епархии епископ Нарвский Антонин (Грановский) сразу после обнародования Манифеста 17 октября 1905 года перестал на совершаемых им богослужениях поминать царя как "самодержавнейшего", а в декабре 1905 года опубликовал в столичной газете "Слово" статью о том, что Православие и Самодержавие несовместимы. В Петербурге высшее духовенство при поддержке митрополита Антония (Вадковского) совершало панихиды по революционерам. Участие в Февральской революции стало итогом. Св. Синод уже 6-8 марта распорядился изъять из богослужебных чинов поминовение царской власти. Если Россия была провозглашена А.Ф. Керенским Республикой только через шесть месяцев после революционных событий, то Св. Синод это "сделал" через шесть дней. А уже к концу марта 1917 г. все богослужебные тексты, где ранее поминалась Царская власть, были исправлены. По сути, именно действия Синода сделали революцию необратимой.
Среди прочего М.А.Бабкин "обращает внимание на определённый символизм в действиях некоторых представителей духовенства", которые "кощунственно ассоциировали происшедший в стране государственный переворот с Пасхой". Многие современники указывали на "пасхальную" атмосферу "великой безкров- ной" революции. На улицах городов нередким было приветствие: "Христос воскресе… наконец-то мы свободны". А один из московских клириков, священник Владимир Востоков, явился 4 марта 1917 года на Красную площадь для служения праздничного молебна не в тёмном (великопостном, положенном по церковному уставу), а в красном, пасхальном облачении. "Многим из тех, кто в те дни участвовал во всеобщей революционной вакханалии, даже казалось, будто бы "рай опустился на землю", — пишет М. Бабкин. Духовенство освящало своим присутствием революционные праздники. Одним из идеологов "христианской демократии" стал епископ Уфимский Андрей (князь А.А.Ухтомский). Одну из глав своих воспоминаний он так и назвал — "Моя защита республики". Он писал: "В Священном Писании есть целая отдельная "Книга Судий", описывающая идеальную республику. А когда древние иудеи вместо этих благочестивых судей пожелали иметь своего царя, то это вызвало гнев Божий". Это, кстати, очень важно. Республикански настроенное духовенство опиралось не на указания апостола Павла, не на Предание Церкви, не на историю Византии и России, а именно на Ветхий Завет.
Что являлось причиной всего этого? М. Бабкин делает любопытный вывод: "Иерархи решили воспользоваться политической ситуацией для осуществления своего желания получить освобождение от влияния императора ("светской" власти) на церковные дела и фактически избавиться от царя как своего "харизматического конкурента". Но, думаю, это только часть проблемы. Её корень — в непримиримости метафизики Запада, вслед за бл. Августином (и Ветхим Заветом) утверждающим тотальное отчуждения Творца и Творения (а, следовательно, Церкви и Царства), и православного Востока с его идеей "обожения твари" и, соответственно, Царской власти. Начиная с середины XVII века западная "удавка" над русским церковным сознанием всё усиливается.
"Сдача" России Западу привела и к торжеству западного "богословия\власти". М.Бабкин справедливо пишет: "То, чего духовенство жаждало в период с начала XX века по 1917 год включительно, ему удалось получить безо всяких усилий в 1990-е… Если судить по положению Церкви в царской России и нынешнему состоянию вещей, то можно констатировать, что на "харизматическом фронте" священство взяло верх над царством". В этих условиях т.н. "гражданское общество", в принципе враждебное и государственности, и церковности, усиливает свои позиции, что выражается и в требованиях демонтажа политической власти, и в антицерковной истерии, все более выходящей на передовые рубежи "губельмановщины". Если вначале эти круги пытались "играть на поле священства" (вспомним, хотя бы фильм "Царь"), то сегодня все маски сброшены. За доморощенным "гражданским обществом" стоит "мировое сообщество", которому не нужны ни Православие, ни Россия как таковая.
