"Идеализм и болезненная, неспокойная совестливость - два самых опасных несчастья, от которых вынуждено страдать современное прогрессивное государство".
Артур Конан Дойль: "Англо-Бурская война"
Второй англо-бурской войне 1899 - 1902 гг. принадлежит несколько сомнительно почётных первенств. Именно на этой войне в полной мере проявилась сила многозарядной нарезной винтовки, пулемёта и скорострельной артиллерии с казённым заряжанием. Это преимущество обороны над нападением, явственно выраженное соотношением потерь (1:4 в пользу оборонявшихся буров) сохранилось потом и на маковых полях Фландрии, став с тех пор каноническим.
Именно со времён этой войны возникла примета, запрещающая прикуривать втроём от одной спички: первую вспышку бур замечал, по второй прицеливался, а в третью - попадал. Так же теперь работают снайперы, поэтому бегущие из укрытия первым и вторым почти ничем не рискуют, а вот третий - уже обречён. Помните об этом, новобранцы!
Именно там, под знойным солнцем Южной Африки, имперские войска впервые всерьёз влезли в униформу цвета "хаки", с тем, чтобы уже не вылезать из неё в течение всего ХХ-го века. Окопы, пулемётные гнёзда, бронепоезда, наступление "цепью", умелое применение складок местности как для обороны, так и для нападения - всё это пришло в военное искусство и твёрдо закрепилось там именно со времён англо-бурской войны.
Именно на крутых берегах рек Вааль и Оранжевая, в борьбе с партизанским движением буров, были впервые массированно применены колючая проволока, тактика выжженной земли и концентрационные лагеря для содержания заложников из гражданского населения.
Наконец, именно там, на крайнем юге далёкого континента, под прикрытием благородной борьбы за экономические права т.н. "ойтландеров" (т.е., иностранцев) на самом деле велась ожесточённая схватка за обладание несметными золотыми копями Ранда.
Однако было в этой войне и нечто, что более никогда не повторилось. Эта война была последней "войной белого человека". Да-да, туземным войскам было запрещено принимать непосредственное участие в боевых действиях, т.к. они - черно-, жёлто-, смугло- и всяко-кожие - могли случайно убить или ранить белого господина - бура или даже (о боже!) англичанина, в результате добросовестного, но досадного заблуждения сражающегося на стороне буров.
Но какое же отношение имеет ко всему этому знаменитый на весь мир автор рассказов про сыщика Шерлока Холмса и его незадачливого партнёра доктора Джона Ватсона? Всё очень просто: д-р Конан Дойль служил военврачом в имперских войсках (как, кстати, и д-р Ватсон). Отрезав положенное количество рук и ног - так тогда было принято "лечить" практически любые серьёзные ранения в конечности - он проводил свой джентльменский досуг, ведя записи о ходе боевых действий на основании материалов прессы, сообщений раненых, всяких слухов, а также своих личных впечатлений, и тем самым стал первым историком этой неожиданно затянувшейся войны.
Будучи человеком весьма практическим, маститый автор трудолюбиво дополнял и расширял своё повествование, выдержавшее в результате за неполные 4 года войны ни много ни мало 18 изданий! Являясь притом, как и все заметные английские авторы той поры, ярым расистом и апологетом британского империализма, знаменитый писатель невольно оставил потомкам несмываемое свидетельство типичного почерка своей державы: лицемерия и жестокости, поставленных на службу банальной корысти.
Предыстория
Но довольно о сэре Артуре Конан Дойле. Кто такие буры? Прямо сказать, это тоже были порядочные свиньи. Потомки голландских поселенцев, ушедшие в 1834-38 г. караванами "великого трека" вглубь африканского континента в ответ на отмену рабства и усиление экономического и политического доминирования англичан в районе мыса Доброй Надежды, отличались весьма дремучими, хотя и христианскими по виду традициями. Единственной книгой, которую они читали - если могли - была Библия. Среди буров (от афр. Boer - крестьянин) преобладали обитатели крупных ферм, среди которых считалось хорошим тоном жить так далеко от соседей, чтобы не было видно и дыма из их печных труб. Большие, патриархальные семьи содержали огромные стада скота, возделывали большие поля, засеянные всякой всячиной, и вели обширное садовое хозяйство - естественно, не сами, а безжалостно эксплуатируя чернокожее коренное население, находившееся у буров фактически на положении рабов. Хорошо зная строптивый характер своих "подопечных", буры не особенно чикались с ними - или расплачивались за неуместную гуманность сожжёнными фермами, изнасилованными вусмерть жёнами и зажаренными заживо детьми.
Верхом на своей низкорослой лошадке, вооружённый безотказной пятизарядной винтовкой Маузера, закалённый постоянной войной с местным населением и соседями-скотокрадами бур был идеальным бойцом-одиночкой - маневренным, выносливым, абсолютно смертоносным на дистанции прямого винтовочного выстрела, особенно из искусно устроенной засады. Эти свои качества буры подтвердили во время Первой англо-бурской войны 1880-81 гг., приведшей к обретению фактической независимости Трансваалем и Оранжевым Свободным Государством, созданным бурами ещё во времена "великого трека". Эти государства занимали вместе территорию, заключённую между реками Вааль, Оранжевая и Лимпопо, превышающую по площади Германию, но населённую только несколькими десятками тысяч белых буров, владевших многими сотнями тысяч фактических чёрных рабов - номинально свободных, но реально зависимых во всём от своих суровых хозяев.
Так и продолжалась патриархальная жизнь буров между сохой, винтовкой, плетью и руганью по адресу "этих проклятых англичан", по чистой случайности отхвативших себе алмазные копи Кимберли, пока в 1886 г. не были открыты сказочно богатые золотые жилы Ранда. В страну, тут же ставшую самой богатой в мире по доходам на душу населения, ринулись тысячи искателей приключений со всего света - включая прежде всего Великобританию. Местные буры, приговаривая извечное "понаехали тут всякие", обложили этих "ойтландеров" (иностранцев) вполне умеренным по нашим временам налогом - 5% с каждой операции с золотом. И даже так золотодобыча приносила стране 9/10 всех доходов.
Естественно, с подачи англичан, претендующих на любое золото из чистого принципа, а тем более - на проценты с него, эти налоги и сопутствующие им поражения в правах по сравнению с "коренными" бурами были постепенно и умело раздуты в огромное, шумное "дело". Ситуация не была облегчена и поведением президента Трансвааля Крюгера, типичным обращением которого к слушателям были такие слова: "Бюргеры, друзья, воры, убийцы, иммигранты и другие". Так, потихоньку-полегоньку, к 1899 г. война стала неизбежной.
Ход войны
Если отбросить ненужную для столь краткой статьи мишуру, война разделилась на три фазы. В первой из них буры в октябре 1899 г. бездарно вылезли из-за своих границ, и вместо того, чтобы активно использовать своё временное преимущество для захвата максимальной территории и раскачивания бунта во всей британской империи, начали упрямо и безуспешно осаждать второстепенные опорные пункты англичан типа Кимберли и Ледисмита, позже прославившего будущего премьер-министра Уинстона Черчилля, бывшего тогда просто молодым, полным честолюбия военным репортёром.
По мере накопления сил со стороны Великобритании, подкреплённой ресурсами необъятной мировой империи, к февралю 1900 г. военное преимущество перешло в руки англичан, которые к июню того же года, проявив под командованием фельдмаршала Робертса завидное оперативное искусство и стойко перенося тяжёлые потери, захватили все главные опорные пункты буров, включая их столицы - Блумфонтейн и Преторию. Буры же, упорные и искусные в позиционной обороне, но морально не готовые нести высокие потери в наступлении, не смогли противопоставить маневренности и натиску постоянно растущей массы англичан ничего, кроме отдельных успешных засад и наскоков.
Оставшиеся два года, с июня 1900 г. до мая 1902 г., ушли на окончательное замирение казалось бы уже покорённых территорий. Именно здесь под руководством генерала Китченера, которому в будущем в качестве военного министра суждено было достаточно бездарно командовать войсками империи в Первой мировой войне, в дело пошли колючая проволока, разделившая всю страну на маленькие участки, и тем самым ограничившая подвижность бурских партизанских отрядов; блокгаузы вдоль всех железных дорог на регулярном отдалении друг от друга; гарнизоны во всех заметных населённых пунктах, с непременным бронепоездом под парами; мобильные карательные отряды, отчасти составленные из переметнувшихся буров; уничтожение ферм, подозреваемых в поддержке повстанцев; перемещение женщин и детей буров-партизан в концентрационные лагеря, в которых значительная часть узников умерла от голода и болезней. Об этой стадии войны хорошо рассказывает знаменитая в ЮАР песня "Де ла Рей", названная так в честь одного из генералов бурской армии, сложившего оружие последним.
Общие потери буров составили около 84 т. чел. Примерно 26 тыс. узников (из 200 т., т.е., половины белого населения страны) умерло в лагерях. Некоторые потери понесли и добровольцы, в т.ч. и русские, сражавшиеся по разным причинам на стороне буров (небезызвестный г-н Гучков, например, прихрамывал именно с тех самых пор). Британцы же потеряли примерно 362 т. чел. В результате вся цветущая до того страна буров лежала в руинах, но золото Ранда потекло наконец в имперскую казну широкой рекой, а не презренными еженедельными подачками по 3 миллиона фунтов стерлингов (суммы, кстати, по тем временам вполне достаточной для того, чтобы скупить на корню небольшую южно-европейскую страну).
Роль сказочников
Говоря по чести, читать книжку Конан Дойля довольно противно. Он так искренне возмущается чудовищными притеснениями "ойтлэндеров" (нам бы такие налоги!), так прочувствованно сожалеет, что Свободное Оранжевое Государство, "которому ведь ничего не угрожало", присоединилось к восставшему Трансваалю (типа: "тебя не …, ты и не подмахивай"), так гордится показной храбростью славных шотландцев и верных ирландцев (да-да, в первых рядах в атаку, иногда, по привычке - плотными колоннами, посылались именно эти народности), так подробно описывает потерю целых четырёх орудий, которые можно было, оказывается, спасти дюжиной способов, что поневоле хочется задать ему прям через века один вопрос: "Да верите ли Вы в это сами, д-р Дойль?"
Впрочем, вопрос этот, скорее всего, не был бы даже понят. То было особое время. Британцы тогда действительно отождествляли себя с Империей и её "исторической миссией". Они были абсолютно искренни и рациональны в своём расизме, в своём лицемерии, в своей уверенности в праве Британии на владение морями - и берегами заодно. Они считали это патриотизмом. Кроме того, в случае Конан Дойля нельзя забывать, что и Шерлок Холмс был когда-то извлечён из глубин Райхенбахского водопада по просьбе самого короля. А положение обязывает.
Вот и лил маститый писатель воду на мельницу британского империализма, к тому же совсем себе не в убыток. А народ всё это хавал и безропотно поставлял на заклание своих лучших из лучших. Не видим ли мы нечто подобное и сейчас?
Выводы
Итак, чем же примечательна эта далёкая, полузабытая война для нас, обитателей другого полушария и совсем, казалось бы, иного века? Да всем, если вдуматься.
Прежде всего, тогдашняя самозабвенная борьба Великобритании за права "ойтландеров" Трансвааля вполне сравнима с теперешней благородной борьбой США за демократию во всём мире. Конечно, это всё - предлоги. На самом же деле речь всегда идёт о беззастенчивом ограблении предмета небескорыстного внимания англо-саксов.
Далее, замечательна фраза Конан Дойля, намеренно вынесенная нами в эпиграф. По чести, из всего обширного опуса только она одна и осталась в нашей памяти и вызвала написание этой статьи. Эта "болезненная, беспокойная совестливость" в имперских делах - ещё бОльшая беда в России теперь, после Крыма, чем она была в Британской империи в момент её наивысшего викторианского расцвета. Тем досаднее, что эта абсолютно неуместная "совестливость" поразила в основном прослойку общества, называющую себя "интеллигенцией", но не проявляющую не только положенные оной интеллект и знание истории, но и здравый смысл, и инстинкт самосохранения.
Наконец, нам, живущим в последний для человечества предвоенный период, стОит повнимательнее присмотреться ко всем этим кажущимся мелкими и незначительными конфликтам в более или менее отдалённых районах предсмертно лихорадочного мира. Именно там куются кадры и вырабатывается тактика действий армий будущего. Наше умение узреть ростки этого будущего и определит, будем ли мы как всегда безуспешно готовиться к войне прошедшей, или в порядке исключения - к войне будущей и уже неизбежной. И только в последнем случае у нас есть исчезающе малый шанс узнать, кто и какие запоёт песни, когда осядет радиоактивная пыль.
Ссылки
1. http://militera.lib.ru/h/conan_doyle_a/index.html
2. https://www.youtube.com/watch?v=vtKKJSfYraU
3. https://ru.wikipedia.org/wiki/Де_ла_Рей,_Коос
4. https://ru.wikipedia.org/wiki/Англо-бурская_война_(1899—1902)
5. https://ru.wikipedia.org/wiki/Гучков,_Александр_Иванович
