ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава девятая
Идти дальше у Кати не было сил. Но потом сказала себе: «Хватит! Это мое жилище, моя крепость, а не логово террористов!»
Превозмогая страх, она открыла ворота, и тут… ее ощущения непонятным образом поменялись. Будто кто-то шептал: «Дом не враг твой, а друг». Катя даже обернулась… Нет, нет, это не голос, а странная уверенность будущей дружбы.
Она вспомнила рассказ Геннадия Дмитриевича об обосновавшемся здесь старом ученом. Кто на самом деле этот Шалый: маг или гениальный исследователь, фокусник или шарлатан? А если ни то, ни другое и не третье? Если он что-то выяснил о существующих здесь мистических силах и… вступил с ними в связь? Гадать можно сколько угодно, но с этим местом что-то связано!
Земляничный наверняка охотится не только за наследием Игнатия Петровича, но и за другой сокрытой тут тайной. Может, узнав ее, он надеется обрести то, чего не имеют другие?
«Профессор пытается проникнуть сюда, а я - сбежать? Не зря ли так поступаю?»
И опять она повторила себе то, о чем думала много раз: «Пожелай призраки покончить со мной, давно бы и пылинки не осталось. Нет, они даже идут на контакт…
Но как же Николай? А он правда пропал здесь?»
Катя решила поменять тактику поведения. Войдя в прихожую, она отвесила низкий поклон и сказала:
- Добрый день, господин Дом. Мечтаю сдружиться с вами.
Никто ей не ответил. Однако в воздухе пошла странная вибрация… Но уже через мгновение Катя поняла, что выдает желаемое за действительное. Никакой вибрации нет.
Однако это не помешало ей продолжить шутливый разговор:
- Вы протягивали мне руку дружбы, а я не понимала. Простите за тупость. Теперь я буду очень серьезно реагировать на знаки внимания с вашей стороны. Не стану, как ненормальная, убегать из подвала, не испугаюсь больше вашего… посланника.
Никто не вступал с ней в диалог, а говорить хотелось! О чем? Она вспомнила об экспериментах Шалого.
- Слышала, что вы даете возможность человеку увидеть себя со стороны. О, до чего мне интересно взглянуть на Екатерину Генриховну Серову. Какая я на самом деле?
Она грустно улыбнулась, понимая, что никто не станет исполнять ее желание. И вдруг услышала пение. И раздавалось оно в ее доме, на кухне…
«У нас гости?»
Нелепая мысль была тут же отринута. Кто бы вошел в дом в отсутствие хозяев? Если только вор? Но он бы не пел. Просто Катя забыла выключить телевизор.
Однако пение живое? И… удивительно фальшивое.
У нее екнуло сердце. Надо успеть удрать и вызвать полицию… Но голос показался ей таким знакомым.
«Где я слышала его?!!»
Человек, замысливший недоброе, не раскрывает себя сразу, не поет. Надо подойти, поздороваться, спросить, как он, точнее – она, попала сюда?
«Где я слышала этот голос?!»
Так он же принадлежит… самой Кате.
Она окаменела и простояла некоторое время, как статуя командора. Но, постепенно, жуткий интерес поборол панику в душе. Тем более, она обещала дому не бояться.
Катя сделала первый шаг по направлению к кухне. Он, как известно, самый трудный. Дальше пошло легче. Кухня рядом. Катерина осторожно туда заглянула…
Белокурая девушка с большими синими, постоянно хлопающими глазами, точеным носиком как угорелая носилась от плиты к столу и мойке. Сколько раз Катя видела себя в зеркале и вот теперь могла полюбоваться со стороны. Как она прекрасна, только уж очень хрупка. Возникла ассоциация с фарфоровой статуэткой, которую нужно брать в руки осторожно, чтобы ненароком не разбить. «Если бы я была мужчиной, то целовала бы ее тело много раз, целовала все – от груди до пальчиков ног!»
- Краса моя! – прошептала Катя и неосмотрительно вышла из-за двери.
Глаза обеих девушек встретились, и сразу раздался крик. Одна кричала от страха, другая – от диких спазм в голове. Катя начала оседать на пол…
Когда очнулась, сразу вспомнила, что с ней приключилось. Но где ее второе «я»? Исчезло? На кухне - никого, только из крана текла вода.
«Это я забыла выключить? В копеечку мне выйдет, в копеечку… Или это не выключила другая Катя?
А кто тогда я?»
Опять знакомая музыка, Катерина сразу догадалась, откуда она… Из подвала! Она захотела дружбы с домом, она ее получила. Что она пообещала? «Не стану, как ненормальная, убегать из подвала, не испугаюсь больше вашего… посланника».
Никогда не дружите с силами, цель которых вам неизвестна. Однако Катя позабыла об этом мудром правиле. Профессор из кафе заставил ее по-иному взглянуть на многие вещи. Кому-то позволено познавать неизведанное, кому-то нет?
Дом не принуждал Катю спуститься, он просто приглашал. «Я взгляну одним глазком и… все!»
Под словом «все» Катя подразумевала, что тут же уйдет. Но хоть какую-то крохотную частичку информации заберет с собой.
Волнуясь, спотыкаясь на ровном месте, она снова двигалась к подвалу. Музыка звучала отчетливее, громче. Кате показалось, будто она опять видит бар с танцующими девушками. Каждая оборачивается к ней и посылает воздушный поцелуй.
Это обман! Она одна в доме, с которым собралась дружить. Она спускается по лестнице вниз.
Как и в прошлый раз в стене зиял проход, из которого шел свет; он становился ярким-ярким и опять… пошел волнами. «Волны» ворвались в помещение, уже подбирались к ногам Кати. В последний момент она вспомнила запись с последними словами Николая. А потом он исчез! Она тоже исчезнет?
Катя думала броситься к выходу, но… не обнаружила его. Подвал напоминал герметически закрытую камеру.
Виктория позвонила Андрею, поинтересовалась, как чувствует себя Катя? Он лишь вздохнул:
- У нее проблемы.
- Какие?
- Не телефонный разговор.
- Встретимся? Прямо сейчас?
- Не могу, работа.
- Когда у тебя перерыв?
- Через два часа.
- Я приеду?
- Конечно!
Виктория отключилась и посмотрела на своего второго ночного посетителя. Он по-прежнему находился у нее, пил кофе. Вид у него был задумчивый и немного сумрачный.
- Чем ты опять недоволен? – вырвалось у хозяйки.
- А сама ты довольна?
- Все идет по плану.
- Нет. Я убеждаюсь, что он не слишком влюблен в тебя. Может, чуточку увлекся, но не более.
- У него больна сестра.
- Она явно не в критическом состоянии. У нее блажь на почве разных россказней о доме.
- Так и не хочешь поверить, что здесь не просто россказни?
- Я верю только в деньги и во власть. Два кита, на которых держится современное общество. Как правило, они плывут рядом, власть у того у кого деньги, а деньги у того у кого власть.
- Что еще тебя смущает?
- И теперь он не слишком стремится на встречу с драгоценной Викторией.
- Работа… У них суровый начальник.
- Когда безумно любишь, плевать и на начальника, и на все на свете.
- Но он сказал: «Конечно»!
- Не обольщайся. Он желает скоротать время. Есть женщина с квартирой, которая к тому же навещает его. Такое любому мужчине приятно.
- На что ты намекаешь?
- Тебя придется заменить.
- Зачем? Я только приступила к своей роли. Дай мне шанс!
Он немного подумал и сказал:
- Ладно, поиграй еще немного. Но помни о времени, операцию нельзя затягивать. Земля в этом поселке мне нужна как воздух.
- Я хотела…
- Хотеть могу я! И я желаю, чтобы ты пустила в ход все свои женские чары.
Виктория прекрасно понимала, что означает разочаровать своего «работодателя». Последствия могут быть непредсказуемыми. Но для себя она их уже просчитала: вышедший из доверия человек, который был в курсе многого, лишается самого дорого – жизни. А убрать его, не сложнее, чем плюнуть на асфальт.
Никогда не сбыться ее желанию: выйти замуж за иностранца. Россия и ее уродливые обитатели вцепились в Викторию мертвой хваткой.
- А тот, кто должен заниматься Катериной… как у него дела?
- Не волнуйся, это настоящий профи.
«Пропала девочка!»
- Мне пора, - промолвила Виктория.
- Как? Он же сказал: через два часа? Или хочешь поскорее спровадить меня? Надоел респектабельный мужчина средних лет, запала на юнца?
Гость Виктории захохотал, она лишь слабо возразила:
- Что ты! Мне нужно переодеться, привести себя в порядок. Мы, женщины, готовимся к свиданию не так, как мужчины.
- Ладно, ухожу.
Внезапно его телефон зазвонил. Гость Виктории снял трубку и, не смущаясь ни хозяйки, ни того, что разговор могут прослушать, начал отдавать распоряжения насчет получения новых грантов.
- …Кто будет против?.. Ах, этот! Мы с ним быстро разберемся.
«Кого ему бояться? – думала Виктория. – Для хозяев закон не писан. К его «двум китам» нужно добавить еще один – криминал.
Они договорились встретиться с Андреем в кафе, недалеко от его мастерской. Когда Виктория увидела, как он со счастливой улыбкой спешит ей навстречу, у нее болезненно сжалось сердце. Она знала, что этот хороший добрый парень обречен. Беспощадная злая воля не оставит ему ни малейшего шанса. И не важно, кто станет его могильщиком – Виктория или другая стерва.
Как же ей хотелось закричать: «Уезжай отсюда, скорее уезжай! И увози сестру!» Но она этого не сделает, страх не позволит. Виктория не была уверена, что в эту самую минуту неусыпное око могущественных хозяев жизни не следит за ней.
Иван по-прежнему не находил места. Он проклинал себя, что согласился на эту операцию. Как ему поступать дальше? Навредить Кате он не сможет. Но и выйти из игры нельзя!
И тут он получил информацию, полностью подтверждающую первоначальные сведения. Он залпом осушил стакан воды.
Теперь уже он не сожалел, что согласился…
Голубые «волны» так же неожиданно схлынули, как и появились. Теперь перед Катей – черное пространство, кажущееся необозримым. Но вот кто-то раздвинул его, как в театре перед началом спектакля раздвигают занавес. Девушка увидела картину, от которой захватывало дух.
Перед ней возник удивительный по красоте тропический остров. Узенькие дорожки вились среди густой изумрудной зелени и убегали дальше и дальше к небольшому обрыву, за которым виднелась полоска золотого песка, а за ней - океан. Волны, уже настоящие, пенились, играли, звали Катерину присоединиться к их игре. С каким удовольствием она бы бросилась в воду, но что-то останавливало. Она снова вспомнила об исчезновении Николая. Что если он так же поддавался соблазну? И… с концами!
А коварное солнце продолжало заманчиво гореть на небосклоне, раздавая щедрый жар. Наслаждайся им сколько угодно! Наслаждайся пением волн, пропитанным пряностями воздухом, пальмами. Как же Катя обожала эти островки земного рая!
«Туда! Туда! Хоть на одно мгновение!»
И вдруг она увидела себя бегущей в сторону океана. Но как такое может быть?! Ведь она в подвале собственно дома?!
Здесь и там!
Она действительно шла по золотому песку, овеваемая душистым теплым ветерком. И вот она – голубая вода. Катерина скинула с себя все до последней нитки и стала медленно заходить в мерно катящиеся волны. Она не стеснялась своей наготы, потому что стесняться было некого. Похоже, она одна в этом необыкновенном месте.
Вода достигла ее бедер, затем - шеи; Катя нырнула в дивную пучину. Где-то далеко-далеко остались ее проблемы, заботы, боязни. Потом они вообще исчезли.
Катя плавала и ныряла до изнеможения. На берег она вышла обессиленная и счастливая. Упала на золотой песок, который безмолвно принял ее. Катя растворялась в нем…
Неожиданно какая-то сила выдернула ее из рая. Его заслонило черное полотно, но и оно тоже быстро исчезло. Девушка стояла перед обычной стеной. Ничего в подвале не изменилось.
«А как же?!..»
Она почувствовала запах соленой воды на своем теле. Так она там была?
Катя поднималась наверх, ощущая легкое головокружение. После купания она была, как в тумане…
«Какой океан? Я никуда отсюда не выходила!»
Девушка повторила это несколько раз. И сразу кружение прошло, туман рассеялся. Наступала скучная обыденность.
…Звонок в дверь ее дома. Катя удивилась: она никого не ждет! Но звонок повторился, из робкого стал требовательным.
Катя подошла к двери и услышала:
- Извините за беспокойство, это Земляничный.
Катерина с удивлением отворила дверь. Знакомый профессор стоял на пороге и что-то усердно искал в карманах.
- Куда я его положил? – бормотал он.
- Что-то потеряли?
- Телефон…
- Геннадий Дмитриевич, а что у вас в левой руке?
- В самом деле! – воскликнул он. – Я его ищу, а думаю о другом…
Катя улыбнулась, понимая, что никакими увещеваниями быть внимательнее, рассеянного чудака не исправишь. Она шире распахнула дверь:
- Проходите.
- Извините, что потревожил… Я не мог больше терпеть. Постучал в ворота, а они не заперты. Вот и рискнул. Мне очень надо…
- Перестаньте извиняться, - сказала хозяйка. – Куда вам надо? В туалет?
Профессор, однако, на шутку не среагировал; продолжая сосредоточенно рыться в карманах, он плюхнулся в кресло, лицо сделалось сумрачным и… жалким. Совсем как у ребенка, у которого отняли дорогую для него игрушку.
- Что у вас пропало на сей раз? – сочувственно поинтересовалась Катерина.
- Одни очень любопытные записи. Где я их оставил? В машине?.. Нет. Неужели в гостинице? Только бы их не украли.
Земляничный вызывал у Кати не только жалость, но и симпатию. Именно такие, как он, совершают крупные научные открытия, да только к жизни совершенно не приспособлены.
- Я вам сейчас приготовить: кофе или чай?
- Первое, если можно.
- Хорошо. А вы мне расскажете, что вас привело к нам?
Катя принесла кофе и села напротив Геннадия Дмитриевича, с интересом рассматривающего квартиру.
- Неплохо… очень даже неплохо. Так вот о деле.
- Да, если можно, к делу, - согласилась Катя.
- Я понял, что тогда в кафе вы рассказали не все.
- ?!
- Меня на мякине не проведешь. Вы здесь столкнулись с чем-то необычным, а говорить не хотите. Не возражайте! Я вас понимаю. Кто таков этот незнакомец? Может он бандит с большой дороги?
- На бандита вы не похожи, - успокоила его Катя.
- Пусть не бандит. Но вы все равно меня не знаете. А раз так, то и доверия нет. Зачем же человеку, к которому нет доверия, рассказывать о чем-то сокровенном? Не говорите, что я не прав.
- Допустим, правы.
- Не допустим, а прав на все «сто»! Поэтому моя задача сдружиться с вами.
- Для чего?
- Чтобы вы стали откровенной.
- Друзьями по одному лишь интересу не становятся.
- А мы попробуем. И потом… - он вдруг покраснел, опустил глаза. – Мне тоже не хотелось бы дружить из-за одного интереса. Вы… очень привлекательная девушка.
- Дорогой профессор! – засмеялась Катя. – Вы решили за мной еще и приударить?
Земляничный поднял глаза, поправил растрепанные волосы и с вызовом ответил:
- Да.
От подобной откровенности у Катерины округлились глаза, Геннадий Дмитриевич заволновался сильнее, даже стал чуть заикаться:
- Я человек уважаемый в своей среде и… холостой. Могу паспорт показать.
- Я вам верю.
- Поэтому… позвольте вас сегодня вечером пригласить в ресторан? Или на концерт? Или… - он не находил слов, готовый позвать ее куда угодно, хоть на Марс слетать.
- А если я скажу, что мое сердце занято?
В первое мгновение на несчастного профессора было больно смотреть, но затем он гордо выпятил грудь и безапелляционно заявил:
- Отобьем!
Катерине было бы любопытно посмотреть, как это он сделает, соперничая с тем же Иваном. Однако обижать явно хорошего человека не хотелось. И еще: ей интересно поговорить с ним о своем таинственном жилище. Какими же секретами владеет Земляничный?
- Хорошо, - заявила девушка. – Насчет любовного романа не обещаю, а вот встретиться – пожалуйста. И начнем с делового общения. Вы поверяете мне свои секреты, я вам – свои.
Геннадий Дмитриевич прибодрился, крикнул: «Хорошо!», откланялся, чтобы «приготовиться к встрече». Девушка напомнила ему о «любопытных записях».
- Я их найду! Там такое, отчего вы вздрогните.
Интерес Кати еще больше вырос: «Я вздрогну?»
- Я вам оставлю свою визитку, Катенька.
- Профессор, вы мне ее уже дали.
- Верно.
Проводив Геннадия Дмитриевича, Катя мысленно вернулась к событиям в подвале дома. Океан, пляж, горячее солнце – она все это испытала, или?.. Уже в который раз она задавалась этим вопросом.
В конце концов она убедила себя, что силой мысли перенеслась в «страну грез», а дом каким-то образом помог воссоздать ее желания: точно в кинотеатре показал объемную картину некоего райского острова. И она силой мысли окунулась в удовольствия.
От мифического путешествия реальная соль на губах и теле?
Катя поняла, что нелепым объяснением окончательно загнала себя в угол.
«А можно ли еще куда-нибудь отправиться? В какое-нибудь классное местечко?»
Она снова подошла к подвалу, осторожно заглянула внутрь: темно и пусто. Прислушалась – тишина. Рискнуть, спуститься?
Катя уже занесла ногу на первую ступеньку, как вдруг невесть откуда рявкнул хриплый голос:
«Спасите наши души…»
Через секунду она поняла, что это песня известного русского барда, которая доносится через раскрытое окно. Но резкие слова заставили Катю остановиться. Она развернулась, забралась на кожаный диван и некоторое время сидела в раздумьях. Ее душа в опасности?
Телефонный звонок. Это не Андрей и не Иван.
- Катенька, - кричал в трубку Геннадий Дмитриевич. – У меня ЧП.
- Что случилось?
- Нигде не могу найти документ, который собирался вам показать. Ни в машине его нет, ни в гостинице.
- Геннадий Дмитриевич, вы немного рассеянны.
- Но только не по отношению к таким вещам.
- Кому он мог понадобиться? Воры сейчас охотятся за другим.
- Понимаю…
- Значит, мы не встречаемся?
- Почему? Я помню его содержание наизусть. Обязательно встретимся! Тем более, у нас уже есть приглашение. Слышали о знаменитом фотографе Кристине Рой?
- Нет, - призналась Катя.
- Она необыкновенна, поразительна, великолепна.
- Но я должна вечером быть дома.
- Обязательно?
- Должна! – повторила Катерина, представляя реакцию Ивана на ее отсутствие.
- В шесть открытие выставки, в десять будете дома.
- В девять.
- Хорошо, хорошо. Я за вами заеду.
- Не стоит, - Катя решила избежать ненужных кривотолков со стороны соседей. - Город – рядом, называйте адрес.
Меньше всего ее интересовала выставка Кристины Рой. Но вдруг информация профессора окажется и в самом деле важной для нее?
Катя бросила взгляд на часы. А ведь пора собираться.
Новый звонок, на сей раз – Иван. Катя ожидала, что он начнет приставать с расспросами - созванивалась ли она с врачом? Однако он позвонил по-иному поводу.
- Что делаешь сегодня?
- Я? – растерялась Катя. – Немного занята.
- Отложи все дела. Приглашаю тебя на выставку фотографа Кристины Рой. Не слышала о такой?
Как ей поступить? Конечно, хотелось бы туда отправиться с Иваном. А как же информация Геннадия Дмитриевича? И потом ей стало жаль рассеянного профессора, отказ может стать для него ударом.
А что ответить Ивану?
- Я не очень люблю фотографию… - начала было Катя, но Иван перебил:
- Это выдающийся фотохудожник, она покорила не одну европейскую страну. Тебе безумно понравится.
- Только не сегодня.
- Да что произошло?
- У меня могут быть свои маленькие секреты? - чуть не рассердилась Катерина.
- Конечно.
- Давай сходим завтра.
- Как скажешь.
- Иван, не дуйся.
- Ладно, пойдем туда завтра.
- Уф! – выдохнула Катя, окончив разговор. Легкий обман был не впервой. Но чтобы солгать человеку, который уже стал ей близким…
Стоп! Она никого не обманывает. Деловая прогулка, не более.
Успокоив себя таким образом, Катя надела свой самый модный костюм. Все-таки выставка знаменитого фотохудожника. Надо появиться там во всем блеске.
Опять звонят… Достали! К счастью, это Андрей, который в очередной раз спросил об ее здоровье.
- Отлично! - заявила Катя, а в подтексте звучало: «Оставьте меня в покое!»
- Тогда я приду поздно.
- Когда хочешь.
Возникшее желание затмить на выставке других все более возрастало. Что ж, обычное желание красивой женщины.
Глава десятая
Земляничный встретил Катю с букетом роз. Девушка снова удивилась такому повышенному вниманию к своей особе. «Неужели профессор так очарован мною?»
- А теперь прошу в галерею! – и он приоткрыл массивную серую дверь.
Билетер очаровательно улыбнулась, и тут же начались проблемы. Оказалось, Геннадий Дмитриевич посеял билеты. Улыбка билетера исчезла, профессор жалобно посмотрел на Катю.
- Я возьму еще два билета.
- Сегодня презентация, поэтому билеты не продаются, они распространялись среди знакомых и друзей.
- А я и есть хороший знакомый Кристины. Профессор Земляничный…
- Будь вы хоть академик, без билетов нельзя.
На несчастного Геннадия Дмитриевича было больно смотреть. Катя взяла его под руку:
- Пойдемте куда-нибудь в другое место.
И тут билетершу точно током ударило, она вытянулась по стойке «смирно». В галерею вошло несколько человек, и один из них - невысокий с залысинами, блестящим от пота лицом и огромным пузом, сразу привлек внимание. Он явно был главным: отдавал другим краткие распоряжения, величественно поглядывал по сторонам. Увидев профессора, протянул ему руку с толстыми, похожими на сосиски пальцами и спросил:
- У вас что-то случилось?
- Билеты забыл, не пускают, Вячеслав Валентинович.
- Пропустите, - небрежно кивнул билетерше пузатый начальник. – Это наш товарищ.
Женщина тут же согнулась, снова заулыбалась сначала Земляничному, потом Кате. Девушке стало безумно интересно, кто этот могущественный уродец? Только сейчас она обратила внимание на его свиту. Рядом крутилась высокая блондинка лет двадцати двух, которую нисколько не смущало, что кавалер едва достает ей до груди. Позади шествовали двое ребят спортивного типа и темноволосый мужчина с тяжелым, неприятным взглядом. В отличие от своего патрона, он лишь слегка кивнул профессору и его спутнице.
- Кто таков? – шепнула Катя Земляничному в самое ушко, имея ввиду плешивого начальника.
- Потом, потом…
Они прошли в зал, где уже толпился народ. Катя взглянула на первую фотографию и… замерла. Правильно говорят: нет ничего выше искусства. И сейчас она могла воочию убедиться в этом.
На фотографии был запечатлен ребенок: его рот раскрыт в ужасающем немом крике, в глазах точно воплотился весь страх Вселенной. Кате самой стало страшно, она отступила в сторону, попыталась отвернуться, но не смогла, несчастный мальчик так и не отпускал девушку. Огромные глаза впились в нее, повторяя: «Не спрячешься!» Катерине пришлось совершить невероятное усилие, чтобы перевести взор на следующую фотографию. На ней - старик с орденами на груди, он опустился на колени перед лежащей неподвижно старой женщиной, очевидно женой. По его изъеденному морщинами лицу текли слезы, он прощался с любимой подругой, с которой прожил всю жизнь. Отчего она умерла: от старости или болезни? Какая разница, ее больше нет. Под фотографией подпись. Катерина подошла ближе и прочитала: «После посещения коллекторов». Все становилось понятно: старики вовремя не выплатили долг, к ним явились дюжие ребята, дабы попугать должников. Сердце женщины не выдержало…
У Кати окончательно упало настроение, она представляла, что ждет ее здесь дальше! И действительно гений Кристины Рой постоянно выискивал страдание, смерть или смаковал порок, которому был посвящен целый зал, он царил там во всех видах – от пышногрудой красавицы, с хохотом испражняющейся на пачки долларов, до группы толстяков, с упоением втыкающих ножи в огромный торт с надписью «Россия».
- Нам не пора? – Катя жалобно посмотрела на своего спутника.
- Наверное, - согласился Геннадий Дмитриевич, поняв ее состояние. – Но, согласитесь, она мастер.
- Интересно было бы посмотреть на нее.
- Ничего проще. Вон она… около колонны, рядом с целой группой почитателей.
- Та, что в кожаной куртке с распущенными волосами?
- Она самая.
- Боже мой, она выглядит так невинно.
- Пойдемте, я вас представлю.
- Зачем?
- Мало ли… Не упрямьтесь, Катя, не упрямьтесь.
Катерина согласилась, в конце концов, знакомство с художником, пусть мимолетное, всегда интересно. Но их определи. Уже знакомый Вячеслав Валентинович со всей своей свитой приблизился к хозяйке выставки и о чем-то говорил с ней. Кристина, видимо, смутилась, закивала, важный гость поднял вверх большой палец – мол, ему нравится и отправился восвояси. Катя успела заметить, как сопровождающий его темноволосый мужчина неприязненно посмотрел на нее. Да, да она была уверена: этот взгляд предназначался ей!
- Так кто это все-таки такой? – поинтересовалась она у Земляничного.
- Глава администрации нашего города.
«Такой уродец и глава?»
- А другой, с темными зализанными волосами?
- Его заместитель. Но поторопимся, пока Кристина не так занята.
Вблизи знаменитая фотохудожница выглядела еще более невинной и даже… жалкой. Она была бледная и болезненно худая. Земляничный восхищенно схватил ее руку, несколько раз поцеловал, потом представил свою спутницу. Кристина посмотрела на нее черными, кажущимися бездонными глазами и лишь небрежно повела плечом.
- Мы оба поражены! – безапелляционно завил Геннадий Дмитриевич.
Катя, которая не была в восторге от такого изобилия зла, постаралась сменить тему и задала один крайне важный для нее вопрос:
- А как к вашему творчеству относится муж или… друг?
- Я не замужем и друга нет, ибо повенчана с искусством. Искусство, девочка, важнее любви, секса, моральных устоев. Это – не наркотик, это во много раз сильнее. Оно – точно болото, засасывающее тебя с головой.
Выдав сногсшибательную тираду, мастер фотографии повернулась к другим поклонникам, что-то им объясняла, увещевала. Теперь уже искусство стало для Кристины Рой естественной потребностью (как сходить в туалет), экстримом (специально сесть в автомобиль без тормозов). Катя узнала бы еще много нового и интересного про его великую силу, но гораздо больше ее интересовала тайна дома. Так что же собирался сообщить Земляничный?
- Пора, - напомнила она.
- Конечно, конечно!
Они двинулись к выходу и тут Катя остолбенела. Она увидела, что в салон входит… Иван. И не один. Вместе с ним молодая женщина с густой гривой темных кудрявых волос. Катя узнала ее сразу: подруга Николая Виктория! Но ведь Иван уверял, что почти не знаком с ней.
- Почему вы остановились? – удивился Земляничный.
Катя не среагировала на его слова, поскольку на этом «чудеса» не закончились. Вслед за Иваном и Викторией появился… Андрей. Именно он взял темноволосую женщину под руку.
Катерина обо всем догадалась: каким-то образом Андрей познакомился с Викторией, Иван их сюда привел. Он ведь и Катю приглашал.
Надо было выйти незаметно! Но Иван увидел Катерину, его лицо также вытянулось. Глаза засияли, однако быстро потемнели от гнева. Катя не одна да еще с букетом цветов. А ведь ему она отказала, уверяя, что сегодня вечером занята.
Иван решительно двинулся к ней, девушка растерялась, понимая, что он не поверит ее объяснениям. Эта растерянность отразилась на ее лице. Иван все воспринял по-своему.
- Как понимать ваше поведение?
- Ваня, я все тебе объясню…
- Какие объяснения?!
А тут еще Земляничный неудачно ляпнул:
- Катенька, вы меня представите молодому человеку?
- Я сейчас тебе сам представлюсь! Это моя девушка.
«Конечно твоя!» - хотела закричать Катя, да противный профессор ее опередил:
- С чего вы взяли?
- Потому что я встречаюсь с ней.
- Сегодня я ее кавалер.
- Сейчас так звездану! – сквозь зубы процедил Иван.
- А я узнаю, где вы работаете, и сообщу о вашем безобразном поведении! – Геннадий Дмитриевич не собирался отступать и защищался, как мог.
Люди начали обращать на них внимание, Андрей тоже увидел сестру и направился к ней. Конфликт надо было срочно погасить, и Катя сделала новую попытку.
- Геннадий Дмитриевич, между прочим, известный ученый. Он собирался посвятить меня в некоторые тайны нашего особняка. Вдруг это каким-то образом поможет нам с делом Николая?
- Зачем оправдываетесь, Катя? – подлил масла в огонь Земляничный. - Он практически вас оскорбляет, а вы?.. Любовь, молодой человек, основана на доверии.
- Ты еще станешь меня учить?
- Стану! Я все-таки постарше. И я пришел с ней. Потому мой долг защищать даму от любых проблем.
- Прекратите! – умоляюще воскликнула Катерина, наблюдая, как круг любопытных вокруг них понемногу увеличивается.
В дело вмешался и Андрей, он также просил Ивана не нагнетать страстей. Тот сдался, гордо отвернулся от Кати и проследовал в зал. Девушка умоляюще посмотрела на брата, но он лишь пожал плечами:
- Нехорошо вы поступаете, Екатерина Генриховна! Такого парня предали.
Виктория безмолвствовала, зато профессор веселился от души:
- Вперед, Катенька, вперед! Я никому не позволю косо взглянуть на вас.
Этот самоуверенный идиот вызвал у нее раздражение. Из-за него она может поссориться с Иваном. Не только поссориться, но и… расстаться.
Побежать за возлюбленным? Умолять одуматься?.. Гордость ей этого не позволит. Зачем оправдываться, если она не виновата?
- Катенька! – уже на улице продолжал суетиться профессор.
- Знаете, что! – резко ответила Катя, - отвезите меня домой. Хотя не надо, доеду сама.
- Но позвольте…
- Да отвяжись ты! – окончательно прорвало Катерину. И плевать ей на информацию, плевать на все!
Она поймала такси. Уже в машине непроизвольно посмотрела на Земляничного. Профессор стоял, ссутулившийся, вжав голову в плечи, Кате вдруг стало жаль его. Он решил, что хоть немного нравится девушке и, как мог, боролся за нее.
Несчастный добрый болван!
Катя не в силах была наблюдать его страдания, отвернула голову. На противоположной стороне улицы она заметила заместителя главы администрации, который упорно глядел в ее сторону, словно упиваясь сценой раздора.
Катя прильнула к окну машины: «Он следит за мной?.. Зачем? Я никогда его раньше не встречала.
Точно не встречала?.. Да нет же! В Росси я совсем недавно. Наверное, он наблюдал за кем-то другим?»
Что за тяжелый и неприятный день. Катя вдруг почувствовала, что хочет вернуться к себе. Какой сюрприз приготовит ей дом? На какой тропический остров забросит? Может, не на остров, а в другое место, полное веселья и радости? Куда-нибудь, но подальше от этого реального мира.
Звонок от Ивана. Нет, она не ответит. Пусть помучается, как мучается она.
Звонок повторился, потом пришло сообщение. «Не отвечу! Даже читать не стану!».
Машина проезжала мимо знакомого монастыря, неожиданно для себя Катерина попросила шофера остановиться.
- Подождите меня немного.
- Без проблем, - ответил шофер.
Она подошла к воротам монастыря, но они почему-то оказались закрытыми. Служба закончилась, монахи занимаются своими делами или отдыхают. Кате следовало бы постучать. Но и этого она не сделала.
Попади она в монастырь в тот вечер, возможно, многое бы в ее жизни повернулось по-иному…
Она села в машину и попросила водителя ехать быстрее, не терпелось встретиться с господином Домом.
А как же разговоры о том, что дом проклят?.. Кто говорит? Полоумная старуха. Разве можно ее слова воспринимать всерьез?
Ивана мало интересовали фотографии Кристины Рой. Еще некоторое время он выглядел злым, полностью ушедшим в себя. Но постепенно, выражение лица смягчилось. Похоже, он начинал более рационально воспринимать произошедшее. Андрей это почувствовал, осторожно заметил:
- Катя – человек не ветреный. Она не из тех, кто сегодня встречается с одним, а завтра с другим.
- Надеюсь, - задумчиво произнес Иван.
- Знаешь, сколько желающих было добиться ее ответного чувства! Но все они уходили несолоно хлебавши.
- Катя сказала, что ее новый знакомый, известный ученый, - добавила Виктория. До сих пор она предпочитала молчать в присутствии следователя, с которым недавно уже имела честь беседовать по делу Николая. Но сейчас ее прорвало: - Он вроде хотел раскрыть ей какие-то тайны дома. Они и встретились, чтобы поговорить.
- А цветы?
- Все женщины обожают цветы. Если бы Андрей хоть раз мне их преподнес.
- Я исправлюсь, - буркнул молодой человек.
Иван, впервые в жизни испытавший муки ревности, так до конца и не мог успокоиться:
- Все равно этот тип вел себя вызывающе.
- А вы бы вот так просто покинули бы поля боя? – усмехнулась Виктория. – Он тоже на что-то надеется. Слишком уж девушка хороша!
Ярость в душе Ивана окончательно отступила, возобладал холодный ум. Интересно, что профессор собирался ей рассказать?
Он понял, что совершил непростительную глупость. Извинившись перед своими спутниками, поспешил к выходу. Время упущено, но вдруг он сумеет отыскать Катю и ее спутника?
Едва он ушел, Виктория мечтательно произнесла:
- Иван по-настоящему влюблен.
- Пожалуй, - согласился Андрей.
- Как я ей завидую?
- Почему?
- Любая женщина мечтает, чтобы ее любили.
- И мужчины об этом мечтают.
- Мужчина – дающий, женщина – берущая. Но потом женщина возвращает долг стократно.
- То есть ты вернешь мне стократный долг?
- Пока еще я еще ничего не получила.
- И чего ты желаешь?
- Всего того, что имеет Катерина. Необузданной ревности, вздохов, горячих поцелуев.
- На последнее я мастак, - засмеялся Андрей и нежно обнял ее. Виктория решительно вывернулась:
- Не здесь.
- Пошли отсюда, одни ужасы.
- Хорошо. Только давай взглянем еще вон туда…
Фотография, что привлекла внимание Виктории, называлась «Пиршество каннибалов». Группа дикарей поджаривает на костре человека. Людоеды возбуждены, глаза горят, изо рта каждого стекает слюна. Скоро, уже очень скоро они приступят к поеданию жертвы. У Виктории комок подступил к горлу, она подумала, что участвует в похожей вакханалии людоедства. Только все это будет происходить более «цивилизованно» и Андрей погибнет «случайно», в какой-нибудь «непредвиденной катастрофе».
- Какая гадость! – сплюнул Андрей. – Эта женщина хоть и талантлива, но очевидно больна на голову.
В это же самое время мимо них прошел бородатый мужчина в сопровождении двух миловидных дам. Мужчина вальяжно разглагольствовал:
- Гениально! Бесподобно! Я напишу статьи об этой выставке во все местные газеты.
- Не слишком ли жестоко? – посмела возразить метру одна из дам.
- Жестоко? – поразился метр. – Где вы здесь видите жестокость? По мне так каннибализм давно стоит узаконить. Ты поедаешь человека, который приятен тебе, то есть проявляешь к нему своего рода безмерную любовь. Он входит в твою плоть и кровь, становится твоей частицей.
Андрей на мгновение задержал Викторию, очень любопытно было дослушать эти странные рассуждения.
- А нас бы вы скушали, Михаил Соломонович? – спросила бородача одна из дам.
- Скушал бы, миленькие, уж больно вы аппетитные.
- Но ведь ваше деяние квалифицировалось бы как уголовное преступление, - добавила другая.
- Подождите, мы еще доживем до того дня, когда в развитых странах отменят наказание за каннибализм. Ведь перестали же наказывать гомосексуалистов, наоборот, преследуют гомофобов. Сейчас собираются легализовать так называемых педофилов, проще – эстетов, обожателей юного человеческого тела. Следующие – каннибалы.
- А если кто воспротивиться, Михаил Соломонович?
- Только противники свободы и пособники нацистов.
Он почему-то громко захохотал. Дамы также захихикали, Виктория улыбнулась, посчитав разговор шуткой. И только Андрею стало не до смеха. Он понял, это не шутка…
Иван осмотрелся, он надеялся, что Катерина с профессором где-то недалеко. Увы, разве возможно их найти.
Он набрал номер телефона Кати, она не ответила. Послал сообщение. И снова - никак не отреагировала. Оставалось вернуться к своей машине.
И вдруг он увидел профессора, тот шел понуро, опустив голову. «Выходит, и он получил отставку», - догадался Иван.
Памятуя о желании поговорить с ним, молодой человек напрямую двинулся к Геннадию Дмитриевичу. Тот вздрогнул, отшатнулся.
- Я хотел перед вами извиниться, - сказал Иван.
- Извинения не приняты, - резко ответил профессор. – Катя уехала. Уверен, из-за вас.
- Наверное, из-за меня.
- Оскорбить подозрениями такую девушку! Когда вы изъявили желание звездануть, по-моему, так изволили выразиться, я еле сдержался. Драться в общественном месте я бы не стал, вызвал бы полицию. А если бы подобное повторилась, - брови профессора сурово сдвинулись. – Поучил бы по полной программе.
Андрей внутренне усмехнулся, представляя, как этот неуклюжий на вид человек, станет его «учить». Однако дело превыше всего.
- Вот, - протянул он номер телефона. – Если потребуется сатисфакция. А вообще хотел бы поговорить. Не о Кате. О доме, в котором она живет.
Андрей откланялся и двинулся через дорогу к своей машине. А дальше…
Огромный джип выскочил из-за поворота и помчал прямо на него. Погруженный в мысли Иван сначала ничего не заподозрил, реакция не сработала…
Кто-то резко толкнул его вперед, и джип со свистом пролетел буквально в нескольких сантиметрах. Мгновенно осознавший что к чему, Иван обернулся к своему спасителю. Им оказался… профессор Земляничный.
- Вы? - прошептал Иван. - Я вам обязан жизнью?
- В следующий раз будьте внимательны на дороге, - пробурчал в ответ Геннадий Дмитриевич, - кругом одни лихачи.
- Похоже, не просто лихачи. Кажется, я кому-то стал мешать.
- Вам виднее. Но с таким характером я не удивлюсь вашему предположению.
- Номера не заметили? А то я как-то… растерялся.
- Делать мне нечего, как номера запоминать.
Иван спокойно отнесся к бестактности своего спасителя, насильно схватил его руку, крепко пожал:
- Я должен отблагодарить…
- Только этого не доставало.
- Реакция у вас отменная, господин профессор.
- Я не случайно сказал: поучил бы вас.
- Вполне возможно. А пока я ваш должник.
- Никто ничего никому не должен, - ответил Земляничный и пошел прочь.
Иван оставался в раздумьях. Мысленно он снова пережил страшное происшествие. Кто так зол на него, что даже решился на убийство? Смешно задаваться подобным вопросом: врагов у него гораздо больше, чем друзей.
Правда, оставалась надежда, что это всего лишь лихач. И то, что он едва не сбил следователя прокуратуры – только совпадение. Но… он не верил в совпадения.
Или Ивана собирались попугать? Предупреждали о возможных последствиях, если он будет совать нос куда не следует?
А куда не следует?
Попытку могут повторить. Но… хотели бы убрать – убрали. Нет, против него начали психологическую атаку.
Некоторое время он колебался, не хотел садиться в машину: вдруг внутри взрывное устройство? Потом подумал и все-таки сел. Не станет же он теперь вечно всего бояться…
Предупредив руководство о происшествии, он поехал домой. К Кате он не заглянет, не стоит подвергать опасности любимого человека.
Гипотезы в голове сменяли одна другую. Наконец выбрал, как ему показалось, самую верную.
Мимо мелькали зеленые пейзажи города, сейчас Иван любовался ими как никогда раньше. До чего ужасно все это потерять…
Спасибо профессору!
Глава одиннадцатая
Катерина решила, что сегодня не ответит никому. Она пропала на целый вечер: свидание с господином Домом!
С порога она закричала:
- Добрый вечер! Я пришла. Соскучилась! Отправимся опять на тот остров? Безумно хочется искупаться.
Никто не отреагировал, тогда Катя побежала по комнатам, в каждой повторяла свою приветственную речь. Потом, раздраженная безмолвием, опустилась на диван. И без конца прислушивалась к малейшим шумам, звукам, которые могут стать сигналом для нее. Но если шумы и раздавались, то за окном, там, где царила жизнь обычных людей. А здесь Катю позабыли.
Она едко усмехнулась:
- Какое безобразие так нагло игнорировать хорошенькую девушку.
Призраки дома не поддались на провокацию. Кате оставалось достать початую бутылку, налить рюмку, потом вторую («Почему бы нет?») и завалиться спать.
Ночью она проснулась от знакомой музыки. Катя уже знала, куда ей надо идти. Нацепила джинсы и майку, быстро расчесала волосы, думала сделать легкий макияж, да плевать на него! А теперь – в подвал!
Ступеньки, ступеньки и… тот же черный проход, из которого вырываются волны. Катя застыла в ожидании: что за сюрприз ей приготовят на сей раз?
Волны исчезли, возникло видение. Это уже не остров с тропической зеленью и ласковым океаном, а… женщина, очень похожая на соседку Николая из бара. Сейчас на ней – черное бикини, в руках плетка. Гостья спросила:
- Пошалим, девочка? Узнаешь, что такое ласки сексуальной дамы.
- Нет, нет! – закричала Катя.
- Может, травку? Есть и сильные наркотики.
- Тоже нет!
- Оторвемся в казино? Русская рулетка – очень приличная игра.
- Я не игрок.
- Тогда поохотимся на бедных зверюшек? Или людишек? – в руках женщины в бикини появилось ружье.
- Не люблю охоту.
- Чего же ты хочешь?
- В прошлый раз я побывала на чудесном острове…
- Развлечения нужно менять.
- Тогда я хочу…
- Одно желание! Только одно…
Чего она более всего желает? Ну, конечно, увидеть пропавшего дядю. Женщина в бикини поняла ее без слов:
- Будь по-твоему.
Почти тут же вместо нее появился Николай. В черном плаще и надвинутой на лоб шляпе он напоминал сыщика из старых фильмов.
- Николай Викторович! – замахала рукой Катя.
Он не обрадовался, как в прошлый раз в баре, а, приложив палец к губам, недовольно спросил:
- Чего тебе?
- Это же я… твоя племянница.
- Вижу. Дальше?
- Я нашла тебя.
- Для чего?
- Как для чего? – растерялась Катерина. – Но ты же пропал.
- Никуда я не пропадал. Это вы все пропали. Только об этом еще не знаете.
- А что ты делаешь?
- Постигаю.
- Чего постигаешь?
- Сто раз говорил: корень всех бед нашего мира и России в частности.
- И я этого хочу.
- Ну и хоти на здоровье.
- Возьми меня с собой… пусть ненадолго.
- Так и быть, ненадолго возьму. Но слушаться меня во всем. Обещаешь?
- Обещаю.
- Дай руку.
В последний момент Катя задалась вопросом: а стоит ли? Но времени на сомнения не было, дядя в любой момент мог передумать. Она сделала, как он спросил…
А дальше? Опять точно одна сущность Кати отделилась от другой и оказалась рядом с Николаем. Ее вторая сущность осталась безмолвной наблюдательницей происходящего.
Теперь, когда она оказалась рядом с дядей, можно было ожидать с его стороны радостных объятий, поцелуев. Однако ничего подобного не последовало. Он деловито спросил:
- Готова? Тогда надень вот это, - и протянул ей большую, покрытую золотыми узорами черную маску.
- Зачем? – поразилась девушка.
- Обещала слушаться, значит, делай, как говорю. Ты туда без этой вещицы не попадешь.
Пришлось подчиниться. Маска оказалась тяжелая и неудобная.
- А теперь - униформу, - Николай протянул такие же, как у него, шляпу и плащ.
- Дядя, но ведь такая простенькая одежда не вяжется с безумно дорогой маской?
- Главное там - именно маска. А остальное так, мишура. Хоть голым приходи. В путь, родная, в путь!
- А куда мы идем? – поинтересовалась Катя.
- Следуй за мной и ни о чем не спрашивай. После все поймешь. И еще: чего бы ни увидела, не удивляйся. И молчи. Молчи, когда придешь туда. Молчи после. Молчи, когда вернешься обратно, если вернешься!.. Мы здесь не для того, чтобы предупреждать людей о грядущих событиях, раскрывать им какие-то тайны. Мы – обычные наблюдатели. Констатируем факты – и все. Ясно?
- Яснее не бывает.
- Ничего тебе пока не ясно. Ладно, потом все поймешь.
- И, все-таки, где мы?
- Вот ведь пристала, противная девчонка! Когда я сделаю следующий знак, ты его повторишь.
- Какой знак?
- Просто копируй, как обезьянка. Начнем с приветствия. Обе руки вверх! Так, теперь подними на каждой два пальца – указательный и мизинец. А большой отогни в сторону.
- Что за нелепый жест? Будто я призываю рогатого. Я так не могу.
- Не может она! – рассердился Николай. – Почему-то Наполеон мог. И Маркс с Лениным – тоже. Не брезговали этим приветствием Буш и Обама, Ахмадинеджад (бывший президент Ирана. – Прим. авт.) и иорданский король Абдулла, когда навещал своего товарища Путина. Еще масса влиятельного народца. А она кобенится. Убирайся назад.
- Все, все, я согласна.
- Больше предупреждать не стану. Тем более, что через несколько десятков метров говорить опасно.
Катя не решилась больше ничего спрашивать или уточнять, дабы окончательно не разозлить дядю. Она наконец обратила внимание, что шли они по длинному тоннелю. Тоннель заканчивался дверью. Николай постучал. Ему открыл некто в похожей маске с золотыми узорами.
- Апробация, - тихо произнес Николай.
Некто кивнул и перевел взгляд на Катерину. Николай пояснил:
- Со мной. Она немая, ей отрезали язык.
Некто, не говоря ни слова, пропустил гостей. Катя с Николаем начали подниматься вверх и вскоре оказались в громадном зале: зеркальные полы, величественные колонны, на стенах – дорогие картины. Еще одна дверь раскрылась, странные путешественники попали в новый зал, где преобладали кроваво-красные тона, на полу и на потолке горели рубиновые звезды Люцифера.
Катю затрясло, однако через прорези для глаз она видела взгляд Николая, приказывающий ей следовать дальше. Слышалась музыка: грозная и торжественная, женские голоса пели на непонятном языке. И хотя певицы – великолепные, сковывающий Катерину холод лишь усиливался.
Их путь лежал в следующий зал грязно-желтого цвета. От зловоний царящего здесь разврата Катю едва не стошнило. Совокуплялись пары и группы, мужчины имели, как женщин, так и своих однополых собратьев. Женщины, стеная от возбуждения, ласкали интимные места подружек. На сцене танцевали голые девицы, которые засовывали во влагалища разные предметы, а потом предлагали их облизать. Уставшие от любовных игрищ курили в углу какие-то наркотики, терпкий запах которых разносился по всему залу. Кто они, эти почитатели разврата? Возможно, люди с положением? Возможно, красавцы, возможно, уроды? Вряд ли кто узнает, ведь на каждом – покрытая золотыми узорами черная маска!
К радости Кати, зал разврата закончился. Они вошли в новый, голубой. Группы людей, преклонив колени, сосредоточенно внимали некоему гуру (естественно, в маске). Катерина попыталась вслушаться - нет, язык ей незнаком, но явно – восточный. Звук голоса гуру с каждой секундой все больше играл на нервах, давил психологически и морально. Казалось, этот загадочный прорицатель нес в себе огромную разрушительную силу. С каким удовольствием девушка ускорила бы шаг, но Николай не спешил, шел чинно, не обращая на происходящее внимание. Катерине пришлось встраиваться в его ритм и лишь сильнее мучиться, когда начались завывания прорицателя. Еще она успела заметить, как в зал ввели нагую девушку в цепях. Та упиралась, кричала, но ее подтащили к жертвенному алтарю, а затем появился человек в красном плаще, с огромным ножом.
Катерина догадалась, чем все закончится. Но что делать? Броситься на помощь? Бесполезно. Чудовищные люди тут же покончат и с ней. Оставалось одно: молить, чтобы скорее выйти за пределы и этого зала. А он, как назло, не заканчивался. Бесконечный, точно власть порока!
Истошный крик девушки!.. К счастью, они с Николаем уже за дверью. Только к счастью ли? Куда их привело проклятое любопытство дяди?
Место, где они оказались, тонуло в полумраке, повсюду – черные тона. Точно из ниоткуда вырос гигант в маске. Николай сделал приветственный жест, затем отвесил легкий поклон. Катерина все в точности повторила.
- Братская цель, - произнес Николай.
Гигант беззвучно уступил им дорогу. Николай со своей спутницей подошли к балкону, затем повернули налево и оказались в ложе, наподобие театральной. У Катерины вновь екнуло сердце, она не просто боялась о чем-либо спросить, но даже сделать лишний жест, повернуть не туда голову, не так посмотреть.
Краешком глаз она увидела другие ложи, где также находились наблюдатели в масках. Взоры всех были устремлены на прямоугольное пространство внизу, над которым парил оранжевый «глаз». Стояли стулья, на них сидели люди. Катя быстро сосчитала – тринадцать. Их маски уже отличались, похоже, они – чисто золотые. Люди говорили тихо, но эхо усиливало голоса и разносило по всему залу.
Один из них как раз закончил речь, слово взял другой:
- Да будет Свет, и стал Свет, дорогие братья и сестры. Сколько времени мы работаем над усовершенствованием мира, чтобы царственная красота величия стала смыслом жизни каждого из живущих на земле. Сколько всего пришлось нам перетерпеть ради самой благой задачи на свете! И сегодня мы близки, как никогда, к тому, чтобы идеи всеобщего братства сделались реальностью. Конечно, придется к этому идти через хаос, войны, другие катаклизмы, но любые средства здесь оправданы.
Наша миссия - создать единую мировую религию. Осуществляется миссия успешно, хотя внешне это и не всегда заметно. Впрочем, мир меняется на глазах, процессы ускоряются. Так что надеемся…
- Надежда, брат, не соответствует нашим принципам, - прервала его другая маска, похоже – глава собрания. – Мы люди дела.
- Я лишь имел в виду, что мы надеемся на более быстрое решение вопроса. Идея единой религии успешно реализуется через объединение церквей. Первая ласточка уже есть в виде небезызвестной встречи руководителей Ватикана и РПЦ.
- Русские – упрямый народ, - заметил еще один в золотой маске. – Костьми лягут за свои принципы.
- Ты прав, дорогой брат, так будет, если действовать старыми методами. Наши предки уже не раз тут обжигались. Не надо было открыто давить на них, как это произошло во времена Александра Невского (То есть сделать Новгород католическим. Невский решительно отказался. – Прим. авт.). А вот с Петром Великим, наоборот, следовало бы поработать тщательнее, глядишь – и сдался бы (Также предпринималась серьезная попытка уговорить Петра отказаться от православной веры на Руси. И он уже колебался. – Прим. авт.). Но сейчас мы нашли беспроигрышный вариант: беженцы! В цивилизованный рай бегут не просто отсталые народы, бегут худшие их представители. Бунт местных против варварского нашествия мы приглушаем, как можем. Поэтому, вместо того, чтобы гнать дикарей с Запада прочь, они кормят их, дают дотации, готовы делиться даже кровом. Иначе и быть не может ведь белые люди, точно попугаи, повторяют три простых слова: Свобода! Равенство! Братство! Да, для нас эти слова священны, как символ власти и процветания, но для них они – символ покорности судьбе. К счастью, большинство этого не понимает. Да и сложно понять, поскольку управляют их странами наши братья и сестры. Вы знаете, что во французском руководстве - только мы! В немецком и российском – тоже. А разную пузатую мелочь даже в расчет не берем.
Золотая маска тихонько захихикала и сладеньким голосом продолжила:
- Бесчинство дикарей дошло до таких пределов, что белые люди начинают смотреть на мир нашими глазами. И теперь все чаще слышим, например, от некогда непокорных русаков: «Самый плохой католик лучше самого хорошего мусульманина». Мы своего добились. Ну, почти добились.
И когда русаки откажутся от главных принципов Веры, полюбят либерализм, признают гомосексуализм как неотъемлемое право свободной личности, когда отринут семейные ценности и этот их проклятый коллективизм, тогда мы возьмем их голыми руками. Ведь остальных европейцев практически уже взяли.
Сосед «сладенького весельчака» высоким, заикающимся голосом спросил:
- Ввы увверены, ддороггой ббрат, ччто руссакки коггдда-нниббудь поллюббят ллиббераллиззм?
- А мы их заставим. Бедность станет их постоянной спутницей. Некоторые там еще по наивности думают, будто новые правители принесут им сытую жизнь. Глупцы! Русакам отвели свое место, на другое они не пересядут. Но когда-нибудь им надоест, как они любят говорить, щи лаптем хлебать. Они решат, что проблемы в их принципах бытия, в том числе - религиозных. Мы доведем дело до того, что сами же русские возненавидят свою страну, а местная элита с лихвой подогреет эти настроения. И тогда народ сам прибежит к нам. А поведут его национальные пастыри, которые давно наши душой и телом.
- Вы говорите то, что мы и так знаем, - сказал глава собрания. – Этот план был разработан давным-давно. Вам задают вопросы, а вы на них не отвечаете.
- Почему? – искренне удивился «сладенький весельчак».
- Да потому что это все теория. Практика может быть иной.
- Мы все равно переиграем любого. Переиграем народы, государства, материки. В свое время мои предки были среди тех, кто финансировали Гитлера. Потом натравили его на Россию, чтобы русские и немцы друг друга перебили. А кто выиграл в итоге? Не те празднуют победу! Американцы должны это делать. Русские, правда, после войны попробовали подняться, а мы им новую игру - демократию. Или недавно - с тем же Крымом. Две части Русского государства воюют друг с другом. Сотни, тысячи жертв с обеих сторон. Всего этого могло бы и не случиться, будь они чуточку прозорливее. Объединили бы обе эти части в одно - и у нас лишняя головная боль. Но они опять оказались в дураках… хи-хи-хи…
Отсмеявшись, он продолжал:
- Могу привести множество других примеров. Славянам кажется, будто они решают свои интересы, а делают это… хи-хи… другие. Вы, братья, доверили мне довести дело до конца. И я вам клянусь нашей самой страшной клятвой, что доведу его. Рассказать о конкретной программе, ее деталях?..
- Не надо! – оборвал председатель. – Я хочу только понять: вы искренне верите в свою миссию по борьбе с Россией?
Сладенький весельчак вскочил, в экстазе крикнул:
- Да!
- Хорошо. Но если провалите дело, вам придется долгое время поплутать по залу потерянных шагов (камера размышлений у масонов. – Прим. авт.).
- Я на все готов.
- И что вами движет?
- Наше дело.
- И только?
- Нет. Месть за предков, которые погибли в России во время погромов.
- Ставка на вас сделана правильно. Все согласны?
Маски закивали, руководитель собрания сделал предупредительный знак:
- Помните, что многие уже начали понимать суть происходящего.
- И что? – захихикал сладенький весельчак. – Я не случайно настоял на том, чтобы наши братья читали «Гамлета». Нет, не сам герой нам интересен, а его друг Горацио. Он многое понимает, а сделать ничего не может. Из таких, как он, получаются обычные наблюдатели. И пусть их будет больше, пусть они ощутят силу тех, кого ненавидят.
Кате показалось, что некоторые маски из противоположной ложи поглядывают на них. Видимо, это же увидел и Николай. Он молча развернулся и вышел, Катерина последовала за ним.
Она понимала, что ни при каких условиях нельзя показывать свой страх, но как держаться спокойно, когда перед тобой возникает гигант. Однако он не предпринял каких-либо враждебных действий, наоборот, распахнул перед ними дверь.
Потом был голубой зал. Жертвоприношение закончилось, гуру перестал вещать, внимающие ему братья и сестры покинули помещение. В мертвой тишине Катя слышала звук шагов – своих и Николая. Страх добивал девушку: что если в этом безлюдном месте с ними и покончат?
Как же она была счастлива, когда миновали его. Теперь зал – непрекращающегося разврата. Но даже здесь было спокойнее.
Вдруг к ним подошли две дамы. Катя в ужасе решила, что это убийцы. Нет, они - из совокупляющегося скота - приглашали заняться любовью. Николай сделал отрицательный знак, дамы отступили.
Последний зал – рубиновый. Катя понимала, что радоваться рано, обычно ловушка там, где ждешь ее меньше всего.
Им снова повезло: люди в масках внимали звучащей музыке, потом что-то запели на своем непонятном языке. Ничто их больше не интересовало. У Кати даже промелькнула мысль: «Не готовятся ли они к какому-нибудь конкурсу хоров? Наверное, смогли занять бы там достойное место».
И тут на их пути встал некто! Войти – одно. Надо еще и выйти. Катерина запомнила пароль, который при входе сюда произнес Николай – «апробация». Она ожидала, что он повторит его. Однако прозвучало другое:
- Наваждение.
«Почему он так сказал? Неужели все, что я увидела здесь, было плодом игры неких сил, дразнивших мой разум?»
Двери открылись, они покинули замок. Некоторое время Николай не произносил ни единого слова. Катя, продолжая безропотно копировать его поведение, также молчала. Но вот дядя шумно выдохнул и снял маску:
- Все! Погуляли.
Он повернулся к по-прежнему боящейся проронить слово племяннице:
- Здесь можно говорить. Спрашивай.
Девушке следовало осмыслить все, что с ней произошло. Вопросов масса. С какого начать? Она решила – с последнего.
- Когда мы уходили, ты сказал: «Наваждение».
- О, здесь – великое лукавство людей, которых ты сегодня увидела. Хочешь, воспринимай все это, как игру, а можешь отнестись и всерьез.
- Кто они?
- А сама, как думаешь?
- Думаю, это очень серьезные и опасные враги.
- Правильно.
- А я-то считала, что мировой заговор против России и белых людей вообще – россказни. Что мы сами виноваты…
- Да, - проронил Николай, ускоряя шаг, - мы виноваты сами, что позволяем сплести вокруг себя этот заговор. Сама подумай: ты – белый человек, а сказать о том не смеешь. А если скажешь, тут же должна оправдываться, что не расистка.
- И ты знаешь, чем все закончится?
- Догадываюсь.
- Скажи!
- Зачем?
Пораженная Катя воскликнула:
- Кто ты?
- Ты же слышала: наблюдатель. Горацио.
- Горацио хоть что-то предпринял…
- А я до сих пор молчу. Потому и жив.
- И где ты живешь?
- Это важно?
- Очень!
- У нас свое жилище, может, не слишком комфортабельное. По-вашему – катакомбы. Но на внешний комфорт нам плевать.
- Ты же столько всего повидал! С такими знаниями и в катакомбах?
Николай посмотрел на нее, сурово сдвинув брови. Сейчас он ни йоту не походил на того добряка, которого Катя увидела в баре. Или он устал от путешествия, или обожаемая племянница стала его раздражать?
- Ты пыталась узнать тайну дома, - резко бросил он. – Всего не скажу, но основное ты уже поняла: он дает возможность проникать в самые потаенные места нашего мира, а потом спокойно возвращаться… если, конечно, не сглупишь, не нарвешься на крупную неприятность. Чтобы такого не случилось, мы приносим присягу: ни во что не вмешиваться.
- Но ведь то, что мы услышали от тех людей… это же касается твоей родины, твоих сограждан!
- Меня не касается!
- Им нужно объяснить!
- Невозможно. Даже и пытаться не стоит. Не поймут, а мои слова останутся гласом вопиющего в пустыне. Позднее сама в этом убедишься.
Тоннель, по которому они шли, расширился. Они оказались в каком-то большом помещении. И тут лицо Николая вдруг стало мягче, он сказал:
- Не обижайся, милая племянница. Немного поучил тебя. А как иначе: выйди ты из-под моего контроля там, в замке, нас бы повязали. И конец.
- Откуда тебе известны места их встреч, пароли?
- Господин Дом, как ты его называешь, помогает; он открывает нам такие тайны! Лучшим разведкам мира они недоступны. Но делает он это лишь до той поры, пока мы простые наблюдатели. Кстати, помнишь, о чем говорил тот лукавый весельчак? Мы для них неопасны. Поэтому и путешествуем, где хотим. Мы – сами по себе, они – сами по себе. Все – сами по себе!
- Не ты мне посылал сигналы?
- Я. Скучно здесь одному.
- А ты один?
- Нет, конечно! Но мы, наблюдатели, как одинокие волки. А хочется, чтобы рядом была живая душа. Вот и думал тебя заинтересовать. Тебя, а не Андрея, он лишен твоей любознательности и вообще – ярый материалист. Ты – другая. Я показал бы то, отчего твой маленький ротик никогда бы не закрывался. Сколько неожиданностей! Политики, объявляющие войну коррупции, оказываются самыми большими коррупционерами. Президенты, громче все кричащие о национальных интересах, имеют самые большие счета в иностранных банках. Призывающие к священной войне с иноверцами, получают деньги от самих иноверцев. Ты поймешь, как выстроена цепочка мировой власти, она – далеко не такая, какой ее представляют. А «независимая» литература или «независимый» шоу-бизнес?.. Кандидатура каждого мало-мальски раскрученного певца или актера утверждается теми людьми, которых ты сегодня видела. Все расписано заранее, даже если это иногда и не требуется. Но они все равно распишут, эти новые божества созданного ими мирка. О, как они пытаются его сохранить полностью подвластным себе. Им плевать, что он скоро рухнет под тяжестью порока, но нужно пожить сегодня! Пожить, не заботясь ни о глобальных перспективах, ни о собственных душах. Я проведу тебя в лаборатории, где разрабатываются препараты омоложения, чтобы эти божества могли жить вечно. Мистическая власть дома позволяет заглянуть повсюду. Но мы не можем об этом говорить, не можем чего-либо менять. Иначе выйдем за границы дозволенного, станем опасны для божков. И они пройдутся бульдозерами по этому месту.
- А как же мистическая сила дома? – удивилась Катя. – Она им позволит?
- И она не всегда сможет противостоять мировому порядку. А если даже и сможет, что в итоге? Он сменится великим хаосом, в который обязательно втянут божки. Зачем нам он? Ведь в итоге все равно ничего не поменяется. Уберут одних божков, придут другие.
Он вдруг прервался и скороговоркой сообщил:
- Пора! Заболтался. Захочешь в новое путешествие – дай знак. Только ни-ни о том, что увидишь! А то не сносить головы.
Николай дружески обнял ее и стал быстро удаляться. Или это Катя удалялась от него?
Вскоре она поняла, что стоит в подвале возле глухой темной стены. Ее второе «я» вернулось обратно и слилось со своей половиной.
И снова та же дилемма: это не была игра воспаленного разума?
Глава двенадцатая
Машина остановилась у дома Виктории. Андрей высадил ее и сказал:
- Ты иди, а я поищу место, где можно поставить автомобиль.
Пришлось немного поплутать. Но вот вроде то, что нужно: небольшой закуток в одиноком дворике. Андрей вышел из машины, закрыл дверцу. Он надеялся на спокойный тихий вечер и последующую страстную ночь. Однако его окликнули…
Их было двое, ребята явно тренированные, держались нагло и вызывающе.
- Эй! – бросил один, стриженный под «ноль». – Не угостишь сигареткой?
И народа никого. Правда, у Андрея еще была надежда, что конфликта можно избежать. Он вытащил пачку и протянул ее им:
- Берите все.
- О, да ты, видать, парень не промах! – заметил второй - худой и веснушчатый. - И денежки наверняка водятся.
- Кто сейчас носит наличность, - миролюбие Андрея не знало предела.
- А нам нужна именно наличность.
- Извините, ребята, помочь не могу.
- Зря, кореш…
Последовал быстрый удар, Андрей его выдержал, отскочил и, применив свою ловкость боксера, ударил в ответ. Стриженный схватился за лицо, пытаясь остановить хлещущую из носа кровь. Веснушчатый бросил:
- Твоя главная ошибка.
Андрей думал также быстро расправиться и с ним, но парень ловко увернулся и с разворота - ногой в челюсть. Андрею оставалось только гадать, сколько зубов поддонок ему перекрошил? А затем кошмарная боль между ребер. Наверное, и они сломаны.
- Получил? Мало! Небось, девочек любишь? Теперь перестанешь. Нечем будет.
Андрей, прижавшись к стене, наблюдал за ловкими кошачьими движениями противника. А тут еще и второй пришел в себя, глаза пылали ненавистью:
- У, сука! На всю жизнь запомнишь нашу встречу.
Андрей сделал еще одну попытку атаковать веснушчатого, но тот с быстротой молнии ударил его под дых. Битва закончилась, теперь Андрей больше всего боялся, что подонок приведет свою угрозу в исполнение.
Мысли от боли начали путаться, но он услышал крик Виктории. Зачем она здесь? Беги, идиотка!
Грабители почему-то отступили. Замутненным взором Андрей заметил в руке возлюбленной пистолет.
- Убери его! – закричал стриженый.
- И не надейся!
- Ничего она не сделает, - старался бодриться веснушчатый. - Духу не хватит убить человека.
- Ты же убиваешь моего парня.
- Мы балуемся… шутим… - стриженый не на шутку трухнул.
- На, стреляй! – веснушчатый повернулся к ней.
- Как хочешь, - Виктория нацелила на него пистолет и начала приближаться. – Я тебе предупредила, так что сам виноват.
- Она не шутит, Костя.
Видимо, и до Кости дошло, что женщина не шутит. Он сказал:
- Все, баста! Мы уходим.
- Никуда вы не уйдете! – в голосе Виктории появились торжествующие нотки, в глазах зажегся сумасшедший огонь. – Я вас, пожалуй, не убью. Но вы будете проклинать, что остались живы. Итак, тощий, что тебе первое прострелить?
- Послушай… - стриженный готов был упасть на колени. – Я его вообще не трогал. Он мне разбил лицо.
- Это так?.. Вижу, что так. Тогда уходи. И не появляйся здесь никогда.
Стриженый, не веря своей удаче, бросился бежать. Костя с презрением посмотрел вслед предавшему его товарищу и сказал:
- У меня кое-что есть. Немного, но… чем богаты. Твоему парню на визит к доктору.
- Деньги нам пригодятся.
Костя вынул несколько бумажек, швырнул на землю:
- Все, что есть. Имел бы больше, не грабил бы прохожих…
- Вон! – заорала Виктория.
Костя последовал примеру стриженного, мгновенно исчез. Вряд ли он вернется, потому что, как всегда с опозданием, во дворе появились прохожие. Виктория кинулась к Андрею, ласково обняла его, он поежился:
- Больно.
- Срочно к врачу.
- А эти?..
- Не вернутся.
- Откуда у тебя оружие?
- Оно не настоящее, - грустно улыбнулась Виктория. – Я блефовала.
- Похоже, успешно.
Андрею повезло, когда его осмотрели в больнице, выяснилось – ребра целы, но сильно ушиблены. Не повреждена и челюсть, однако один зуб все-таки поломан.
Полночи Андрей с Викторией провели в больнице. Как он не просил подругу уехать домой, она отказалась. И добавила:
- Ты бы в такой ситуации меня бросил?
Андрею выписали бюллетень, он позвонил начальнику, спокойно выслушав порцию мата за поздний звонок, рассказал, что произошло. После этого поехали к Виктории.
…Он лежал в кровати, наблюдая за хлопотами молодой женщины. Больше он уже не видел в ней ничего от ведьмы. Теперь это был ангел спасения. Жестокий, решительный ангел, но вряд ли он может быть иным в сегодняшней реальности.
- Я сделала тебе напиток.
Она смотрела на него так, что хотелось позабыть обо всем на свете – о боли, поломанном зубе, прочих неприятностях. Темноволосая женщина все больше и больше приобретала черты неземного создания, обществом которого нельзя не упиваться.
«Почему бы мне не связать с ней жизнь? Если она и старше, то года на два. Была подругой дяди… И что? Николая давно нет»
- Виктория, - прошепелявил Андрей. – Мне надо тебе сказать…
- Что-то принести?
- Не то, не то…
- Я слушаю. Хотя, если больно говорить, дай знать.
- Кажется, я люблю тебя.
Она остановилась, замерла, пораженная неожиданным признанием. Потом с легкой грустинкой ответила:
- У тебя шок. Многое видится сейчас в ином свете. Утром, когда проснешься, станешь с иронией вспоминать свое признание.
- Нет, это слишком серьезно! Иди ко мне…
- Ты же болен. Любое мое прикосновение мучительно.
- Неважно.
- Нет, Андрей, сегодня отдыхай. И пусть тебе приснятся хорошие сны.
- После такой стычки… Жаль, что мы не рассказали полиции про этих подонков.
- Тогда бы и мне пришлось отвечать. Они бы заявили, что я навела на них настоящий пистолет.
- Объяснила бы все…
- Брось! Кто у нас верит объяснениям? А ты забудь о плохом. Вспоминай слова, которые только что сказал мне. Закрой глаза, а я выключу свет… Я рядом, дай сожму твою руку… Ты мой?
- Твой!
- И останешься им надолго?
- Навсегда.
Андрей ощутил, как ее энергия проходит сквозь его тело, как душу захватывают покой и умиротворение.
- Ох, женщины, женщины, - произнес наблюдающий через мониторы за этой сценой хозяин Виктории. – Они всегда затуманят мужчинам мозги, обманут их, рассорят с друзьями. Одна может решить то, чего не решит армия дипломатов. С этим, кажется, проблем не будет, девочка постаралась на славу. А вот с сестренкой придется повозиться.
Он вышел в коридор; там на диване дремали двое – те самые «отморозки», что напали на Андрея. Они тут же вскочили, смотрели на хозяина с собачьей преданностью.
- Все в порядке, парни, - сказал Хозяин. – Дело сделано.
- Я его не слишком?.. – осторожно осведомился веснушчатый.
- Переломов нет. А это главное.
- Он ничего не заподозрил? Как-то у нас получилось… театрально.
- Получилось, как получилось. На ваш счет переведены деньги. Вы оба немедленно исчезнете из нашего города. И без моего личного распоряжения сюда ни ногой.
- Нас уже здесь нет.
Парни растворились, Шеф довольно усмехнулся: пока все идет нормально, шаг за шагом он приближается к намеченной цели.
Иван оставил машину на дороге, не став заезжать к себе во двор, вытащил пистолет и бесшумно открыл ворота. После сегодняшнего случая он уже ни в чем не был уверен. Кто знает, что его ждет в доме? Не повторят ли преступники свою неудачную попытку?
Осторожно миновал двор. Заглянул в мастерскую и во флигель. И после этого открыл входную дверь. Прошел первый этаж, второй. Проверил все на предмет наличия подслушивающих устройств.
В принципе он все это делает зря. Если его захотят прослушать, то прослушают! Совсем из другого места. Даже путем считывания вибрации с окна. И все-таки, от сердца немного отлегло. И опять он подумал об обычном лихачестве. Как же Ивану хотелось в это верить!
Увы, не мог.
Он глубоко вздохнул, опустился в кресло, закрыл глаза, постарался расслабиться. Таким образом он выходил из кризисного состояния. Мысли вертелись, точно рой пчел возле улья, но он их гнал, гнал. Сначала количество пчел уменьшилось вполовину, потом – процентов на восемьдесят, и под конец они вовсе исчезли.
И вдруг… что-то оглушительно рвануло рядом! Вырвавшееся наружу пламя охватило Ивана: горели одежда, волосы. Он бы бросился к спасительному окну, но ноги не двигались, точно их оторвало взрывом.
Пол крушился, пламя ревело! Еще секунда – и некогда красавец, ныне жалкий инвалид, превратится в головешку. Невыносимая боль заставляла его молить об одном: скорее бы конец мучениям. Последней его мыслью была: только бы взрыв не затронул дом Кати, только бы она жила…
- А-а-а-а-а!!!
Он очнулся от собственного крика.
…Иван по-прежнему находился в кресле, где и заснул. На дворе царила ночь, было тихо, как в склепе. «Не разбудил бы я своим криком соседей!»
Он поднялся, решил снять стресс водкой, нет, пожалуй, не стоит. Кто-то говорил про него: человек из стали. А такой не может падать духом!
Внезапно он понял, что это не простой ночной кошмар, а своеобразная подсказка. Что стоит сегодня избавиться от человека любого ранга и звания? Раз плюнуть. Начни Ивану мстить по-настоящему, его бы взорвали, пристрелили… да мало ли бы что с ним сделали. В конце концов задавили бы на дороге вместе с бедолагой-профессором. Нет, пока его только предупреждают.
О чем?
Он все равно это выяснит! Но не ночью же.
Иван разделся, лег в кровать. Заснул быстро и проспал до утра. Сон больше не потревожили ни ночные кошмары, ни риторический вопрос: «За что?»
Профессор Земляничный тоже долго не засыпал. Он постоянно думал, как ему снова встретиться с Катей? Надо же, какой-то мальчишка-следователь нагло и беззастенчиво ворвался в ее жизнь.
«Он моложе меня, красивее. Чем бы я смог привлечь ее внимание?»
Она и встретилась с ним только из-за информации, которую он собирался ей сообщить, точнее из-за интереса к пропавшим записям. Геннадий Дмитриевич сказал Катерине, что знает их наизусть. И он действительно смог бы их пересказать?
Почему же нет? Он мысленно произнес: «Слушай, Катенька, слушай!» И повторил все сам себе, как если бы рассказывал ей:
«… первое февраля тысяча девятьсот пятьдесят первого года. Снега вокруг намело! Кто рискнет прийти по этому бездорожью, переваливаясь через сугробы? Мы говорим: забытые Богом места. Но нам надо именно в эту деревушку, где проживает Игнатий Петрович Шалый, отправленный сюда по этапу бывший зек.
Вроде дошли. Место называется Грачи. Почему именно так? Наверное, не ответят и сами жители? Нас это мало интересует. Главное, повидать Шалого.
Постучали в первую избу. Вышла женщина – ватник, валенки, пуховая шаль. Спросили, где живет Игнатий Петрович? Женщина посмотрела на нас подозрительно:
- А чего вам от него надо?
Мой напарник Кирилл ответил:
- Я из научно-исследовательского института, а товарищ из газеты. Нам бы с ним поговорить.
Женщина отвернулась, поворчала:
- Чего с ним говорить? Чудной он.
- Это уж, извините, наше дело. А вы с ним, как мы понимаем, не в ладу?
- Я с ним вообще никак.
- Потому что он из ссыльных? – спросил Кирилл.
- Ссыльный или не ссыльный, мне какая разница… - и тут же, спохватившись, добавила. – Врагов народа мы не жалуем.
- И только потому его не любите? – не унимался Кирилл.
- И потому, и не потому. Колдун он говорят.
- Колдун, - теперь уже вступил я. – А кого заколдовал?
- Сами у него и спросите.
- Спросим, коли дом укажите.
- Через три от нашего. Крыша там покосилась. Увидите.
Женщина захлопнула дверь, а мы пошли дальше…»
Профессор прервался, выпил воды. Только бы Катя поверила в искренность его рассказа, что документ такой существовал, а материал не был опубликован, поскольку написавшего журналиста вскоре арестовали.
И Геннадий Дмитриевич продолжал:
«Мы быстро нашли этот дом с покосившейся крышей. Постучали. Некоторое время было тихо, затем скрипнула дверь, на пороге возник старик. Очень колоритный дед – сам весь седой, борода до пояса, мускулистый, несмотря на возраст, лицо продолговатое, глаза карие с хитринкой. Из одежды на нем – старые рваные штаны да наброшенный на голое тело зипун.
- Игнатий Петрович? – разом закричали мы.
- Он самый, - сощурился дед.
- Поговорить надо. Не бойтесь, не из органов мы.
- Знаю откуда вы, - ухмыльнулся дед. – И что надо вам от меня.
- Тогда пустите.
А Кирилл шутливо добавил:
- Нехорошо гостей на улице держать.
- Так ведь гости – когда их зовут. А незваные уже не гости, а нахалы. Ладно, подождите чуток.
Игнатий Петрович вошел в дом, нам оставалось ждать, когда он пригласит. Однако время шло, а дед точно помер у себя в избе. Кирилл первый не выдержал, предложил зайти.
Мы вошли и увидели, что Шалого нигде нет. В окно, что ли, вылез? Не похоже, ставни забиты.
Обшарили избушку, двор. Хозяина след простыл.
Спросили у соседей, те лишь пожимали плечами и говорили, что Шалый на такие выдумки мастак. Подождали еще, а потом пришлось, несолоно хлебавши, возвращаться обратно.
Вьюга усилилась, пела на разные голоса. А нам по этой проклятой степи до машины - километров десять. Вокруг пустота, только слышен волчий вой. Вот чего нам еще не хватало!
Вдруг Кирилл как закричит:
- Смотри, Витя!
Невдалеке от нас посреди поля в своем наброшенном на голое тело полушубке стоит Шалый. Мы к нему:
- Куда же вы подевались, Игнатий Петрович? Мы уж думали, что придется незнамо сколько по этой пустоши бродить, вас искать.
А он вдруг говорит:
- Будете и дальше бродить. В карманах корочку хлеба отыскивать, на перекошенные крыши смотреть, да волков бояться.
- Так может, посоветуете, что делать? – ехидно спросил я.
- Не советчик я вам. Мое дело мир постигать. А когда кое-что проясняется, то понимаешь: советы – дело неблагодарное. Но одно скажу: чтобы жить хорошо, гоните власть безбожного каганата.
- Да вы против власти! – возмутился Кирилл. – Мы вас сейчас куда следует и доставим.
И тут мы увидели, что никакого старика нет. Приснился он нам, что ли?
Вот и вся наша история путешествия к Шалому. Говорят, после этого он вообще бесследно исчез…»
Профессор забегал по комнате, снова и снова вопрошая себя: «Интересно, как к этой истории отнесется Катя? Поверит ли? Удастся ли мне привлечь ее внимание?.. Интересно, что она сейчас делает? Бог ты мой, глубокая ночь! Спит давно!»
Нет, и Катя в эту сумасшедшую ночь не спала. Из всех потрясений последнего времени самым крупным было посещение загадочного замка. Она начала понимать Николая: он познает мир, но не для того, чтобы его изменить. А если попытается это сделать, не станет и мира в его прежнем качестве. И не человеку менять сущность Предначертанного. Поэтому дядя и согласился с ролью наблюдателя.
Для Катерины не существовало вопроса: согласится ли она на следующее путешествие? Сто тысяч раз согласится! Увидеть недоступное другим. Узнать, как плетутся крупнейшие политические и финансовые интриги, как реально куется будущее, когда неизвестный и неприметный вдруг восседает на троне. Как управляют неуправляемыми и рушат целые империи. Узнать все это для того, чтобы… узнать!
О чем-либо или о ком-либо другом она уже не думала. Как там Андрей?.. Проживет как-нибудь. Иван?.. И он в порядке. «Когда же новое путешествие?»
Катя вскочила с кровати, точно заведенная, забегала, заметалась, повторяя:
- Я готова! Готова!
Музыка в подвале заиграла и тут же стихла. На всякий случай Катя побежала туда… Пусто. Прохода нет! Почему? Ведь музыка играла?
Она догадалась: ее услышали. И очень скоро Николай позовет ее вновь.
Счастливая, она упала в постель. Все, что окружало ее, понемногу теряло свою актуальность. Серость будней умирала, ее ждали головокружительные прыжки в охваченную наивысшими страстями реальность!
Но об этом – тсс! И Катя приложила палец к губам.
Глава тринадцатая
Утром в доме Катерины раздался звонок. Женский голос сказал:
- Здравствуйте, это Виктория.
- Здравствуйте, - удивленно произнесла Катя.
- Вы только не волнуйтесь, у Андрея… проблема.
- Что такое?!
Виктория ей вкратце рассказала о вчерашнем происшествии. Катерина тут же изъявила желание увидеть брата.
- Тогда приезжайте ко мне. Сегодня ему нужно полежать.
- Лечу! – Катерина записала адрес.
Она выскочила на улицу, думала поймать попутную машину, но увидела Ивана.
- Привет!
Он готов был страстно сжать ее в объятиях. Но опасался: как она себя поведет после вчерашнего? Впрочем, есть более сложная проблема: не пострадала бы случаем Катя от общения с ним! Вдруг ее сделают разменной монетой для давления на самого Ивана?
- Ты в город? – запыхаясь, спросила Катя.
- Да.
- Едем.
- Что случилось?
- Все расскажу в машине.
Узнав о случившемся, Иван еще больше помрачнел. Хотя… вряд ли нападение на Андрея как-то связано с его делом. Скорее – обычные хулиганы.
- Я тебе звонил, ты не брала трубку.
- Извини, - рассеянно произнесла Катя.
- Вечером уже беспокоить не стал. Дал тебе возможность обо всем подумать.
- Иван, о наших взаимоотношениях - после… Надо выяснить, как там мой брат?
- Конечно!
Он подвез ее к самому подъезду. На прощание сказал:
- Пусть даст словесное описание тех бандюг.
Катя пулей влетела в квартиру. Андрей чувствовал себя (как он сообщил) неплохо, однако красавец был еще тот. Половина лица оплыла и почернела.
- Я тебе кое-что принесла.
- Не надо ничего. Рот открывать больно.
- А ты все равно взгляни: варенье. Сама варила. А лекарства какие нужны?
- Не суетись, Катюха. Виктория уже все принесла.
- Она у тебя как мамочка.
- Похоже – не просто мамочка.
Катя вдруг ощутила ревность. Сколько лет они прожили с Андреем! И вот теперь она его кажется теряет…
- А где Вика?
- На работе.
- Так она еще и работает?
- Сестра, ты чего такая язва?
- Хочется. Кстати, меня подвез Иван.
- Помирились?
- По серьезному, мы и не ссорились. Он попросил тебя составить словесный портрет этих подонков.
- Не надо.
- Почему?!!
Андрей досконально поведал ей о том, как шла стычка, и о пистолете Виктории. Бандиты могут сказать, что пистолет у нее настоящий.
- Так он же не настоящий.
- И что?
- Так, ничего… А не думаешь ли ты, что Виктория не слишком стремится впутывать в это дело полицию?
- Не понял?
- Не желает светиться?
- Чего ты придумала?
- Вся история с пистолетом показалась мне… нелепой. Для простачков. Неужели бы полиция не разобралась?
- Она сказала, что полиция в России не особо стремится в чем-либо разбираться.
- Разве что так…
- Катя, она тебе не нравится?
- С чего ты решил?
- Может, дело в другом? Что нам придется расстаться? Но ведь это все равно случится. Кто-нибудь когда-нибудь меня уведет. Как и тебя.
Катерина задумалась: отчасти это ревность. Но он прав: настанет день, и каждый отправится в свою семью. Такова жизнь. Однако ей не хотелось, чтобы «разлучницей» стала именно Виктория. В свое время в университете вместе с Катей училась ее подруга Моника. Той тоже очень нравился Андрей. И Катерина ловила себя на мысли, что мечтала об их союзе. В своих фантазиях она видела их в кафе, в кинотеатре, на море, даже в постели. Наверное, и к Монике бы она немного ревновала. Только не так! А в Виктории есть что-то отталкивающее и пугающее. Катя прослушала послание Николая и знала особенности ее характера. Но как это объяснить влюбленному мужчине? А брат, похоже, влюблен.
- Я побуду здесь несколько дней и вернусь.
- Хорошо, - вздохнула Катя.
- Да не волнуйся ты так. Вернусь, как новенький. Без единой помарки на лице.
Внезапно Катя обрадовалась. Несколько дней одна! Никто и ничто не станет препятствием на пути ее нового путешествия.
Она провела с братом еще некоторое время и стала прощаться. Андрей, как бы между прочим, спросил:
- Что у тебя с работой?
- В порядке.
- Нашла?!
- Пока нет.
Знал бы он, что все ее проблемы сейчас отошли на второй план. Вот и теперь, убедившись, что брат в норме, Катя готова была нестись домой сломя голову.
Едва она вышла из подъезда, как раздался звонок: профессор Земляничный.
- Катя, - безо всякого перехода и приветствий начал он. – Мне нужно вас срочно увидеть.
- Зачем?
- Но я же обещал вам кое-что… Тот документ, который у меня пропал…
- Да, да, искренне вам сочувствую.
- Я говорил, что помню его наизусть.
У Кати не было желания слушать про какие-то документы. То, что она уже узнала от Николая, превысило знания всех Земляничных на свете. «Пытайтесь, наивные, разгадать тайну дома!»
- Потом, Геннадий Дмитриевич, потом.
- Нельзя откладывать. Я к вам приеду. Прямо сейчас.
- Я в городе. С моим братом несчастье. Вчера хулиганы напали и здорово избили его.
- Сочувствую, Катенька. Вчера вообще был ужасный день. Вашего друга чуть машина не задавила.
- Ивана?!
- Я успел его спасти, вытолкнул на обочину дороги. Кажется, он подозревает злой умысел.
«Почему он мне ничего не рассказал?»
- Так вы, Геннадий Дмитриевич, спасли его?
- Да, - скромно произнес профессор.
Катя почувствовала себя обязанной этому человеку, тотчас согласилась встретиться. Они договорились, где Геннадий Дмитриевич будет ждать ее.
Поговорив с профессором, Катерина начала набирать номер Ивана. Надо выяснить подробности вчерашнего ЧП, пожурить, что не рассказал о нем в машине.
Но потом передумала. Раз Иван не стал ничего говорить, значит, на то у него свои причины. Или не хотел травмировать Катю, или… Гадай – не гадай, до истины не доберешься.
Виктория зашла в кабинет своего злого гения. Шеф с порога приказал:
- В соседнюю комнату! Разденься и встань в мою любимую позу. Я скоро подойду.
С каким бы удовольствием Виктория плюнула в его ухмыляющееся лицо. Но… точно внутренний голос приказал ей остановиться. Ледяной страх перед этим чудовищем на корню усмирял любой внутренний бунт. Проклиная собственную покорность, она отправилась исполнять его приказание.
В этой комнате был мягкий диван, столик с вином и закуской, душевая комната. Все сделано для любовных утех любимого Шефа. Раздевалась Виктория не спеша, все равно он еще какое-то время будет занять. Металлический голос отдавал по телефону краткие, резкие распоряжения.
Наконец он отключился, вызвал секретаршу, сказал:
- Не соединяй со мной никого. Я тут обмозгую одно дельце.
Секретарша ответила: «Хорошо», однако в этом слове прозвучала легкая насмешка. Виктория хорошо знала эту девчонку и ненавидела ее. Несколько раз Шеф подключал ее к любовным игрищам. Какая гадость! Но господин требовал! Приходилось терпеть…
Шеф уже появился. Пора! Виктория наклонилась, руками раздвинула ягодицы. Его любимая поза… пропади он пропадом!
И опять его осточертевшие сопение, сладостные стоны, завывания. Как ей все это вынести?..
Она вынесет! Ради того, чтобы саму ее не раздавили!
- … Иди в душ! – приказал Шеф. – А потом мы с тобой выпьем по стаканчику пунша.
Она направилась в ванную, а он, как всегда – кому-то звонить. Затем вернулся, с интересом наблюдая, как Виктория режет кекс и разливает в стаканы его любимый напиток.
- Ну, - сказал Шеф. – За наше дело!
Виктория вздрогнула, Шеф никогда ничего не говорил просто так, ради красного словца.
- Наблюдал за вами вчера. Отличная пара! Кажется, он в тебя влюбился. Видишь, что такое хорошо режиссированный спектакль.
Молодая женщина молчала, значит, он все видел! От него не спрячешься. Шеф словно озвучил ее мысли:
- Я же говорю, с некоторых пор каждый твой шаг просматривается и отслеживается. Я – везде и всюду. У! Страшный волшебник!
Теперь серьезно. Постарайся все решить, как можно скорее. Месяца через два или три сыграете свадебку. Съездите в круиз по Средиземному морю. Не подходит? Тогда в Австралию, во Флориду. Куда захотите. А потом… суп с котом.
Страх окончательно добивал Викторию. Ей приходится стать соучастницей гнуснейшего преступления. Поспособствовать смерти того, кто ей становился по-настоящему дорог.
- А нельзя ли решить дело по-другому? – осторожно спросила она. – Существуют разные способы…
- Нет, - резко оборвал он. – Нельзя. Да ты не бойся. Никто ни в чем тебя не заподозрит. В это же самое время ты будешь далеко-далеко. Я держу слово. Кстати, тот человек… ты знаешь, кого имею в виду, так и не вышел из комы, умер. А бедолагу водителя не нашли. И не найдут, пока он, точнее она, будет послушной девочкой.
- Прекрати! – простонала Виктория.
- Это к слову. Лично я не собираюсь доносить на любимую женщину. А ты бы смогла причинить мне вред?
Его взгляд стал испытующим, Виктория в ужасе опустила глаза:
- Что ты… никогда…
- Умница. А теперь выпьем еще и попрощаемся. Знаю, хотела бы остаться со мной, но проклятые дела. Да и парня одного надолго бросать нельзя. Пусть окончательно поймет: без тебя - никуда. И вот небольшая компенсация… Бери, деньги лишними не бывают.
Слегка пошатываясь от страха и вина, она покинула кабинет. Девчонка секретарь подмигнула ей и демонстративно поиграла язычком. Виктория еле сдержалась, чтобы не залепит ей по морде.
Она шла по улице, обдумывая ситуацию. Андрей ей нравился, но дело даже не в этом. У нее появляется идеальный шанс смотаться в Германию. О, она уж уговорит мужа не возвращаться в нищую Россию, где, к тому же, ее могут привлечь за непреднамеренное преступление. Она боялась вспоминать, твердила себе: ничего не было! А теперь узнала, что человек умер… Так что не вспоминать нельзя!
…Ночная скользкая трасса, неожиданно появляется пешеход, Виктория не справляется с управлением и…
«Не могу! Не могу! Не могу!»
Она даже не остановилась, не помогла ему. Она слишком испугалась.
А спустя некоторое время, появился Шеф. Каким-то образом он узнал о происшествии. Пришлось стать его любовницей, дальше – рабыней. Николай, с которым она тогда от нечего делать делила кров, понятия не имел о двойной жизни своей подруги. Потом перед Викторией замаячил шанс вырваться из России, однако неожиданно возникший на горизонте безумно влюбленный в нее человек, вдруг охладел, перестал общаться. Теперь уже она не сомневалась: он столкнулся с Шефом и тот что-то рассказал. Этот ублюдок способен на все!
«Убил бы его кто-нибудь, а она бы спокойно уехала с Андреем в Германию!»
Виктория понимала: то - несбыточная мечта! Шеф переживет и ее, и всех на свете. Его боятся. Не браться же за это дело самой…
«А почему бы не взяться?»
То, что сначала показалось безумием, могло бы превратиться в реальность. Но убить Шефа?!
«Раз того требуют обстоятельства…»
Последнюю фразу она повторила несколько раз. Вопрос стоит ребром: или он окончательно сломает ей жизнь, а затем просто избавиться, либо она сможет жить, как хочет.
«Я должна! У меня нет выбора!»
Каким образом она это сделает, когда он следит за ней днем и ночью, даже залезает в кровать? У него – целая преступная организация, а у нее?..
«То уже другой вопрос. Главное, я решилась!»
У нее отлегло от сердца, захотелось петь и танцевать. Решилась! Теперь надо разработать план его убийства.
Но все сделать так, чтобы остаться вне малейших подозрений.
И снова Земляничный встречал ее с огромным букетом. Но сейчас цветы вызвали у Кати раздражение. Неужели профессор на что-то надеется?
Однако Геннадий Дмитриевич не заметил состояния девушки, с ходу потащил ее в кафе. Правда, возникло одно неприятное обстоятельство: он долго рылся в карманах в поисках банковской карточки. Катя не выдержала:
- Сегодня угощаю я.
- Ни в коем разе! Я этого не позволю! – завопил профессор. – Но куда же я мог ее деть? Я точно помню, что брал ее. Неужели украли?
- По-моему, вы не смотрели вон в том кармане, - сказала Катя.
- Не смотрел? Точно, вот же она!
- Ну, слава Богу!
Перво-наперво Катерина попросила рассказать подробности вчерашнего происшествия. Геннадий Дмитриевич сделал это с большим удовольствием, поскольку уж очень хотелось в ее глазах выглядеть героем. Катя задумчиво спросила:
- Думаете, наезд был преднамеренным?
- Откуда я знаю? Человек двинулся через дорогу, а тут машина на полном ходу. Ваш знакомый задумался, не заметил, а я заметил! А дальше сработала интуиция.
- Реакция у вас!..
- Вам, Катенька, открою секрет. Я много лет изучаю различные виды восточных единоборств. Могу даже работать бесконтактно.
- Какой молодец!
Скупая похвала была бальзамом на душу профессора, он чуть не подпрыгнул. И тут же предложил перейти к настоящему делу. Как мог, пересказал ей историю про Шалого, описанную одним журналистом, но, к сожалению, не опубликованную.
- Что вы об этом думаете? – спросил профессор, видя, что собеседница никак не отреагировала.
А Кате опять вспомнился таинственный замок и разговор сидящих за столом людей о шекспировском Горацио. Теперь и у нее он был на языке?
- «На свете много вещей, друг Горацио, которые не в состоянии объяснить наши мудрецы». Простите, если фраза несколько не точна?
- Все, что вы можете сказать? – удивился Геннадий Дмитриевич.
- А что еще?
- Это во многом меняет представление о вашем доме. Точнее – о странном месте, где он построен.
Дом, дом!.. Кате вновь безумно захотелось вернуться туда для нового путешествия! Она, как могла, отблагодарила профессора за Ивана – посидела с ним в кафе, послушала россказни. А теперь ее ждет…
Что, собственно говоря, ее ждет? Куда ее поведет Николай? Неважно, у него наверняка есть план.
Она поднялась и резко бросила:
- Мне пора!
- И это все?.. А как же?
- Дорогой профессор, меня больше не интересует тайна моего дома.
- Но там может находиться то, что перевернет многие представления о нашем мире…
«Откуда он знает?!»
К счастью, Геннадий Дмитриевич закончил фразу вполне безобидно:
- …Сверхъестественное рядом. Подойди и коснись его!.. Вы же историк! Ученый!
«Ну и назойлив! Его надо остановить. А то влезет, куда не следует, и неизвестно чем закончатся мои прогулки с Николаем. Такие, как он, делают любой, самый сокровенный секрет достоянием общественности. Подальше!..»
- Я больше не интересуюсь сверхъестественным. Все это чепуха, недостойная внимания серьезных людей. Прежде всего – вас.
Он потупил голову, потом осмелился поднять ее, посмотрел на свою недоступную богиню, точно жалкий, побитый пес:
- Позвольте хотя бы иногда видеть вас.
- И это ни к чему. Еще раз спасибо за Ивана.
Внезапно лицо профессора исказила гримаса ярости. Он закричал:
- Не подхожу я вам! Плох и несуразен! И вы из себя ничего не представляете, жалкая зазнайка.
Пораженная таким порывом ярости, Катя быстро вышла из кафе. Геннадий Дмитриевич бросился вслед, настиг ее у самой двери:
- Катенька, простите, это я сгоряча.
- Уже простила.
- Можно хотя бы позвонить?.. Иногда…
Ей вновь стало жаль человека, который, по-видимому, свихнулся от любви. До чего они с Иваном разные и как… похожи. Все мужики точно сделаны под копирку.
- Разрешаю.
- Завтра?
- О, нет. Дайте мне несколько дней отдыха.
Профессор был согласен и с таким условием. Он предложил Кате подвезти ее. Девушка отказалась.
- У меня еще есть дела. До свидания.
Скрывшись за поворот, быстро поймала такси. И постоянно оглядывалась: не преследует ли ее Земляничный? Тронутый от любви способен на любое безрассудство.
По счастью, она доехала без происшествий. И с порога:
- Я вернулась, господин Дом. Только вы и я!
Шеф внимательно смотрел карту поселка. Частично он уже его. Но он ему нужен полностью. Однако кто-то отказывается продать дом или просит фантастическую сумму. Хозяева в курсе?.. Вряд ли. Специалисты, проводившие здесь исследование, будут молчать. Один – в доле, другой закрыл рот навечно.
Что ему делать? Запугать всех невозможно. Предлагать каждому завышенную цену он не может, так и разориться недолго. И, кроме того, есть там люди влиятельные, ссора с ними не пройдет без последствий.
Теперь об этой проклятой немчуре. Если с парнем примерно ясно, то вот Катерина… Что в голове у взбалмошной девчонки? Не предпочла бы она того, кого не надо. Такая опасность есть. А вообще-то она планирует выходить замуж?
Убрать бы ее потихоньку! Близких родственников у них с Андреем нет. Так что все в итоге достанется жене брата, то есть Виктории. Конечно, потребуется время на решение всех юридических проволочек, но со связями и деньгами в России быстро решается любое дело.
Нет, рановато менять план. Вдруг Андрей сорвется? Ну, не удержит его Вика! Пусть все идет, как шло раньше.
Ему позвонили, передали сообщение, которое он так ждал. Шеф выслушал, прошипел: «Сука!» и с размаху швырнул телефон на пол.
Глава четырнадцатая
Катерину начинало терзать беспокойство. Уже несколько часов она дома, но никто никуда ее не зовет. Она нервно бродила по комнате, повторяя: «Где ты? Где? Я готова!» И вот, наконец, зазвучала знакомая музыка. Катя бросилась в подвал и так неслась по ступенькам, что едва не полетела кубарем вниз, не расшиблась. Опять проход, из которого вырываются волны. Катя поприветствовала их, как старых знакомых. Потом они исчезли, и показалась фигура дяди. Он быстро втянул Катю к себе, а та и не думала сопротивляться.
- Привет, - сказал он. – Готова?
Катя несколько раз кивнула. Она не спрашивала, куда они отправятся в этот раз. Николай обязательно придумает что-то необычное.
- Тогда возьми вот это, - он протянул ей синий плащ с капюшоном.
Катерина посмотрела на плащ и спросила:
- Капюшон надевать обязательно?
- Да! Иначе путешествие невозможно. Нас ждет новое, еще более опасное мероприятие. Туда просто так никого не пускают. Поэтому, чтобы поучаствовать в нем, мы должны стать невидимыми.
- Как невидимыми? – изумилась Катя.
- Очень просто: никто не увидит даже наших силуэтов. Иначе…
- Иначе?
- Как гласит старая поговорка: любопытной Варваре нос оторвали. Но нам оторвут не только нос, все остальное – тоже.
Едва они надели плащи, Николай исчез из поля ее зрения. Любительница экстремальных путешествий обеспокоенно завертела головой, пока не услышала:
- Здесь я, здесь!
- И я… такая же?
- Посмотри на свои руки, туловище, ноги. Чего-нибудь видишь?
- Нет. Только к чему такая секретность? В прошлый раз мы встречались с теми, кто управляет миром, но…
- Неизвестно, кто им управляет? – перебил Николай. – Кого можно считать истинным хозяином всего и вся? Отвечай, не раздумывая!
- У кого капитал. Деньги – это власть, неограниченные возможности…
- Ошибка, милая. Олигархия скупает науку, заставляет лучшие умы работать на себя. Однако истинные ученые слишком амбициозны. Они создают такое оружие, которое поменяет местами нынешних хозяев и исполнителей их воли. В хозяев превратятся исполнители, а элита канет в небытие. Деньги - мусор в сравнении с разрушительной силой знания. Сегодня ты в этом убедишься.
Николай взял ее под руку, и они двинулись вперед, да так быстро, что Катя только успевала замечать мелькавшие улицы, перекрестки. Сначала она не понимала, каким образом им удается развить такую скорость? Потом догадалась: их ноги почти не касаются земли. Казалось, они летели, точно птицы, обгоняя при этом самые быстрые гоночные машины.
Через некоторое время они остановились недалеко от внешне неприметного сероватого здания, окруженного решетчатым забором, за которым находилась вооруженная охрана.
- Нам сюда, - весело сообщил Николай.
- А чему ты радуешься?
- Здесь сегодня эксперимент. Стараются сохранять все в глубочайшей тайне. Но от нас не спрячешься. Мы все это зафиксируем и запомним.
- Для чего? – по своей старой наивности спросила Катерина.
- Чтобы быть в курсе всего. Чтобы могли сказать: ни одно крупное событие не проходит мимо нас.
- А как мы туда попадем?
- Об этом не беспокойся. Проходили и не через такие преграды.
Едва они приблизились, послышались какие-то сигналы, охранники подозрительно завертели головами, залаяли собаки. Катя сообразила: приборы зафиксировали чужое присутствие.
- На счет «три» прыгаем! - Прошептал Николай.
- Мы перемахнем через такой забор?
- Должны. Мы – невидимые, потому – легкие. Только ни в коем случае не отпускай моей руки. Потеряемся – конец. Ты там без меня не сориентируешься, а разговаривать на территории базы нельзя. Малейший звук тут же улавливается. Так называемая тотальная прослушка, которая, кстати, скоро будет во всем нашем обществе.
- И?..
- Уж если тебя засекут, то… сама понимаешь, что они сотворят. Можно конечно пристегнуться браслетами, но мы этого не сделаем.
- Почему?
- Не хочу! – с оттенком непонятного злорадства произнес дядя. – Уж коли эстремалы, так до конца. Все делаем по моей команде. Поняла?
- Да.
- Отлично. Отойдем чуть вправо.
Они отошли, и Катерина спросила:
- Пора?
- Не спеши. Пусть все немного успокоится.
Охрана, не обнаружив ничего подозрительного, вроде бы вернулась на свои места. Однако тут же начала с удвоенной энергией осматривать местность.
- Датчики нас засекли, милая девочка. И ничего ты с этим не попишешь.
- Вернемся назад?
- Ни в коем случае. Так даже интереснее. Пощекочем нервы. Готова? Третий шаг – и прыжок! Поехали!
Катя не представляла, что они взлетят так высоко. Но цель достигнута: они – на территории базы! Собачий лай стих, окрики охранников – тоже: видимо они посчитали, что тревога все-таки оказалась ложной.
Николай крепко держал руку племянницы и вел ее за собой. Какие-то мрачные строения, один вид которых навевал жуткую тоску и безысходность.
Они подошли, наверное, к самому неказистому, желтоватому дому, вокруг которого было особенно много охраны. Немногочисленные окна наглухо закрыты. Все сделано так, чтобы и муха не пролетела.
Но человек не муха. Вот и Николай остановился, обдумывая путь проникновения внутрь этого сверхсекретного центра. Прошло некоторое время, а плана так и не было.
Внезапно Катя увидела, как двое в армейской форме подводят к зданию нескольких человек. Николай сильнее сжал руку: мол, пора. И вместе с замирающей от страха племянницей двинулся к охраняемым дверям.
Двери раскрылись, пропуская людей, и в эту самую минуту путешественники-экстремалы ловко проскользнули внутрь. Кате, правда, показалось, что она коснулась одного из солдат… Точно! Он крикнул остальным, чтобы остановились, все оглядел.
Катерина тоже замерла, однако рывком Николай потащил ее вперед. И они затерялись в полутемных коридорах.
Дальше была винтовая лестница, по ней путешественники взлетели на четвертый этаж. Новый петляющий коридор. У одной из дверей они остановились. Катя догадалась: им сюда. Но просто так наверняка не войдешь. Какой новый план придумает ее хитроумный дядя?
Им опять повезло. Дверь лаборатории открылась, показался круглолицый лысоватый человек в белом халате. Он затянулся сигаретой, на лице возникло выражение подлинного блаженства. Николай с племянницей бросились было в лабораторию, но на пути у них возникла строгая женщина в очках с белым, как мел, лицом.
- Вы дважды нарушили инструкцию, - прошипела она со злостью. – Во-первых, курите, что у нас категорически запрещено. Во-вторых, и это главное, дверь следует тут же закрывать.
- Я же на минуту, – вздохнул человечек.
- Даже на полсекунды нельзя.
- Да успокойтесь вы. Посмотрите, вокруг никого. Кто сюда проникнет? Только тот, у кого шапка-невидимка. А такую еще не изобрели. Может, вы постараетесь, Магда?
- В-третьих, - безжалостно констатировала женщина. - Не называйте имен!
- Слушаюсь! Слушаюсь! У нас слишком спертый воздух. А я проветрился, отравился сигареткой. Так ведь себя же отравил. Выпишите штраф, я его с удовольствием оплачу.
- Специально для вас включим кондиционеры. Давайте в лабораторию!
- Иду! Последняя затяжка.
- Срочно! – повторила строгая дама и исчезла, не закрыв за собой дверь. Человечек искал, куда бросить окурок. Вспомнив, что никаких мусорных корзин нет, затушил его о подошву. Блаженно потянулся, наслаждаясь мгновениями кратковременного отдыха. Этого времени Николаю и племяннице хватило, чтобы прошмыгнуть в запретную комнату.
Она оказалась весьма просторной, вокруг - какие-то небольшие по размерам приборы. Кроме круглолицего курильщика и строгой Магды здесь находились еще двое мужчин: один крупный, светловолосый, второй, наоборот, с волосами, как смоль, судя по лицу он – то ли с Ближнего востока, то ли индиец или пакистанец. Эти двое тут же проследовали в прикрытую шторами кабинку. В центре комнаты находился стул, но никто на нем не сидел.
Дядя утащил племянницу в кабинку, оттуда Катя смогла наблюдать за всем, что должно было произойти.
Ждать пришлось недолго. В комнату вошел вихрастый, сероглазый парень с обаятельной улыбкой. Ему предложили сесть на стул. Уже знакомый путешественникам круглолицый курильщик выступил вперед.
- Привет, - сказал он. – Как ваше имя?
- Леонид, - парень вдруг заволновался, что не укрылось от взгляда его собеседника.
- Вас что-то беспокоит?
- Да. Сама необычность обстановки.
- Обстановка как раз самая обычная. Просто мы пока не разглашаем тайн. Узнают конкуренты…
- Понимаю, - быстро проговорил Леонид.
- Вы до конца не понимаете. Мы несем миру прогресс. Аппарат, который испытываем, принесет избавление от многих болезней. Вот у вас лично что болит?
- Пожалуй, ничего.
- Это сейчас. Постареете – столкнетесь с множеством проблем. И тогда обратитесь к нам.
- Вряд ли. Мне не по карману. Я ведь и участвовать в эксперименте согласился от безденежья. Жена, трое маленьких детей, а предприятие закрыли, работы нет. А у вас вроде обещают неплохую сумму. Да и аванс уже выплатили.
- Вы еще и станете богатым человеком.
- Скажите… это не опасно?
- Что?! Наш эксперимент? Я же говорил: несем людям здоровье. Многие болезни вот здесь… - человечек выразительно постучал себя по голове. – Мы вам внушим, что вы – самый здоровый. Проживете еще сто лет.
- Заманчиво.
- Не то слово. Расслабьтесь, думайте о хорошем.
- А разные там проводки?
- Какие проводки?
- Я смотрел в фильмах: к испытуемым подключают проводки.
- Нет, - рассмеялся собеседник. – Ничего подобного не потребуется.
- Это хорошо, - сказал Леонид. – А мне больно не будет?
- Нет же, чудак. Все, пора!
Катя увидела, как включили маленький аппарат. От него не исходило никаких лучей, он не издавал никаких звуков. Скорее всего, просто посылал Леониду невидимые импульсы. Ученый с восточным лицом поднялся и начал отдавать коллегам распоряжения:
- Фиксируйте все то, что я буду сейчас говорить.
«Вот кто здесь правит бал! - подумала Катя. – А ведь на вид такой скромняга».
Прошло несколько секунд томительного ожидания. И вот зазвучали его обращенные к подопытному слова:
- Ты здоров, бодр, весел. Твои дела идут хорошо. Никаких проблем с работой. Наоборот, тебя назначили старшим менеджером по продажам. Жена тебя безмерно любит. Дети боготворят папочку. Все великолепно. Пой и веселись.
И Леонид действительно… запел. У него оказался приятный баритон. Лицо расплылось в счастливой улыбке.
- Внимательно следите за его состоянием, - продолжал руководитель эксперимента. – Насколько подопытный подвластен нам?
А Леонид продолжал напевать, сопровождая песню счастливым смехом. Катерина заметила, как блеснули за стеклами очков глаза восточного человека, как понемногу изменилась интонация в его голосе.
- Нет, твои дела не так хороши. Тебя уволили.
Леонид бросил петь, улыбку на лице сменило горестное выражение. Он с раздражением застучал по стулу:
- Опять, проклятье, опять!
Его следовало бы взбодрить, однако безжалостный ученый продолжал:
- Твоя жена дошла до крайней точки отчаяния. Она разуверилась в муже-неудачнике. У нее появился возлюбленный – богатый старик, подбрасывающий ей деньжата.
- У-у-у! – завопил Леонид. – Как она могла? Со стариком?.. Даже не это важно, с кем-либо вообще?! Я же поднимусь, обязательно поднимусь, а она…
- Ей понравилось продавать любовь за деньги. И она нашла еще одного любовника, теперь уже молодого и симпатичного. Каждое утро она отводит детей к матери, а сама спешит к нему. Пока муж ищет работу, развлекается по полной. Знаешь, как она развлекается? Ее отправляют в «кругосветное путешествие». А недавно любовник привел друга, и они развлекались втроем.
Леонид рвал на себе волосы, потом вскочил, заорал:
- Я убью ее! И всех ее дружков! Сволочь, гадина, предательница!
- Ты пришел домой, она – на кухне. Она встречает тебя хорошим обедом. У вас ведь был недавно хороший обед?
- Был! Гусь с яблоками!
- И когда ты спросил, откуда такая роскошь, что она ответила?
- Ответила?.. Что подрабатывает у какой-то богатой дамы, занимается уборкой дома.
- Теперь ты видишь, как она тебя нагло обманула?
- Вижу! И я отомщу!
- А разве ты не отомстил? Вспомни!
- Что я должен вспомнить?
- Это было вчера…
- А что было вчера?
- Ты следил за ней. Долго шел по переулку, пока не обнаружил, в какой дом она заходит. Ведь твоя мать предупредила тебя об ее изменах. И вчера ты окончательно в том убедился.
- Да, - лицо Леонида как будто прояснилось. – Я нашел тот дом.
- И ты поднимался по ступенькам.
- Да, поднимался по ступенькам.
- Дальше, дальше!
- Я не помню! – подопытного трясло, как в лихорадке. – В голове туман.
- Тогда я тебе напомню. Ты позвонил, дверь открыл мужчина… И это забыл?.. Он худощав, с крупным носом, каштановыми волосами.
- Был такой! – испуганно лепетал Леонид.
- Он спросил: чего тебе нужно? Ты что-то невразумительное промычал. Ты бы ушел… но тут из квартиры раздался голос твоей жены. Она крикнула: «Кто там, дорогой?» И тогда ты все понял. У тебя был спрятан нож, ты выхватил его и…
- Нет, нет! – закрыл лицо руками подопытный.
- Ты ударил раз, потом другой, третий. Ты кромсал и кромсал его! И тут появилась твоя жена: она была почти голая. Она закричала, бросилась бежать, а ты догнал ее, приставил нож к горлу и спросил: «Зачем?»
- Я был не в себе! Я не отдавал отчета своим поступкам.
- Она умоляла пощадить. Сказала, что пошла на это не ради себя, а ради младшего сына, у которого онкология.
- У моего младшенького онкология?!
- Будто ты сам не был в курсе этого?
- Я… надеялся. Хотя понимал.
- Что он обречен?
- Да.
- Но когда убивал жену, о сыне не думал?
- Я вообще ни о чем не думал, кроме ее измены.
- А ее последние слова перед тем, как ты перерезал ей горло. Их ты не забыл?
- Ее последние слова… Она сказала…
- Прощаю! Даже в такую минуту она не держала на тебя зла.
- И я смог… Как же так? – Леонид зарыдал, как ребенок. – А она… ангел. Я ее вынудил заняться этим. Я ей все прощаю…
- Поздно!
Подопытный упал со стула, катался по полу, бился головой, на его страдания было страшно смотреть. Круглолицый курильщик не выдержал, тихонько обратился к руководителю эксперимента:
- Пора заканчивать и приводить его в чувство.
- Зачем?
- Ведь он же убьет себя!
- Это мы и проверим.
- Мы не имеем права.
- Имеем! Мы практически завершаем создание аппарата по управлению человеческим мозгом. Необходимо выяснить: насколько далеко может зайти контролируемая нами особь?
- Я в таком деле не участвую.
- Участвуете! – ученый с восточным лицом дал понять, что всем тут распоряжается он. – У вас контракт. И у него контракт. Кстати, аванс ему уже выплачен. Семья получит остальное.
Катя с замиранием сердца слушала их спор. Она надеялась: конфликт разгорится, еще неизвестно, кто победит. Однако ни суровая Магда, ни здоровяк не вмешивались, а круглолицый курильщик сдавался. Он лишь сокрушенно спросил:
- Что вы скажете его семье?
- Это не наше дело. Компания сочинит легенду. У нас другая цель: мы внушаем ему события, которых никогда не было, и он верит. Верит, не сомневаясь. Скоро нам не нужны будут ни Интернет, ни телевидение с его огромными затратами, чтобы что-то вдалбливать в голову неразумным чадам. Вот он, наш маленький прибор! С его помощью мы превратим всю эту ораву в послушную массу. Скажем, что они - стадо свиней, - поверят. Заставим прыгать с обрыва – прыгнут. Прикажем убивать друг друга – убьют! А вы хотите, чтобы мы остановились!
- Только не вам в итоге достанется власть, а вашим хозяевам, - грустно заметил круглолицый курильщик. – И сами точно так же добровольно пойдете на заклание.
- Да, да, мы лишь ученые, - ответил руководитель эксперимента.
И тут Катя увидела, как он перебросился взглядами с Магдой и здоровяком. Все яснее ясного: они никогда не смирятся с ролью гениальных исполнителей чужой воли. Они сами захотят стать центурионами вселенной.
- Итак, завершаем дело! – заявил ученый с восточной внешностью, и вновь обратился к Леониду. – Ты помнишь ее лицо перед смертью?
- Помню!!!
- Ты будешь видеть его везде! Убитая жена станет приходить к тебе каждую ночь. А утром, едва откроешь глаза, ее образ возникнет перед твоей кроватью.
- Я не хочу открывать глаза!
- Так выколи их!
Катерина дернулась, однако Николай лишь сильнее сжал ее руку.
- Выколи! – повторил истязатель. – Иначе сойдешь с ума. Выколи, и это станет возмездием самому себе за совершенный грех!
Леонид недолго колебался. Он похлопал себя по карману и… нашел нож. Затем с торжествующим криком выколол себе сначала правый глаз, потом левый.
Он орал от боли, хватался за пустые глазницы и снова орал. А истязание продолжалось.
- Полиция уже рядом. Тебя вычислили. Не спасет даже то, что ты стал калекой. Жизнь подошла к концу. Жены нет, младшенький скоро умрет от онкологии, остальные дети отрекутся от убийцы отца. Кому нужен слепой, жалкий арестант? Нет, жизнь закончилась, остались адовы муки, с которыми нужно кончать раз и навсегда.
- Да! – выл подопытный.
- Надо кончать! – повторил руководитель эксперимента.
Слепой Леонид начал шарить по полу руками в поисках выброшенного ножа. Наконец нашел оружие.
Он держал его в руках, продолжая орать от нестерпимой боли - физической и душевной. В мозг вполз приказ, который его истязатель повторил в третий раз:
- Надо кончать!
И тогда он решил поступить так же, как сам «поступил» с любимой женой: полоснул себя по горлу. Еще некоторое время он бился в конвульсиях, пока не затих…
Навечно!
Катя не помнила, как Николай уловил момент - когда военные открыли дверь запретной комнаты, - и вытащил ее из лаборатории, как они миновали весь этот страшный комплекс смерти. В ушах остался лишь вой собак, снова почувствовавших присутствие чужаков. Путешественники мчались быстрее ветра. Но вот Николай дал команду остановиться и снял плащ с капюшоном. Катерина, с трудом переводя дыхание, последовала его примеру.
- И как тебе нынешняя прогулка? – поинтересовался дядя. – Ты что-то бледна? Не заболела, случаем?
- Тут не то, что заболеешь, с ума сойдешь! – призналась племянница. – Даже более страшная картина, чем в прошлый раз. Выходит, элита близка к тому, чтобы управлять массами, как… стадом овец?
- Она давно ими управляет. Но то, что планируется провести в жизнь, превосходит все разумные границы. Не надо больше подкупать разные слои общества, думать, как угодить им, чтобы не допустить бунта. Когда такой прибор проникнет в мозг ни одного сидящего напротив человека, а огромной массы, что в разных странах, на разных континентах, элита сотворит, что захочет. Люди побегут в загоны для скота и даже не осознают этого. Разум подавит чужая воля.
- И группа негодяев навечно обоснуется на земном троне, - вздохнула Катя. – Никто не посмеет бросить им вызов.
- Не совсем так, - ответил Николай. – Негодяи продолжат драться между собой – кровопролитно и беспощадно. Ты ведь заметила, как переглянулись создатели страшного оружия, когда один из них сказал, что придется служить хозяевам? А теперь вспомни мои слова об амбициях ученых? Все подтверждается. Эти «друзья» превратят мир неизвестно во что.
- Вот так и появится на земле антихрист, - подвела итог Катя. И тут же услышала:
- Он уже появился.
- Как?!
- Появился, - повторил Николай, - но пока еще не у власти. Время не пришло. Кстати, послезавтра он закатывает грандиозный праздник, бал, маскарад, уж не знаю что…
- И ты собираешься на нем побывать?
- Обязательно. Как не посетить столь важное и любопытное мероприятие?
- И мне любопытно! – горячо воскликнула Катерина. – Все гадают: кто он, да что? А я с ним, может, вальс станцую.
- Вот это по-нашему! Ты, дорогая племянница, чуток отдохни, а потом мы с тобой отправимся на интереснейший вечерок!
«Как изменился дядя, - подумала Катя. – Раньше он был меланхоличен, немного вспыльчив, улыбался редко – еще с детства помню. Да и то, что я слышала на диктофоне… Интонации в голосе, эмоциональный настрой – все другое. Уж не подменили ли его?»
Но тут она вспомнила его привычные жесты… «Точно он! Наверное, его так изменили путешествия, сделали прагматиком, циником и шутником. Интересно, какой стану я? Тоже полностью изменюсь?»
- Дядя, а как же быть с платьем? У меня ведь нет подходящего для такого события…
- Об этом не беспокойся.
- Но…
- Не беспокойся, - повторил Николай. – Молодая женщина приходит на праздник либо в восхитительных нарядах, либо абсолютно голой. И то, и другое одинаково великолепно.
- Голой я не приду, - рассмеялась Катерина. – Не то воспитание.
- Об этом позже. Пока, племянница! Я тоже немного отдохну.
Николай исчез. И тут же неведомая сила точно вытолкнула Катю в ее подвал, где она еще секунду или две могла наблюдать, как вместо темного прохода возникает сплошная стена. Но если раньше в путешествие отправлялся только энергетический двойник Кати, то теперь она была там вся.
Может потому, что ее душа и помыслы почти полностью принадлежали не привычному бытию, а другому миру – опасному и загадочному?
Глава пятнадцатая
…Она опять оседлала его и скакала, как сумасшедший ковбой на необъезженном скакуне. Андрей, забыв про боль, окунулся в волшебный омут сладострастия. Для него не существовало ни времени, ни проблем, ни горя. Не существовало других женщин, возможно, более молодых и красивых. Его сущностью владела одна Виктория! Он стонал от каждого ее движения, от возбуждающих криков. Нечто от ведьмы, вновь возникшее в ее образе, становилось важнейшей стороной безумного притяжения. Он уже не мыслил себе жизни без этой женщины.
Андрей закурил прямо в постели, Виктория не возражала, понимая, что ему необходимо снять стресс. Некоторое время они молчали, обоим было удивительно хорошо. Андрей вовсе провалился в пустоту. Над Викторией хоть и висел дамоклов меч страшного задания, но даже о нем стоило ненадолго забыть. Слишком хорошо! Она подумала, что если ее тиран сейчас наблюдает сцену их любви, пусть злобствует. Он догадался, что Виктория – в диком упоении. И что с ним она ничего подобного не испытывает.
И тут она поняла эфемерность своих планов маленького мщения: плевал он на Викторию. Она - его вещь, которую он подкладывает по своей прихоти любому, кому пожелает. А если она кем-то увлечется… ее проблемы. Он в секунду разрушит любые мечты о счастье. Увлекайся, развлекайся, но и о деле не забывай.
От этой убийственной истины Викторию прошиб пот. Она невольно отодвинулась от Андрея. А он, бедолага, даже не заметил, как изменилось ее состояние.
- Я люблю тебя, - сказал Андрей.
Виктория не решилась ему ответить. Язык будто онемел. Когда человека любишь, предавать его не имеешь права. Тем более – посылать его на гибель.
- Люблю, - вторично произнес Андрей. – А ты?
Как тяжело играть роль подсадной утки! У нее не было больше сил. Может, сказать ему «нет» и прогнать прочь? По крайней мере, она спасет ему жизнь.
Однако погубит свою.
- Не хочешь отвечать?.. Не уверена?
- А сам, как думаешь? – Виктория решила уклониться от прямого ответа.
- Откуда мне знать?
- Сердце ничего не подсказывает?
- Оно может ошибаться.
- Какое оно у тебя не чувствительное.
Андрей засмеялся, истолковав ее слова по-своему, и крепко прижал любимую к груди. Каждая его ласка точно хлестала Викторию по лицу. Она не могла более терпеть эти муки. Встала, направилась в ванную. Неужели она надеялась под струями воды смыть с себя хотя бы малую часть грехов?
Действительно, сколько бы Виктория не плескалась в ванной, грехи лишь сильнее мучили ее.
Она вернулась, Андрей смотрел последние новости. Он тут же сообщил:
- Пока ты купалась, наши победили.
- Какие наши?
- Национал-патриоты.
- Победили в России?
- Нет. Еще в одной стране Европы они взяли вверх на парламентских выборах.
- И что?
- Как что? – удивился Андрей, обычно не пускавшийся в откровенные разговоры с чужими людьми. Но Виктория – теперь не чужая. – Новый удар по власти международных корпораций.
- Остается порадоваться за европейцев, - вздохнула Виктория. – Хотя мы только и делаем, что радуемся за них. А вот наша судьба – безрадостна.
- У тебя испортилось настроение?
- Что ты?! Пойду на кухню, приготовлю кое-что…
- Мой любимый напиток?
- Да, милый, да.
С какой неимоверной тяжестью она произнесла слово «милый»! Бедный парень! Его надо спасать!
На кухне она продолжала обдумывать свой недавний план. Ее тиран должен умереть. Но как? Виктория уже голову сломала.
Лучше всего его отравить. А если вычислят? Тюрьма – самое легкое, что в итоге ожидает ее. Мафия не простит убийство своего вожака. Да, еще надо подготовиться к убийству. Раз за ней следят, то любой ее шаг под контролем.
Вряд ли за ней следят постоянно. Камера есть в квартире. Нет смысла ее искать, поставят другую. Но не повсюду же эта тотальная слежка.
А как узнать: где она есть, а где нет?
Как же убить гадину, не вызвав подозрений? Задача кажется невыполнимой.
Нет невыполнимых задач! Решение где-то близко. Его следует найти.
Чем ее злой деспот болен? Хрен его знает. Он никогда не говорит о своих болячках. Никто не знает его ахиллесовой пяты.
Другое: его пристрастия? И о них Виктория не в курсе. Он слабостей не показывает, хитрый лис!
В волнении Виктория подошла к окну. В мае даже ночью светло, вон как просматривается улица. И тут она заметила мужской силуэт. Неизвестный стоял, прислонившись к машине, и, похоже, рассматривал окна ее дома.
И что? Здесь множество окон. Но почему-то Виктория, как завороженная смотрела на него. Возникло ощущение, что человек явился по ее душу.
И тут он быстро открыл дверцу машины, сел в нее и умчал прочь.
Заметил, что Виктория его обнаружила? Или просто совпадение: захотел и уехал?
Ответа не предвиделось.
Утром Виктория опять вспомнила ночного незнакомца. Ей показалось, что судьба обязательно столкнет их. Что за странное предчувствие?
Андрей быстро шел на поправку. Тем не менее, еще денек-другой ему следовало полежать. Виктория оделась, попросила его пока не спешить с прогулками, а сама отправилась к себе в офис.
Работа для нее – одно название. Единственное благородное дело, которое совершил злой гений – пристроил ее чисто номинально. Она отмечалась, уходила, получая за это сносную зарплату. Вот и сейчас она поторчала в конторе некоторое время и под каким-то предлогом исчезла.
Далее Виктория решила побродить по магазинам. Ей и домой хотелось, и с мыслями надо было собраться. Идеи по поводу убийства Шефа возникали разные, но не одна из них не имела под собой реальной почвы.
Внезапно она почувствовала, что за ней следят. И преследователь особо не маскировался – человек далеко не старый, но с абсолютно седыми волосами. Он слегка кивнул Виктории, предлагая проследовать за ним. Она растерялась, однако после небольшого размышления, рискнула включиться в игру.
Незнакомец шел быстро, Виктория еле поспевала. У нее даже промелькнула мысль: «Куда ты мчишься, глупая? Не навстречу ли собственной гибели?»
Он завернул в переулок, молодая женщина, немного поколебавшись, пошла за ним. И они сразу же столкнулись.
- Что вам нужно? – испуганно произнесла она.
Незнакомец приложил палец к губам.
- Пожалуйста, тише. Пойдемте вон туда, подальше от дороги.
- Извините, нет.
- Если бы я хотел расправиться с вами, то уже сделал бы это. Согласны?
- Пожалуй…
Они прошли еще немного, седой несколько раз оглянулся, что еще более усилило волнение молодой женщины. «Что ему все-таки нужно? А не он ли вечером следил за окнами моей квартиры?»
Она так прямо и спросила, получив в ответ утвердительный кивок.
- Вы преследуете меня? Почему?
- Долгая история. У меня кое-какие счеты с вашим хозяином.
- Мой хозяин?
- Перестаньте, - перебил незнакомец. – Вы знаете, кого я имею в виду.
- Нет! – дерзко ответила Виктория.
- Назвать его имя? Место службы?
- Допустим, у меня есть некоторые дела с этим человеком. Но с чего вы взяли, что каким-то образом завишу от него?
- Я в курсе многого. Я изучал его связи: тайные и явные. И теперь пришла пора поквитаться. Вы – одна из тех, кому он уже сломал жизнь, но на этом не остановиться.
- Я уже говорила: это ошибка.
- Понимаю: доверять человеку, которого видишь первый раз, сложно. Точнее – невозможно. Вы, как и многие другие, запуганы им.
- Как я жалею, что пошла с вами!
- Послушайте: кое-кто из моих людей работает в его структуре. Я имею информацию, Виктория Олеговна Разумовская. Вас используют как приманку для соблазнения одного человека из Германии. Его имя Андрей Генрихович Серов. Вместе с сестрой они унаследовали один милый особнячок. Но Андрею не долго радоваться своему счастью, поскольку…
- Прекратите! – вырвалось у Виктории.
- Но вы еще не знаете, что случится с соблазнительницей. Рассказать?.. Или догадаетесь сами?
- Не желаю вас слушать! Я обязательно сообщу ему о ваших… россказнях.
- Сообщите. Только не думайте, что излишняя преданность послужит вам во спасение.
- Я ухожу.
- Ваше право. Но на всякий случай запомните мой контактный телефон. Не перепутайте ни одной цифры. Я не так часто смогу видеть вас. Это опасно.
И он буквально насильно заставил Викторию затвердить эти цифры. Та для вида развела руками:
- Не представляю, для чего все это?
- И еще: я ваш союзник.
- Ваше право, - она ушла, даже не попрощавшись. А вслед услышала:
- Только я смогу помочь вам. Больше никто, даже полиция…
Теперь ей оставалось решить: как поступить дальше? Если это игра, то слишком глупая. Конечно же, она не поддастся на мелкую провокацию, наверняка подстроенную самим Шефом. Только что-то в глазах седого говорило об его искренности.
А кто выглядят самыми искренними? Отъявленные лжецы!
К остановке подошел троллейбус. Виктория собиралась подняться, но… нога зависла в воздухе…
«А ведь незнакомец прав! Вряд ли Шеф оставит меня в живых после того, как ликвидирует Андрея!»
- Девушка, вы заходите, или?.. – раздался позади нее грозный женский голос.
Виктория извинилась, вошла, плюхнулась на сидение, продолжая размышлять. Теперь ей надо спасать не только жизнь Андрея, но и свою собственную.
Андрей позвонил сестре и сообщил, что дела у него пошли на поправку:
- Молодой организм, заживает все как на собаке.
- Я очень рада за тебя, братец!
- Слушай… я еще дня два или три побуду у Виктории? Не возражаешь?
- Нет, конечно!
Андрей с некоторым удивлением почувствовал, что Катя вроде бы даже обрадовалась этому сообщению. Но он все истолковал по-своему: она окончательно помирилась с Иваном и у них романтические свидания.
- Я тебе перевел некоторую сумму на карточку.
- Спасибо, только…
- Ничего, сестренка, заработаешь – вернешь. А если нет – не расстроюсь.
- Вот теперь могу подтвердить: идешь на поправку, голос бодрый. А когда на работу?
- Пару дней еще филоню. А затем – машины, машины, машины…
- Филонь, - согласилась Катерина, и они попрощались.
Вскоре появилась Виктория, Андрей взял из ее рук сумки, укоризненно заметил:
- Ну и тяжесть тащила!
- Русские женщины ко всему привычны.
- Накупила всего! Нам с тобой - на неделю.
- Что? – рассеянно переспросила Виктория.
- Говорю, столько накупила, что остаюсь у тебя на неделю.
- Оставайся.
- Что-то случилось?
- На работе проблемы.
- Вроде бы работа у тебя не пыльная?
- Все равно – проблемы.
- Тогда отдыхай! Сам приготовлю что-нибудь поесть.
- Я так не могу, все же женщина.
- Женщины не таскают такие здоровенные сумки. Отдыхай!
Как хорошо, что Андрей тактично не стал ни о чем допытываться, оставив Викторию наедине с ее мыслями. У нее было несколько вариантов. Первый, все-таки разработать и привести в действие свой план убийства Шефа. Второй, попробовать наладить контакты с седым (опасно, очень опасно!). Третий – рассказать обо всем Андрею (если действительно любит – простит) и совместно решить, как выйти из ситуации. Четвертый – обратиться в полицию или в прокуратуру. Что если поговорить с тем же Иваном? Вон и визитка его осталась. Герасимов Иван Тимофеевич. К тому же он встречается с Катериной…
Виктория подскочила, как ошпаренная. Андрей недоуменно взглянул на нее, пришлось оправдываться:
- Вспомнила одну важную деталь по работе…
Как она сразу не догадалась? Все предельно просто: она обрабатывает Андрея, а некто, молодой и красивый - Катю. Кто этот молодой и красивый? Да еще с обширными связями в правоохранительных органах?
Теперь, после страшного открытия, ее настроение еще более ухудшилось. У мафии – круговая порука. Викторию окружает стена, которую не пробьешь.
- Ты хорошо знаешь Ивана? – вдруг послышался голос Андрея.
«Почему он об этом спросил?!»
- Плохо, - еле выдавила из себя Виктория. – Я ведь говорила: встречались в его кабинете, когда была свидетелем по делу Николая.
- Это я помню. Но вдруг кто-то из твоих знакомых с ним дружит?
- Чего он тебя так заинтересовал?
- Как чего? С моей сестрой встречается. Мне он показался хорошим парнем. Но…
- Засомневался в нем?
- Что ты! Просто подумал: иногда человек внешне выглядит таким безупречным. А что за этой безупречностью?
Виктория понимала, что их диалог наверняка прослушивается, поэтому ответила обтекаемо:
- Познакомься с ним и узнай лучше.
- Я так и сделаю.
«Наивный! Думаешь содрать с лисицы шкуру?»
Она наблюдала, как Андрей умело расставляет тарелки, разливает суп, ощущала запах ароматного жаркого. За такое счастье следует биться! Если потребуется – насмерть.
Иван постучал в кабинет начальника отдела подполковника Головина, поздоровался, тот махнул рукой, пригласив пройти.
- Садись, - сказал Головин, не отрываясь от бумаг.
Иван последовал приглашению, присел на стул, ожидая, когда начальник освободиться. Он знал: разговор предстоит серьезный, потому внутренне приготовился.
- Прочитал я твой рапорт, Иван Тимофеевич.
Подполковник посмотрел на собеседника испытующим взглядом. Иван по опыту знал, как тяжело иногда его вынести, но глаз не отвел.
- Прочитал, - Головин задумчиво потер подбородок.
- Все, что здесь написано…
- Разъяснений не требуется. Смотрю на тебя и думу думаю…
- И что надумали, Константин Константинович?
- Парень ты смелый и честный.
- Ничего себе открытие! – не удержался от небольшой дерзости Иван. – Всеми годами своей службы я пытался доказать это.
- Не горячись, капитан. Знавал я многих, которые проработали у нас по двадцать и более лет, доверял им, как родным, а они предавали. Деньги, Ваня, вещь очень опасная и соблазнительная. Они у нас сейчас вместо иконы. Люди не истинную Библию изучают, а библию денег. Надо государство спасать, а они распродают последние крохи. Все на продажу! Скоро уж выставлять будет нечего. Только самих себя. Хотя чего я тебе лекции читаю? Знаешь все сам не хуже моего.
Иван слушал и с нетерпением ждал, когда начальник перейдет к главному.
- Глубоко копнул, Ваня.
- Мои выводы…
- Брось! – сказал Головин. – Не мели ерунды.
- Константин Константинович… Простите, товарищ подполковник, то, что я написал…
- Да правильно ты написал. Но это не только твои выводы. Мои тоже. Вот, - он вытащил папку, открыл ее.
- Это мне?
- Тебе. Сядь-ка на тот диван и внимательно изучи. Не торопись, бежать некуда.
Иван устроился на диване, углубился в чтение. Начальник что-то смотрел на компьютере, предварительно отдав секретарю распоряжение, ни с кем его не соединять. Иван прочитал все и посмотрел на начальника.
- Товарищ подполковник, но ведь это же… даже слов нет.
- Предательство, Ваня. Предательство по отношению к своей стране. Я давно говорил: пятая колонна – не те либеральные интеллигентики, что поют осанну Госдепу США. Кто они, эти мелкие людишки?.. Так тявкают из подворотни, в надежде услужить заокеанскому дяде, получить от него деньжат, кому повезет – пограбить русскую землю. А настоящая пятая колонна – те, кто сейчас у руля государства. Уж коль они грабят – так грабят, коль продают наши богатства – так лихо, с колоссальной выгодой для себя. Сами же рядятся в тогу патриотов, чтобы хоть немного продлить собственное паразитическое существование. А чтобы их не тронули, придумали множество законов: тут тебе и экстремизм, и разжигание социальной розни, создали национальную гвардию, которая вмиг расправиться с зачинщиками беспорядков. Какими зачинщиками, Ваня? С теми, кому надоело обсуживать самозваных господ. Кто хочет достойно жить. Зато либеральную сволочь власти вскармливают, чтобы у русского человека был выбор между плохими и очень плохими политиками. Они ведь не те, кого следует бояться пуще сглаза. Тех нужно обозвать фашистами! Значит - к стенке!.. Отстреливали и будем отстреливать!
- Ну и крепко же в нашем городе засела пятая колонна. И везде у нее «кроты».
- Да, - согласился Головин. – Порой откровенно разговариваешь с человеком, доверяешь ему, а он – «крот».
При этом подполковник бросил еще один испытующий взгляд на своего сотрудника. У Ивана невольно засосало под ложечкой: «Он меня считает «кротом»?»
- Я согласен, Ваня, что машина, чуть не сбившая тебя, возникла не случайно. Наше расследование становится опасным. Многие головы полетят в регионе и области. Вот только всерьез за тебя взялись или решили попугать? Если бы не тот профессор…
- А знаете, Константин Константинович, больно он ловок. Я и насчет него сделал запрос.
- Правильно, - согласился Головин. – В этой ситуации следует проверять любого, кто якобы случайно встретился на твоем пути. Сейчас у тебя «друзей» появится немало.
- Да он вроде бы и не лезет в дружбу, - задумчиво ответил Иван. – Наоборот, всячески чурается ее.
- В дружбу можно залезть прямо, а можно и так.
- Мне продолжать «копать» в нашем главном направлении?
- Обязательно. Да вот проблема: преступники неплохо информированы обо всем, что творится у нас. Недаром я заговорил о «кротах»… Ладно, Ваня, иди. Кстати, как у тебя дела с той девушкой?.. С немкой?
- Она русская, - несколько резко ответил Иван. – Нормально. Встречаемся.
- Ну-ну! – подмигнул Головин.
«Почему он спросил о Кате?»
Этот же вопрос Иван задавал себе вновь и вновь после того, как вышел от Константина Константиновича. Он безумно хотел позвонить Кате и… никак не мог решиться, понимая, что его звонок может боком обернуться для нее.
В конце концов, он все-таки позвонил. Голос у возлюбленной был усталый, отрешенный.
- Привет! – сказал Иван.
- А, это ты.
- Не рада?
- Очень рада.
- У меня срочная работа, - соврал следователь. – Командировка на несколько дней…
Он решил специально не заезжать домой, переночевать в городе у друзей. За эти несколько дней многое должно решиться.
- Что ж, занимайся работой.
- Как вернусь, сразу – к тебе.
- Отлично.
- Что за дежурная фраза?
- А как ты хочешь, чтобы я сказала?
- Но не также.
- Хорошо. Иван, возлюбленный мой, буду страстно ждать тебя!
- Ты не в настроении?
- Я в прекрасном настроении.
Дальше он беседовать не стал. Разговор наверняка прослушивается. Он лишь попрощался и отключился.
«Все-таки она ведет себя странно. Или… она понемногу остывает ко мне?»
Что до Катерины, она действительно остывала ко всем, кто окружали ее, любили, заботились. Конечно, они были рядом – Андрей, тот же Иван, кто-то еще, кого и припомнить не могла. Были какие-то проблемы, события, плохие, хорошие. Ей пришло приглашение на собеседование от фирмы… что за фирма? Забыла уточнить. Черт с ней! Забыла и забыла!
Николай сказал – через два дня! Как их пережить? Минуты кажутся часами. Тяжелее всего промыкаться день сегодняшний, а завтра…
Катя окончательно превращалась в безмолвного созерцателя жутких событий современности.
Глава шестнадцатая
Этот невероятно, фантастично, но факт: сегодня она увидит того, о ком спорили и продолжают спорить крупнейшие богословы, ученые, политики. Наверное, все разведки мира пытаются выяснить: каков истинный облик величайшего из злодеев? Каковы его профессия, национальность, сфера интересов? А она вот так запросто станцует с ним (в том, что станцует, Катя даже не сомневалась).
И никому не скажет!
Но раз ее ожидают танцы, следует привести себя в порядок. С утра Катерина отправилась в парикмахерскую, разрешила мастеру долго-долго возиться со своей прической. Тут же был и маникюрный зал, и прочие прелести. Потом зашла в бутик, на последние деньги купила дорогой костюм. Вернувшись домой, залезла в тайничок, достала коробку с бриллиантовыми серьгами – подарок матери. Вот теперь, кажется, она будет выглядеть достойно для знатной вечеринки.
Оставалось ждать звуков заветной музыки. Сгорая от нетерпения, Катя постоянно подходила к зеркалу, оглядывала себя. Хороша!
Хороша-то, хороша, но там наверняка дамы во много раз шикарнее, на подобном празднике собираются только миллиардеры, на крайний случай - миллионеры. Женщины там сверкают, все в драгоценностях, куда ей со своим платьишком из провинциального бутика с липовым итальянским лейблом? Ее, в лучшем случае, примут за служанку.
Настроение ухудшилось. Катерина прокляла свою бедность. Говорят, в этой жизни пробиваются единицы, к тому же далеко не честные и порядочные. Но, может, плевать на честность? Что, если мы сами перевернули в своем сознании мораль? Что, если порок на самом деле является добродетелью? А те, кто не поддался лже-морали, оставаясь приверженцами естественных принципов бытия, живут радостно и богато?
Она тут же устыдилась своих мыслей. Как же так? Ведь еще недавно она стояла в Храме на коленях, а сегодня повернула голову в другую сторону? Впервые Катя почувствовала, что ее путешествия не столь безобидны. И даже возникла мысль отказаться от соблазнов дома.
Но главная мировая загадка ее не отпускала. И, наверное, уже не отпустит.
…Кто он, - величайший из злодеев?!..
Катерина открыла Новый Завет, Откровение Святого Иоанна Богослова и вновь проштудировала то, о чем уже читала неоднократно:
«И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные.
Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва…»
Катя задумалась: здесь много аллегорий, но, очевидно, что каждое сравнение дает некую всеобъемлющую характеристику какой-то его черте. Но вот внешней или внутренней? Скорее – и то и другое. В воображении невольно возникал сильный, тренированный человек, умеющий прельстить любого ораторским искусством.
Она продолжила читать:
«…и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?
И даны ему были уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть, действовать сорок два месяца.
И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе.
И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом, и народом, и языком, и племенем.»
Нет сомнений, что величайший злодей решил взойти на мировой трон. А для этого нужно убрать из сознания людей Истинного Бога. Подобное уже пробовали «маленькие антихристы», но их эксперименты носили локальный характер. Поэтому они и проиграли. А здесь… но возможно ли объять необъятное? Заразить одним смертоносным для души вирусом столь совершенно разных людей?
Так ведь мы уже заражены, все страны – большие и маленькие пляшут под музыку одного композитора, внешне привлекательного, но ужасно порочного. «Как бы его назвать? Пожалуй, Золотым Фаллосом». Катя невольно рассмеялась, только смех бы горьким. Мир готов к приходу тьмы! И говорится в Откровении о другом звере, который «заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю». Кто этот другой зверь? Люди в масках, которых она видела в загадочном замке? Или ученые, ставящие бесчеловечные эксперименты? Или… мы сами?
Перед Катериной закружились, замелькали звериные маски. Сколько же их! И каждая, теребя рога, кричит:
- Поиграй со мной!
У девушки голова пошла кругом, сердце чуть не разорвалось. Не помня как, она выскочила из дома.
На улице Катерина немного отдышалась. Поняла: это – нелепые видения. Ей вдруг показалось, что дом посылает импульсы… «Катя, Катя, вернись… Я твой самый большой друг…». Но пока она на это не решалась…
И тут она услышала шепот: «Подойди, сюда! Подойди!» Это был уже не мистический дом, а реальный человек. Сквозь забор просовывался старушечий нос Клавдии Никитичны. Катя догадалась, что ей хотят сообщить что-то важное, приблизилась.
- Ты еще здесь? – спросила старуха.
- А где мы быть?
- Почему ты не уехала?
- Я должна уехать? Куда?
- Хоть на край света. Тебе осталось недолго. Скоро ты уже не будешь собой…
- Мама, вы опять кому-то надоедаете, - раздался сладкий голосок платиновой Мэрилин, и сама она возникла у ворот.
- Здравствуйте, - сказала Катя.
- Здравствуйте, моя рыбка. Как вы?
- Все хорошо. Общаемся с Клавдией Никитичной. Она мне сообщает крайне интересные вещи.
- Ой, не обращайте на нее внимания.
- Ей, наверное, скучно. Вот и пытается поговорить с соседями.
- Да. А мы скоро перестанем быть соседями.
- Вот как?
- Дом продаем. Уже договорились о цене.
- Жаль. Соседи вы замечательные!
- Ничего, моя рыбка, другие будут не хуже… Мама, что вы делаете? Зачем топчете грядки?.. Ой, извините, мне пора.
Катя решила погулять по поселку, однако не сделала и нескольких шагов, как услышала крик:
- Катенька, вот так встреча!
Опять Геннадий Дмитриевич! И в очередной раз с осточертевшим букетом. Девушка посмотрела на него с усмешкой, но незлой. Профессор смутился, правда, тут же нашелся:
- Прогуливался… И случайно встретил вас.
- Именно здесь случайно прогуливались? Под моими окнами?
- Оговорился: не прогуливался, а проезжал мимо. Вон моя машина.
- Понятно: проезжаете мимо, и тут появляюсь я.
- Совпадение.
- А букет кому предназначается?
- Вам!
- Еще одно совпадение? На всякий случай прихватили букет: мало ли что… нет, мало ли кому сгодится? А сгодился он для Кати Серовой.
- Совпадение! – тряхнул головой Земляничный. – Но раз уже оно случилось, держите. Ваши любимые - розы.
- С чего вы решили, будто я люблю розы?
- Вы мне сказали сами.
Катя от души рассмеялась, профессор немного отвлек ее от тревожных дум. И, видя, как он обиженно оттопырил нижнюю губу, добавила:
- Ваша рассеянность бьет все рекорды. Я ничего подобного не говорила. Мне больше нравятся пионы.
- Когда в следующий раз буду случайно проезжать мимо вашего дома, привезу несколько букетов пионов. А сейчас возьмите хотя бы розы!
- Я их возьму, Геннадий Дмитриевич, но при одном условии. Обещаете выполнить?
- Обещаю.
- Вы же его еще не знаете.
- Все равно обещаю.
- Хорошо. Итак, вы больше не станете мне дарить цветы.
- Не лишайте меня этого малого удовольствия.
- Дорогой профессор… - она хотела сказать: «Мне нравится другой», но бросила взгляд на свой дом, который ждал ее для нового необыкновенного путешествия. Путешествия, какого не было ни у кого из ее знакомых.
Дом, будто задвигался, и спросил ее: «Чего ты испугалась?»
В самом деле, чего?
«А козлиные маски, что плясали в моей комнате?»
Катя поняла, что мелет чушь. Нелепые фантазии чуть не завели ее в тупик, а Николай, возможно, уже ищет ее! Начинается феерический праздник, на котором Катя обязана побывать.
А она сбежала?!
- …Катенька, что с вами? - Геннадий Дмитриевич смотрел на нее с некоторым удивлением. - Вы не закончили.
- Не закончила?
- Дорогой профессор. А дальше?
- Вы что-нибудь знаете о пришествии антихриста?
Земляничный от изумления открыл рот, потом осторожно его закрыл.
- Специально этой темой я не занимался. Это есть в Новом Завете. И еще я смотрел фильм, читал несколько книг…
- Какой он из себя? – задумчиво произнесла Катерина.
- Не забивайте голову подобной чепухой. Есть гораздо более интересные темы. Кстати, ваш дом?.. Иногда вы смотрите на него как на живое существо.
- Он действительно живой. Шутка.
- Такое ощущение, что вы не шутите. Ох, и непрост этот дом!
«Теперь он продолжит донимать меня разговорами. Надо поскорее заканчивать наше общение».
- Пора.
- Как? Уже?
- Вы же просто проезжали мимо. Я и так заняла у вас слишком много времени.
- Зайдем в кафе, где мы познакомились? Как же оно называется?..
- Господин профессор, когда вы опять будете случайно окажитесь здесь, хотя бы позвоните. Постараюсь выкроить немного времени.
- Но…
- До следующего раза.
- Обещаете?
- О, Боже! Что я должна обещать?
- В следующий раз пойти со мной в кафе.
- Какой вы любитель общепита! Обещаю.
Катерина помахала рукой и быстро направилась к себе. Профессор что-то кричал, о чем-то просил. Но ей было все равно.
- Здравствуйте, господин Дом, - с традиционной галантностью приветствовала его хозяйка. – Простите мое недавнее бегство, эту маленькую слабость.
В тишине точно прозвучали слова:
- Прощаю. Ты еще много раз будешь сомневаться, прежде чем окончательно убедиться – кто твой друг.
- Я уверена, это вы, господин Дом.
- Тогда чего ты испугалась?
Катерина задумалась. Страшно и само лицезрение зла, и то, что ей потом придется знать и молчать о нем! Впрочем, расскажи она правду, кто бы поверил?
Сопливая девчонка на празднике у антихриста!
В который раз – те же вопросы: его профессия, национальность, сфера интересов? Одни говорят, что он придет из бизнеса, другие – что из актерской среды, третьи… да что перечислять, профессий называется множество. С национальностью вроде яснее: еврей из колена Данова. Но есть предположения, что - латиноамериканец, или даже азиат. Где-то Катя прочитала, что антихрист вообще не будет иметь национальности, поскольку родит его не женщина. Это - некий супер-клон, специально созданный учеными одной из американских лабораторий. Что до сферы интересов… смешно! Сфера интересов антихриста – весь мир.
Катя вздрогнула от звуков знакомой музыки. Сначала они раздавались тихо, девушка даже решила – они лишь в ее голове. Но потом они усилились, сделались торжественными и грозными. Период томительного ожидания подходил к концу, ее призывали!
Она вскочила и… снова заколебалась. Сомнения продолжали раздирать ее душу. Что она делает? Куда идет?
Соблазнитель дом в очередной раз вступил с ней в доверительный диалог:
«В чем твоя вина? Что ты – простой созерцатель? Это – твоя роль, на которую сама же и согласилась. Ты никогда не сможешь что-либо изменить, ибо есть предначертание. Выступать против него, все равно, что выступать против Бога. Он показывает, куда придет мир в результате безумства человека, но Его любимое создание все равно не может остановиться. Так что спокойно потешь свое любопытство - посмотри на будущего вождя всех народов. А потом посмейся над нелепыми исследованиями невежд, тщетно пытающимися открыть тайну антихриста. Тайну, известную лишь тебе и группе посвященных».
Музыка грянула сильней, она звала Катерину, не оставляя ни малейшего шанса на сомнение. Девушка двинулась к подвалу, ощущая, как в каждой ее клеточке идет борьба двух начал: страха и любопытства. Пока они с Николаем выходили из любых передряг, но… Здесь дело другое! Эта сила может не выпустить из своих владений. Им скажут: «Вы перешли черту, которую непозволительно переходить даже простым наблюдателям. Не вы за нами наблюдаете, а мы за вами!»
От этих мыслей она едва не впала в ступор. Вихрь сомнений уступил место зияющей пустоте. Потом в мозгу застучало: «Стой! Дальше нельзя!»
И тут же зловещей альтернативой зазвучало: «Пропустить такое? Здесь не голливудский фильм, который потом можно спокойно скачать в Интернете. Чтобы попасть на тот невероятный праздник любое издание, любой телеканал отдали бы все на свете».
- Да, - ответила Катерина невидимому собеседнику. – Можно узреть это зрелище и ослепнуть. Сами хозяева тебя ослепят.
- Наблюдателей не лишают зрения.
Музыка стала нестерпимо громкой, дверь подвала распахнулась сама собой, вырвавшийся столп света ярко залил комнату. Вслед за ним из подвала словно высунулась гигантская рука и тащила, тащила Катю за собой… По ступенькам вниз – и к заветному проходу. Девушка и не заметила, как оказалась возле него. И вот уже загадочное пространство втянуло ее, но сегодня как-то по-особенному, будто причмокивая.
Она увидела Николая в безукоризненно сидевшем на нем смокинге. Он не поздоровался, а с ходу рассерженно бросил:
- Сколько тебя ждать? Я уже хотел отправиться один.
Кате было стыдно признаваться в своих сомнениях, она лишь осторожно спросила:
- Мы точно оттуда вернемся?
- Должны.
- Должны?
- Стопроцентных гарантий не бывает. Любое путешествие сопряжено с риском.
Девушка опустила голову, предчувствуя недоброе. Дядя понял, что надо ее ободрить:
- В моей практике, дорогая племянница, несчастных случаев не было.
- Я готова, - вздохнула Катерина, руководствуясь принципом: охота пуще неволи. – Даже специально сходила в бутик и парикмахерскую. Только не уверена, что могу быть принята в таком виде…
- Конечно, нет! – вторично оборвал ее Николай. – В обносках на подобных мероприятиях не появляются.
- Так что мне делать?
- Встань по стойке смирно.
Катерина вытянулась, как солдат. И тут же ощутила, что абсолютно голая. Она в ужасе прикрыла руками интимные места, но делать этого не стоило, потому что еще через мгновение на ней было шикарное вечернее платье в пол, а на груди, на золотой цепочке, сверкал крупный бриллиант.
- Теперь ты готова, - удовлетворительно заметил Николай. – Слушай мои инструкции.
После небольшой лекции он взял ее под руку и куда-то повел. Но не успели они сделать и нескольких шагов, как неистовый вихрь подхватил их, закружил, понес в неизвестном направлении. Николай успел крикнуть племяннице, чтобы она не пугалась, мол, это новый способ путешествия.
Катя вместе с дядей устремлялась дальше и дальше. Только куда? К познанию или погибели?..
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Глава семнадцатая
В маленьком закрытом помещении собрались семь человек. Говорили тихо, пили чай из двух больших чайников, из угощения – конфеты и печенье. Могло создаться впечатление, что здесь встретились команда старых друзей-трезвенников, собравшихся обсудить поход на рыбалку или хоккейный матч, на худой конец, перемолоть кости очередному политику. Но это далеко не так. Чтобы попасть в группу «любителей чая», надо иметь солидный капитал, занимать должность в руководстве города и (основное) входить в мощную криминальную структуру. Говорили сухо и кратко, касались существа дела, перспектив развития бизнеса, расширения влияния своей организации. Слово взял тот, кого Виктория называла Шефом. Он также не стал растекаться мыслью по древу, сразу перешел к главному:
- В последнее время работать становится все сложнее. Новое руководство МВД всерьез взялось за дело…
- Это мы знаем, - вставил сидящий рядом с ним мужчина кавказского типа. – Но не все же там сволочи.
- Не все, господин Ашот. Есть и наши люди, которые понимают, кто составляют основу нынешнего государства. И что воевать с ними бесполезно. Мы решаем, кто будет управлять Россией на региональном уровне. А раз мы назначаем власть, мы ее охраняем. Таким образом, мы охраняем основы современного государства.
- Наша охранаэт… наша! – согласился еще один представитель элиты города Фарид Ахмедович.
- Или мы им сделаем Майдан, - хихикнул сбежавший с Украины рыжий, лопоухий Илья Аронович.
Еще один – с мрачным лицом, выдающейся вперед нижней челюстью и маленькими посаженными глазками, получивший в криминальной среде кличку Волчара, злобно спросил:
- А наш глава, Вячеслав Витальевич? Он-то чего ведет себя как чмошник? Давно бы придавил собак легавых!
- Григорий Васильевич (Волчара и забыл, когда к нему обращались по имени-отчеству), наш глава человек достойный, но… слабохарактерный. Это он по внешнему виду такой суровый. На самом деле из него можно вить веревки.
- Короче, кого мочим? – рявкнул Волчара.
- Вот об этом я и хотел с вами поговорить, уважаемые господа, - продолжил Шеф. – Как я уже сказал, в наших славных органах много людей достойных. Но есть те, с которыми никогда не решишь никаких проблем.
- Имена!
- Попрошу, Григорий Васильевич, меня не перебивать, - резко бросил Шеф. И криминальный авторитет тут же притих, ему указали место.
- Так вот об именах. Всех не припомнишь, да и не объявлять же нам войну целому ведомству. Но есть такой подполковник Головин.
Сидевший в углу неприметный мужчина едко усмехнулся:
- Опять Костя лезет на рожон.
- Вы ведь, Захар Игоревич, хорошо знакомы с ним?
- Вместе работали. Это он настоял, чтобы меня турнули… Ничего, не жалуюсь. В итоге он мне услугу оказал.
- Странный он, - согласился Шеф. – Мог бы стать полковником и спокойно готовиться в генералы, но… все время куда-то лезет. Ищет справедливость, которой на земле не бывает.
- …Нэ бэвать справэдливость, - кивнул Фарид Ахмедович.
- Мы по-всякому пробовали: и договориться, и припугнуть. А он – ни в какую. По моим сведениям, нас вскоре ожидают серьезные неприятности. Если, конечно, господин Головин добровольно не откажется от своего поста.
- Он не откажется, - подтвердил его бывший сослуживец.
- У меня идея, - вступил еще один, самый пожилой и уважаемый «любитель чая». – Мы предложим ему перевод в Москву. Подыщем очень хорошую должность.
- Уже предлагали, - махнул рукой Шеф. – Не согласился он, Валерий Кузьмич. Добился, чтобы его оставили здесь.
- Он ненормальный?
- Отчасти. Вечный борец с криминалом. Он так и сказал, когда отказывался от назначения: «Сначала у себя в регионе гидре отрублю голову, потом и до Москвы доберусь».
- С таким не сладишь, - согласился Валерий Кузьмич. – Выход один.
- Валерий Кузьмич дело знает, я с ним согласен, - заявил Ашот.
- Нэ договоримся, - сказал Фарид Ахмедович.
- Прибить собаку! – гавкнул Волчара.
- Я вот чего опасаюсь, - осторожно заметил Илья Аронович. – Не выпустим ли мы джина из бутылки? Люди, преданные ему, нам этого не простят.
- Костя сплачивать коллектив всегда умел, - вздохнул его бывший сослуживец.
Все посмотрели на Шефа. Несмотря на кажущуюся коллегиальность, решение вопроса зависело от него. Он медленно сделал один глоток, потом другой, закусил конфеткой и произнес:
- У каждого человека своя философия. Но, несмотря на такое разнообразие, люди удивительно однотипны. Иногда мне кажется, будто они сделаны под копирку. Можно не предугадать поступка одного человека, но легко просчитать поведение всей массы. Что нам даст смерть Головина? Товарищи из его окружения будут и в ярости, и… в испуге. Они поймут, что добраться можно до любого. Решаться ли они нам мстить? Конечно. Но вряд ли переступят закон. Это чревато для них самыми тяжелыми последствиями: придется стать на одну ступень с нами.
- Разве полиция не плюет на закон? – усмехнулся Валерий Кузьмич. – По-моему, она делает это даже круче открытого криминала!
- Когда дело не касается таких, как Головин. А многие его сторонники – романтики, до сих пор верят в честность и порядочность. Даже смешно! Вроде бы взрослые люди…
- Смэшна, - подтвердил Фарид Ахмедович.
- Так вот: самые активные сторонники Головина даже при возможной войне постараются держаться в рамках закона. А колеблющиеся испугаются. И здесь им на помощь придут наши друзья, которые быстро объяснят, что к чему. Многих может шокировать слово «война». Но если она и случится, мы выйдем из нее окрепшими. За такую перспективу и повоевать не зазорно.
- Дорогой друг, вы учитываете фактор возможного вмешательства в дела нашего региона представителей центра? – спросил Валерий Кузьмич.
- У центра много дел и без нас. Разборки с тем же Западом, падающие цены на нефть и прочее. Не забывайте и о том, что у нас есть досье на некоторых министров. Крайне интересные досье! В сравнении с ними мы - овцы. И вообще, им, как никогда, нужна поддержка влиятельных региональных структур. Вы – нам, мы – вам… Нет, вас определенно что-то смущает, Валерий Кузьмич?
- Только одно: вы любите устранять препятствия физически. Понимаю, часто это приводит к экономии финансов. Но ведь известно, что скупой платит дважды. Не лучше ли нам не спешить, а еще раз попробовать договориться с этим самым Головиным? Предложить ему такую сумму, от которой он не откажется.
- Вам уже объяснили: он не пойдет на сделку. Фанаты идут за свои убеждения даже на эшафот. Захар Игоревич, раз вы его хорошо знали, скажите.
- Пойдет! – подтвердил тот.
- Проголосуем?
На весах была жизнь подполковника полиции. Пятеро из семи проголосовали, чтобы покончить с ним. Валерий Кузьмич единственный, кто оказался против. А Илья Аронович, что так свойственно для него, воздержался.
Теперь оставалось привести приговор в исполнение. Сделать это нужно было немедленно. Разоблачительные материалы против преступного синдиката города могли выплыть наружу в любое время.
Константин Константинович понимал в какую страшную игру ввязался. Естественно, он опасался за свою жизнь и жизни близких. С последними, правда, было проще. С женой он развелся, у нее сейчас другая семья. Единственный сын выбрал профессию воина и теперь находился за пределами России в одной из горячих точек. Но то, что над ним самим сгущаются тучи, подполковник явственно чувствовал. Конечно, он надеялся, что так далеко враги не зайдут. Случай с Иваном – тому подтверждение: попугали, погрозили, но вовремя остановились. Однако деваться им некуда, припер он их здорово. Так что ничего исключать нельзя.
Его оружие всегда было наготове. В наших условиях, когда ведешь войну с мафией, надеешься в основном на себя. Никакие «люди сверху» не помогут. В лучшем случае отделаются моральной поддержкой, устаревшими советами. Если выиграешь бой – получишь медаль, превратишься в заслуженного идиота.
«Проклятье, откуда такое дурное предчувствие? Оно грызет, мучает. Хоть на исповедь беги».
Головину сообщили, что его хочет видеть начальник управления. Это было как нельзя кстати. Константин Константинович поднялся на следующий этаж, вошел в кабинет.
- Как дела? – осведомилось начальство.
- Работаем, товарищ генерал.
И Головин доложил о результатах проделанной работы. Похоже, генерал остался доволен. Он сообщил, что поддержит своего сотрудника во всех начинаниях, пожелал успеха.
- Надеюсь, мы доведем дело до конца?
- И я надеюсь.
- Вот еще что, Константин Константинович, поздравить хочу: звание полковника тебе присвоили. Документы уже подписаны.
- Спасибо, товарищ генерал.
- Так сухо? Да ты вроде не рад?
- Еще как рад! Разрешите еще одну просьбу?
- Хоть десять.
- На случай, если со мной вдруг что случится…
Генерал нахмурил брови, сурово произнес:
- Ты, брат, дурака не валяй. Что с тобой может случиться?
- Так ведь все под Богом ходим.
- Ладно, чего там у тебя?
Головин изложил свою просьбу. Выражение лица начальника менялось. Он сказал, что это невозможно.
- А сделать надо!
- Я подумаю.
- Не пойдет. Вы должны обещать.
- Хорошо, обещаю. Потому что уверен: у тебя обычная блажь. Отдохнул бы несколько дней.
- Нельзя. Горячая пора наступила.
- Да, пора горячая. А человек действительно достойный? Почему спрашиваю? Ты с ним - бок о бок, знаешь лучше.
- Главное: надежный. Если и в нем я ошибся, то зря жизнь прожил.
- Хватит! – заорал генерал. – Жизнь он прожил! Я старше тебя, а собираюсь еще на этом свете покувыркаться. Может, охрану тебе дать?
- Зачем?
- Мало ли.
- Вы правильно сказали: обычная блажь.
- А раз блажь, не дави на психику, спокойно выполняй свой долг.
- Слушаюсь. Разрешите идти?
- Иди. Да, хотел спросить: сын-то звонит?
- Иногда.
- Не надоело ему по чужим местам мотаться? Песни родины сердце не тревожат?
- Он с Родиной не расстается, раз служит ей.
- Правильно. Только и о батьке пусть не забывает.
Выходя из кабинета генерала, Головин подумал о сыне. Как жаль, что такими редкими стали сообщения от него. Редкими и скупыми. У него своя жизнь, трудная и опасная. К сожалению, отцу в ней места остается все меньше. И когда теперь они увидятся? Увидятся ли вообще?..
«Опять за свое?! – подумал Головин. – Сначала себе голову заморочил дурными предчувствиями, потом генералу».
Он покинул здание, сел в машину. По пути внимательно оглядывался, но все выглядело спокойным. Ничего подозрительного опытный спец Константин Константинович Головин не обнаружил.
Показался родной супермаркет. Почему родной? Здесь работала женщина, которая ему безумно нравилась.
Он немного колебался: зайти или нет? В такую жизненную минуту он не имеет права отвлекаться на личную жизнь. Это все – потом, потом… Но тут Головин вспомнил, что дома у него шаром покати. Так что не пройти ему мимо, никак не пройти.
Он остановил джип, поднялся по ведущим к супермаркету ступенькам и, пройдя через стеклянную дверь, сразу увидел ее. Она точно предчувствовала его появление.
Женщина была еще молода и очень привлекательна. Звали ее Рита, работала заместителем директора. Похоже, Константин Константинович был ей явно небезразличен. Вот и сейчас она тут же устремилась навстречу.
- Добрый день! – в голосе слышались теплота и нежность.
- Добрый день, Рита Егоровна, - улыбнулся Головин. – Вы сегодня прекрасны, как никогда.
- А что толку в моей красоте? Мужчина, который мне нравится, по-прежнему холоден и безучастен. Наверное, увлечен другой?
- Он увлечен работой, - вздохнул Константин Константинович.
- Может, ему жениться на своей работе? Свадьба тысячелетия: жених – обычный, невеста – специфическая.
Оба рассмеялись. Следователь вспомнил, что нарушил элементарные приличия, не спросил ее насчет мамы. У нее ведь больные почки.
- Как здоровье Серафимы Павловны?
- Болеет. Наверное, не обойтись без операции.
- Дай Бог маме поскорее поправиться.
- Спасибо.
Головина прорвало, он сказал то, что давно терзало и мучило, возможно, являлось главным препятствием к их сближению:
- Рита, мы с Серафимой Павловной почти ровесники.
- Ну, это вы загнули.
- Загнул. Тем не менее я намного старше вас. Зачем вам старик?
- Обожаю старичков. К тому же таких молодцеватых.
Снова – смех, счастливый, радостный. Головину так хотелось еще постоять, поговорить с ней, для него это были маленькие минуты счастья, островок душевного покоя в хаосе сумасшедшей жизни. Но он вспомнил о своей главной проблеме – отсутствии времени. Извинился, отправился за покупками. Рита отпустила ему вслед шутку, но он чувствовал, что глаза ее грустны. Он опять не решился!
«Потом, потом, когда расквитаюсь со своими делами!»
Что ему нужно? Самое элементарное: суповой набор, колбаса, яйца. Готовить он не хотел, да и сил не было. Поспасть немного, и опять - за дело.
Мимо мелькали лица людей: сосредоточенные, добродушные, хмурые, озабоченные, веселые. Каждый думал о своем, никому до подполковника Головина не было дела. И вдруг… промелькнуло еще одно, которое заставило Константина Константиновича насторожиться. Напряженное выражение, выслеживающие кого-то глаза…
«Не кого-то, а меня!»
Головин обвел взглядом супермаркет. Один молодой человек быстро ретировался к выходу. У следователя возникло желание догнать его, задержать под любым предлогом. Но он этого не сделал. В голове звучало: «Блажь!..»
Рита по-прежнему стояла у кассы и что-то объясняла сотруднице. Константин Константинович подумал: «А почему бы в самом деле не жениться? С проблемами я не расквитаюсь никогда».
- Рита, - сказал Головин. – Хочу вас пригласить…
- Куда и когда?
- То есть не откажете?
- Я же говорила о своей страсти к молодцеватым старичкам.
- Я серьезно.
- И я не шучу.
- Мне необходимо закончить одно дело. Буквально несколько дней, и тогда…
- Что тогда? Ресторан? Театр? Прогулки по парку?
- Нет. Более серьезное место. ЗАГС.
Глаза Риты округлились и заискрились. Она спросила:
- А как поведет себя моя главная соперница – ваша работа?
- С ней мы договоримся.
- Тогда я подумаю. Не смотрите коршуном. Даме всегда оставляют время на размышления.
В этот миг Головин ощутил себя на пике счастья. Захотелось закричать, как доктор Фауст: «Остановись, мгновение!» Но оно закончилось, впрочем, оставляя после себя надежду на длительное счастье.
- Я пойду, - сказал Константин Константинович. – До встречи.
- Успеха! – она широко улыбнулась, и Головин подумал: «До чего прекрасен мир. Прекрасен, когда улыбается женщина, красивейшее из Божественных созданий. Когда резвятся дети – маленькие, подобные ангелам, существа. Когда на небе горит солнце, а ветерок, колышет зеленые волны травы».
Он вышел из супермаркета. Какая-то женщина осторожно спускала по ступенькам детскую коляску. Делать ей это было нелегко, поскольку в другой руке она держала сумку.
- Я вам помогу, - предложил Константин Константинович.
- Спасибо, но ведь и вы не пустой.
- Давайте сумку.
- Она не такая тяжелая, лучше - коляску. Хотя… - она вдруг испугалась даже на мгновение доверить свое сокровище незнакомому мужчине.
- Не волнуйтесь, - улыбнулся Головин.
Константин Константинович начал аккуратно спускать коляску по ступенькам. Он слишком увлекся этим простым процессом, перестал смотреть по сторонам.
…Они выскочили прямо перед ним! Зазвучали выстрелы, женщина истошно завопила.
Мысль Головина работала лихорадочно. Если он сейчас отпустит коляску, то она поедет по ступенькам, окажется на проезжей части дороги, и нет никакой гарантии, что ее не собьет летящая мимо машина. Не мог он и прятаться за коляску, тем более пострадал бы ребенок. Единственное, что он успел: крикнуть, чтобы эту коляску держала мать. Впрочем, материнский инстинкт сработал бы и без его приказа, но женщина чуть замешкалась…
Пуля попала Головину в грудь. Он успел заметить, что выстрелы звучат и с другой стороны: генерал все-таки приставил к нему охрану. Одного киллера уложили на месте, другой бросился к припаркованному рядом автомобилю.
Даже раненый Головин сумел достать оружие, хотя рука дрожала, а перед глазами разрасталась страшный черный туман. Убийца не должен уйти. Лучше взять его живым, но едва ли он много знает – обычный, не задающий лишние вопросы, исполнитель.
«Нет, что-то он знает!» И Головин начал целиться противнику в ногу.
Туман вокруг густел и уплотнялся, предметы вокруг становились слабо различимыми. Однако Константин Константинович все-таки выстрелил. В ногу не попал, но киллера зацепил. Тот завизжал, зашатался, в безумной надежде спастись выскочил на дорогу, где тут же попал под грузовик.
Около Головина собралась толпа, стражи закона пытались хоть как-то помочь, ждали скорую, которая летела на место происшествия. Заливалась слезами Рита, умоляя спасти его. Она кричала ему, чтобы не смел умирать, что она искала его целую жизнь.
Приехали врачи, с мрачными лицами переместили тело в машину, сообщили, что шансов немного, но сделают все возможное.
В этой жуткой вакханалии смерти никто не обратил внимания на молодого вертлявого человека, незаметно покинувшего место происшествия. Он свернул сначала в один переулок, затем – в другой. Здесь его ждала машина. Ему приказали:
- Садись!
Он сел, машина тронулась. Молодой человек рассказывал:
- Все прошло гладко. Вашего следователя того… правда, приехала скорая, только вряд ли он выкарабкается.
- А если выкарабкается?
- Не должен. Там были еще какие-то люди. Думаю, им поручили пасти нашего клиента. Они стреляли. И клиент перед смертью успел выстрелить. Но это и хорошо. Одного из киллеров наповал, могу поклясться. Другого, уже раненого, подцепил грузовик. Теперь не придется убирать лишних свидетелей. Все, как вы хотели.
- Нет, не все! – резко возразили ему. – Неизвестно, мертв или нет Головин? И вдруг кто-то из киллеров выжил?
- Я же сказал: исключено.
- Как ты можешь утверждать, если наблюдал за всем издали? Ты провалил дело!
- Выясните, - спокойно произнес молодой человек.
Один из находящихся в машине мужчин набрал номер телефона:
- Добрый день. Это из прокуратуры. Как там полковник Головин?.. Что вы говорите?!.. Да, да… Такой хороший человек и специалист. Не успел погоны полковника обмыть… Родным передадим… А с нападавшими?.. Тоже мертвы? Ну и бойня была!
Он отключился и сказал молодому человеку:
- Ты оказался прав. Нет ни Головина, ни свидетелей.
- Остаток денег переведите, пожалуйста, на известный вам счет.
- Свидетелей нет. Но один остался. Это ты.
Щелкнул курок пистолета, молодой человек быстро проговорил:
- Секундомер!.. Неужели вы думали, что я вот так запросто сяду в машину к трем преступникам. Нет, я предпринял меры предосторожности. Да уберите оружие. Видите, вещица в моей руке? Взлетим на воздух.
- И ты тоже, щенок!
- Знаю. Но раз я в любом случае труп, терять нечего. Успокоились, господа? Теперь перво-наперво переведите положенную сумму. Попросил бы больше за ваше вопиющее хулиганство, да совесть не позволяет нарушать наш договор… Деньги на счету? Хорошо. Теперь дайте-ка сюда оружие… Ну, ну, не заставляйте меня прибегать к крайним мерам. Вылезайте из машины. В конце следующего переулка найдете ее вместе с вашими страшными игрушками. На сим попрощаюсь. Когда понадоблюсь в следующий раз, дайте знать по нашей традиционной связи.
Всем троим пришлось вылезти, со злостью наблюдать, как машина рванула и… только ее и видели.
Вечером того же дня Иван вошел в кабинет генерала. Уход из жизни человека, которого каждый из них считал другом, была невосполнимой потерей. От генерала сильно разило вином, Иван был бледен, щека предательски дергалась.
- Не будем много болтать, - рявкнул генерал. – Костя был мне как младший брат. А тебе - как отец.
- Да, - эхом отозвался Иван. – Второй отец.
- Он приходил ко мне с одной просьбой, и я обещал выполнить. Вот, читай…
Иван взял бумагу и не поверил глазам. Его переводят на должность майора.
- Звание скоро получишь. Но и это не все. Читай второй приказ.
- Как же так, товарищ генерал? Я – вместо Константина Константиновича?
- Временно исполняешь его обязанности. Если будешь достойным преемником, то слово «временно» заменим на «постоянно». Такие дела, Иван Тимофеевич.
- Товарищ генерал, прошу подумать с этим назначением. Что скажут мои коллеги? Получается, что смерть Константина Константиновича мне на руку?
- Пошел вон! – стукнул кулаком по столу генерал. – И чтобы убийцы Головина предстали перед судом как можно скорее.
Иван шел и думал: «Что означает это назначение? Во благо ли оно мне и нашему делу?»
Кто бы ему сейчас ответил?
Глава восемнадцатая
Они наконец остановились. Катя увидела перед собой широкую темную трассу, по которой лишь изредка проносились машины. Она спросила у Николая:
- Где мы?
- Имеет ли значение, как называется это место? Важно, что сейчас за нами приедут.
- Кто?!
- Уж я не знаю, что попадут. Скорее всего, «Линкольн». Но, может, у хозяев разыграется и более буйная фантазия. Запомни: я буду звать тебя баронесса.
- Почему баронесса?
- Потому что на сегодняшний вечер ты – потомок одного из знатнейших родов Европы.
- А имя у меня есть.
- Есть. Но зачем тебе его знать. Тут запрещено их произносить.
- А если все-таки спросят?
- Не спросят. А вот назови ты его, случайно проболтайся, сразу раскроешь нас. Поэтому баронесса – и все. Как дела, ваша милость?
- Ну, хоть что-то я должна знать о своем прошлом - состоянии, особенностях рода.
- Состояние твое небольшое (по меркам тех, кто соберется здесь) – не более трех миллиардов евро. Насчет семьи можешь говорить следующее: по одной линии ты происходишь от Александра Македонского (только не вздумай уточнять, где он там «наследил»), по другой – от царя Соломона, по третьей – от Юлия Цезаря, по четвертой – от Чингисхана.
- Как интересно все перемешано!
- Элита всегда тусуется между собой, даже когда воюет. Иначе власть им не удержат.
- А твоя легенда?
- Я твой кузен.
- Тоже барон?
- И крупный финансист. Собираюсь баллотироваться на выборах.
- Где?
- Еще не решил. Но какую-нибудь страну себе подберу.
- А я кто по профессии?
- Тебе она нужна.
- А как же?
- Ты ведь историк?
- Историк.
- Так и скажи.
- Баронесса – и вдруг историк?
- Не уточняй, что за историю изучаешь.
- Ой, дядечка, что-то зыбкая у нас легенда.
- Это все, что нам предоставил господин Дом. Других нет. Кстати, вот возьми, - он протянул ей шкатулку из красного дерева. Катя открыла ее и увидела внутри огромную рубиновую брошь в виде пятиконечной звезды.
- Зачем?
- Сделаешь подарок хозяину.
- Но… это несколько банально?
- Зато надежно и проверено временем. Помнишь, наш основной принцип?
- Конечно. Побольше молчать, ничему не удивляться, поменьше задавать вопросов.
- Совсем молчать не получится. Вызовешь ненужные кривотолки. А если поймут, что ты чужая на этом празднике жизни, то…
- Дядя, что ты замолчал?
- Сама понимаешь, ничего хорошего не будет.
- Нас могут и…?
- Все могут короли.
- То есть не исключено, что это наше путешествие станет последним?
- Самым, что ни на есть, последним.
- Тогда, может, повернуть назад?
- Давай повернем.
- Но, значит, я никогда не увижу его?..
- Никогда.
- Дядя, что же делать?
- Говорить по-умному.
- Как это, по-умному?
- Сама сообразишь по ситуации.
- А вдруг не соображу?
- Тогда не сносить нам обоим головы.
«Пошли по кругу!»
- Катя, решай, у нас не так много времени.
«Не хватало, чтобы он посчитал меня трусихой!»
- Я согласна на поездку.
- Инструкция по поводу вопросов: лучше вообще их не задавать. Особенно, если увидишь среди гостей известных личностей. Там их немного. Те, кто собираются сегодня здесь, в основном стараются себя не афишировать. Но есть и несколько звездочек. Без них на празднике скучно. А теперь - тсс! За нами приехали.
На трассе замелькали огни, и через несколько секунд перед путешественниками остановился автомобиль. Николай ошибся в своем предположении. К ним подъехал Bugatti Veyron 16.4. Хозяева явно не поскупились на встречу дорогих гостей.
Дверца открылась, Катерина боязливо пробралась за Николаем в салон. Машина сорвалась, менее чем за три секунды набрав скорость в сто километров. А еще через несколько мгновений Кате показалось, что она будто бы летит на космическом дирижабле…
Но вот автомобиль остановился у бескрайней водной глади. Море или океан? Невдалеке сверкал, переливался золотом огней белоснежный лайнер.
Катерина вопросительно посмотрела на дядю: «Нам сюда?» и, получив глазами утвердительный ответ, подошла к дрейфующим лодкам. Конечно, это было несколько неожиданно, поскольку она предполагала увидеть таинственный замок, ворота которого охраняет стража в одеждах средневековых рыцарей, огромные залы, где разгуливают привидения и прочее. Но… не ей диктовать хозяевам место проведения подобного мероприятия.
У воды толпился народ, слышались, как обычно – мужские остроты и кокетливый женский смех. Гости садились в лодки, сильно напоминающие венецианские гондолы, и гондольеры, напевая чистыми красивыми голосами, отвозили пассажиров к лайнеру. Настала очередь Катерины и Николая. Лодка была большая, в ней уместились не менее двух десятков людей разных национальностей и рас. Арабский шейх соседствовал с индийским раджей, белокурая скандинавка перебрасывалась фразами с каким-то заносчивым негром, щеголеватый француз, ярко выраженный представитель ЛГБТ сообщества, прищелкивал языком и восхищался отменной организацией праздника. Из его слов Катерина поняла, что это не просто званый ужин, сегодня хозяин празднует день рождения. Остается добавить, что гондольером у них была женщина, она тоже пела, только в мелодичной песне слышались печальные нотки. «Почему? – невольно задалась вопросом Катя, - Может, душа ее плачет от безумства, которое собираются совершить эти дамы и господа? И от того, что она тоже причастна к нему?». Странная песня завершалась криком, разлетевшимся далеко-далеко над водными просторами. Катя почему-то решила, что это был крик ужаса. Хотя… вряд ли простого гондольера посвятят хоть в какие-то тайны будущего праздника.
Как же Кате захотелось повернуть назад. Но лайнер был уже рядом, гремевшая на борту музыка призывала отбросить ненужные страхи, упиваться беззаботным весельем, самим размахом сегодняшнего действа, доступного только высшей элите этого мира.
На лайнере сверкали золотые россыпи огней. Палуба была заполнена приглашенными, между которыми сновали стюарды и стюардессы с напитками на серебряных подносах. Гости либо смеялись, либо вели ожесточенные дискуссии, хотя в праздник они вроде бы должны быть запрещены. В бассейнах плавали нагие русалки, иногда выглядывающие на поверхность и сладкими голосами приглашающие «бравых кавалеров» присоединиться. В бассейн прыгали только самые отчаянные, остальные пытались держать марку, придумывая более спокойные развлечения. Повсюду заливались эстрадные исполнители – талантливые и не очень; тут же на палубе примостились любители карточных игр и созерцатели футбольно-хоккейных матчей. Когда кто-то кого-то узнавал, он радостно кричал: «Добрый вечер, мистер» или «Добрый вечер, мисс! Вы как никогда прелестны». Но имена не произносились. Точно все от них отреклись на сегодняшний вечер.
Сопровождаемая Николаем Катя продолжала осматривать лайнер. Пока все тут были ей незнакомы. Хотя нет, Николай прав насчет присутствия здесь известных личностей. Вот одна обожаемая знаменитость – известный актер-саентолог; он не просто смотрел по сторонам и улыбался, а каждым жестом подчеркивал свою значимость даже на этом собрании толстосумов. Его глаза выразительно говорили: «Вы умрете, мы останемся!» Впрочем, им не шибко интересовались, слишком незначительным он выглядел на фоне остальных. И это актера злило. Заметив, что на него смотрит Катерина, он тут же поднял бокал. Однако Николай повел племянницу дальше. Она лишь успела заметить, что лицо актера сделалось мрачнее тучи. Он окончательно убедился, что - всего лишь обычный лицедей!
Вскоре Катерина обнаружила еще одну покорительницу сердец, даму, некогда известную своими порочными наклонностями, ныне же объявившую себя мамочкой чуть ли не всех африканских детей. Она усыновляла их пачками, без разбора. В принципе это дело ее, но потом она почему-то решила, что подобное должны повторить и «снобы европейцы». С тех пор она не столько играет, сколько уговаривает проклятых бюргеров принять несчастных беженцев, переплавить их в едином котле, осуществив, наконец-то, мечту марксистов – сделать человечество в крапинку.
К мамочке африканских детей подскочил ее бывший, ныне выставленный за порог муж, они о чем-то заспорили. Кате ужасно захотелось услышать причину их импульсивного диалога. Уж не репетируют ли они воззвание к сильным мира сего, чтобы те поскорее сняли в Европе все административные барьеры для мигрантов? И тут не выдержало сердце стороннего наблюдателя, вопреки воле Николая, Катя направилась к ним.
Однако услышала она другое. Муж африканской мамочки ныл:
- Дорогая, я безумно хочу тебя. Можно я вернусь?
- Не знаю, не знаю. Дай подумать.
- Какое думать?! Я не выдержу… Хотя бы, разок?
- Но не здесь же!
- Почему не здесь? Я сбегал на разведку. Есть специальные комнаты.
- Дорогой, ты ведь знаешь, как я буду кричать? Половина лайнера сбежится…
- Нас уже ловили на твоих криках. Помнишь, папарацци в отеле. И ничего!
- Это не отель, здесь высшее общество.
Дальше подслушивать их диалог было неудобно, да и бессмысленно. Катя пошла по палубе, узнавая по дороге то одного, то другого известного лицедея (Николай оказался неправ, их тут не так уж и мало). Но что любопытно: ни одного из России. Неужели им такие праздники претят? Она думала осторожно поинтересоваться у Николая, но догадалась сама: не им претят, а они претят. Слишком мелкие и зависимые фигуры.
Катя с Николаем поднялись на следующий ярус. Глазам девушки предстало новое любопытное зрелище. Политики – эти вечные борцы за народное счастье, ради него оплевывающие и публично уничтожающие друг друга, мирно беседовали в большом зале. Не было и намека на какую-либо неприязнь. Особенно поразительной оказалась американская сладкая парочка – белобрысый толстяк с одутловатым лицом, сжимающий в объятиях модную молодящуюся старушку, которая не так давно чихвостила его по всем телеканалам. Они что-то запели… кажется, «Боже, храни Америку». Потом к ним присоединился плешивый француз и немка с поджатыми губами и взглядом, где странным образом соединились воля и покорность. Но этим дело не закончилось, хор певунов разрастался. Все они, как в свое время советские пионеры, стремились исполнить хоть строчку из любимого гимна.
И только Русский Ставленник сидел в сторонке, насупившись, как обиженный ребенок, ни на кого не обращая внимания. Но иногда не выдерживал, бросал злобный взгляд на поющих собратьев: то ли злился на непрофессионализм исполнителей, постоянно сбивавшихся с ритма, то ли грустил, что его отлучили от любимого урока пения?
Интерес Кати к окружающим постепенно проходил. Она понимала, что звезды политики, шоу-бизнеса или другой сферы в большинстве своем - люди серенькие, но с поразительными амбициями. Они напоминают листочки на дереве: висят, пока безветренная погода, а подул ветер – их сорвет, унесет куда-нибудь, так что и следа не останется. Просто был у них счастливый случай, удача, которая улыбается крайне редко.
«Какая ты капризная, госпожа удача, - подумала Катерина. – Выберешь кого-нибудь, точно посмеешься над остальными, во сто крат более достойными. Те лезут, карабкаются, и все никак! А счастливчик – как одинокий парус, дразнит их: шансы равны…»
Теперь Катю интересовало только одно: где сам устроитель праздника?
Гости продолжали прибывать. Казалось, на лайнере скоро не останется ни метра свободного пространства. И вот раздался гудок, белоснежное судно отправилось в путь.
- Мы плывем к нему? – спросила Катя.
- Конечно. Это только начало.
Теплый ветерок так ласково обвевал девушке лицо, что она на время забыла о возможной опасности, о том, что надо все время быть начеку. Она невольно поймала себя на греховной мысли: «Что если устроитель праздника не так уж и страшен? Ведь плывут же остальные, не боятся? Наоборот, счастливы сверх меры!» Только вдруг в голове ее зазвучал колокольный звон, который она недавно слышала в монастыре: но слышался он тихо-тихо, так как его заглушали дикий рев музыки, бесконечный хохот, лава пошлых острот.
К Николаю приблизилась одна из «русалок», едва прикрытая цветастым халатом, и сказала:
- Простите, с кем имею честь?
- Барон я. Притом настоящий.
- Ваша милость не желают развлечься?
- Развлечься? – облизал пересохшие губы Николай.
- Еще два с лишним часа пути. Не умирать же вам со скуки.
- Я с кузиной.
- И она не будет скучать, ей этого просто не позволят.
Глаза дяди точно зажгись вожделением. Он повернулся к Кате:
- Дорогая кузина, у очаровательной дамы проблема. Я помогу ее решить. Встречаемся здесь, на этом самом месте. Но ты особо не спеши, погуляй, посмотри, что и как…
- Конечно, дорогой кузен, - вздохнула Катерина, наблюдая, как невозмутимый сторонний наблюдатель поспешил за почти обнаженной девицей, точно коршун за добычей.
Русалка оказалась права: долго оставаться в одиночестве Кате не пришлось. За ее спиной послышался возглас: «Какая красотка! Как думаешь, мой ковбой?»
Катя обернулась и увидела высокую элегантную дама, прическа которой впечатляла: волосы поднимались на полметра. Она держала под руку крепко сбитого мачо в широкополой шляпе.
- Hello! – приподнял шляпу ковбой, а дама, сверкнув изумрудами на пальцах, кокетливо добавила:
- Привет, куколка.
- Я не куколка, а баронесса, - обиженно выпятила Катя нижнюю губу.
- Баронесса не может быть куколкой? – удивилась дама.
Катерина немного растерялась:
- Наверное, может.
- Вот видишь! – обрадовалась неожиданная собеседница. – Баронесс в нашем обществе - пруд пруди, а красавицу днем с огнем не сыскать. Так, мой ковбой?
- Yes! – опять односложно ответил мачо, приглаживая пикантные усики.
У Катерины возникло ощущение, что если с женщиной при желании они могли бы поговорить сколь угодно, то ее кавалер употребляет слов даже меньше, чем знаменитая Эллочка-людоедка.
- Пойдемте, - дама галантно взяла Катерину под руку. – Здесь есть отличное место. Не возражайте, это лучший ресторан.
В ресторан Катя пойти согласилась. Чего ей одной скучать и ждать Николая? Кроме того, она решила кое о чем расспросить свою новую знакомую. Дядя предупреждал: поменьше задавать вопросов. Но Катя подумала, что расспросит аккуратно, ничем не выдав себя.
Они спустились на несколько этажей и оказались в весьма милом заведении. Приятный свет, уютные столики, журчащая музыка, на сцене – извивающееся женское тело.
Дама, которая видимо все тут знала, тащила Катю дальше и дальше. Наконец толкнула ее на мягкий диван, устроилась рядом. Мачо с вечной улыбкой на устах сел напротив.
Дама заказала французское шампанское, много деликатесов, все это мгновенно появилось на столе.
- Вам здесь нравится, куколка? – И, не дожидаясь ответа, повернулась к кавалеру. – А как тебе, мой ковбой?
- Well! – ответ как всегда был односложный. Зато его спутница продолжала говорить, упиваясь собственными рассказами:
- Я участвовала в свое время в конкурсах красоты. Время было отпадное. Представляете, что мы с девчонками делали в гримерке?.. Хватали друг дружку за самые интимные места! Отличное время. Ты вспоминаешь юность, ковбой?
На этот раз тот не произнес ничего, только кивнул.
- Я попала сюда благодаря принадлежащим моему мужу нефтяным месторождениям. У него столько денег и столько нефти, что становится страшно. А тебе самому не страшно?
Теперь мачо кивнул отрицательно. Дама продолжала трещать:
- Я здесь уже второй раз. А вы, как я вижу, первый?
Кате стало интересно: как это ее собеседница угадала, что она - новичок? Неужели все-таки чем-то себя выдала? И сама осторожно перешла в атаку:
- Хозяин праздника на корабле? Или будет нас встречать в своей резиденции?
Дама изумленно посмотрела на нее, потом залилась безудержным смехом:
- Ну и юмористка! Надо же такое придумать: «На корабле»? Нет, нет, он нас подождет у себя. Если вообще станет ждать…
Катя смутилась: что смешного в ее вопросе? И почему собеседница произнесла странную фразу: «Если вообще станет ждать»? Но, опять вспоминая советы Николая, не настаивала ни на каких разъяснениях. И умело перевела разговор:
- Нам плыть еще около двух часов?
- Около того.
- А там, в резиденции, красиво?
- Необыкновенно! На одном небольшом острове столько фантастических мест, сколько нет во всем остальном мире. Я покажу вам самое-самое! Ты не против, ковбой?
- No, - ответил муж.
- А что за места?
- Пока это секрет. Так мы путешествуем вместе?
- Я с кузеном.
- Ох, уж этот несносный кузен.
- Почему несносный? – воскликнула Катя. – Он очень даже веселый и общительный.
- Мы возьмем в нашу компанию общительного кузена, ковбой?
Муж пожал плечами, полностью отдавая инициативу в руки супруги. Затем горделиво повернулся в профиль и опять покрутил усы. За осознанием собственной значимости он даже не захотел обращать внимание на то, что его супруга слишком сильно придвинулась к куколке-баронессе. Катя решительно отстранилась, однако дама, ничуть не смущаясь, предложила выпить.
Внезапно произошла сцена, приковавшая внимание Катерины. В зал ввезли старика: за восемьдесят, а то и за все девяносто. Слуга надел ему большие очки и покатил коляску дальше, к самой сцене, где старик уставился на танцовщицу, как на диво дивное. И смотрел так, не отрываясь, довольно длительное время. Соседка Кати пояснила:
- Когда человек уже ничего не может, остается только созерцать.
- Но он, похоже, почти слепой.
- Да. Потому его и подвозят так близко. Плохо видит, плохо соображает, но все-таки догадался: это – женщина, более того, нагая.
Коляску, наконец, развернули. Очки со старца сняли и повезли на палубу подышать морским воздухом. Он не сопротивлялся, только чему-то улыбался – то ли загадочно, то ли глупо.
Шампанское ударило в голову. Катя заметила, как рука соседки осторожно коснулась ее ног, начала их медленно гладить. Тогда она еще немного отодвинулась и сказала:
- Мне пора. Кузен, наверное, уже ждет.
- Тот тип, что ушел с «русалкой»?
- Да, - Кате произнесла это слово с обидой. Какая-то нахалка называет ее дядю типом. Даже если он и допустил маленькую слабость…
- Нет, он еще долго не придет. Он обязательно опоздает и сойдет на остров последним. Подобную публику хорошо знаю. Да и девчонка какая! Ковбой, ты бы отпустил такую подругу из своих жарких объятий?
- No.
- Вот видишь.
- Нет, нет, кузен не такой. Я ему позвоню. Что это? Связи нет?
- Ее вообще нет. И на острове тоже.
- Почему?
- Зачем она нужна? Люди приехали отдохнуть, оторваться от проблем.
- Но так можно потеряться? Например, мы с вами потеряемся. Столько людей, столько развлечений…
- Мы вас никуда не отпустим. Так ведь, ковбой?
- А вдруг?.. Мало ли что?
- Если вдруг потеряемся, то запомните: кипарисовая аллея, которая начинается от самого океана и заканчивается лестницей, ведущей в главный дворец. Отсчитаете, куколка, пятое дерево…
- От океана?
- Да, да. И ждите. Мы обязательно появимся.
- Так уж обязательно?
- Сколько бы там нас чудес не ждало, главное чудо – вы.
Едва дама произнесла последнюю фразу, как на сцене появилась певица в облегающем черном платье. Прозвучали первые аккорды и… ее голос словно околдовал Катю. Она забыла обо всем: об опасности самого путешествия, о том, что публика тут собралась специфическая и вести себя надо соответствующим образом. И даже о том, что пока нет рядом Николая, следует самой принимать решения и при этом не проколоться даже в малом.
Одна песня сменяла другую, Катерина почти не слушала верещавшую рядом соседку, только злилась на нее – болтает, когда следует помолчать! Да еще постоянно щипает ее то за ноги, то за грудь.
- Интересно, почему она нигде не выступает? И записей ее я не слышала? – повернула Катя голову к собеседнице во время короткого перерыва на сцене.
- Зачем ей это? – сказала та. – Когда признана элитой, восторженные вздохи толпы значения не имеют.
- У меня такое ощущение, что это поет не человек.
Певица начала новую песню, и теперь Катя невольно начинала верить в свое шутливое предположение. Менялся и сам облик той, что на сцене: человек действительно исчезал, вместо него возникла… змея! Огромная кобра! Взгляд ее магических глаз был устремлен… на Катю.
Катерина вскрикнула, соседка тут же заботливо схватила ее руку:
- Вам нехорошо?
Наваждение прошло. На сцене снова - сумасшедшая в своей гениальности исполнительница. Однако Катя слушала ее уже не с прежним благоговением, Она даже обрадовалась, когда выступление закончилось.
- Однако – время! – заявила Катя своим спутникам.
Все трое поднялись на палубу. Николая не было.
- Я вас предупреждала, куколка, - подмигнула дама.
Катя по-настоящему забеспокоилась: что если дядю раскрыли? Что будет с ним? И с ней?..
Невольно рисовались страшные картины будущего наказания любопытной путешественницы. Ее новая знакомая усмехнулась:
- Не волнуйтесь вы так. Появится ваш кузен. А вот и он…
Николай шел слегка пошатывающейся походкой, вытирал со лба пот усталости. От него за версту несло женскими духами.
- Кузен, - подбежала к нему Катерина. – У тебя все нормально?.. Тогда познакомься с моими новыми друзьями.
Дама протянула ему руку для поцелуя, а ковбой дружески улыбнулся и опять погладил свои усы.
- Как вам не стыдно, - отругала Николая новая знакомая Кати. – Очаровательная кузина места себе не находила. Боялась, что красоток будет несколько, и они вас замучают до смерти.
Уж чего-чего, а этого Катерина не боялась, однако возражать не стала. Да и не смогла бы, потому что послушались крики:
- Остров!
Новые залпы фейерверка осветили контуры каких-то строений и окружающих их лесов. Лайнер приближался к конечной цели своего путешествия.
Глава девятнадцатая
Молодой человек, столь умело организовавший убийство Головина, остановил в машину через двести метров. Быстро прошел переулками в нужный дом, открыл нужную квартиру. Здесь он снял светлый парик, вытащил контактные линзы, отчего глаза сразу поменяли цвет. Затем скинул джинсы и курточку, переоделся в костюм, повязал галстук. На все про все у него ушло менее пяти минут. Но эти пять минут превратили его в совершенно иного человека: классический интеллигент с короткой стрижкой каштановых волос, немного застенчивый, угловатый.
Молодой человек покинул дом, в который уже никогда не вернется. Он прекрасно понимал, когда примерно обнаружат его конспиративную квартиру. Только его в то время там уже не будет.
Он зашел в кафе, посмотрел последние новости. В Интернете сообщили о трагической гибели Константина Головина. Было несколько комментариев, все задавались вопросом: кто убийца?
Молодой человек отреагировал на все это с полным безразличием. Нужно срочно покидать город. Куда он отправится? Скорее всего, доедет до Питера, оттуда – в Финляндию, сказочную страну тысячи озер, где у него свой небольшой дом.
Он поехал на вокзал, приобрел билет. К сожалению, до отправления поезда еще несколько часов. Требовалось скоротать время, не привлекая к себе внимания.
Он зашел в близлежащий музей, без какого-либо любопытства осмотрел достопримечательности края. Потом решил спуститься к набережной, погулять у реки.
Вечерело, но было по-прежнему тепло, как в разгар дня. Прохаживались пары, в воде бултыхались мальчишки. Мимо него прошел мужчина и тут… беглеца словно током ударило.
- Вы? – прошептал он.
Мужчина посмотрел на него и кратко ответил:
- Я. А ты что здесь делаешь?
- Исчезаю из города.
- Почему?
- Так надо.
- Раз надо.
- Подождите, учитель, я… рад видеть вас. Даже не представляете, как я рад встрече! Так неожиданно…
- И я рад, - кратко ответил тот, кого он назвал «учителем».
- Вы что тут?
- Гуляю, дышу воздухом. В отличие от тебя, я никуда не бегу. Если я исчезну, кто останется?
- В этом городе не так мало людей.
- Помнишь, как пел классик: «Настоящих буйных мало»!
- Учитель, вы не отказались от своих иллюзий?
- Для тебя наше прошлое – иллюзии? О чем тогда говорить! Ладно, беги.
- И вы не спросите: зачем я сбегаю?
- Нет. Значит, так сложились обстоятельства.
- А как вас найти?
- Будешь меня искать?
- Хотелось бы…
- Запомни адрес: улица Столыпина, дом 11, квартира 71.
- Я обязательно с вами повидаюсь, учитель.
Тот усмехнулся и заспешил прочь. Молодой человек побродил еще немного в одиночестве, потом вздохнул и направился в сторону вокзала.
Он предъявил билет, один из множества своих паспортов и вошел в купе. Совсем немного – и этот город останется лишь моментом в его воспоминаниях. Вряд ли он когда сюда вернется снова.
В окно ему было видно, как суетятся люди. Кто-то уезжал, возможно, надеялся отыскать новую лучшую жизнь в ином месте. Другие приезжали, рассчитывая, что город их встретит (пусть не с оркестром!) и предоставит возможность получить работу, устроить личное счастье. Все эти проблемы молодого человека не волновали. В мыслях он уже был далеко…
Но дорогу к вечному бегству ему преградил Учитель, к которому он всегда относился как к старшему брату, как к человеку, за которого спокойно бросился бы в огонь и в воду. Когда они познакомились? Давно, очень давно…
Молодой человек был тогда мальчиком Федей. Отца он не знал, мать рано умерла, оставив его с полоумной бабушкой. Главным воспитателем Феди стала улица, которая научила его воровать, драться, совершать разбойные нападения.
Однажды они – команда подростков - пристали к какому-то парню, лет двадцати пяти; им даже деньги были не нужны, главное – выплеснуть из себя внутреннюю ярость, элементарное желание почесать кулаки.
Их было восемь, потеряв головы, они бросились на прохожего скопом, ничего не замечая в пылу драки. Когда Федя огляделся, то в ужасе понял: теперь их только трое. Пятеро лежали без движения.
Он остановился как вкопанный, двое его дружков драпали так, что только пятки сверкали. Федя остался против этого монстра совершенно беззащитный. Он все-таки осмелился посмотреть противнику в глаза… Ничего хорошего взгляд не сулил.
Надо удирать, а ноги точно в землю вросли. Федя представил, как его отвозят в реанимацию, и он остается инвалидом.
Однако монстр вдруг рассмеялся:
- Ничего с этими не случится. Полежат и встанут. Ну, может, кому-то придется обратиться в поликлинику. Каждый свой шаг нужно обдумывать.
- Дядя, - неожиданно вырвалось у Феди. – Научите и меня так драться?
- Зачем?
- Чтобы я мог постоять за себя.
- Из расчета вас восемь, а противник один?
Монстр назидательно заметил:
- Мои знания направлены на благое дело. Защиту интересов тех, кто в беде, или просто обижен нехорошими людьми. Так что, извини. И помоги друзьям подняться. Они приходят в себя.
Феде вторично хотелось плакать: но если сначала от страха, то теперь от осознания того, что кудесник боя сейчас уйдет, и они никогда больше не встретятся. Он опустил голову, закрыл лицо руками. Незнакомец вдруг поменял тон:
- Бой – это не просто твои кулаки, но и многое другое. Тебе это еще трудно понять. Помогай ребятам.
- И мы с вами больше никогда?..
- Предположим, мы когда-нибудь встретимся. А родители не станут возражать твоему новому увлечению?
- Сирота я.
- Даже так?.. Ладно, потом расскажешь о себе. А меня найдешь вот по этому адресу, - он его чиркнул на бумаге. – Только приходи один.
- Хорошо! – обрадовано закричал Федя и бросился наконец помогать нокаутированным друзьям.
Через два дня он явился по указанному адресу. Там находился спортивный зал. Незнакомец встретил его приветливо, но с усмешкой спросил:
- Приятели твои в норме?
- Более-менее.
- Наука им на всю жизнь. А ты давай становись в строй. Посмотрим, что из тебя получится?
У Феди оказались потрясающие способности: прошло несколько месяцев, и он побеждал в спаррингах соперников, занимавшихся единоборствами годы. Потом были первые региональные соревнования, которые Федор выиграл. Своего учителя он обожал, готов был выполнить любое его распоряжение. Верил ему во всем безоговорочно. Он даже решил для себя: своего мнения нет, есть мнение учителя.
Учитель давал познания не только в области различных видов боевых искусств, он беседовал с учениками о жизни. Квинтэссенцией бесед была мысль, что всегда и во всем должна торжествовать справедливость. Только она определяет, насколько высокоморально общество.
Однажды Федя спросил:
- Учитель, а что такое справедливость?
Тот не без лукавства улыбнулся:
- А сам, как думаешь?
Федя замялся, в присутствии непререкаемого авторитета высказывать свое мнение не хотелось. Вдруг сморозит глупость? Однако ободряющий взгляд учителя вынудил его начать.
- Я думаю, справедливость – это когда вообще не существует привилегий. А то как получается: у одних родители бедные, у других – богатые. Последним позволено все! Ездить на дорогих тачках, проводить каникулы во Франции и Испании. Я же лишен элементарного: даже имени своего отца не знаю. И поехать могу в лучшем случае в деревню к тетке.
- У тебя немного примитивное толкование о справедливости. Этак и я могу спросить: ты – симпатичный парень, отличный спортсмен, а рядом живут безногий, или те, у кого порок сердца, онкология, другие страшные болезни. У тебя есть перспектива, у них – никакой. Почему такая несправедливость, Федя?
Хочешь другой пример? Слышал, ты в школе не всегда корректен с одноклассниками. Это еще мягко сказано! Ты ведешь себя как господин, а они - холопы. Ты сильнее их, владеешь знаниями ведения боя, которых они лишены. Может, здесь справедливость?
Федор опустил голову, как учитель узнал? Неужели выгонит его? Это станет крушением надежд и мечтаний.
Он хотел сказать, что готов попросить прощения у всех, кого ненароком обидел. Однако учитель лишь похлопал его по плечу:
- Позже мы обязательно с тобой поговорим.
Учитель произнес это и вроде бы забыл. Федя же с нетерпением ждал, когда они вернуться к разговору. Возникла надежда, что перед ним откроются новые истины. Существовала масса вопросов, ответы на которых он жаждал услышать.
И вот время для беседы пришло. Однажды после тренировки учитель предложил Феде подвезти его до дома. То была великая честь! Юноша, покраснев от восторга, залез в серенькие «Жигули». Плевать, что не иномарка, он не променял бы поездку на этой совковой тачке на крутые виражи на «Мерседесе».
В машине учитель, как бы невзначай, напомнил воспитаннику о незаконченной беседе. Федор напрягся, готовый без конца внимать наставнику.
- Если помнишь, мы говорили о справедливости.
- Да, учитель.
- Справедливость не есть равенство во всем, такого просто быть не может. Вон стоит нищенка и просит милостыню, а рядом с ней – мальчик, наверное, сын. Никто не просил ее рожать обездоленного, лишенного радости детства человечка. Но она на это сознательно пошла, разбив, таким образом, твое представление о справедливости. Некрасивая девочка, возможно, клянет некрасивых родителей. Она уверена, что из-за их плохой генетики вынуждена теперь с завистью взирать на красоток-подруг. Ты ведь историю изучал?.. Дети негров в Северной Америке в девятнадцатом веке или евреев в Германии во времена Гитлера наверняка предъявляли претензии к тем, кто произвели их на свет, и завидовали своим белокурым сверстникам?
- Тогда, что же такое справедливость, учитель?
- Это вопрос, о который, как волны об утес, разбивались теории самых великих мыслителей. И, знаешь, что здесь главное? Большая несправедливость состоит из массы маленьких или наоборот: маленькие неизбежно порождают большую. Понимаешь меня?
- Да, - тихо ответил Федор.
- Можно ли пережить маленькую несправедливость? В частности ту, что случилась в жизни с тобой? Да, мы уж говорили: ты превратился в парня, которого ожидает блестящее будущее. Поверь, ожидает! Так что плевать, кто твой отец.
- А пример с некрасивой девочкой? Или с неграми и евреями?
- Если девочка некрасива, она может сделать пластику.
- Но нужны деньги.
- Эту проблему она, в конце концов, решит: заработает, накопит, займет. Вон сколько поработали хирурги над внешностью Хиллари Клинтон, наверное не меньше, чем Пигмалион над Галатеей… Что до негров и евреев, то теперь они на Западе в привилегированном положении. И в приеме на работу им нельзя отказать, и в продвижении по службе. Добились преимуществ некогда отверженные! Так что и эта маленькая, по меркам истории, несправедливость решена.
- А что же тогда большая несправедливость? – спросил Федор.
Учитель вдруг остановил машину и сказал:
- Пойдем.
Они двинулись по самой обычной улице города, а навстречу им шли самые обычные люди. Однако учитель шепнул Федору:
- Посмотри на их лица.
- А что с ними?
- Ты внимательно смотри.
Федор так пялил глаза, что некоторые начали на него подозрительно коситься. Наконец он понял: у подавляющего большинства было нечто общее – печать усталости и откровенная грусть. То и дело слышалось:
- …Какая жизнь? Одно безумие!
- …Не дотяну до зарплаты, точно не дотяну.
- …У вас хоть платят. А у нас опять задержка.
- …А как же уголовная ответственность за невыплату?
- …Кто будет отвечать? Свои?..
- …Как возвращать кредит? Банк такие проценты задрал.
- …Мою соседку выселили из квартиры за неуплату. Прямо с детьми.
У подземных переходов, кинотеатров и магазинов толпились нищие. Учитель сурово произнес:
- Это нищета официальная. А сколько неофициальной? Господи, что с вами стало, наследники Великой Победы?
Как тяжело Федору было слушать учителя. Сам он с нищетой знаком с детства.
- Вот что такое большая несправедливость, - прошептал юноша.
- Здесь – только одна сторона ее. Есть и другая: нам постоянно лгут, что мы – на неизбежном этапе долгого пути к прогрессу. Что через всеобщую бедность мы придем к процветанию. Дайте лишь время. О, лукавое время! Ходжа Насреддин говорил, что через двадцать лет кто-нибудь да помрет: либо ишак, либо падишах.
Но есть и третья сторона. Знаешь, кто нам лгут? Пробравшиеся к власти фантомы.
- Кто? – переспросил пораженный Федя.
- Я не оговорился. Людьми их назвать нельзя, поскольку все человеческое в их душах давно потеряно. В каждой области, городе, маленьком районе есть свой фантом – охранник преступной системы. Никакие доводы на него не подействуют, ничем его не испугаешь, даже тюрьмой, где он будет жить как в пятизвездочном отеле. А через полгодика-годик и вовсе выйдет. Единственное, что сможет остановить фантома - смерть. Каждому из них, как вампиру, следовало бы вогнать в сердце осиновый кол!
В глазах учителя вспыхнул жесткий блеск. Он закончил фразу так, словно разговаривал сам с собой:
- Только это их остановит.
Федя слушал его и невольно заражался похожей страстью. Он уже ненавидел фантомов и с удовольствием бы разорвал их с десяток.
Они даже снились ему ночью. Федя в который раз убеждался в правоте слов учителя: это не обычные люди, какими он их раньше представлял. Все они были темные, как тени, не имели ни лиц, ни запахов. Двигались бесшумно, между собой общались беззвучно. На Федю внимания не обращали; кто он для них? Пустое место!
Федя попробовал коснуться одного, но рука ухватила что-то слизкое, неприятное. В ответ фантом плеснул ему в лицо какую-то жидкость. От боли юноша потерял сознание…
Потом было пробуждение. Но проснулся уже другой человек с той же ненавистью в сердце, что и у его учителя.
Прошло еще некоторое время, учитель, которого он обожал больше и больше, провел с ним еще ряд разговоров относительно фантомов. Ненависть Феди к ним зашкаливала. И однажды…
Молодой человек отринул воспоминания, он не желал возвращаться к тому, что случилось тогда. Но сегодняшняя встреча с учителем не выходила из головы. Надо же, после стольких лет?! Случайное ли совпадение?.. Судьба разбрасывает людей, потом соединяет снова. Но сколько бы они не виделись, Федору никогда не забыть, что произошло тогда в том городе…
Внезапно он решил все переиграть. Адрес учителя есть. Будет возможность с ним посоветоваться. А уедет он завтра. За один день его не обнаружат.
Уже слышен прощальный, пронзительный гудок, проводница попросила провожающих покинуть вагон. Федор схватил чемодан, спрыгнул на перрон.
- Гражданин, что случилось? – спросила проводница.
- Я не еду.
- Как так? У вас билет.
- Долго объяснять.
Он поймал машину, быстро домчал до улицы Столыпина. Вот и одиннадцатый дом. Федор подошел к подъезду, набрал код квартиры. Некоторое время стояла тишина. Он подумал, что учитель либо отсутствует, либо почему-то дал адрес других людей. И никто о нем здесь не слышал.
Но тут знакомый голос спросил: «Кто?»
- Это я, - ответил Федор.
- Заходи. Десятый этаж.
Федор вышел из лифта и сразу наткнулся на учителя. Тот испытующе посмотрел на своего бывшего ученика и пригласил войти.
- Выходит, не сбежал?
- Решил повидаться с вами. Не вовремя?
- Чего же не вовремя?
Хозяин открыл холодильник, достал бутылку водки и скромную закуску.
- Извини, не ждал. Если бы предупредил, угостил бы по-царски.
Они выпили и некоторое время сидели молча. Потом Федя сказал:
- Я часто вспоминаю, что произошло тогда… А вы?
- Память – вещь странная. Иное и хочешь забыть, да не можешь.
- У вас дома нет прослушки?
- Надеюсь, что нет, - усмехнулся хозяин.
- Я после того случая сильно поменялся.
- Людям свойственно меняться.
- Даже работал по заданию фантомов. Выполнял их поручения. Грязные поручения.
- Человек слаб.
- Надо было как-то жить. А вы?.. Не женились?
- Нет. Есть одна девушка, которая мне нравится, да я для нее не подхожу.
- Еще вы мечтали о диссертации.
- Я теперь доктор наук. И машина уже другая, не «Жигули».
Федора так и порывало спросить о главном. И он решился:
- Не оставили ваши идеи?
- Когда во что-то веришь, взгляды не меняешь.
Они снова замолчали, хотя, после стольких лет разлуки, говорить можно было бесконечно.
Федору вдруг так захотелось во всем признаться учителю. Он ничего не боялся ему рассказать. И дело даже не в том, что их связывала страшная тайна. Просто он верил ему. Больше верить было некому.
- Сегодня в этом городе произошла бойня. Убили одного крутого полицейского.
- Слышал.
- Моя работа.
- Я догадался.
- Почему?
- Тебя знаю.
- Он из фантомов?
- Нет. Хороший парень. Наоборот, с фантомами боролся. Но… за что боролся, на то и напоролся.
- Учитель, хотите поехать со мной?
- Куда?
- Заграницу. У меня есть деньги…
- Не сомневаюсь. Раз работаешь невесть на кого.
- Но тут… бесперспективно. Страна погибла. Одни ее продолжают грабить, другие не понимают, что происходит грабеж, причем под патриотическими лозунгами. А там спокойно и тихо. С вашими талантами найти хорошую работу не так уж и сложно. Поедемте, учитель?
- Постарайся не опоздать на следующий поезд.
- Значит, вы по-прежнему боритесь?
- По-прежнему. Из этого города просто так уезжать нельзя. Здесь работают очень страшные люди, я бы назвал их фантомами в квадрате.
- Вы с ними контактируете?
- По долгу службы. Они считают меня союзником, даже поручили одно грязное дело. И мне приходится постоянно быть начеку, играть чужую роль, приписывать себе черты характера, которых у меня никогда не было. Отвратительное ощущение! Но играю ее, похоже, неплохо. Пока мне доверяют.
Они выпили еще и опять замолчали. Каждый пытался определить будущие ориентиры своей судьбы.
- Поздно уже, - наконец сказал учитель. – Я постелю тебе в зале.
Уже в постели Федор снова вспомнил тот день, когда их с учителем связала кровь… Он опять старался отогнать от себя те события, но они лезли и лезли в его черепную коробку, не спрашивая: хочет он того или нет. Если возникала и не целостная картина убийства, то хотя бы ее отдельные части.
…В тот день учитель рассказал ему об одном банкире, который часто прибегает к услугам коллекторов. Показал Федору материал местной журналистки.
Надо сказать, что об этих лихих коллекторах разговоров в городе было немало. Один должник после их посещения попал в больницу с сотрясением мозга, другому они сломали руку. Но тут случилось вопиющее событие: коллектор кинул в окно файер, в результате чего в доме случился пожар. Ребенок двух лет был доставлен в больницу с многочисленными ожогами, там и умер. Преступника нашли, но отправили в психушку. Агентство не закрыли. Похлопотал местный финансовый туз Султан Ибрагимбеков.
- Ужас! – сказал Федор.
- Но ты читай дальше. Семья взяла в долг всего пять тысяч рублей, а через два года должна была выплатить двести тридцать тысяч.
- А вы уверены, что агентство действует по указке этого банкира?
- Оно принадлежит ему. Конечно, официальными владельцами являются другие люди.
- Такого подонка следует сурово наказать, - разгорячился Федор. – Он вообще не имеет права жить.
Учитель как-то странно посмотрел на него:
- Правду говоришь.
Наступивший сон прервал воспоминания Федора. Но на время. Завтра они снова будут мучить его. Сколько преступлений он совершил за свою жизнь. Выполнял кровавые заказы, никогда не интересуясь личностью того, кого убивает. Все эти люди исчезали из его сознания. Но почему-то он не мог изгнать из него свою первую жертву - банкира Султана Ибрагимбекова?
Глава двадцатая
В новой вспышке иллюминации остров напомнил Кате гигантского многоголового зверя, возможно, представителя того самого исчезнувшего вида драконов. Возвышающиеся повсюду башни походили на выпирающие драконьи клыки, огни на башнях – на сверкающие золотом глаза, взлетающие вверх лестницы – на переносицы чудовища, а бесчисленные деревья – на зеленую щетину. Однако со второго взгляда Катя поняла, что такую картину нарисовало ее болезненное воображение. Обычное райское место, судя по всему, одно из красивейших в мире.
Когда лайнер оказался на определенном расстоянии от острова, послышался дикий грохот. Пушки ударили несколько раз, словно торжественно распахивая для гостей двери всех местных замков, приглашая для гуляний свои рощи и поляны, а для блаженного отдыха под сенью листвы – пальмовые и кипарисовые аллеи.
Едва корабль бросил якорь, как Катя увидела новое чудо: остров будто полыхнул красным пламенем, которое затем взвилось вверх и зависло над всем этим удивительным миром. Распростершийся огонь быстро принял форму пентаграммы, невыносимо сверкавшей и освещавшей для любопытствующих глаз малейшие детали своей вотчины.
У Катерины от изумления открылся рот, но что-то в этой огненной красоте не только завораживало, но и пугало. Пентаграмма, словно усмехаясь, говорила: «Тут – царство страстей!»
- Наденьте очки, куколка, - дама буквально насильно вручила ей запасную пару таких же, как у нее.
- Зачем?
- Она правильно говорит, - вступил Николай. - Иначе ослепнешь от яркого света.
Дядю Катерина, естественно, послушалась и, поблагодарив даму, наблюдала за событиями уже в темных очках.
Трап спущен на воду, публика постепенно покидала корабль. Пока Катя спускалась, ненасытная дама то гладила ее, то щипала. Девушка не выдержала, сурово произнесла:
- Попрошу вас больше подобного не делать. А то мы рассоримся навсегда.
- Вы совсем не понимаете шуток, куколка.
Катерина вздохнула: какие шутки, когда зад у нее наверняка в синяках. К счастью, спуск закончился, она могла стать на зеленый ковер земли.
Почти сразу грянул оркестр. Еще секунду назад никаких музыкантов не было, и вдруг они невесть откуда появились: все какие-то низкорослые, шарообразные и удивительно похожие друг на друга, такое ощущение, что они вылупились в одном инкубаторе. Впрочем, музыку они выдавали классную и при этом сопровождали свою игру прыжками, ужимками, плясками. «Бесятся, как черти!» - подумала Катерина и… похолодела от своей мысли.
А гости с лайнера прибывали и прибывали. Скоро вся небольшая пристань была заполнена ликующей толпой. Хохот и веселье заглушали даже музыку. Гости были в состоянии непонятного, неистового возбуждения.
Поклонница Катерины постоянно подталкивала ковбоя, указывая то на одну, то на другую красотку: «Мол, займись!» Тот снисходительно кивал, продолжая приглаживать свои бесподобные усы. Дама открыто сердилась на мужа: не дает насладиться обществом куколки. Впрочем, у нее появился еще один враг – Николай. Она всерьез озаботилась: куда бы спровадить несносного барона и сбежать с его кузиной?
Внезапно музыка смолкла, оркестранты исчезли, точно провалились сквозь землю. Раздался оглушительный взрыв, отчего толпа заволновалась, шутки и смех прекратились. Но тут же все успокоились: никто не пострадал. А когда дым рассеялся, пред гостями возникла женщина в безукоризненном, украшенном бриллиантовой россыпью голубом фраке. В воздухе словно завис огромный экран, на котором отобразилось ее лицо настолько, чтобы оно было видно каждому. Катя вдруг подумала, что незнакомка сильно смахивает на мисс Чикконе (Полное имя певицы Мадонна. – Прим. авт.). Женщина во фраке подняла руку, и… установилась полная тишина.
- Дамы и господа! – торжественно изрекла она. – Я являюсь распорядителем праздника. Веселитесь до последнего вздоха, пейте до одури, трахайтесь до полного изнеможения, - послышался легкий смешок. – Решайте глобальные проблемы, здесь их можно решить. И славьте того, кто скоро станет нашим долгожданным господином!
Когда прозвучит гонг, всем следует собраться возле дворца, мы поздравим господина с его днем рождения. А потом снова веселитесь, пейте, трахайтесь. На то вы и наши обожаемые гости.
- А как мы поймем, что это тот самый гонг? – послышалось из толпы.
- Поймете. Сначала он ударит шесть раз, и каждый его удар, точно эхо, отзовется в вашей голове. Потом еще шесть раз. И еще столько же.
- Шесть раз, потом еще шесть и еще столько же, - покорно повторили гости.
Позади главного распорядителя праздника появилась целая вереница точно таких же женщин в голубых фраках и с лицами мисс Чикконе. Каждая обвела руками окружающее пространство, словно приглашая гостей поскорее все здесь осмотреть. Гости начали разбредаться – кто по одному, кто парами или группами. Исключение составили политики, которые выстроились в шеренгу и двинулись вперед, возглавляемые уже знакомой «сладкой парочкой» - белобрысым толстяком и молодящейся дамочкой. Но Русскому Ставленнику с ними явно было не по пути. Хитро улыбнувшись, он пошел один, дорогой, известной только ему.
Теперь перед Катей стояла задача освободиться от назойливой подружки. Сделать это оказалось непросто, та к ней буквально прилипла. И тогда девушка призвала на помощь Николая. Он сразу все понял.
Мимо проходила подвыпившая компания, верховодил в которой толстяк в ярком лиловом костюме. Он распинался перед приятелями:
- Целый год работаешь, как проклятый! То создаешь одну финансовую пирамиду, то другую. Они ведь лопаются быстро. Все время под угрозой ареста, не всех чинуш купишь, будь неладны правдолюбцы! И только здесь я по-настоящему отдыхаю.
Николай, как бы невзначай, подтолкнул к толстяку Катю, тот радостно воскликнул:
- Вот так красавица! И одна? Хотите с нами?
- Да, да! – закричала Катерина, отпрыгнув от назойливой почитательницы. Та попыталась ее ухватить, но на пути оказался «проклятый кузен». А тут еще прошла новая большая группа, окончательно скрыв куколку из виду. Разъяренная дама принялась яростно расталкивать разрушителей счастья, но те восприняли ее действия по-иному: как желание завязать контакт. Ее тут же подхватили, подняли вверх, усадили на какой-то помост, точно языческого божка, и понесли с гиканьем и криками. Дама тоже голосила, да так, что заглушала всех. Катя, услыхав ее голос и, не представляя, что теперь она вовсе не опасна, ускорила шаг. Толстяк еле поспевал:
- Куда вы?.. Простите, с кем имею честь?
- Тут имен не произносят.
- Знаю я! Хотя бы титул?
- Баронесса.
- О! А я маркиз. То есть не порождению, а по финансам. Ротшильд в свое время купил титул, а мне нельзя? Хотите, открою для вас небольшую пирамидку, дорогая баронесса?
- Зачем?
- Срубите немного денег. Сегодня только глупцы занимаются производством. Слишком затратно и перспектива туманная.
Катерина вежливо улыбнулась, и от ее улыбки толстяк пришел в неистовое возбуждение:
- Простите, вы никогда не бывали в России?
- Нет, - девушка почувствовала, как все похолодело внутри. Неужели их с Николаем раскрыли?!
Однако ее опасения оказались напрасными. Речь толстяк вел о другом.
- В свое время там была потрясающая структура МММ. А я для вас сделаю БББ.
- А что такое БББ?
- Баронесса. Баронесса. И еще раз Баронесса.
- Я подумаю, - ответила Катя, постоянно вертя головой. – «Где же дядя?»
- Чего тут думать?! – удивился толстяк. – Там народ простой. До сих пор любую наживку проглотит.
- Я поняла.
Далее беседовать с основателем финансовых пирамид, у которого к тому же изо рта несло, как из выгребной ямы, не было никакого желания. И Николай пропал! Получатся, что она - из огня да в полымя?
И тут сильные руки выдернули ее из лап несносного толстяка. Дядя! Он ей шепнул: «Идем», и они скрылись из виду под недовольные возгласы хозяина ярко-лилового костюма:
- Куда вы?! А как же БББ? Не нравится? Откроем что-нибудь другое. Только не исчезайте…
Он, как и недавняя почитательница Катиной красоты, пробовал остановить девушку. Но точно также ему помешал бурный поток толпы.
Николай оттащил племянницу в сторону, народу тут уже меньше, а вскоре его почти не стало – люди разбредались по территории острова. Теперь путешественникам следовало решить: куда держать путь?
Они пошли напрямик, вдыхая запах зелени и океана. Ровные дорожки вели их между деревьев, словно специально расступающихся перед гостями. Трава колыхалась, звенела: «Дальше! Следуйте дальше». Катерина подумала: «А встречала ли она когда-нибудь вообще подобную красоту?»
Они вышли на поляну, где было светло, как днем; свет исходил от развешанных повсюду огненных гирлянд. Тут же стояли несколько павильонов. Катя прочитала надписи на них:
- «Пантеон отринутых богов»... Что это такое? Впрочем, если кто-то отринут, он уже не интересен. «Комната счастья». Тут людей делают счастливыми? Такое в принципе возможно? А если сделают тебя счастливым только на время? А потом это счастье отнимут? О, нет! Воспоминания будут так горьки! «Место, где сбываются мечты». Как я боюсь подобного. Пока мечтаешь – живешь удивительной жизнью. Когда же мечта сбывается, часто наступает опустошение: а стоило ли об этом мечтать? Или начинаешь мечтать о чем-то большем, потом еще о большем и еще. В итоге остаешься у разбитого корыта. «Познание прошлого». Это, конечно, любопытно, но где гарантия, что не поддашься очередному обману? «Познание будущего». Иногда лучше его не знать. Конечно, если можно было бы предотвратить неприятности… Но ведь часто и не предотвратишь. И что тогда? Безропотно ожидать ужасную развязку? Это все равно, что попасть под секиру палача… А вот еще три павильона и на каждом написано «Пантеон любви». Интересно, какая любовь имеется в виду? Ага, вот расшифровка: «Эротическая любовь», следующий…
- Стоп! – вскричал Николай. – Достаточно. Мне туда.
- Дядя, - изумилась Катерина. – Но ты же недавно поработал с «русалкой»?
- Знаешь, эта штука такая заразная.
- Но мы можем потом не найти друг друга!
- Тебе сказали: услышишь гонг – туда. Встретимся возле дворца.
- Там наверняка будет такое скопление народа!
- Выкрутимся как-нибудь, - бросил Николай и рванул в павильон.
Катерина думала последовать за ним, но представила, как сразу оказывается в объятиях любвеобильной дамы и толстого создателя пирамид. Ей сразу стало дурно. Она повторила про себя: «Выкрутимся как-нибудь».
Но куда ей самой?
Она еще раз обошла поляну, прочитала все надписи. Ничего не привлекало. А ведь куда-то зайти надо. Иначе что она за наблюдатель?
- В самом деле, куда?
Голос раздался за ее спиной. Катерина обернулась и увидела распорядительницу праздника, которую она про себя назвала мисс Чикконе. Та с интересом разглядывала колеблющуюся гостью.
- Вот думаю, гадаю, - сказала Катя. – До чего же сложно открыть заветную дверь.
- Сложно, - согласилась Чикконе. – А вы не задумывайтесь, поддайтесь порыву чувств. Они сами вам подскажут.
- Но если не включать разум, можно далеко зайти. Например, петь и плясать, не понимая, что ты не на празднике, а на похоронах.
- Случается. Но разве не бывает так: вы что-то планируете, вам кажется, что находите самый правильный для себя путь, а он заводит в тупик?
«Она права. И это - сплошь и рядом».
- А знаете, что самое неприятное, когда при выборе пути вы слишком долго размышляете? – продолжала распорядительница праздника. - Если ошибаетесь, то вините себя. В противном случае легко свалить свои промахи на другого. Мол, он виноват, а я – поддавшаяся искушению - невинная овечка. Можно даже поблеять, овечки всегда блеют.
- Но я действительно никак не решусь! – чуть не закричала Катерина.
- Тогда вам - куда-нибудь в другое место. Здесь много всевозможных аттракционов.
Катя отрицательно покачала головой. Вновь обошла всю поляну. И, наконец, выбрала для себя нужный павильон.
Тем временем позабывший о своей роли бесстрастного наблюдателя Николай вошел внутрь своего павильона. Иначе он поступить не мог. После того, как распалась его связь с Викторией, и он стал добровольным пленником дома, он только и делает, что смотрит за всем со стороны. Сначала ему это нравилось, но «русалка» на лайнере показала, что мир хорош не только для наблюдения, и быть участником многих процессов гораздо приятнее.
Итак, он ворвался и сразу увидел черноволосую женщину в цветастом платье. Она ему показалась очень похожей на распорядительницу праздника, но… может, он ошибся, перед ним – обыкновенная цыганка.
- Пришел? – цыганка сразу перешла на «ты».
- Да вот… - замялся Николай, устыдившись своей страсти.
- Ты поступил правильно. Наши подруги изголодались по красивому кобелю. Прости, мужчине.
- Только есть одно «но».
- Не стоит? Так поставим твоего приятеля! У нас это делается запросто. В крайнем случае, поработаешь еще кое-чем. Ну, ты меня понимаешь?
- Дело не в этом. Когда я плыл сюда, то познакомился с одной девушкой. Мы и… раз пять или шесть. Вот думаю: а на других меня хватит?
- Не проблема, - цыганка кокетливо повела плечиком. - Надо принимать новый специально разработанный препарат секси-пекси.
Она вдруг встала в театральную позу, точно перед камерой, и скороговоркой произнесла:
- Будь мужчиной двадцать четыре часа в сутки, принимай секси-пекси! Спрашивайте во всех аптеках мира.
Потом, точно отринув одну роль, перешла ко второй:
- Секси-пекси поможет тебя справиться не с одной, а с двумя бабами-ягами.
- С кем? – изумился Николай.
- Есть такой персонаж в русской мифологии.
- Я о России мало что знаю, - быстро отреагировал он.
- Странно, - сказала цыганка. – Я думала, что ты русский.
- Нет, нет. Я потомок шведских баронов.
- А я предполагаю, - она внимательно вгляделась в Николая, - ты потомок русских князей.
- Вы можете по внешности определить национальность и сословие человека? Что-то новое.
- На самом деле это не так сложно. Все написано на лице.
- Лицо может врать.
- Тебе, милый, но не мне. Я по нему прочитаю твою родословную до десятого колена.
- Что-то типа гаплогрупп?
Николай, впрочем, не был уверен, что цыганка о них когда-либо слышала. Однако ее ответ оказался неожиданным:
- Глупость все это! Не может гаплогруппа араба быть ближе к русской, чем гаплогруппа немца. Но пусть ученые потешатся.
- Ладно, ладно, - Николаю не терпелось уйти от опасной темы. – Давайте о девочках. Баба-яга меня смущает. Я читал о них. Им - то ли триста лет, то ли все пятьсот.
- Ведь я ласково называю так своих девчонок, - пропела цыганка. – На самом деле они лапушки. Одно загляденье! Да ты и сам в этом сейчас убедишься. Выйди из шатра вон с той стороны.
- И?..
- Что «и»? Тебя уже ждут.
- Пойду. Надеюсь, они не в ступе.
- Нет, милый, в ней. Только уж больно она комфортная.
- Тогда я готов.
- Подожди, а принять секси-пекси? Работа предстоит сложная.
- Давайте сюда лекарство.
- На, милый.
Николай выпил и хотел бежать, но цыганка его остановила:
- А что сказать надо?
- Спасибо, большое спасибо.
- Плевала я твое спасибо. Говори вот сюда, в камеру: «Я пью секси-пекси, поэтому мой орган работает двадцать четыре часа в сутки».
Он повторил эту ахинею и вышел из павильона в указанном цыганкой направлении.
И увидел поразительную вещь. Около него находилось нечто: оно сверкало, переливалось разными огнями, а по форме напоминало корзину от воздушного шара, или даже… ступу. Около этого «нечто» крутились две очень смазливые девчонки. Заметив Николая, они закричали:
- Привет! Мы и есть две бабы-яги. Не очень огорчился?
- Ни в коем случае!
- Секси-пекси пил? – спросила одна из них, рыжая, по-видимому, разговорчивая.
- Обязательно.
- Тогда забирайся в ступу, летим.
- Не понял?
- Хочешь заняться с нами любовью в воздухе?
- С вами хоть под землей.
- Так давай, давай, а то невтерпеж!
Нечто взмыло в воздух, Николай на секунду оторвался от девчонок и глянул вниз на освещаемые иллюминацией готические дворцы острова. Однако его тут же одернули:
- Потом, все потом. Главное – секс.
- Я готов.
- Только глаза мы тебе завяжем.
- Зачем? – удивился Николай.
- Слушай мою подругу, - вставила наконец слово вторая, с пышным бюстом.
Николай с удовольствием согласился на новизну. Потом ему приказали лечь, он почувствовал, как дрожащие от возбуждения руки снимают с него штаны.
…Он не понимал, что происходило с ним в тот момент. Словно упал занавес, отделивший Николая от реальности. Были только безумный секс и нескончаемая эрекция.
Не понимал о, и того, что случилось потом. Кажется, ступа опустилась на землю. Он решил, что пора сорвать с глаз повязку. Сознание сразу сделалось таким ясным!
И увидел картину, от которой обомлел… Смазливые девчонки превратились в беззубых, сморщенных старух, им если и не триста, то наверняка за сто. Старухи хохотали, широко открывая беззубые рты:
- А ты хотел хорошо пообедать на халяву?..
Павильон, в который вошла Катерина, казался самым маленьким, ей даже пришлось согнуться. Но едва она очутилась внутри, как поняла, что его внешние размеры – обман. На самом деле это - огромное храмовое помещение, в центре которого на высоком пьедестале располагалась какая-то фигура. При слабом освещении разглядеть ее было сложно. Приблизившись, Катерина поняла: перед ней тот самый мифический сфинкс с телом льва и головой женщины… опять же похожей на мисс Чикконе. Сфинкс окинул гостью долгим пронзительным взором, однако Катя словно услышала его требование задавать вопросы.
- А сколько я могу их задать? – волнуясь, спросила она.
- Три.
- Почему только три?
- Мне заплачено за три, - устало зевнул сфинкс.
- Хорошо, пусть будут три.
- Начинай.
Катерина вдруг впала в ступор, не ворочался язык. Сейчас она получит ответ о природе самых невероятных вещей и станет более продвинутой, чем целая академия наук. А вопросов столько! Они понеслись в ее голове один за другим. Из этого потока сложно было что-то ухватить.
- Или спрашивай или уходи? – зевнул сфинкс. – Ко мне на прием целая очередь.
- Да, да… сейчас! Скажите, пожалуйста, почему мир движется именно в этом направлении?
Уставившиеся на нее глаза сфинкса расширись до безобразия. Кате сделалось страшно. Но мифическое существо не проявляло враждебных намерений, оно спокойно ответило:
- Люди подвержены обману, потому что хотят быть подвержены ему.
«А ведь в самом деле, - подумала Катерина, - люди получают то, чего хотят. Если для них высшее благо – порок, он всегда будет ими править. Но дальше, дальше? Почему прорицатель замолчал?!»
- Следующий вопрос, - потребовало мифическое существо.
«И это все? Однако для того, чтобы дойти до такой «истины», не нужно заходить в храм со сфинксом. Или же в его словах какой-то новый сакральный смысл, о котором я раньше не задумывалась?»
И Катя решилась на второй вопрос:
- А когда придет тот, кто… пригласил всех нас сюда?
Как бы ей хотелось услышать, что он не придет никогда. Однако сфинкс сурово произнес:
- Он придет! А время его прихода зависит от того, насколько сильно его ждет само мировое сообщество.
Снова – общие слова, никакой конкретики. Или это новый посыл для серьезного анализа?
- У тебя - несколько секунд, - бесстрастно констатировал сфинкс.
Несколько секунд… Хоть какая-нибудь конкретика! Неожиданно для самой себя Катя выпалила:
- Какая перспектива ожидает меня?
- Безобразие! – вдруг рассердился доселе невозмутимый собеседник. – Я занимаюсь глобальными проблемами, а не личными. Аудиенция окончена.
И храм погрузился в кромешную тьму, Катерина едва нашла выход.
Оказавшись за пределами павильона, она некоторое время размышляла над словами сфинкса, продолжала искать в них все тот же сакральный смысл. Но тут подумала: а не профанация ли это? И не является ли такой же профанацией все, что происходит на этом острове?
И вдруг… удар гонга. Еще один и еще! Он бил целых шесть раз. Никогда ранее Катерине не делалось так страшно. Она уже прокляла свою излишнюю любознательность. Кто сейчас предстанет перед ее взором? Что если она ослепнет от его вида, оглохнет от его речей?
Боже мой, как непросто быть сторонним наблюдателем!
Снова бьет гонг! Бьет целых шесть раз; и каждый удар – словно болезненный укол в сердце Кати. Она беспомощно оглянулась в надежде увидеть дядю. Но верного поводыря рядом не было. Теперь ей самой предстояло заботиться о своей безопасности в зверином логове. Одно неточное выражение, неправильный жест и… трудно даже представить, что ее ожидает в случае разоблачения. А зверь может раскусить ее сразу, кого угодно проведешь, но не его!
И не остается никакой надежды на спасение!
Если раньше часть Кати оставалась там, в границах ее подвала. То теперь она вся тут! Коварный дом сделал свое черное дело, отправил ее в путешествие, из которого, скорее всего, она не вернется.
«Что мне делать?!»
Николай сказал: «Встретимся возле дворца». Ей надо туда. Но как до него добраться?
«Чего я паникую?! Кого-нибудь попрошу показать дорогу».
И в третий раз ударил гонг, сейчас так громко, словно сотрясал остров. Катя чуть не оглохла.
Она увидела толпу, двигающуюся в определенном направлении, и присоединилась к ней. По дороге в эту толпу вливались другие людские ручейки.
Все шли ко дворцу.
Глава двадцать первая
После тяжелых испытаний прошедшего дня и мучившей его бессонницы Федя проспал довольно долго. Открыв глаза, он услышал шипение на кухне, ощутил запах еды. Учитель готовил завтрак.
Федя вскочил, извинился за то, что так долго спал и направился в ванную.
Вода должна была снять напряжение, но нет. Картина первого в его жизни убийства не только не исчезла, наоборот, восстановилась в мельчайших деталях. Жертва - Султан Ибрагимбеков словно грозил из могилы кулаком и кричал:
- Все равно достану!
Как давно это было. Но, кажется, только вчера.
…В тот день Султан прибыл домой в отличном расположении духа. Несколько удачных сделок еще более укрепили его положение. Теперь с ним считаются не только в городе, но и далеко за его пределами. Ему предложили баллотироваться в депутаты областного совета. А оттуда – хороший трамплин и выше. Вот тогда у него будут настоящие дела! Он еще прихватит добрую часть области: земельные угодья, предприятия, недвижимость.
У ворот особняка его встречали жена и семилетний сын. Султан поцеловал свою вторую половину, подбросил вверх сына:
- Как, джигит?
- Я здоров и весел, папа.
- Очень хорошо, сынок. Скоро мы станцуем лезгинку на Красной площади.
- Станцуем.
Жена радостно сообщила:
- У меня для тебя хорошая новость.
- Как говорится: беда, так беда, а радость, так радость. Что у тебя?
- Дома скажу.
- Нет, здесь!
Приказ мужа в семье Ибрагимбекова не обсуждался. Жена гордо сообщила:
- У врача была.
- И?
- Она сказала: будет ребенок.
- Еще один сын?
- Может, и дочь.
- Нет, только сын.
- Постараюсь.
- Да, постарайся. А то у моих братьев и сестер уже по пятеро деток. А у нас – один. Для кого я все это делаю? Для нашего рода. Нам русские земли заселять, потому что через некоторое время они опустеют.
- Давай скорее в дом.
- Ты, Фатима, иди! А я тут кое-кому позвоню. Сама знаешь, дом для меня – священное место. Не люблю там говорить о делах.
Жена уже взялась за ручку двери, но неожиданно сказала:
- Как-то странно залаяли у нас собаки.
- Собаки?
- Теперь перестали…
- Да ладно! Мало ли почему они лаяли.
К Ибрагимбекову подошел шофер и сказал:
- Султан Рашидович, помните мою просьбу… пораньше сегодня отпустить. Брат женится.
- Конечно, Петя, иди.
Султан был рад, что его оставили в покое. Прогуливаясь по собственному парку возле особняка, он позвонил любовнице:
- Да, Марина, обязательно приеду. Но не сегодня, а завтра… Нет, сегодня не могу… А что ты ругаешься? Семья – вещь священная… Причем тут «Иди к жене»?.. Завтра, я сказал… Подарок привезу. Специально подобрал для тебя брошь в ювелирном магазине… Рад, что не обижаешься! Значит, до завтра! Целую сто раз.
Ему пора было к столу, но он захотел еще немного побыть в парке и подышать воздухом. Упоенный мечтами, он не сразу заметил, что охранника рядом нет, и что из-за деревьев внезапно появились два незнакомца.
- Что вам нужно? – воскликнул Султан и повернул голову в поисках охранника.
- Не ищете его, - сказал тот, что старше.
- Что это значит?!
- Вы преступник. И вам отвечать за грехи.
- Мне?! Но я сам здесь вершу правосудие.
- С этой минуты нет.
Не верящий ни во что, кроме как в силу денег, Султан решил, что этих парней подослал кто-то из его конкурентов. Позже он выяснит - кто? Теперь надо спасать свою шкуру. Он выдавил из себя жалкую улыбку.
- Давайте поговорим. Встретимся с вашими хозяевами и… решим дело мирным путем.
- Не будет мира на русской земле, пока такая мразь, как ты, топчешь ее.
Султан понял, что договориться не удастся и пощады ждать не стоит. Он попытался выхватить пистолет, однако убийца, что постарше, ловким ударом выбил оружие…
Он стоял между ними, зажатый с двух сторон. Жизнь висела на волоске, который вот-вот - и оборвется. И тогда Султан пронзительно закричал.
Федор накинул ему на шею удавку и так затянул, что у жертвы глаза полезли на лоб. Султан задыхался, не было возможности умолять о пощаде, предлагать любые миллионы.
Опять громко залаяли собаки, раздался голос сынишки: «Папочка, ты где?» В любую минуту могли появиться другие люди из охраны!
Федор еще сильнее стянул удавку, но проклятый банкир не умирал. И тогда учитель нанес ему удар. Затем второй. Он умел бить!
Тело сделалось мягким, податливым. Федор сообразил: Ибрагимбеков мертв!
- Уходим! – приказал учитель.
Они бросились в рощу, петляя между деревьями, удалялись дальше и дальше от места преступления. До них доносились крики, бешеный лай собак. Теперь уже Федор думал лишь об одном: как спасти свою собственную жизнь?!
Через полчаса они с учителем сидели в небольшом кафе. Юноша, судорожно сглотнув слюну, произнес:
- Мы убили его!
- Да.
- Я не знаю, что сказать.
- Он заслужил смерть. Он настоящий преступник, убийца, грабитель нашей земли.
- Нас будут искать.
- Нет.
- Почему?
- Слишком много у него было врагов. Мы в эту категорию не входим. Нас заподозрят в самую последнюю очередь. Но на всякий случай тебе нужно уехать.
Федор без слов согласился. Учителю виднее.
Все вышло, как тот предсказывал. Никто их ни в чем не заподозрил, следователи искали возможных убийц среди конкурентов и политических врагов Ибрагимбекова. Федя с учителем больше не встречались.
До вчерашнего дня…
Федор допил кофе и спросил:
- Те, кто командуют этим городом, действительно подонки?
- Гораздо хуже того банкира. Их главарь настолько безжалостен, что уничтожить человека для него - все равно, что сорвать в поле ромашку. Если его не остановить, он таких дел натворит!
- И вы хотите?..
- Да.
- А если его предать суду?
- Не будь ребенком. Все суды у него кормятся. Помнишь, что сказал перед смертью тот банкир: «Я сам здесь вершу правосудие».
- У вас есть план.
- Есть.
- Помощники нужны?
- Если они верные и надежные. И, конечно, разделяют твои мысли.
- Возьмите меня в свою команду. Кое с кем из этих «нехороших ребят» я уже имел дело. Но, думаю, меня не узнают. Я подкорректировал свою внешность, если нужно сделаю это еще раз.
Учитель задумчиво посмотрел на него:
- Почему бы и нет?
Андрей несколько раз позвонил сестре, но ответа не дождался. Это его сильно взволновало. Он выждал еще некоторое время, снова перезвонил. Однако телефон Катерины по-прежнему молчал. Виктория, наблюдая за его состоянием, сказала:
- Чего ты нервничаешь? Она куда-то вышла, а телефон забыла.
- Куда она могла выйти?
- Катя – взрослая девушка.
- Ничего ты не понимаешь! После той драки она всегда интересуется моим здоровьем, а тут…
Андрей почувствовал, что обидел Викторию. В последнее время она сама не своя: говорит – проблемы на работе. А он, вместо того чтобы поддержать любимую, грубо обрывает ее.
Он подошел к ней, крепко прижал к себе:
- Прости.
- Это ты меня прости, - ответила Виктория. – Я и понятия не имела, что вы с сестрой так привязаны друг к другу.
- Понимаешь, мы в России недавно. Многое еще непонятно. А она – совсем юная девушка, с ней может случиться все, что угодно… О, нет, только не это!
Он снова набрал номер Кати, хотя понимал тщетность своего поступка. Сестра видит, кто с ней на связи, и обязательно должна ответить.
Но не отвечает…
- Я съезжу домой, - заявил Андрей.
- Правильно. И я с тобой.
Он благодарно посмотрел на нее:
- А твоя работа?
- Возьму на сегодня отгул.
- Странные у тебя отношения с начальством, - рассеянно произнес Андрей, думая совсем о другом.
- Нормальные, - кратко бросила Виктория.
Когда подъезжали к дому, Андрей больше всего боялся увидеть полицию, врачей, взволнованных соседей. Однако все было тихо. Ворота закрыты, как и входная дверь. Наверное, Виктория права: Катя куда-то ушла, а телефон не взяла.
- Ключ! – вскричал Андрей.
- Ключ? – не поняла Виктория.
- Он вставлен в замочную скважину с той стороны. Значит, ей стало плохо, и она - там, внутри!
Андрей быстро приставил небольшую лестницу, взобрался по ней к окну первого этажа, выбил стекло. Виктория покорно ждала, пока он открыл входную дверь и впустил ее.
С каким волнением она входила сюда, где провела столько времени. Жизнь с таким, как Николай, была не сахарной. А где найдешь сахарного человека?
- Я уже обошел тут все, - сообщил Андрей. - Ее нигде нет.
- А телефон?
- Вот, - он потряс смартфоном Кати.
- Я же говорила… Ах, да ключ в замочной скважине!
- Именно - ключ! – простонал Андрей.
Теперь и Виктория всерьез размышляла об исчезновении Катерины. Не причастен ли каким-то образом к нему Шеф? Вроде бы у него были иные планы. Хотя… откуда ей знать об его планах. Вдруг он решил ускорить проведение операции? С Катей происходит «несчастный случай», Андрей – единственный наследник. А на него уже есть уздечка в лице Виктории.
От подобных размышлений внутри все перевернулось. Она даже не расслышала последней фразы Андрея.
- …Так как думаешь?
- Прости, я немного отвлеклась.
- Если поговорить с соседями?
- Зачем?
- Вдруг кто-нибудь видел… ну, что-то видел?
И тут зазвонил телефон Кати.
- Алло, - послышался женский голос.
- Я вас слушаю, - почти кричал Андрей.
- Это номер Екатерины Генриховны Серовой?
- Да.
- С кем я говорю?
- С ее братом.
- А сама госпожа Серова?..
- Кто ее спрашивает?
- Я из компании «Школа будущего». Мы пригласили Екатерину Генриховну на собеседование, а она не пришла. Мы никогда сами не перезваниваем соискателям, но в данном случае сделали исключение. Немецкий опыт работы нам интересен. У Екатерины Генриховны другие планы?
Андрей почувствовал, как у него подкашиваются ноги.
…Теперь у него не оставалось сомнений: с сестрой что-то произошло. По-настоящему заволновалась и Виктория. Неужели дьявольские козни Шефа? Надо срочно с ним переговорить. Но сделать это надо так, чтобы Андрей не услышал.
- Я пойду к соседям, кое-кого из них знаю, - сказала Виктория.
- Я с тобой.
- Давай сделаем по-другому: ты поговоришь с одними, я – с другими? Сэкономим время, которое нам так необходимо.
- Правильно, - согласился Андрей. – И я позвоню в полицию.
- Для того, чтобы в дело вмешалась полиция, человек должен отсутствовать… проклятье, я забыла, сколько времени он должен отсутствовать? Но иначе она ничего предпринимать не станет.
- А я позвоню Ивану.
Снова будто кто-то ударил Викторию под дых. Он хочет подключить к делу того, кто наверняка виновен больше всего.
- Давай для начала побеседуем с соседями, - быстро произнесла она и вышла из дома.
Андрей взял на себя одну сторону улицы, Виктория – другую. Но прежде она позвонила Шефу. Тот недовольно ответил, что готовится к совещанию, и если у нее ничего срочного, пусть перезвонит.
- Катя пропала, - сказала Виктория.
Ей было важно услышать реакцию Шефа. И, хотя он прекрасный актер, она надеялась уловить в голосе фальшь.
- Как пропала?
- Мы с Андреем приехали, а ее нет.
- Но это не значит, что она пропала. Могла куда-нибудь уйти.
- Все гораздо сложнее: она не позвонила брату, не поинтересовалась его здоровьем. И не пришла на собеседовании по работе, куда ее пригласили. И еще: мы не могли открыть дверь дома, потому что в замочную скважину с обратной стороны был вставлен ключ.
- М-м-м! – неопределенно промычал Шеф и отключился.
Виктория так и не смогла что-либо выяснить для себя. Однако ее подозрение усилилось.
Ничего конкретного она не узнала и у соседей. Когда они снова встретились с Андреем, он сказал:
- Никто не видел ее.
Виктория грустно вздохнула: у нее такая же ситуация.
- Я позвонил Ивану. Он едет сюда.
«Что же ты наделал, глупец!»
Она знала, что страшное кольцо вокруг них смыкается. Она так и не нашла способа расправиться с всемогущим Шефом.
Если рассказать обо всем Андрею? Можно, но она потеряет его навсегда.
И тут она вспомнила о человеке с седыми волосами. А что, если рискнуть?..
Иван приехал быстро. Прямо с порога Андрей повторил о том, что случилось. Следователь сразу начал задавать уточняющие вопросы:
- Ключ был в замке?
- Да! Она же не улетела по воздуху?
- Не улетела, - согласился Иван.
Он подошел к окну, посмотрел вниз:
- При желании отсюда можно легко спуститься.
- Только зачем ей это?
- Незачем, - подтвердил следователь. – Если только она не решилась на розыгрыш.
- Катя не из таких.
- Давай по порядку. Вы с ней всегда созванивались?
- Когда я попал в переплет – да.
- А до этого?
- Относительно часто. Но не так, чтобы очень…
- То есть она могла тебе и не позвонить?
- Кончено. Но…
- Именно «но»! Она стала постоянно звонить тебе, когда произошла эта стычка. Кстати, ты не говорил ей, что идешь на поправку?
- Катя была в курсе. Я уже завтра выхожу на работу.
- И насчет последнего она знала?
- В голове все перепуталось… Вроде бы я ей сообщил. А какое это имеет отношение к делу?
- Видишь ли, Андрей, когда Катя поняла, что ты поправляешься, она могла и не позвонить.
- Ладно, не позвонила, ладно, забыла телефон. Но как объяснить ключ в замке?
Следователь взял ключ, вставил в замочную скважину, вышел на крыльцо и захлопнул за собой дверь. Потом несколько раз толкнул ее, естественно – безрезультатно.
- Вот как все было. Катя просто по рассеянности забыла вытащить ключ. Если бы она вернулась, а нас не было, возникла бы проблема, как попасть в дом.
- Я и не подумал, - облегченно выдохнул Андрей. И тут же кратковременная радость сменилась новой тревогой. – Она не явилась на собеседование.
- Она могла найти другое место.
- Я бы знал.
- Не обязательно. Оно могло появиться внезапно. Например, посодействовал ее друг – Земляничный. Он ведь профессор, связи в научном мире имеются.
- Маловероятно. Не забывай и о том, что Катя была помешана на загадках дома. И что проживавший в нем наш дядя тоже бесследно исчез.
- Это меня беспокоит. Тем более, что дело Николая Фирсова среди прочих, вел я. Хотя, почему вел? Оно не закрыто.
Следователь снова внимательно осмотрел каждую комнату особняка:
- Что-то здесь изменилось?
- Изменилось?
- Ты видишь нечто необычное? Вещи не так сложены?
- Нет… - неуверенно произнес Андрей.
- Кавардака нет, следов борьбы я не заметил.
- Хочешь сказать, что ничего не произошло, полная идиллия?
- Я хочу установить истину. Пойдем со мной на кухню. Видишь, недопитый стакан кофе, недоеденный бутерброд. Это в стиле твоей сестры?
- Непохоже на нее. Катя всегда за собой все убирает. Она очень аккуратная.
- И я заметил, - подтвердил Иван. – А тут – беспорядок. Но беспорядок, вызванный либо тем, что она куда-то спешила, решив оставить мелкие дела на потом, причем спешила так, что не взяла с собой сотовый телефон и не вынула из замка ключ; либо ее мысли были заняты чем-то настолько важным, что на разные мелочи она не обращала внимания. Интересно, что для нее могло иметь столь серьезное значение?
Виктория бессильно опустилась на стул. Что-то не так и с пропажей самого Николая? Не причастен ли и к этому Шеф? А тот, кто искал его, наверное, и есть главный виновник исчезновения…
Человек с седыми волосами все реальнее маячил на горизонте. Похоже, выхода у Виктории нет. Больше она так жить не сможет.
- Мне нужно осмотреть двор и сад, - сказал Иван.
- Зачем?! – в ужасе прошептал Андрей. – Неужели ты думаешь?..
- Я ничего не думаю. Я делаю свою работу. И прекрати психовать.
- Она моя сестра.
- Если ты думаешь, что мне она дорога меньше, то глубоко заблуждаешься. Я хочу жениться на ней!
Они вышли во двор. Иван продолжал осматривать каждую мелочь, о чем-то спрашивал у Андрея. У Виктории все плыло перед глазами. Этот страшный спектакль был для нее невыносим. Потом, точно во сне, она вместе с Иваном и Андреем вернулась в дом. Иван снова направился в комнату Катерины, и вдруг раздался его возглас:
- Идите-ка сюда!..
Глава двадцать вторая
Катерина продолжала идти между деревьев, из-за которых иногда выглядывали некто в пугающих масках, внимательно оглядывающие людей из толпы. И тут она подумала: остров наверняка «просвечивается» и прослушивается самыми современными приборами, но, на всякий случай, есть еще и «живые глаза». Ведь вон их сколько, гостей! И каждый вроде бы спешит засвидетельствовать почтение своему хозяину.
Зажатая в толпе Катя отчаянно высматривала Николая. Да разве его здесь найдешь!
Появились каменные ступеньки, по которым все начали подниматься вверх. Мощный поток двигался и двигался в направлении огромного дворца, казавшегося символом не только этого острова, но и будущего устройства мира.
Ступеньки, ступеньки, ступеньки… Внезапно Катерину вновь охватило волнение от предстоящей встречи. Да, она боялась ее и… ждала! Как ее прародительница Ева не устояла перед великим искушением, так и она вдруг позабыла обо всем, кроме одного: увидеть это таинственное создание. Он высок или мал? Красив или ужасен? Говорит громко или тихо? Цель ее путешествия кажется достигнута. Сомнения, которые доселе терзали ее, отброшены. Как она потом станет отсюда выбираться?.. Выберется! Пропал Николай?.. Найдется. Разве можно вообще думать о чем-то второстепенном? Если бы так поступали знаменитые путешественники, то не было бы великих открытий.
Но она увидит его не одна. Вон сколько рядом тусуется народа. В чем уникальность ее посещения этого острова?
Ответ – на поверхности. Никто не попадает сюда просто так. Тут – одни посвященные. Для них не составляет труда приподнять штору, чтобы узнать хитросплетения большой игры. Они сами режиссируют спектакль, который простолюдины обязаны просмотреть и принять. А затем громогласно повторить все, что им нашепчут режиссеры. Но теперь и Катя среди тех, кто осмелился приподнять штору. И плевать, что она, как наблюдатель, обо всем смолчит. Она видела и знает!
Она не представляла, сколько времени продолжалось восхождение, ноги плохо слушались, по телу расползлась страшная усталость. Некоторые не выдерживали, падали. Но те, кто рядом, тут же толкали и пинали их. Если же несчастные не могли подняться, их просто затаптывали; трескались черепа, тела превращались в бесформенное месиво. Плевать на них! Глаза каждого в этой жуткой толпе возбужденно горели, точно в них нашли приют не один десяток бесов. Все здесь думали лишь о предстоящей встрече с властелином. В доводящем до сумасшествия нарастающем гуле слышалось: «Ко дворцу! Ко дворцу!»
Какое же Катя испытала облегчение, когда ступеньки закончились, и она вместе с остальными оказалась у подножия дворца. Она попыталась его рассмотреть, но он был слишком велик, наверное, как Вавилонская башня. Его купола даже не прорисовывались, зато хорошо видны характерные для готического стиля детали: арки - стрельчатые, устремленные вверх, вертикальные ряды витражных медальонов. А цвет замка – красновато-желтый.
Катя медленно обошла замок, что заняло у нее определенное время – настолько он большой. И везде – нескончаемая цепь жадных почитателей чудовищного гения. Но где же будущий всеобщий кумир?
На всякий случай Катя осматривалась в поисках еще одного человека – Николая. Нет, дяди пока не видно.
Нетерпение толпы достигло апогея. Богатые и влиятельные жаждали лицезреть того, кто это богатство им приумножит, а власть доведет до некоего абсолюта.
Вспыхнуло множество мониторов, на них видно, как ворота замка открылись, и появилась уже знакомая распорядительница праздника – мисс Чикконе. Влиятельные особы заголосили сильней, словно не существовало пределов для их луженых глоток. Потребовалось время, чтобы все стихли и внимательно прислушались к словам секретаря темных сил.
- Дамы и господа! Наступил главный момент нашего праздника. Сейчас каждый из вас пройдет вот в эту дверь и преподнесет властителю подарок. Еще раз повторю: каждый будет допущен к его руке. А потом… пейте, блудите, веселитесь хоть до утра, хоть до полудня, хоть до вечера!
Толпа захохотала, но хохот быстро перерос в требовательное:
- Властителя! Властителя! Властителя!
- Пусть так, - заявила Чикконе. – Сейчас он предстанет перед вами во всей своей чарующей красоте.
Вот теперь уже Катя не думала ни о чем, кроме как о встрече с властителем тьмы. Сейчас отпадут все вопросы насчет его внешности и роста. Она постарается понять, что в нем за сила, которая заставит миллиарды людей признать его новым мессией?
Она даже равнодушно отреагировала на последующую реплику мисс Чикконе:
- Естественно, вы увидите его на наших экранах. Личная встреча – только в замке.
«Какая разница, где и как его увидеть?.. Но, все-таки, почему он не хочет выйти к своим вассалам лично?»
Она это поняла, когда антихрист возник на мониторах. Это был… ребенок, максимум года два. Он сидел на коленях у дородной женщины ближневосточного типа, очевидно, матери, улыбался, махал ручками.
«Ребенок?» – подумала Катерина, ощутив невольное облегчение.
Однако тут же поняла: радуется зря, ребенок обязательно вырастет!
Потрясение оказалось столь велико, что некоторое время она не могла нормально соображать. Очнулась лишь от очередных окриков мисс Чикконе. Та строила гостей в единую очередь, призывала не терять благоразумия, не отталкивать друг друга. «Успеете все!»
Трансляция пошла прямо из замка. Было видно, как влиятельные господа проходят в зал, где находится трон с маленьким антихристом. Он по-прежнему на коленях у мамы, заливисто смеялся, принимая подарки. У Кати возникла мысль, что он не понимает суть происходящего, воспринимая все, как обычную игру разных дядей и тетей. Перед ним опускались на колени, протягивали какие-то бумажки, а он их пытался порвать. Однако мама ловко выхватывала их из шаловливых ручонок и приговаривала:
- Так нельзя, сынок. Это не просто бумажки, а счета на очень крупную сумму.
- Обратите внимание, дамы и господа, - комментировала мисс Чикконе. – Каждый из наших гостей вносит посильный вклад в общее дело.
Катя следила за новостями, поэтому узнавала некоторых из тех, кто задабривал маленького господина. Политики отдавали бумажки с радостными лицами – все равно не свое. А вот у банкиров вместе с улыбками проскальзывало кислое выражение. Но опять же, не у всех.
- А сейчас представляю одного достопочтимого джентльмена, - сладко пела мисс Чикконе. – Он купил для нашего господина все национальные футбольные команды мира. Тасуй их теперь, как хочешь, выбирай чемпиона, придумывай голы. Красотища!
Поток не иссякал, арабские шейхи помимо чеков отдавали ему полные шкатулки драгоценностей в надежде, что в будущем он поможет им обуздать вечных врагов – евреев. Еврейские банкиры несли свои подарки, уверенные, что неизбежный властитель, как единокровец, все равно останется на их стороне. Женщины оказались менее щедрыми, дарили в основном разные бриллиантовые и изумрудные побрякушки. Малыш глядел на них широко открытыми глазами, а ближневосточная мама с удовольствием принимала и эту мелочь, делая каждой дарительнице ободряющий знак рукой.
Катя и не заметила, как оказалась внутри замка. Повеяло холодом, хотя было тепло. В этом мире веселья вдруг возникла полная безысходность.
«Что я делаю?.. Я несу подарок тому, кто превратит нашу землю в ад?!»
Снова – голос Николая, хотя его рядом не было:
- Ты – не из их числа. Ты – нейтральный наблюдатель. Летописец истории, как монахи древности.
«Разве можно оставаться нейтралом, когда на твоих глазах происходит такое?»
- Проходите, дамы и господа, проходите, - не прекращала верещать Чикконе. – Сегодня будущий властитель примет всех.
Какой-то мужчина весьма интеллигентного вида в больших очках вынырнул перед Катериной и тихим голосом произнес:
- Извините, но я занимал очередь.
- Да, да, он со мной, - подтвердил его товарищ.
- Пожалуйста, - мертвым голосом промолвила Катя. Она была рада, что свидание с дьявольским малышом откладывается еще на несколько минут. И невольно услышала разговор мужчин.
- Я приготовил ему царский подарок, - сказал интеллигент в очках. – Мне нужна будет серьезная защита. Все-таки украл весь стабилизационный фонд своей страны.
- А разве ты не под защитой? Свое же государство тебя и защищает.
- Сегодня – да. Но что будет завтра? Взбунтуются мои дорогие сограждане и тогда… сам понимаешь!
- Паникуешь, мой друг. Я этим дорогим согражданам и пенсионный возраст собираюсь повысить, и зарплаты с пенсиями заморозить. Цены скачут, как блохи, ни работы у них, не перспектив – а они все за нас да за нас. Они как дети. Милые, безобидные детишки.
- Детишки! Как разозлятся, так на кол посадят. Никакой культуры. Азиаты.
- Ничего, ничего. Раз уже им хребет сломали. Сломаем и во второй раз.
- Уверен, что сломаем?
- Зря что ли на этом острове?
Оба собеседника расхохотались. У Катерины закружилась голова. Он поняла, что не сможет приблизиться к трону и отдать в подарок шкатулку будущему чудовищу и его самодовольной мамаше.
А очередь приближалась. Уже скоро…
Катя не выдержала, вышла из очереди, осторожно двинулась к двери. Больше она быть наблюдателем не могла и не хотела.
Ей повезло: все гости предвкушали встречу с будущим господином, так что на Катерину никто не обратил внимания.
Теперь сбежать вниз по этой лестнице, сбежать куда угодно, но только подальше от замка с его жуткими обитателями!
- Пустите! – кричала Катя, протискиваясь между людьми. – Мне нужно вниз!
Она расталкивала локтями толпу, к счастью, поредевшую. Наконец лестница закончилась. Но что дальше?
Из-за кустов опять выглянули зловещие маски. Они все поняли и не дадут пленнице покинуть это место.
«Как ей спастись? Как убежать с треклятого острова?»
Что-то мешало ей нормально соображать. Мысли разбегались в разные стороны и виноват в этом не только страх. Словно кто-то чужой влезал в голову, убеждал Катю вернуться во дворец, спокойно поучаствовать в церемонии, отдать малышу подарок, а потом – на корабль и домой. «К тебе никто не станет предъявлять претензии, ты только наблюдатель».
Катерина оглянулась, пытаясь увидеть шептуна. И тут поняла: он не один. Ее уговаривают это сделать и расправляющие ветки, точно ручища, деревья, и шелестящая здесь по-особенному трава, и неестественно яркие цветы. Она будто снова увидела спрятавшиеся за кустами зловещие маски. Все ждали от Катерины решения.
Она пошла вдоль берега в надежде увидеть лайнер. Тогда она проберется туда, спрячется и будет ждать.
«Зачем, Катя, зачем? – снова раздался шепот. – Никто тебя не преследует».
- Вранье! – ответила девушка. – Я вам не верю. Ни капли не верю!
- Тогда ищи лайнер, - раздалось довольное хихиканье. – Но он далеко. Он вернется, чтобы развести по домам гостей. А они, как ты поняла, не слишком спешат покинуть райское место. Ведь только тут они смогут быть сами собой.
- Тогда – лодка! Какая-нибудь лодка должна быть.
- И ты поплывешь на ней по океану? Кстати, надвигается шторм.
- Что мне делать?! – слезы брызнули из Катиных глаз. И посоветоваться не с кем. Дядя пропал, неизвестно где его искать? Да и даст ли он нужный совет? Дом полностью поменял его сущность.
Катя представила, как он берет ее за руку и говорит:
- Пойдем, племянница, поздравим малыша. А завтра – в новое путешествие.
- Но ты видишь, что происходит?!
- Нас это не касается. Мы обитаем в своем мире, а реальность пусть крутится сама по себе. Пусть кто-то ее меняет, улучшает или, наоборот, ухудшает. Мы только путешествуем, видим и молчим. Так что – тсс! – он прикладывает палец к губам.
- Ты больше не мой дядя! – вырывается у Кати. – Сам утонул в своей нелепой философии, а теперь хочешь утопить в ней меня!
«С кем бы мне посоветоваться?! У кого просить помощи?»
Она вспомнила о парочке, с которой познакомились на лайнере. Где назначила свидание влюбленная в нее дама?
Катерина постаралась припомнить слово в слово: «Если вдруг потеряемся, то запомните: кипарисовая аллея, которая начинается от самого океана и заканчивается у лестницы, ведущей в главный дворец». И еще следует отсчитать пятое дерево от начала аллеи.
«Мне надо идти в обратную сторону? Снова к той лестнице?»
- Там твои друзья, - зашелестела листва.
Трава будто пригнулась, став мягким зеленым ковром. Катя сделала несколько шагов и… остановилась. Неспроста это, ох, неспроста. Остров собирается сделать новую подставу.
«А ты как думала, раз возжелала встретиться с теми, от кого сейчас бежишь?»
Катерина остановилась. Туда она не может идти. Выход, выход?..
Что-то постоянно мешает ей соображать. Конечно, шкатулка с рубиновой пентаграммой внутри.
Она вытащила ее, швырнула на землю. Листва на секунду притихла, затем зашумела снова – зло и яростно. Количество следящих за ней масок увеличилось. Если раньше они не так явно афишировали свое присутствие, то теперь открыто «крутились» рядом. Исчезали всякие сомнения в том, каковы будут их следующие шаги...
И ни одного друга!
Катерина упала на колени, как раскаявшаяся грешница, обращаясь за помощью к Господу. Внезапно ей показалось, что и острова никакого нет, а есть тот самый монастырь, где она упивалась звоном колоколов, и маленькая келья, в которую ей обязательно надо зайти.
Но ее никто туда не приглашал!
Однако неподвластная рассудку сила призывала ее зайти именно в эту келью. Катя решилась.
Крохотная комнатка, тусклый свет исходит только от зажженной перед иконой лампадки. Около лампадки - старый монах. Он поворачивает к ней голову и спрашивает:
- Чего ты хочешь?
- Покинуть остров.
- Но ты туда приплыла.
- Я хотела узнать страшную загадку человечества. Увидеть то, чего не видели другие.
- Зачем?
Простой вопрос поставил Катю в тупик. Она беспомощно пожала плечами:
- Человек всегда стремится к новым знаниям. Такова его сущность.
- Разве Господь не приоткрывает нам знания истинные, не предупреждает о знаниях ложных?
- Да, конечно! – Катя закрыла руками лицо. – Я слишком увлеклась игрой, в которую меня вовлек дядя.
- Так виноват дядя?
- Нет. Я сама. Я тоже хотела стать обладательницей уникальной информации и спрятать ее в себе.
- То есть ты хотела возвыситься?
- Пожалуй…
- Тогда не должна удивляться, что оказалась на острове.
- Но я не собиралась козырять моими знаниями перед другими. Думала сохранить их в себе.
- В мире родился антихрист, а ты решила смолчать?
- Да, это глупо! Не то… Неправильно! Опять не то. Это ужасно! Дом предложил мне отказаться от реальности, уйти в мир таинственных и опасных приключений, и я согласилась. Постепенно этот новый мир полностью захватил меня. Я жила только им. А остального… не было. Остальное показалось слишком ничтожным.
- Тем более ты не могла проплыть мимо острова. Ты стала его пленницей добровольно.
- Нет! Я не такая, как те, кто плыли на том на корабле. Знаете, передо мной в очереди с подарками к антихристу стоял человек, который хвастал, что стабилизационный фонд своей родины передал чужому государству…
- Прочему же ты этому не воспротивилась?
- Я?
- Да, лично ты?
- Я тогда была маленькая. И вообще не жила в России.
- Но ты русская.
- Виновата! Каюсь! Теперь я мечтаю сбежать с острова. Как?! Подскажите, отче.
- Как я, грешный из грешных, могу помочь? Взывай о помощи к Господу, прояви волю и выйди из своего добровольного плена.
- Добровольного плена?..
В ту же секунду она поняла, что никакого монаха нет. Есть ставшая реальностью ирреальность. Имя ей – остров антихриста.
Ее окружала все та же густая холодная зелень, от которой пробирала жуть. Вдалеке слышались знакомые шум и крики. Это празднуют те, кто уже получили индульгенцию от будущего вождя. Скоро они спустятся вниз, заполонят собой весь остров. Но пока еще даже здесь есть места, где можно поразмышлять над своей судьбой в одиночестве.
В одиночестве?..
Около деревьев вновь возникли существа в зловещих масках. Одно из них усмехнулось едко и зло:
- Лучше всего убрать человека в безлюдном месте. Конечно, для нас разницы никакой - где убивать. Но так мы сохраняем свое лицо – не причастных к криминалу, добропорядочных граждан. Впрочем, у тебя еще есть выход: прими наши правила игры и полностью подчиняйся им!
«Как отсюда сбежать, когда отрезана от мира и окружена врагами-убийцами?!
И, все-таки, монах тебе многое сказал. Думай! Думай!»
Внезапно ей припомнилось первое путешествие в какое-то райское место. Но тогда в океане купался ее энергетический двойник, Сама Катя наблюдала за ним со стороны из подвала собственного дома. Потом… А что было потом? Двойник занял ее место, приватизировал все ее помыслы. Однако это только лишь двойник!
А где сейчас настоящая Катя? Где ее истинные чувства, чаяния, устремления?
Существа в масках начали приближаться. Катерина все сильнее ощущала их прожигающие требовательные взгляды.
В траве что-то блеснуло… рубиновая брошь, которая вывалилась из выброшенной коробки. Существа в масках приказывали поднять драгоценность и идти на поклон к зверенышу.
Катя ногой отшвырнула брошь и сказала:
- Я не ваша. И никогда ею не была. Вы одурманили мое сознание наркотиком стороннего наблюдателя. Пусть я наблюдатель. Но я не здесь, а в подвале своего дома смотрю по неведомому «телевизору» странное и чудовищное шоу. А теперь оно окончено, господа! Зрелища, которыми вы меня пичкали, больше не возбуждают.
Маски покачали головами и продолжали наступать. Но даже в этот критический момент Катя не поддалась панике. Как говорил монах: «Прояви волю». И, главное: «Взывай о помощи к Господу!»
Враги двигались медленно, словно давали ей шансы на размышление и последующее покаяние. Но Катя каялась только перед Богом. Она уже знала, что перед ней - ирреальный мир, который, ловко расставив сети, поймал ее. Однако теперь эти сети разорваны, она уходит.
- Ищите себе других сторонних наблюдателей вашего дьявольского всевластия!
Катерина сама пошла им навстречу. Пошла, не замечая архитекторов вселенского виртуального обмана. Пошла, как идут навстречу пустоте. Маски набросились на девушку, возможно, думали переломать ей руки, ноги, изуродовать лицо. Однако перед ними был уже не живой человек, а его быстро таявший двойник. Настоящая Катя находилась далеко от страшного острова.
…Подвал ее дома! Из расщелины в стене пытались вырваться волны, но безуспешно! С каждой секундой они становились меньше и меньше. Кажется, мелькнуло лицо дяди, Катя будто услышала его призыв одуматься, ведь если она уйдет, то уйдет навсегда. Потом шли обещания более спокойного и веселого путешествия.
Или никто ничего не говорил, Катя все придумала?
Волны исчезли, расщелина закрылась. И тут Катерина услышала голоса в доме. Два из них она сразу узнала – Иван! Андрей! А третий… похоже, Виктория. Впрочем, она могла и ошибиться, ведь женщина говорила мало.
Надо бы броситься к ним и долго-долго отходить в объятиях сначала возлюбленного, потом брата. Но Катя не могла этого сделать. Лучшим для нее сейчас было одиночество. Она еле дождалась, когда захлопнулась дверь, и они ушли.
После пережитого Катя была не в состоянии нормально анализировать ситуацию. А то бы догадалась: они тут из-за нее.
Она поднялась по лестнице, направилась в свою комнату. По дороге бросила взгляд в зеркало: лицо было белее смерти.
Она – в спальне. Дико хотелось отдохнуть. Но вновь хлопнула дверь. Ребята вернулись.
Глава двадцать третья
- Ты?! – воскликнул Иван. – Как?.. Каким образом?
- Что «каким образом»? – устало спросила Катя.
- Как ты оказалась в доме?
У Катерины не было сил что-либо сочинять. Стресс до конца не прошел, а усталость после бессонной ночи наваливалась свинцовым грузом. Она лишь ответила:
- Все потом.
- Как чувствуешь себя?
- Не беспокойся. Мне только нужно немного поспать.
Безо всякого стеснения она упала на кровать, закрыла глаза. Кажется, для нее не существовало ничего и никого.
Хлопнула входная дверь, Иван крикнул:
- Идите-ка сюда!
Андрей с Викторией вошли в комнату Катерины и обомлели.
- Это же?.. – неуверенно произнес Андрей.
- И я о том же, - подтвердил его неоконченную мысль Иван.
- Только что ее не было, а теперь… спит?!
- Невероятно, но факт.
- А сон-то беспокойный, - заметила Виктория.
- И бледность лица?..
- Я тоже обратил внимание, - сказал Иван. – Не вызвать ли все-таки врача?
- Пусть поспит, там решим - прошептал Андрей.
- Но надо хотя бы проверить пульс.
- Дайте, это сделаю я, - предложила Виктория. – Я дипломированная медсестра.
Она бегло осмотрела спящую девушку, на лице возникло озабоченное выражение:
- Вроде бы все у нее в порядке. Но… она как будто пережила потрясение.
- Потрясение? Какое? – изумился Андрей.
- Потом выясним, - заявил Иван. – Сейчас оставим ее одну.
Они прошли на кухню, Виктория приготовила чай с бутербродами. У нее возникли серьезные подозрения по поводу случившегося с Катей…
Иван позвонил на работу, сообщил, что задерживается по крайне важному делу. Виктория поняла: он не случайно решил остаться. Он как-то причастен к тому, что приключилось с сестрой Андрея. Он приставлен к ней Шефом, значит, способен на любую подлость.
- Вчера мы с ней виделись, разговаривали, она была в полном порядке, - сообщил Андрей. – Просто ума не приложу…
«Какой наивный! – подумала Виктория. – Тут все решается за секунды».
Она не в силах больше терпеть лицемерия этого смазливого мента. Надо скорее покончить со всем. И выход у нее один.
- Я поеду, - сказал Виктория.
- Куда? – спросил Андрей, а Иван посмотрел на нее… с подозрением. Или ей это только показалось?
- Мне надо на работу.
- Ты говорила, что сегодня можешь не ходить?
- Вспомнила о кое-каких нерешенных проблемах.
- Хотите поехать сейчас? – поинтересовался Иван.
«Какое твое дело, негодяй?!»
- Да.
- Тогда я подброшу вас до города. А потом вернусь.
- Спасибо, я поймаю такси.
- Для меня это будет несложно.
- Поймаю такси! – повторила Виктория.
Она попрощалась с мужчинами и вышла на улицу. Майский воздух раскалился, такое ощущение, что на дворе июль.
Она остановила попутную машину. Пока ехали, в голове возник план. Звонить седому нужно не со своего мобильника.
- Мой телефон разрядился, - сказала она водителю. – А человек ждет… Разрешите воспользоваться вашим? Естественно, я оплачу разговор.
- Не мелочитесь, девушка, - рассмеялся водитель, протянув ей смартфон.
«Нет, пожалуй, этого делать не стоит, - решила Виктория. – Могу подвести ни в чем не повинного человека».
- Звоните, не беспокойтесь.
- Спасибо, я передумала.
Виктория попросила высадить ее на улице Карла Маркса. Здесь у переходов до сих пор торговали ворованными телефонами, продавая их за копейки. Виктория тут же приобрела один, некоторое время колебалась: позвонить или нет? Потом набрала номер.
- Это я… - дрогнувшим голосом произнесла молодая женщина.
- Кто это - я?.. Ах, простите, узнал. Приезжайте, - и он продиктовал адрес.
Теперь путь назад был для нее отрезан. Может, остановиться?
Нет, остановиться она не сможет. Все зашло слишком далеко. Если не начать действовать, то в этой страшной игре у Виктории не будет шанса выжить. А уж о счастье и мечтать не приходиться.
Катя немного отошла, встала, услышала шум на кухне. Андрей что-то готовил. Ага, Иван тоже с ним, разговаривают.
Она опять подошла к зеркалу. Лицо уже не такое бледное, кошмар пережитого понемногу отступал. Все могло бы показаться сном…
Но это не сон!
Она прошла на кухню. Действительно, оба молодых человека находились там, а вот Виктория куда-то ушла, чему Катя обрадовалась. Не слишком приятная дама. И чего брат в ней нашел?
Андрей ее дружески приветствовал, предложил кофе и блинов. Катя села за стол, взгляд по-прежнему был отсутствующий. Похоже, она все еще блуждала где-то далеко.
Ее ни о чем не спрашивали. Правда, Андрея так и подымало завести разговор в нужное русло. Но взгляд Ивана каждый раз его останавливал. Так что было брошено всего несколько реплик. Однако постепенно молчание сменил полнокровный диалог. Пришла пора для решения серьезных проблем.
- Сколько ни бьемся, так и не нашли никаких следов твоего дяди, - осторожно начал Иван.
Катя, лениво откусывая бутерброд, сказала:
- Вы его не найдете.
- Зачем так! Ты не представляешь, какие возможности сегодня существуют у правоохранительных органов.
- Какие бы не существовали.
- Может, ты что-то знаешь? – полушутливо произнес Иван.
- Знаю одно: он нашел то, что искал. Другой жизни ему не надо.
- Катя… - начал было Андрей, однако Иван в очередной раз его остановил:
- Ты уверена, что ему там хорошо?
- Хорошо или нет – разве в этом дело. Нравится человеку!
- И тебе там понравилось? – тихо спросил Иван.
- Нет.
- Что за загадками вы говорите? – насупился Андрей.
- Никаких загадок, брат. Мы о своем, о личном.
- Ничего себе о личном! Я переживал, приехал сюда, вызвал Ивана, а она… Так где ты была, бессовестная?
- Гуляла.
- Все очень просто, - пришел на помощь Иван. – Катя утром ушла на прогулку. Телефон забыла. Гуляла долго, возможно, обошла половину округи. Затем вернулась, а мы как раз находились в саду, и не заметили ее появления. Гипотеза следствия верна?
- Абсолютно верна, - подтвердила Катерина.
- А ее странные слова о том, что не следует искать дядю? – поинтересовался Андрей.
- Только предположение. Дело следствия согласиться и копать дальше. Я прав?
- Конечно.
- Ну вас к лешему, - окончательно рассердился Андрей. – Не верю! И вообще, я поехал.
- Куда? – механически спросила сестра.
- Да тут по делам. А еще загляну к врачу и на работу. Завтра у меня уже обычная трудовая смена.
- И мне пора, - поднялся Иван. – Тебя, Катя, куда-нибудь подвезти?
Она с минуту поразмышляла и ответила:
- Если несложно. В монастырь, где мы с тобой уже однажды были.
В машине Иван напрямик сказал:
- Только не говори, что ты побывала в каком-то ирреальном мире. Я, как следователь, обязан верить материальным фактам.
- Хорошо, не скажу.
- А вообще, такой мир существует?
- Любая ирреальность происходит из реальности.
И больше ничего не добавила, что так не похоже на разговорчивую Катю. Иван ее больше не вызывал на откровенность, он умел ждать…
Они подъехали к монастырю. Снова горят золотом маковки куполов, спрятанные за красной стеной. Катерина осенила себя крестным знамением и повернулась к Ивану:
- Мне здесь нужно побыть некоторое время.
- Тогда я – на работу.
- Хорошо, до встречи.
Она вошла через ворота и тут поняла, что не знает, кто из монахов ей нужен. Подошла к первому из них, поздоровалась, спросила, не служит ли у них один старец?..
И она описала того, к кому заходила в келью… Если, конечно, она туда заходила!
Собеседник выслушал ее и сказал:
- Не иеромонах ли Вячеслав?
- Я не знаю его имени.
- А давно вы у него были?
- Не очень…
- Тогда поспешите. Плох он. Но посетителей принимает. И еще предупредил, что сегодня кого-то ждет. Уж не вас ли?
Что могла ответить Катерина?
- Идите вон до того храма. Затем поверните направо, увидите двухэтажный дом; там и живут братья. Войдете, спросите келью отца Вячеслава.
Катя нашла ее быстро, постучала. Получив приглашение войти, оказалась внутри. Она сразу узнала эту комнатку: образ Богородицы на стене, перед которым горела лампадка. Монах стоял на коленях, молился.
Окончив молитву, он повернулся к Кате и спросил:
- Ты ушла оттуда?
- Да! Да!
- И не возвращайся больше…
Перед Викторией возникло серое, невзрачное здание. Один вид его отталкивал. Но в данном случае красота постройки значения не имела. Важнее другое: почему седой не предложил встретиться на нейтральной почве? Она думала об этом раньше, думала и сейчас. С другой стороны, на улице или в кафе людям Шефа их гораздо легче засечь.
Седой сказал подняться на третий этаж. Лифта тут нет, оставалась одна старая лестница.
Как тяжело подниматься! Ноги с трудом наступали на каждую следующую ступень, а мозг давал сигналы: «Назад!» Несколько раз Виктория так и делала: невольно отступала. Так идут навстречу чему-то страшному, может, даже собственной смерти!
На втором этаже Виктория окончательно остановилась. Ужас неизвестности пересиливал все другие чувства. Здесь ее последний шанс повернуть обратно.
Допустим, повернет, а дальше? Нет уж, она должна пройти весь этот адский путь до конца. Так что вперед, вперед!
Звонок телефона, показавшийся настолько резким, что она чуть не выронила его из рук. Это Андрей!
- Алло! – она не узнавала собственный голос. Не узнал его и Андрей.
- Что с тобой?
- Со мной?..
- Что-то случилось?
- Нет. С чего ты решил?
- Показалось…
- На работе проблемы.
- Вот она, твоя так называемая халява!
- И не говори!
- Я буду позже. Нужно к врачу и к шефу.
От слова «шеф» Викторию пробил пот. К счастью, она сообразила, что Андрей имеет в виду своего шефа.
- Хорошо, приедешь, когда сможешь.
- А Катька-то… так ничего и не рассказала. Похоже, у них с Иваном какие-то тайны.
- Ты мне все это потом сообщишь. Хорошо?
- Как скажешь.
- Не обижайся. До встречи…
Нет, нет, она не может потерять свою жизнь, Андрея, возможность уехать отсюда. Поэтому обязательно поднимется на третий этаж.
Вот и он. Седой дал номер квартиры: двадцать три. Виктория позвонила.
Хозяин открыл сам. Кивком пригласил гостью войти и тут же предупредил:
- Извините, я должен проверить вас на предмет наличия подслушивающих устройств.
Виктория безразлично наблюдала, как он «ощупывает» ее каким-то прибором. Затем он удовлетворенно хмыкнул и сказал:
- Здесь одно из немногих мест, где мы можем поговорить без опаски. Проходите в зал.
Виктория отнюдь не была уверена, что это место полностью безопасно. Но в зал прошла. А что ей еще оставалось делать?
Седой усадил ее за стол, не стал предлагать ни чая, ни кофе (не до этого!), просто сел напротив.
- Все-таки решились, Виктория Олеговна?
- А мне как к вам обращаться?
- Так ли уж важно имя? Впрочем, называйте меня Данилой Даниловичем.
Виктория грустно усмехнулась: ясно, имя выдуманное. Седой не доверяет. Что ж, пусть будет Данила Данилович.
- Ответьте честно, - взгляд хозяина дома стал напряженным и требовательным. – Вы действительно пойдете до конца?
- Что значит до конца?
- Не притворяйтесь, раз вы уже здесь. Тот, кого вы называете Шефом, погубил жизни - и мою, и вашу. Он должен умереть. Я буду полностью отомщен за гибель близкого мне человека, а вы освобождаетесь от пут рабства.
- Избавиться от них было бы неплохо…
- Пока он жив – и не мечтайте. Рабов не отпускают. Можно выкупить свободу. Но, Виктория Олеговна, вы не похожи на тех разбогатевших крепостных девятнадцатого века, которые за освобождение себя и родных платили помещикам огромные деньги. У вас этих денег нет. А у него – слишком много. Но он хочет, чтобы было больше и больше. Здесь его сила и… слабость.
Виктория внутренне согласилась: жадноватый Шеф думал лишь об одном: как увеличить собственный капитал. Подставные лица, на которых были записаны те или иные активы, обязаны были отчитываться перед ним за каждую мелочь.
- У меня есть неплохой план, как воспользоваться его алчностью для достижения нашей цели, - продолжал Данила Данилович. – Только вы не ответили: вы со мной или?..
- А если я скажу «нет»?
- Тогда сейчас уйдете отсюда и забудете наш разговор. Не в ваших интересах сообщать о нем. Я, как вы понимаете, действую не один. И уж не обессудьте…
«И этот пугает! Похоже, влипла по полной!»
- Поймите, в случае удачного завершения дела вы тут же со своим другом уедете в Германию.
- Он не хочет уезжать.
- Вы его уговорите. Женщина пожелает – мужчина подчинится. И вам будут нужны деньги. Двести тысяч евро? На первое время хватит?
«Двести тысяч?!»
- Хотя зачем я вас уговариваю? Я уже говорил, что после успешного завершения операции с домом, ваша жизнь не будет стоить ломаного гроша. Не надеетесь же вы, что он пожалеет свою возлюбленную?.. Когда мужчина дорожит женщиной, то не подкладывает ее под другого.
«И здесь он прав!»
- Зачем вам именно я?
- Вы у нас - ключевая фигура. Вы вхожи в личные апартаменты Шефа, и он вам доверяет.
- Он никому не доверяет.
- Правильно. Но частично все-таки доверяет. Впрочем, детали только после вашего согласия.
- Допустим, я соглашусь?
- Никаких «допустим». Да или нет?
- Хорошо, да.
- Тогда вы должны четко исполнить инструкции, которые вам будут даны.
- А когда… это произойдет?
- Послезавтра.
- Так скоро?
- Нельзя откладывать дело в долгий ящик. Надеюсь, вы и сами это понимаете?
- Я согласна! – повторила Виктория. – Но мне нужны гарантии.
- Гарантии безопасности или гарантии получения денег?
- И того, и другого.
- Сразу после окончания нашего дела вы отправитесь с вашим другом в кругосветное путешествие.
- Он не согласится, у него работа.
- На работе возьмет отпуск. Таким специалистом, как он, дорожат. Так что проблем быть не должно. Насчет денег. Завтра… нет, возможно, сегодня на ваш счет придут обещанные двести тысяч. От вас потребуется номер банковской карты.
- Это меня устраивает.
- Нам придется встретиться еще раз, уже после перевода денег. Тогда мы обговорим детали.
- Где?
- У вас есть контакты для связи. Только звонок должен быть сделан из безопасного места. В противном случае и вы, и я – покойники. Такая перспектива не радует?
- Не слишком.
- Меня тоже.
- Кстати, его люди и полиция меня не заподозрят?
- Когда вы узнаете детали операции, насчет этого отпадут всякие сомнения. Вам предстоит пронести в одно место одну маленькую штучку. Только и всего.
- Иногда в этом самый большой риск.
- Повторяю: вы останетесь вне подозрений. Хорошо, примите решение после того, как узнаете детали.
- А…. деньги?
- Но вы же продолжаете раздумывать?
- Нет, нет. Не раздумываю.
Седой вдруг посмотрел так, словно клещами вытаскивал все секреты ее души.
- Вы решились на это не только ради денег?
- Нет, конечно.
- Шефа либо безумно любят, либо также безумно ненавидят. Средние варианты исключены.
- Вы же прекрасно знаете: любить мне его не за что.
- У вас не возникало желание его убить?
- Иначе бы я сюда не пришла.
- Очень хорошо. Мое доверие к вам возросло. Если человек продается за деньги, он - как ветряная мельница. Сегодня – туда, завтра – сюда. У вас другой, гораздо более сильный мотив – ненависть. Признайтесь: вы его ненавидите?
- Да.
- В таком случае я вам еще больше верю.
- Зато я - нет, - послышался знакомый голос. И, к ужасу Виктории, в комнате появился Шеф. Он с усмешкой глядел на озирающуюся по сторонам молодую женщину. Чего она искала в эту минуту? Спасительный выход?
Затем она смирилась, в глазах остался только безумный страх.
- Спасибо, мой друг, - обратился Шеф к седому. – Вы исполнили свой долг.
Седой наклонил голову и с усмешкой произнес:
- Она ваша.
- К сожалению, не моя. А ведь я столько для тебя сделал, дорогая. Как ты могла?
Она пыталась что-то сказать – оправдаться, умолять о прощении, однако Шеф властным движением руки остановил:
- Я давно начал сомневаться, подозревать. Но до последнего времени надеялся, что ошибаюсь.
- Он мне говорил, что ты потом убьешь меня! – закричала Виктория.
- Мало ли кто чего наплетет? Разве ты должна верить слухам?
- Дай мне еще один шанс! Я сделаю все, что прикажешь!
- Шанса нет. Ты это понимаешь.
- Я нужна тебе для продолжения игры с Андреем.
- Уже не нужна. Планы поменялись.
Он повернулся к хозяину квартиры и бросил:
- Исполните еще одну просьбу, мой друг. Она ваша.
Виктория вскочила, но поняла: шансов на жизнь не остается. Последнее, что она увидела – равнодушное лицо седого убийцы.
Андрей вернулся с покупками и первым делом зашел на кухню. Поставив сумки на стол, он с интересом обнаружил лежавшую здесь необычную вещь. Оружие?
Хотя Андрей не слишком в нем разбирался, он понял: это пистолет ТТ. Он взял его в руки, внимательно рассмотрел. Откуда он у Виктории? Она же говорила, что боевого у нее нет?
Она вынуждена от кого-то защищаться? Тогда почему оставила его здесь? Забыла?
Андрей положил пистолет на стол. Надо поговорить по душам. И прямо сейчас, по телефону.
Она опять недоступна! Видимо, у нее что-то серьезное на работе. Но какое отношение к ее работе имеет оружие?
Андрей складывал продукты в холодильник, однако мысли гуляли далеко- далеко. В последнее время с ней стало твориться что-то странное, она будто бы чего-то опасалась. Тогда почему не рассказала обо всем ему?
Из кухни он направился в зал, а затем – в спальню. Он думал переодеться…
Едва он вошел, как из горла вырвался сдавленный крик. Его возлюбленная неподвижно лежала на кровати. Во лбу было маленькое отверстие, а на лице осталась струйка засохшей крови.
Некоторое время ему потребовалось, чтобы осознать: она мертва! Убита неведомым злодеем, лишившим Андрея самого дорогого – любимой женщины.
Он зарыдал, упал на труп. Сильный человек в секунду стал маленьким и беззащитным. Все, что окружало его, превратилось в ничто, любые потери померкли в сравнении с этой потерей.
Потом он что-то услышал… Крики, шум, кто-то отчаянно барабанил в дверь. С превеликим трудом он вникал в грозные слова:
- Откройте, полиция!
Андрей сообразил: впереди его ждет еще один ад.
Глава двадцать четвертая
Катя впервые встречалась с Иваном в его рабочем кабинете. И встреча эта была не радостной.
Ее пошатывало, Иван вскочил, помог ей сесть, предложил воды.
- Следователи меня расспрашивали, какие у них были отношения и прочую дребедень, - сказала Катя. - Андрей – и вдруг убийца?! Нелепость! Чудовищная ложь! Да ты и сам это знаешь.
- Слишком много улик против него, - вздохнул Иван.
- Улики можно подделать.
- Можно.
- Я была у брата, разрешили свидание. Он молчит, однако мне кажется…
- Что тебе кажется?
- Ему не сладко. На него давят и следователи, и уголовники в камере. Из Андрея желают сделать козла отпущения. Так нельзя! Существует свобода личности…
«Какая свобода личности! – подумал Иван. – У нас личность растоптана и бесправна. Так было при коммунистах, так и теперь, при демократах. Завтра придут новые, неважно – монархисты, или наоборот – анархисты, а ситуация не изменится ни на йоту. Будут продолжать болтать о важности государственных интересов и гноить безвинных в камерах».
Вслух он сказал иное:
- К сожалению, дело веду не я. Но выясню, какова ситуация. Если у него проблемы с сокамерниками, его переведут в другое место.
- И это все, что можешь сказать?
- А чего бы ты хотела услышать?
- Почему ты не взял дело Андрея?
- Так решило начальство. Вместе с убийством Виктории у нас произошло еще одно: крупного предпринимателя - Ашота Погосяна. Он был связан с городской администрацией, выделял городу значительные суммы. Его задушили в собственном загородном доме. Наш глава бесится; все соответствующие структуры подняты по команде.
Катя никак не среагировала на это сообщение. Она даже посчитала, что Иван специально уводит разговор в сторону.
Она резко поднялась, протянула ему пропуск. Он подписал и осторожно спросил:
- Хочешь, приеду к тебе?
- Не стоит.
Следователь был рад отказу. Конечно, он мечтал остаться с ней наедине. Но не сейчас. Надо выждать время, не дать пищу для кривотолков: мол, Иван Тимофеевич встречается с сестрой подозреваемого в убийстве. Ему нужны несколько дней, за которые он надеялся совершить значительный прорыв в разоблачении крупной мафиозной структуры города.
- Один совет: постарайся избегать новых неожиданных знакомств.
- И старых - тоже? - язвительно заметила Катерина.
Он сожалением смотрел ей вслед. Она думает, что и возлюбленный предал ее, устранился. Знала бы она истинное положение дел!
Для Ивана не было загадкой, кто настоящий виновник происшествия. Виктория не была ангелом, он бы давно предупредил Андрея, но не сделал это из тактических соображений. Следователь рассчитывал через нее выяснить кое-что о некоторых деталях жизни крупного городского чиновника, которого за глаза называют Шефом.
Через полчаса он едет к нему. Как пройдет их первая «дружеская беседа»?
Несколько человек разработали отличную схему полного захвата экономической и политической власти над городом. Жизнь здесь вроде бы идет обычно, люди работают, создают семьи, радуются большим и маленьким радостям, вместе или порознь переживают горе. И даже не знают, что они уже не обычные граждане, а рабы желаний нескольких человек. Что есть те, кто определяют: как жить, куда идти, а куда не ходить. И новые господа – люди не милостивые, в значительной массе – чужаки. Раз так, то не думай о лучшей жизни, тебя станут водить по кругу, кормя обещаниями, мороча голову надеждой. А на самом деле обрекут на прозябание.
Господи, что они сделали с городом, что сделали со страной! Если не сейчас, то когда начинать чистить Авдиевы конюшни?
Единственное, что не укладывалось в схему Ивана – смерть Ашота Гарриковича Погосяна. Хозяева что-то не поделили? Или это ему возмездие за старые грехи?
Еще один важный момент, который он обязан выяснить для себя при разговоре с Шефом.
Когда Катя покинула здание прокуратуры, она некоторое время бесцельно бродила по городу, не представляя, что делать дальше? Им предоставили адвоката, но нужен хороший. А он потребует больших денег. Со средствами вообще теперь будет туго. Работы нет, Андрей больше не сможет ее обеспечивать. Занять? Где и у кого? У Ивана? Только не у него. То, как он себя повел, простить нельзя.
Погруженная в мысли, она не сразу поняла, что кто-то зовет ее. Геннадий Дмитриевич! Сейчас она была рада ему: во всем городе остался единственный знакомый.
- Вы не представляете, Катенька, до чего довела меня рассеянность. Проверял дипломную работу студента, оставил ее то ли на кафедре, то ли еще где? А там все мои замечания. Если не найдется, придется работать по новой… Да вы плачете?! Что случилось?
Катя не могла говорить. Она приткнулась к его груди, и стояла так некоторое время, пока не выплакала всю партию слез. Профессор не торопил, потом предложил:
- Тут недалеко парк, скамейки… Пойдемте туда, вы мне все расскажете.
Катя волновалась, говорила сбивчиво. Геннадий Дмитриевич слушал, не перебивал.
- Вот что произошло, - закончила девушка рассказ. – Андрей не виновен. Уж кто-кто, а я знаю своего брата. И незачем ему было убивать Викторию. Она ему нравилась.
- Мне сложно что-то говорить, - сказал профессор. – Я не в теме. Но хочу предложить вам помощь. У меня есть кое-какие сбережения. Если бы вы согласить принять их. Хороший адвокат действительно стоит дорого.
- Просто так я их взять не могу. Я напишу расписку и буду должна.
- Катенька…
- Нет! Только на таких условиях.
- Пусть будет так.
- И еще, Геннадий Дмитриевич, я вижу: вы хороший человек. Я знаю, что нравлюсь вам, но мы все равно можем остаться только друзьями. В противном случае я не возьму деньги.
Профессор грустно посмотрел на нее:
- Так-таки никаких шансов?
- Простите за правду.
- Хорошо, останемся друзьями. И, как друг, скажу: вы зря обвиняете Ивана чуть ли не в предательстве. Он – следователь и не имеет права посвящать вас в детали дела. Похоже, он парень достойный.
- Вы его не знаете.
- Раз такая девушка любит его!
- Я не говорила этого.
- Прямо - нет. Однако говорят ваши глаза, голос, отчаяние, с которым вы его ругаете. Я гораздо старше и опытней вас. Дайте ему шанс. Не рубите с плеча.
Катерина задумалась, потом сказала:
- А что делать мне?
- Сражаться за брата. И помните, я ваш настоящий друг.
Как бы Кате хотелось, чтобы слова профессора оказались правдой.
Иван зашел в здание городской администрации. Ему была назначена аудиенция у того, с кем он собирается схлестнуться не на жизнь, а на смерть. Суетливая секретарша попросила несколько минут подождать, предложила кофе. Иван отказался, с любопытством осмотрел кабинет. Ничего особенного, скромная обстановка. Каждая деталь словно подчеркивала: здесь не шикуют, а пашут на благо горожан.
Наконец-то следователя соизволили пригласить. Он вошел в кабинет – небольшой и также скромно обставленный. Создавалось ощущение, что хозяин приверженец спартанского образа жизни.
- Проходите, садитесь. Чай или кофе?
- Спасибо. Секретарь мне уже предлагала.
- У нас пятнадцать минут. Чем могу быть полезен?
Иван видел его много раз. И сейчас он снова посмотрел на его лицо, обычное – не красавца, не урода. Только взгляд, тяжелый, неприятный, оставался неизменным даже когда Шеф улыбался или старался изъясняться льстиво. Иван почувствовал, как этим своим взглядом противник старается его подавить.
- Вы знали Викторию Олеговну Разумовскую? - спросил следователь.
- Разумовская?.. Что-то знакомое.
- Она к вам приходила несколько раз. И вы, похоже, ее посещали. Да еще устроили на работу.
- Может быть, может быть. Я помогаю многим людям. Добрая душа.
- Вы в курсе того, что ее убили?
- Убили? Кошмар! Кто?
- Подозревают одного человека. Любопытная вещь: ему принадлежит дом в одном престижном поселке. А этот поселок очень интересует вас.
- Меня? Почему?
- Наверное, место очень хорошее…
- Не понимаю.
- Некоторые дома поселка уже скуплены вашими родственниками и бывшей женой.
- Я не могу запретить своим родственникам заниматься бизнесом. Сам я не бизнесмен, а чиновник, мне нельзя по закону. Насчет жены вы правильно изволили заметить: бывшая. Мы с ней расстались не такими уж хорошими друзьями.
- Совпадений много.
- И что? Человек, которого подозревают, сознался?
- Нет.
- А улики?
- Улики против него веские.
- Тогда сознается, - улыбнулся хозяин кабинета, а взгляд ужалил Ивана сильней.
- Улики не всегда доказывают виновность человека.
- Вам видней. Но причем здесь Разумовская и ее убийца? Причем здесь мои родственники, которые что-то покупают? Кстати, я вас тоже ждал, но по другому вопросу. Мой хороший товарищ Ашот Гаррикович Погосян найден мертвым. Не стоит объяснять какая это потеря для города? Нужна четкая и быстрая работа полиции и прокуратуры. Убийца должен понести самое серьезное наказание.
«А не ты ли его убил?» - подумал Иван.
- Самое серьезное наказание! – нараспев повторил хозяин кабинета. – Мы просим, чтобы вы держали нас в курсе расследования.
- Кого вас?
- Меня и нашего главу Вячеслава Валентиновича.
- Видите ли, есть вещи не для чужих ушей. Иначе мы никогда не доберемся до убийцы.
- Ладно, - смилостивился собеседник. – Но хотя бы в общих чертах…
- Непременно. Тогда разрешите задать вам несколько вопросов насчет личности убитого. Что это был за человек?
- Настоящий предприниматель. Деньги у него водились, мы всегда могли обратиться к нему за помощью. Сами знаете: в бюджете дыра. Надо ремонтировать несколько детских садов, строить новую дорогу, соединяющую новые районы со старыми, и много-много другого. Ашот Гаррикович был у нас надеждой и опорой.
- Кто его мог так сильно не любить?
- Недруги есть у всех, особенно у людей успешных. Только о каких-то кровных врагах я не слышал.
- Может, проблема возникла на национальной почве? Он ведь добился разрешения на приезд в город группы армянских переселенцев.
- И что? Пусть приезжают и армяне, и туркмены, и арабы, и негры. Многонациональный город более толерантен, более восприимчив к переменам. Можно быстрее решать разные, самые сложные задачи.
- Мы говорим о другом: возможно, что кто-то был недоволен нашествием пришлых?
- Не исключено. Только эти люди и организации не имеют ни политического, ни иного влияния в нашем городе.
- А прошлое господина Погосяна?.. Вам об этом что-нибудь известно?
- Нет.
- Я попрошу быть предельно откровенным. В конце концов от этого зависит быстрота расследования дела.
- У каждого есть свои скелеты в шкафу. Но опять же, я не слышал, чтобы господин Погосян кого-нибудь опасался.
Внезапно Ивану показалось, будто в жестких глазах собеседника промелькнули сначала растерянность, затем… страх. «Он боится?»
Ясно, что боялся он не ответственности, такие типы убеждены, что им с рук сойдет все. «Неужели считает, что опасность грозит и ему самому?»
Неожиданное открытие заинтересовало Ивана. Кто-то у них в городе решился бросить перчатку могущественному мафиозному клану? Или его начали давить мафиозные структуры из центра?
- Вы просите, чтобы следствие было в постоянном контакте с администрацией города, тогда и вы помогите необходимой информацией.
Этой фразой следователь поставил собеседника в тупик. Тому приходилось выбирать: либо раскрывать криминальные подробности жизни Погосяна, через которые ниточка потянется и к нему самому, либо умалчивать о них? Но тогда на выяснение мотивов убийства потребуется время. А преступники могут нанести новый удар.
- Конечно, - через силу улыбнулся хозяин кабинета. – Любая информация, которую мы получим, тут же будет направлена вам. А пока не сообщите ли какие-либо конкретные подробности убийства господина Погосяна?
- Вы их уже наверняка знаете. Он гулял по своему поместью, охрана находилась рядом. Затем он вернулся в дом, поднялся на второй этаж. Его люди остались дежурить снаружи.
- Почему?
- Банальная причина: Погосян заявил, что ему надо поработать в одиночестве. Через некоторое время к нему приезжает дама. Охранники ее встречают, провожают наверх и… обнаруживают шефа мертвым.
На слове «шеф» Иван специально сделал ударение. Интересно, как прореагирует его собеседник? Ведь его именно так называют в криминальном мире. Однако тот выдержал укол, смолчал.
- Погосяна задушили, – продолжал следователь. - Действовали профессионалы. Может, он пытался сопротивляться, да только все это было без толку.
- А охранники?
- Никто ничего не видел.
- Они не могут быть замешаны?
- Уверяют, что нет. Мы их проверяем.
- В поместье есть камеры видеонаблюдения.
- Кто-то умело их отключил.
- И охранники опять ничего не заметили? Очень странно.
- Согласен.
Все, о чем рассказал Иван, Шеф уже знал. Но у него имелась особенность: одно и то же событие ему излагали разные люди. Он их внимательно выслушивал, потом выносил окончательный вердикт. Только вот Иван поведал ему далеко не все! Следователь подозревает его, о чем открыто намекнул в самом начале беседы. Это - враг, человек другого врага – Головина.
«Если ты, мальчишка, решил объявить мне войну, - усмехнулся про себя Шеф. – Тебя сотрут в порошок».
Впрочем, он понимал, что Иван пришел именно для этого.
Шеф бросил нетерпеливый взгляд на часы, следователь тут же уловил его и заторопился:
- Мне пора!
- Если возникнут проблемы – без стеснения заходите. Администрация окажет любое содействие.
- Спасибо. - И он так посмотрел на хозяина кабинета, что у того возникла мысль: «Уж не меня ли он считает заказчиком убийства Ашота? Большей глупости не придумаешь!»
Как ни странно, Иван будто прочитал его мысли. Он вышел из администрации озадаченный: от первой темы – убийства Виктории Шеф ускользнул. Хотя для следователя было ясно: виновник ее смерти он. А вот с Погосяном?.. Зачем Шефу расправляться с верным союзником? Что-то не поделили? Но когда люди договариваются о главном – грабеже такого богатого региона, на мелочи внимания не обращают.
Может, Ашот про него что-то знал? Так и Шеф наверняка был в курсе делишек Погосяна. Тем более есть данные о его прошлом: в Армении занимался сбытом наркотиков, сбежал. В России участвовал в нескольких крупных аферах, был оправдан за недостаточностью улик. Удалось выяснить, что Погосян слыл человеком острожным, никогда против Шефа не шел. Спорить с ним мог, новые идеи обворовывания региона отстаивать мог, но всегда относился к Шефу как к благодетелю. А тот, в свою очередь, очень умело использовал криминальный талант Погосяна.
Если раньше у Ивана и были подозрения насчет того, что Ашота заказал именно Шеф, то следователь в этом сильно засомневался. В то же время ему казалось, что убийства Виктории и Погосяна каким-то образом связаны. Каким?.. И почему он так решил? Иван, пожалуй бы, не ответил. Но интуиция подсказывала, а он ей доверял.
И Шеф, оставшись один, размышлял над разговором со следователем. Тот фактически обвинил его в смерти Виктории. Он знает про тайну поселка, ясно намекнув на хорошее место…
Теперь о верном Ашоте. Кто же все-таки его убил и за что? Тяжелый удар для их организации.
Однако Шеф держать удары умел. Сейчас задача приструнить этого мальчишку-следователя. Запугать, даже если получен карт-бланш на расследование сверху. Или купить?.. Вряд ли наследник Головина пойдет на сделку. Народ еще тот!
«Ваня, Ваня, тебя раз предупреждали. Не поймешь, поступим, как с твоим бывшим патроном!»
Другая задача: усилить поиск тех, кто прикончил Ашота. Полиции здесь доверять нельзя!
Он набрал номер Волчары и сразу – к делу:
- Как наши дела, уважаемый Григорий Васильевич?
- Как сажа бела. Ищем, выясняем. Хитрые подлюги оказались.
- Зубы не заговаривай! – когда Шеф впадал я ярость, он переходил на «ты». – Тебе поручено, так делай - ищи! Но чтобы завтра, в крайнем случае, послезавтра, передо мной стояли убийцы Погосяна. Только настоящие, а не те, у которых твои головорезы выбили признание. Никакие отговорки, ссылки на нехватку времени не принимаются. Они должны стоять передо мной! И если полиция доберется до них раньше нас…
- Я все понял.
В кабинет постучали, и вошел коллега из администрации. Он приглашал пообедать. Шефу пришлось применить всю силу воли, чтобы улыбнуться и вежливо ответить:
- Спасибо, Виктор Борисович, но столько дел.
- Дела никогда не переделаешь.
Шеф с трудом сдерживался, чтобы не врезать этому прилипале. Однако правила приличия требовали иного. Приложив руку к сердцу, он сказал:
- Работа срочная. В следующий раз обязательно.
- Как знаете. А то у меня парочка новых анекдотов.
«Уберешься ты или нет?!»
Оставшись один, он успокоился, продолжал обдумывать план действий. Полиция начинает копать дело с элитным поселком? Заморозить операцию? Нельзя. Время уйдет, спохватятся другие. А как прознают жители, что у них под ногами запасы нефти, такую цену взвинтят! Узнают точно, геологи наверняка скоро начнут разведку недр. Но открытое предупреждение следователя?.. Плевать! Прямых доказательств, что это крупный работник администрации скупает здесь землю, нет. Даже если бы и скупал, причем тут убийство Виктории? Подозрения, голословные утверждения, даже косвенные улики – никому не нужны. Улики должны быть прямыми. Как с тем парнем, Андреем.
Надо наконец заполучить этот дом. Андрея прикончат во время драки с сокамерниками. Его сестра... Вроде бы она поссорилась со своим хахалем, и у человека Шефа есть шанс завоевать ее сердце. Пусть поторопится, иначе…
Может, пора подключить запасной вариант? Пожалуй! Вдруг он сработает быстрее? Но – дом и еще раз дом!
Опять звонок. В такую минуту он никогда бы не снял трубку. Но это Волчара! Есть хорошие новости?
- Хреновое дело, - с места в карьер начал криминальный авторитет. – Жидок наш… извиняйте, Илья Аронович помер.
- Помер? – шеф вскочил и тут же почувствовал, как у него подкосились ноги. – Когда?
- Недавно. Мне сообщили, а я вам.
- Что случилось?!
- К нему заявились двое в масках. Охрана… а что охрана? Дерьмо у него, а не охрана. Я предлагал своих братков…
- Дальше!
- Охрану отделали, но мочить не стали. Она и сообщила, что отморозки были в масках. Это же показали и камеры видеонаблюдения. Илья Аронович их увидел, и сердце остановилась. На месте окочурился, бедолага…
Дышать становилось все тяжелее. Шеф будто бы увидел тех самых отморозков в масках: каждый грозил ему оружием. Кто-то, пострашней закона, упорно подбирался к нему.
- Найти их, Волчара, найти! – прохрипел Шеф.
- Ясно.
Он еще поборется с неведомыми врагами. Пока он в силе и фактический хозяин города.
Шеф вытер лицо платком, который тут же стал мокрым от пота…
(окончание следует)
