- 3. МЕЖДУНАРОДНЫЙ ТУРИЗМ.
- РОДНАЯ ОКОЛИЦА И «РУССКИЙ КОСМИЗМ»
- …………………………………………………………………………………….
- ВМЕСТО ЭПИГРАФА. ИЗ КОММЕНТАРИЕВ
- К ЦИКЛУ ОЧЕРКОВ ПО МЕЖДУНАРОДНОМУ ТУРИЗМУ
- Евгений
Волобуев
Сегодня в 00:14 Оценить комментарий:
Недавно, когда я был в отпуске в своей деревне, ко мне прибежал мой приятель и стал просить совета. К приятелю приезжает в гости итальянец, а он не знает, куда его повести и что показывать. Я ему сунул кулак под нос. Не хватало, чтобы к нам хлынули туристы и затоптали мои любимые леса, речки, озера.
Сегодня в 01:26
...Архи-странная позиция...
Сегодня в 01:48 Оценить комментарий:
Это, Василий Васильевич, потому что Вы танкист и для Вас совсем не странен, а, уверен, даже любим, вид изгвожденного танкодрома.
Это же надо: не дать затоптать мои леса и речки - это архи-странно?!
Сегодня в 06:39
...Не дать затоптать... "Местечковость" опасна не только наивной сентиментальностью... Можно нанести непоправимый урон страноведению, регионоведению, краеведению, народознанию...
Сегодня в 06:42
...ЭНЦИКЛОПЕДИЗМУ... Лопухи и лютики у околицы...
Сегодня в 10:24 Оценить комментарий:
Ага. Вам нужен энциклопедизм, а я в прошлом году полдня бегал, пока насобирал немного лютиков для настойки.
Василий Шахов
Евгений, Евгений, Евгений! Не узнаю Вас… С одной стороны, планетарно взыскующие энтузиазмы о «золотой паритетности», с другой же - н е ч т о, отвергающее туризм… Как Вы представляете: разумно ли «закрыть» родные околицы, все эти Ясные Поляны, Спасские-Лутовиновы, Урусовы, Михайловские, Гудаловки, Задонски, Данковы, Поочье, Приворонежье, Тихий Дон-Иванович, Лебедяни?..
Сегодня в 11:06 Оценить комментарий:
О любви к Родине.
Пошли мы с братом за клюквой.
И вышли на безбрежное, уходящее за горизонт, болото, сплошь усеянное крупной спелой клюквой.
Я, в восторженно порыве, воскликнул, обращаясь к брату.
- Посмотри! Какая красота!
Брат посмотрел, пожал плечами и ответил.
- Болото, как болото.
……………………………………………………………………………………………….
Видения на холме
Взбегу на холм
и упаду
в траву.
И древностью повеет вдруг из дола!
Засвищут стрелы будто наяву,
Блеснёт в глаза кривым ножом монгола!
Пустынный свет на звёздных берегах
И вереницы птиц твоих, Россия,
Затмит на миг в крови и жемчугах
Тупой башмак скуластого Батыя…
Россия, Русь —
Куда я ни взгляну!
За все́ твои страдания и битвы
Люблю твою, Россия, старину,
Твои леса, погосты и молитвы,
Люблю твои избушки и цветы,
И небеса, горящие от зноя,
И шёпот ив у омутной воды,
Люблю навек, до вечного покоя…
Россия, Русь! Храни себя, храни!
Смотри, опять в леса твои и долы
Со всех сторон нагрянули они,
Иных времён татары и монголы,
Они несут на флагах чёрный крест,
Они крестами небо закрестили,
И не леса мне видятся окре́ст,
А лес крестов в окрестностях России.
Кресты, кресты…
Я больше не могу!
Я резко отниму от глаз ладони
И вдруг увижу: смирно на лугу
Траву жуют стреноженные кони.
Заржут они — и где-то у осин
Подхватит эхо медленное ржанье,
И надо мной — безсмертных звёзд Руси,
Спокойных звёзд безбрежное мерцанье…
НИКОЛАЙ Р У Б Ц О В.
………………………………………………………………………………………….
«А вокруг, будто тысячи судеб, зажигает
огни Тёплый Стан…»
Я знал тебя, Москва, ещё невзрачно-скромной,
Когда кругом пруда реки Неглинной, где
Теперь разводят сквер, лежал пустырь огромный
И утки вольные жизнь тешили в воде;
Когда поблизости гремели балаганы
Бессвязной музыкой, и ряд больших картин
Пред ними – рисовал таинственные страны,
Покой гренландских льдов, Алжира знойный сплин;
Когда на улице звон двухэтажных конок
Был мелодичней, чем колес жестокий треск,
И лампы в фонарях дивились, как спросонок,
На газовый рожок, как на небесный блеск;
Когда еще был жив тот «город», где героев
Островский выбирал: мир скученных домов,
Промозглых, сумрачных, сырых, - какой-то Ноев
Ковчег, вмещающий все образы скотов.
Но изменилось все! Ты стала, в буйстве злобы
Все сокрушать, спеша очиститься от скверн,
На месте флигельков восстали небоскрёбы,
И всюду запестрел бесстыдный стиль – модерн.
1909.
ВАЛЕРИЙ Б Р Ю С О В.
Регионоведы, краеведы, ономасты, топонимисты подбрасывают в полемический костёр всё новые и новые поленья аргументов и фактов. Тёплый Стан… Починок ТЁПЛЫЙ СТАН… Сельцо ТЁПЛЫЙ СТАН… Деревушка ТЁПЛЫЙ СТАН… Село ТЁПЛЫЙ СТАН… Селение ТЁПЛЫЙ СТАН… Тёплостановская волость и уезд…Поселение ТЁПЛОСТАНОВСКОЕ… Возвышенность ТЁПЛОСТАНОВСКАЯ… Станция ТЁПЛЫЙ СТАН…
У лириков и эпиков к «стану», «становищу» - своё авторски-индивидуальное отношение. Есть поэма «Тёплый Стан», есть повесть, художественно-документальный очерковый цикл того же названия, есть новеллы, стихотворения в прозе, живописно-пластические «тёплостановские» жанры…
Тот же Юрий Визбор в песенно-исповедальном порыве запечатлел не только посадочно-пересадочный объект, но и нежные объятья девичьего «тёплого стана» лирическо-романтической спутницы жизни. Кстати заметим, что ещё два века назад участник Отечественной войны 1812 года (А. Г л е б о в) живописал портрет кавалерист-девицы в Красной Пахре: «Хребту коня свой
с т а н вверяя, свой пол меж ратников скрывая, ты держишь с ними трудный путь, кипит отвагой девы грудь». Наш современник Семён Кирсанов в поэме «Калужское шоссе» воссоздаёт исторический факт, связанный с путешествием государыни императрицы Екатерины Великой
(«Но вот и Тёплый Стан, где камелек теплится, поднять дородный с т а н спешат помочь царице»).
Многозначность слова «с т а н» раскрывалось многими авторами. Замечательный знаток истории, великий лирик-психолог Иван Алексеевич Бунин создал стихотворение «В орде» (1916):
«Великий был с т а н за тобой: скрипели колёса, верблюды ревели, костры, разгораясь, в дыму пламенели, и пыль поднималась багровою тьмой… Несметною ратью чернели воза, в синеющей ночи прохладой и горечью дуло». Пролетарский поэт Александр Богданов-Волжский – автор стихотворения «Д в а с т а н а»(1911), противопоставлявшего целые классовые сословия («Вам – трепет оголённых плечь, нам – молот, плуг, зубило, меч»).
* * *
В минуты музыки печальной
Я представляю жёлтый плёс…
И шум порывистых берёз,
И первый снег под небом серым
Среди погаснувших полей,
И путь без солнца, путь без веры
Гонимых снегом журавлей…
Давно душа блуждать устала
В былой любви, в былом хмелю,
Давно понять пора настала,
Что слишком призраки люблю.
Но всё равно в жилищах зыбких –
Попробуй их останови! –
Перекликаясь, плачут скрипки
О жёлтом плёсе, о любви.
И всё равно под небом низким
Я вижу явственно, до слёз,
И жёлтый плёс, и голос близкий,
И шум порывистых берёз.
Как будто вечен час прощальный,
Как будто время ни при чём…
В минуты музыки печальной
Не говорите ни о чём…
НИКОЛАЙ Р У Б Ц О В.
«В минуты музыки».
ПЕСЕННЫЕ ВЕСТИ ТЁПЛОСТАНОВСКОЙ ВОЗВЫШЕННОСТИ
«Не слышны в саду даже шорохи, Всё здесь замерло до утра. Если б знали вы, как мне дороги подмосковные вечера…».- Вокруг истории этой песни, о родниково-истоковых, бытийно-бытовых коллизиях создания этой всенародно любимой песни вскипают застольные и исследовательские полемические баталии. Где, как, когда
родились эти проникновенные строки, эта несказанная метафорическая цветомузыка?.. – «Речка движется и не движется – вся из лунного серебра»… В Троицком ли, Ватутинках, Красной Пахре, Воронове, Валуеве, Щапове ли
запульсировали светоносные, душу и сердце согревающие образы и напевы? О какой из речек, баюкающих лунно- солнечное, родниковое серебро и золото с Тёплостановской возвышенности, идёт песенное повествование? О Десне, Пахре, Наре, Моче? Или других проитоках Москвы-реки и Оки синеокой?..
И вот тот же Юрий Визбор принял песенную эстафету Тёплостановской возвышенности… «Мы подъехали к Тёплому Стану. – Эй, водитель такси, отвернись. – Дорогой, я вас ждать не устану. –Дорогая, ты вся моя жизнь. Ах, не судьи себе мы, не судьи, случай ходит уц нас по пятам. А вокруг, будто тысячи судеб, зажигает огни Тёплый Стан». Житейско-бытийная сюжетная линия, высвеченная «магическим кристаллом» лирического озарения, в песенной трактовке Юрия Визбора несёт в себе глубокое общечеловеческое обобщение («…будто тысячи судеб, зажигает огни Тёплый Стан»).
Автобиографический лироэпос… Волшебно чарующий «сплав» интимно-лирического и психологического, философского и сугубо биографического… - «Я из Внукова ангелом взмою в отдаленные очень края. А ещё от предчувствия взвою, поседею еще от вранья. Память ваших измен тень наложит на моё волевое лицо. Это ж только цыгане за ножик, мы ж за рюмку, и дело с концом. Ах, друзья меня крепко осудят, но даю телеграмму: «Встречай», и с посудой шатаюсь по судну, захожу к корешам невзначай». Песенная новелла Юрия Визбора одаривает читателя и слушателя теплотой, добротолюбием, юмором высокой психологической пробы. – «Вы из тёплого прибыли края, я по северным плавал местам, и в окне Тёплый Стан наблюдая, обнимаю я ваш тёплый стан»...
ТРОИЦКОЕ -- Т Ю Т Ч Е В О… ДЕТСТВО И ОТРОЧЕСТВО
ГЕНИЯ МИРОВОЙ ПОЭЗИИ НА ТЁПЛОСТАНОВСКОЙ ЗЕМЛЕ
Без преувеличения можно и должно говорить о Тёплом Стане и Троицком как о к о л ы б е л и
великого русского лирика Фёдора Ивановича Т Ю Т Ч Е В А. Будем надеяться, что историческая несправедливость (отсутствие тютчевского мемориала в теплостановском Троицком) будет исправлена.
Любители, поклонники, ценители прекрасного смогут совершить паломничество к этим благословенным тютчевским местам, «тютчевским тропам», тютчевским озарениям и вдохновениям.
В очерках и эссе мы расскажем о новых архивных и библиографических разысканиях, позволивших пролить свет, раскрыть, уточнить, по-новому перечитать, перечувствовать, воссоздать то, что имеет прямое отношение к истокам, родникам величайшей духовно-нравственной святыни, к истории отечественной и мировой культуры,
«изящной словесности».
…Детство, отрочество, юность, рождение и становление творческой индивидуальности гения, классика, «открывателя путей», первопроходца, провидца…
У Ивана Бунина в его «Жизни Арсеньева» есть глубокое философско-психологическое признание автобиографического героя-повествователя, оказавшегося в имении лермонтовского отца - Кропотове: «Я сидел и, как всегда, когда попадал в Кропотовку, смотрел и думал: да ужели это правда, что вот в этом самом доме бывал в детстве Лермонтов, что почти всю жизнь прожил тут его родной отец?.. Да, вот Кропотовка, этот забытый дом, на который я никогда не могу смотреть без каких-то бесконечно-грустных и неизъяснимых чувств…». Арсеньев-Бунин в ретроспективе-воспоминании сближает судьбу Лермонтова со своей судьбой: «Вот бедная колыбель его, наша общая с ним, вот его начальные дни, младенческая душа, «желанием чудным полна»…
«Начальные дни, младенческая душа, «желанием чудным полна»… -
В Троицком, Верхнем и Нижнем Станах, Тёплом Стане протекли детские и отроческие годы Фёдора Тютчева…
Здесь, в «желаниях чудных» возникали первые метафоры, первые лирические картины, первые музыкально-пластические импровизации… Родники, истоки, «омуты», глубины высокой Поэзии… Мы будем Иванами, не помнящими родства, будем заурядными пошехонцами и глуповцами, если не возродим, если не сохраним, если не используем нравственно-духовный потенциал, таящийся в ТЮТЧЕВСКОМ ФЕНОМЕНЕ…
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои –
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими – и молчи.
Как сердцу высказать себя?
Другому капк понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи:
Питайся ими – и молчи.
Лишь жить вы себе самом умей –
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум –
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью – и молчи!..
«SILENTIUM»( «МОЛЧАНИЕ»).1830.
«Потревоженные тени»… Незаслуженно забытые имена…
От Тютчевского Троицкого ведут «тропы» к Карамзину, Жуковскому, Пушкину, Батюшкову, Дельвигу, Ростопчиным, Дашковым, Толстым… Вот, к примеру, Семён Раич, оставивший впечатляющие мемуарные характеристики Тёплого Стана, Троицкого и его обитателей. О своём пребывании здесь, о творческих контактах
с Тютчевым и «плеядой» поведал в обширных и весомых записках Михаил Погодин…
…Или: ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ ИЗМАЙЛОВ (1773 – 1830), уроженец Москвы, довольно популярный в своё время литератор. Получило известность его «Путешествие в полуденную Россию, в письмах, изданных Владимиром Измайловым» (1800 – 1802; 2-ое изд. 1805). Отрывки из этой книги включались в учебно-просветительские хрестоматии. Владимир Измайлов – внук обер-гофмаршала при дворе царицы Евдокии Фёдоровны. Его имения – на Теплостановской возвышенности; они соседствуют с поместьями Салтыковых, Ростопчиных, Воронцовых, Дашковых, Вяземских, Святополк-Четвертинских. Здесь «тропы», ведущие к Карамзину, Жуковскому, Пушкиным, Мусиным-Пушкиным, Дельвигам, Шереметьевым. В 1805-ом Владимир Васильевич открыл в своём подмосковном имении образцовый пансион, успешная деятельность которого была удостоена ордена Святого Владимира четвёртой степени.
Измайловское «культурное гнездо» общается с «культурными гнёздами» Валуева, Троицкого, Воронова, Остафьева. Николай Михайлович Карамзин (в Остафьеве и Валуеве он работает над «Историей государства Российского») с сочувствием и одобрением встречает художественные опыты земляка. В «Приятном и полезном препровождении времени» опубликована первая его повесть «Ростовское озеро» (1795). В карамзинских «Аонидах», «Вестнике Европы» читателей ждали главы-«письма» интригующего «Путешествия в полуденную Россию» (сюжетная интрига рисовала отъезд автобиографического героя из подмосковного имения в «полуденные» края: Малороссию, Новороссию, Крым, Кавказ, Поволжье). Измайловское «культурное гнездо»… Какие темы, проблемы, коллизии, «вечные вопросы» волновали хозяина имения и его гостей – московских и петербургских знаменитостей? Владимир Васильевич – талантливый переводчик; были высоко оценены понимающими людьми переведенные им «Картины Европы» Л.Ф. Сегюра, «Письма о ботанике» Ж.Ж. Руссо. Любители и ценители лирики и лироэпики одобрили его переложения и стилизации из стихов Шатобриана, Жанлис, Флориана, Мильвуа. Заслуживает упоминания его деятельность как издателя «Патриота, журнала воспитания» (1804). В 1814 – 1815 он редактирует «Вестник Европы» и «Русский Музеум» (здесь, кстати сказать, появились первые стихотворения А.С. Пушкина и А.А. Дельвига). В 1827-ом появился измайловский «Литературный Музеум».
«КАБЫ Я БЫЛА ЦАРИЦА…»
(государыня царица Прасковья Фёдоровна Романова (Салтыкова)
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, -
Говорит одна девица, -
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, -
Говорит её сестрица,
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, -
Третья молвила сестрица, -
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря»…
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь…
Речь последней повсему
Полюбилася ему…
А. С. П У Ш К И Н. «Сказка о царе Салтане,
о сыне его славном и могучем богатыре
князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной
царевне Лебеди.
…9 января 1684 года в соборной церкви происходило торжество: сам патриарх Иоаким с ключарем и тремя диаконами совершали обряд венчания.
Как и было заведено, перед событием сим состоялся смотр царских невест. Со всего обширного государства, из дружественных стран прибывали в столицу будущие избранницы. Высочайшие смотрины протекали в обстановке особой торжественности.
Кто станет спутницей жизни государя Российского?.. Избранницей оказалась двадцатилетняя девица Прасковья Салтыкова. Как относилась она к своей участи? Вскипало ли радостью, счастьем несказанным девичье сердце?.. Историческое эхо с тревожной лукавинкой приоткрывает
горестную тайну юной Салтыковой. Суженым своим она мечтала-грезила видеть совсем другого… А про Иоанна (он был моложе её на два года) близкие ко двору царскому люди тайно нашептывали: мол, «скорбен головою», «скорбен душою», косноязычен, да к тому же слабоват здоровьем. На уговоры родительские «первая красавица России» бурно артачилась-сопротивлялась: «Скорее умру, чем выйду за него..».
Но что личная судьба одного человека в причудливой круговерти дел, событий, коллизий уровня общегосударственного, державного, судьбоносного?
Правительница царевна Софья озаботилась далекоидущим замыслом - незамедлительно женить братца своего Иоанна. «Правящей» линии Романовых-Милославских весьма и весьма желателен был наследник. Князь Голицин, один из самых изощренных царедворцев, нашёптывал «с в о и м»: «Царя Иоанна женить, и когда он сына получит, кой натурально имеет быть наследником отца своего, то нетрудно сделаться может, что Пётр принужден будет принять чин монашеский, а она, Софья, опять за малолетством сына Иоаннова, пребудет в том же достоинстве, которого она желает».
Дворцовые тайны просочились к летописцам. Греческий историк Ф е о д о з и суммирует слухи: «…хотя Царь Иоанн сперва к тому (женитьбе – В.Ш.) никакой склонности не оказывал, однако не был в состоянии противиться хотению сестры своей». Отечественные историки предлагали аналогичную мотивацию династических хитросплетений. Процитируем, например,
К о с т о м а р о в с к у ю трактовку минувших «страстей»: «Есть предположение, что в этаком выборе царя Ивана Алексеевича было участие царевны Софьи: это подтверждается, во-первых, тем, что Софья уже прежде относилась благосклонно к родителю Прасковьи, перед тем пожалованному званием боярина; во-вторых, тем, что по слабоумию своему, царь Иван Алексеевич едва ли был способен без чужого влияния решиться на важный шаг в жизни».
Современники тех таинственных событий оставили нам красноречивый портрет будущей государыни (урожденной Салтыковой): «…невеста Ивана была высока, стройна, полна; длинные волосы густыми косами ниспадали на круглые плечи; круглый подбородок, ямки на щеках, косички, красиво завитые на невысоком лбу – всё это представляло личность интересную, весёлую и очень миловидную» (М. Семевский).
Будущая царица росла отроковицей умной, получившей неплохое (по тому времени) образование; родители и домочадцы умилялись её успехам в рукоделии, её склонности к изящным искусствам. В царские хоромы перенесла она потом привычку к приучению птиц. Как и в салтыковском имении, на царском дворе курлыкали прирученные журавли; на утеху и потеху молодой царицы (как в сказочно-золотые времена детства) в прудах скользили между лилий и кувшинок лебежата, гусята, утята. Голубиные стаи взмывали в поднебесье; ласточки-касаточки
со стрижами кружили над золотым куполом церкви. Из развешенных по дубам, липам, берёзам скворечен и дуплянок услаждали рассветы их пернатые обитатели. Из таинственного полумрака особых вольеров гипнотизировали зрителя волшебно мерцающие глазищи сов, филинов, сычей:
тенистых гротах содержались пернатые хищники покрупнее: подорлики, орланы, орлы, соколы. Для государыни отлавливались в окрестных лесах, холмах-курганах, в ковыльной степи птицы певчие, голосистые: канарейки, соловьи, малиновки, перепела, иволги, синицы, дрозды.
Какие утехи царствующим особам ещё приготовляли верноподданные? Вот, к примеру, одно из описаний высочайших прогулок по дворцовым окрестностям: «…следовали музыканты, чтобы гармоническою мелодиею своих инструментов соединить с тихим шелестом ветра, который медленно стекает с вершины деревьев. Царица, царевич и незамужние царевны, желая оживить свою спокойную жизнь, которую ведут они в этом волшебном убежище, часто выходят на прогулку в рощу и любят гулять по тропинкам, где терновник распустил свои колючие ветви. Случилось, что августейшие особы гуляли, когда до их слуха долетели приятные звуки труб и флейт; они остановились, хотя возвращались уже во дворец. Музыканты, видя, что их слушают, стали играть ещё приятнее. Особы царской крови, с четверть часа слушая симфонию, похвалили искусство всех артистов».
* * *
Её отец Александр Салтыков «по случаю свадьбы» дочери (теперь царицы) был переименован в Фёдора. Обычай переименования именно в Фёдора связан с царской семейной традицией: икона Фёдоровской Божией Матери в семье Романовых почиталась святыней.
В документах осьмнадцатого века вдовствующая государыня именовалась: «Её величество государыня царица Прасковья Фёдоровна».
Три десятилетия жизни государыни царицы Прасковьи Фёдоровны Романовой, урожденной Салтыковой… Наисложнейшие, наипротиворечивейшие отношения с мужем Иоанном Алексеевичем, Софьей, Петром Великим, Натальей Кирилловной… Дворцовые порядки, обычаи, интриги… Начиная с первых дней вступления в брак… Платок и перстень от царя-жениха… Свадебный пир на весь мир… О, времена! О. нравы!.. Хроники исторические бесстрастно повествуют: «А наутро следующего дня, как велось это обыкновенно, царю и царице готовили мыльни разные, и ходил царь в мыльню, и по выходе из неё возлагали на него сорочку и порты, и платье иное, а прежнюю сорочку сохранять постельничьему. А как царица пошла в мыльню и с нею ближние жены и осмотря сорочку, показали сродственным женам немногим для того, что её девство в целости совершилось, и те сорочки, царскую и царевнину, и простыни, собрав вместе, сохраняли в тайном месте».
Помогало привыкнуть к новому быту и бытию присутствие в царском окружении родных и близких… Влиятельный отец… Дворецкий – родной брат Василий Фёдорович Салтыков…
Её отец Александр Салтыков «по случаю свадьбы» дочери (теперь царицы) был переименован в Фёдора. Обычай переименования в Фёдора связан с существовавшей традицией: икона Фёдоровской Божьей матери в царской семье почиталась святыней.
