К 150-летию со дня рождения Максима Горького
………………………………………………………….
ВАСИЛИЙ Ш А Х О В
2.ГОРЬКОВСКАЯ РУСЬ:
ЭСТЕТИКА И ЭТИКА ГРЯДУЩЕГО
Размышляя о наследии писателей-разночинцев, М. Горький «снова и внимательно перечитал» их произведения и в «Беседах о ремесле» признавался, что «эти разнообразно и размашисто талантливые люди, сурово и поспешно рассказывая тяжелую правду жизни, предъявляют… какое-то неясное… требование». Впоследствии М. Горький не раз скажет о том, что роль писателей-демократов и народников всё ещё недостаточно оценена в истории русской литературы. И здесь горьковская позиция во-многом «сближается» с позицией Г.В. Плеханова.
К сожалению, до сих пор бытует ещё мнение, что демократы были людьми хотя и даровитыми, но малообразованными, обладавшими отрывочными, несистематическими знаниями. Особенно отчётливо это мнение проявилось в ранних работах наших литературоведов. Таково, например, мнение Е. Лундберга о Левитове: «Рассказы и повести Левитова построены очень несовершенно. В них часто встречаются страницы лишние и неяркие… Ему некогда было выучиться хорошо писать и недоставало знаний». К.И. Чуковский в одной из своих ранних работ нашёл возможным сказать о М. А. Воронове: «Так как эту повесть писал неопытный юноша, не умевший управлять своим талантом, я счёл необходимым сократить её чуть не втрое, выбросить из неё целые десятки скучноватых страниц».
Да, демократы большей частью не смогли окончить высших учебных заведений. Да, они вели скитальческий образ жизни. Да, это давало повод иногда говорить о малой их эрудиции, о невозможности сравнивать с теми, кто вышел из дворянского сословия. Такое мнение, однако, в корне неверно.
Демократы и народники обладали незаурядными знаниями. Пусть не кончили они казённых учебных заведений (часто они странствовали вместо того, чтобы зубрить схоластические «ученые» трактаты; сами уходили из них, не мирясь с обстановкой рутины); пусть они не являлись владельцами домашних библиотек; и пусть гувернеры и заграничные наставники не давали им постоянных уроков - зато прошли они, эти народные заступники, свои «университеты». Такими университетами стали для них сама жизнь, участие в освободительном движении, сотрудничество в передовых журналах. Они сокращали сроки самообразования, схватывали, как говорится, на лету всё новое, значимое, что появлялось в литературе и искусстве. Решающую роль сыграло общение с энциклопедически образованными вождями революционной демократии - Чернышевским, Добролюбовым, Писаревым, Некрасовым, Щедриным.
Позднее «университетами» станут «для жаждущих и алчущих правды» сочинения Плеханова, Михайловского, М. Горького, Л. Толстого, Ленина,
Луначарского.
Постепенно приходила творческая зрелость, углублялись, совершенствовались познания, формировались демократические взгляды и убеждения, обозначалось оригинальное художественное лицо. Обнаруживая эрудицию, умение оперировать сведениями из произведений мировой философии и литературы, демократы-народники
с позиций русских прогрессивных просветителей брали под обстрел труды своих архиученых противников.
И Плеханов, и М. Горький полагали важным обстоятельством участие
разночинцев в журналах, где в 60 и 70-ые годы сосредоточились прогрессивные силы отечественной культуры. Исключительно важную роль в собирании
этих сил сыграл «Современник». В «Русском слове» печатались Н.В. Шелгунов, Д.И. Писарев, Н.А. Благовещенский, Д.Д. Минаев, Г.Е. Благосветлов, В.А. Зайцев, Г.И. Успенский, М.А. Воронов.
Говоря о журналах, в которых сотрудничали демократы, М. Горький называет «Дело». После покушения Каракозова на царя, в условиях политической реакции, были закрыты «Современник» и «Русское слово». Им на смену пришёл новый журнал демократических сил - «Дело», основные сотрудники которого (Н.В. Шелгунов, Г.Е. Благосветлов, В.В. Берви-Флеровский и др.) «остались верны идеям 650-х годов и сохранили в своих взглядах все характерные черты просветительства».
М. Горький внимательно изучал всё, что было связано с их жизнью и творчеством. Ему принадлежит несколько высказываний об их трагической судьбе. «…отцвели, не успев расцвесть, Помяловские, Кущевские, Левитовы, Вороновы и много других этого ряда. Литераторы-разночинцы - тоже «отщепенцы» и «блудные дети», их история - «мартиролог», т. е. перечень мучеников. Помяловского за время его учения в семинарии секли около четырехсот раз. Левитов был выпорот в присутствии всего класса; он рассказывал Каронину, что у него «выпороли душу из тела» и что он живет «как будто чужой сморщенной душой». М. Горький указывал на необходимость изучения того, «каковы были условия в прошлом и как они ломали, уничтожали ценных людей» ( заметим, что методологические и творческо-просветительские принципы М. Горького родственны плехановским историко-критическим установкам).
Архивы и книгохранилища несут в себе много примечательного,
взыскующего к осмыслению, творческому анализу и синтезу…
«Самое скверное на свете дело - это быть русским литератором. Живёт он - точно в пекле вертится из стороны в сторону», - с горечью писал Михаил Воронов; его «Заметку», имевшую иронический подзаголовок «Два серьёзных слова панегиристам, биографам, составителям некрологов», сочувственно
встретили свободолюбцы-гуманисты. Рано, трагически безвременно уходили из жизни даровитые россияне. Всего 27 лет от роду умер даровитый литератор И.И. Дмитриев, в какой-то «сырой, холодной, с зимующими комарами избе».
«Решетников, четырнадцати лет попав под суд, два года сидел в тюрьме, потом был сослан на три месяца в Соликамский монастырь; он умер дддвадцати девяти лет…», - напоминал М. Горький, заметив, что аналогичным образом складывались жизненные судьбы других «этого ряда». Рано ушёл из жизни саратовец Воронов; «скитальческая жизнь» роковым образом преследовала его до гроба; от покойного остался «небольшой портфель с разрозненными листками мелко исписанных бумаг, где наскоро записаны разные отрывочные сцены, мысли и планы задуманных очерков и повестей». Совсем на немного переживёт своего друга Левитов. Незадолго до кончины Левитов горько желал: «… если Бог не пошлёт чуда, то скоро придётся мне несть мою отуманенную голову на рельсы, под паровоз» (письмо А.А. Суворину от 13 марта 1876 года).
Саратовец Н.А. Соловьёв-Несмелов писал 22 июля
В одном из разделов мы уже обращались к замыслу Г.В. Плеханова
написать монографию о Левитове. Интерес к Левитову М. Горького тоже весьма симптоматичен. И в этом русле озабоченность В.А. Слепцова необходимостью «н а п и с а т ь о Л е в и т о в е» была близка И Георгию Плеханову, и Максиму Горькому, предлагавшему «обшарить провинцию», «посмотреть, нет ли чего-нибудь о Воронове и его друге Левитове».
* * *
Что же привлекало Плеханова и М. Горького в творческих индивидуальностях разночинцев-народников и демократов?
Ниже мы уже касались ряда аспектов монографического цикла
«Беллетристы-народники» Г.В. Плеханова.
И Плеханов, и М. Горький многократно предупреждали от опасности упрощенчества в сложной и противоречивой проблеме. В частности,
М. Горький настаивал на необходимости чёткого разграничения беллетристов-шестидесятников, семидесятников-восьмидесятников и народничества. Алексей Максимович считал, что «уложить в рамки народничества» таких писателей, как Слепцов, Помяловский, Левитов, Печерский, Гл. Успенский, Осипович, Гаршин, Короленко, Мамин-Сибиряк, Станюкович, значит исказить характер их творчества. «Ложем Прокруста» будет народничество Лаврова, Юзова, Михайловского даже для так называемых «чистых народников»-писателей. «Не входят в эти рамки» Златовратский, Каронин, Бажин,
О. Забытый, Нефёдов.
Анализируя горьковские оценки неповторимой манеры демократов, необходимо заметить, что уже у раннего Горького растёт и крепнет интерес к их достижениям ( и здесь справедливо отмечается рядом исследователей влияние
Г.В. Плеханова, одного из первых и наиболее объективных исследователей
наследия беллетристов-«народников»). Примечательно, что некоторые образы и мотивы произведений демократов ранний Горький своеобразно трансформировал в своих художественных опытах. О беллетристах-демократах он неоднократно писал в статьях начала ХХ столетия, в «Истории русской литературы», в письмах.
Высоко ценил Горький самобытный талант Н.Г. Помяловского. «Замечательно талантливый, умный, недостаточно ценимый», Помяловский был в числе тех авторов, которые оказали влияние на формирование мировоззрения будущего писателя. На это обстоятельство Горький указывапл в статье «О том, как я учился писать». В «Беседах о ремесле» он ещё раз останавливался на «влияниях» в ответ на замечания о «влияниях» вполть до Ницше он говорит: «Разрешу себе указать, что Помяловский-Череванин уже скончался, когда Ницше ещё не начинал философствовать. Я думаю, - продолжал Горький, - что на моё отношение к жизни влияли - каждый по-своему - три писателя: Помяловский, Глею Успенский и Лесков». «Возможно,- развивает свою мысль Горький, - что Помяловский «влиял» на меня сильнее Лескова и Успенского. Он первый решительно встал против старой, дворянской литературной церкви, первый решительно указал литераторам на необходимость изучать всех участников жизни - нищих, пожарных, лавочников, бродяг и прочих».
Юный Горький перечитывал Помяловского, входил в художественный мир писателя-разночинца; он «почувствовал», что мрачные «нигилисты» чем-то лучше благополучного Молотова». Позднее, уже зрелым писателем, он скажет о «Мещанском счастье», что «это одна из замечательных повестей в нашей литературе, одна из самых искренних повестей». Обратить внимание на самобытного литератора советовал Горький историку литературы Д.И. Овсянико-Куликовскому. К Помяловскому обращался он и в «Истории русской литературы». Особенно радовало Горького «положительное отношение рабочей массы к литературе старых писателей» ( в их числе - Помяловский).
Что особенно важно - Горький в статье «О том, как я учился писать» подчеркнул актуальность произведений Помяловского, в частности, его повестей «Молотов» и «Мещанское счастье»: «Кстати, - замечает Горький, - обе его повести весьма современны и очень полезны для наших дней, когда оживающий мещанин довольно успешно начинает строить для себя дешевенькое благополучие в стране, где рабочий класс заплатил потоками крови за свое право строить социалистическую культуру». Заметим, что заслуги Помяловского как непримиримого борца против мещанства, как одного из зачинателей важной темы, отмечал Горький ещё в начале ХХ века на страницах «Новой жизни» в «Заметках о мещанстве» (1905). «Только яркий и огромный Помяловский глубоко чувствовал враждебную жизни силу мещанства, - писал тогда Горький, - умел беспощадно правдиво изобразить её и мог бы дать живой тип героя, да Слепцов, устами Рязанова, зло и метко посмеялся над мещанством». Обратим внимание на то, что мещанство в этот период находилось и под прицелом Плеханова-публициста, Плеханова-журналиста.
Рядом с Помяловским Горький часто упоминает Слепцова, и это не случайно: Горький видит родство их крупных талантов, общность многих
тем, идейно-художественную, нравственно-духовную перекличку образов. «Из старых русских писателей очень советую прочитать внимательно - Лескова, Слепцова и Помяловского…» - пишет он П.Х. Максимову ( 18 - 31 января
Художественная индивидуальность Слепцова в разные периоды жизни привлекала Горького, замечавшего всё, что относится к личности талантливого уроженца Воронежа. В статье «О писателях-самоучках» (1911) Горький популяризировал художественные опыты «писателей из народа», запечатлевших «живые человеческие души»; в них, замечал он, «звучит непосредственный голос массы», «они дают возможность узнать, о чем думает потревоженный русский человек». М. Горького радовало, что авторами были люди самых разнообразных занятий: рабочие, крестьяне, сапожники, дворники, извозчики, солдаты, даже каторжники. Эти люди жадно потянулись к знаниям. Взволновала М. Горького просьба крестьянина-ложкаря: «Пришлите, Христа ради, хорошего, живого чего-нибудь, а это не идет на душу! Слышал - есть поэт Суриков и Слепцов, прозаист, вот бы их мне».
В.А. Слепцову посвятил Горький статью («О Василии Слепцове») в качестве предисловия к книге «Трудное время» ( изд. З. Гржебина). «Крупный, оригинальный талант Слепцова некоторыми чертами сроден чудесному таланту А.П. Чехова, - писал Горький и пояснял свою мысль: - Хотя Слепцов совершенно не владел вдумчивой, грустной лирикой, чутьем природы и мягким, однако точныя языком Антона Чехова, но острота наблюдений, независимость мысли и скептическое отношение к русской действительности очень сближает ж этих писателей, далёких друг от друга в общем».
М. Горький указывает на уязвимое место, «ахиллесову пяту», многих писателей той эпохи - за народ принимать только большинство населения - крестьянство ( и здесь уместно сравнение (сближение-отталкивание) позиции
горьковской и плехановской). «Стремясь пробудить гуманное отношение к мужику, действительное внимание к деревне» («что и было достигнуто литературой»), писатели эпохи, по мысли Горького, упускали из поля зрения город, жизнь мещан и рабочих. Слепцов же чутко и прозорливо понял важность новой темы, приступив к её разработке в «Письмах об Осташкове». Последующее развитие страны, вплоть до 1905 - 1906 годов (когда «уездные гнезда российской косности очень тяжко показали устойчивость своего быта»), подтвердило правильность и перспективность духовно-поэтического поиска
талантливого художника и публициста. Слепцов, по М. Горькуому, «вообще брал темы новые, не тронутые до него», он повествовал о фабричных рабочих, об уличной жизни столичного города; слепцовские очерки «полны намёков - вероятно, бессознательных - на судьбу отдалённого будущего страны, полны живого смысла, для тех, кто пойдёт за ним, кто проверит правильность его поэтических гипотез»; и «его темы тотчас были подхвачены». Глеб Успенский с «Нравами Растеряевой улицы», А.И. Левитов и М.А. Воронов с «Московскими норами и трущобами», другие авторы «Современника», «Отечественных записок», «Дела», «Слова» активно включились в разработку «г о р о д с к о й»
темы.
Самобытен был Слепцов и в трактовке темы деревни; его отношение к деревне «заметно разнилось» с общим подходом к ней. Автор «Мёртвого тела», «Свиней», «Питомки», «Ночлега» с «печальной усмешкой» сомневается в том, о чём тогда «было принято думать и говорить о деревне». Слепцов, по определению Горького, «изображает мужика неумным, равнодушным к ближнему и своей судьбе, притерпевшимся ко всем несчастьям, почти безропотно подчиненном чужой воле тогда, когда ему ясно, что её цели и глупы и вредны его интнересам». Горький критически осмысливает высказывания
С.А. Венгерова (полагавшего, что Слепцов представил мужика «настоящим головотяпом»), мнение Скабичевского (упрекавшего Слепцова в «поверхностно скептическом отношении к деревне»), суждения других критиков. Но все их заключения, при всех известных просчётах авторов, зафиксировали характерное для Слепцова «расхождение с установленным эпохой литературным каноном».
«Расхождение с установленным эпохой литературным каноном» фиксировали Плеханов и Горький не только у Слепцова, но и у других
народников, демократов ( публицистов, прозаиков, лириков, мастеров газетно-журнальных жанров). Вот, например, тот же Решетников, те же Левитов,
Воронов, Засодимский, Нефёдов. В «Беседах о ремесле» Горький вспоминает, как он участвовал в спорах вокруг произведений о деревне Решетникова,
Н.и Гл.Успенских. «Знали мы и то, - замечает он, - что рядом со святыми мужиками Златовратского, Каронина и других живут вовсе не святые «подлиповцы» Решетникова, мужики Николая Успенского…». Плеханов и Горький ценят трезвый, сугубо реалистический подход к теме деревни.
М. Горький прослеживал эволюцию художественного раскрытия «деревенской» темы. «Лет пятьдесят мужика усиленно будили вот - он проснулся, - каков же его психический облик ?» - спрашивает Горький
(и здесь мы видим несомненную идейно-методологическую близость
горьковского анализа-синтеза и философско-нравственных установок автора труда «К психологии рабочего движения»).
М. Горький подчеркивает необходимость «отметить изменения лица давно знакомого героя»; его беспокоит эпигонство некоторых авторов, не сумевших новаторски отразить новые явления жизни крестьян. В журналах и альманахах начала ХХ века бытовали тексты, героем которых был «старый, знакомый мужик Решетникова, тёмная личность, нечто зверообразное». И - иронизирует Горький, - «если отмечено новое в душе его, так это новое пока только склонность к погромам, поджогам, грабежам» (Муйжель и др,). В «Истории деревни» Горький вновь вернулся к этой проблеме, подчёркивая, что большинство писателей изображало крестьянина по примеру Золя и Мопассана во Франции, а в России - Решетникова, Н. Успенского и «многих других до
Бунина, Подъячева, Вольнова» - человеком, «почти совершенно лишенным общественных чувствований, полуживотным, которое относится к подобным ему, как ко врагам его в борьбе за хлеб, за жизнь»; и если чувствовал себя мужик порой счастливым, то только по недомыслию, по «неведению трагизма жизни».
* * *
Георгий Плеханов и Алексей Пешков, всемирно известный как Максим Горький. Воронежец-донец и волгарь. Отпрыск небогатого дворянского рода из Русского Подстепья и нижегородец, сын столяра-краснодеревщика Максима Савватиевича и Варвары Васильевны, из мещанской семьи Кашириных.
Когда состоялась их «в с т р е ч а»? Когда почувствовали они идейно-духовное «сродство душ»?
Жизнь Алёши Пешкова «в людях»: «мальчиком» в магазине обуви, посудником на пароходе «Добрый», учеником-иконописцем, статистом в театре. Много читает. Мучительно переживает разлад между романтической мечтой и «свинцовыми мерзостями» действительности. В «Летописи» его жизни отмечен драматическими изломами 1887 год. В феврале скончалась его
бабушка. В мае ушёл из жизни дедушка. Повседневные неурядицы, нелепицы, неизбывная униженность и оскорблённость. Попытка покончить с собой выстрелом из револьвера. Предсмертная «записка»: «В смерти моей прошу обвинить немецкого поэта Гейне, выдумавшего зубную боль в сердце». В прочитанной лирико-исповедальной повести А.И. Левитова свободолюбец-пассионарий мучительно размышлял о смысле земного бытия, тоже обращаясь к мудрому философу-психологу Генриху Гейне:
На проклятые вопросы
Дай ответы мне прямые:
Отчего под ношей крестной
Весь в крови влачится правый?
Отчего везде бесчестный
Встречен почестью и славой?
Спасло сближение с радикально настроенной студенческой молодёжью.
Импульсы к жизни, к обретению смысла существования появились от знакомства, бесед с Н.Е. Федосеевым, организатором первого марксистского кружка в Казани. Именно тогда в руки любознательного нижегородца попадают сочинения Георгия Валентиновича Плеханова, в частности, плехановские «Наши разногласия».
Позднее, уже лично познакомившись с Плехановым, Алексей Максимович расскажет о тогдашних своих «хождениях в народ», скитаниях
по Волге, Каспию, Моздокской степи, о службе на железнодорожных станциях -
Волжской, Борисоглебске, Крутой, Добринке (что совсем рядом с плехановскими Грязями, Липецком и Гудаловкой). Организация «кружков
самообразования», «земледельческих колоний».
Георгий Валентинович вспоминает о своих впечатлениях от горьковских
рассказов, от появившейся в апреле 1901 года в журнале «Жизнь» «Песни о
Буревестнике». Были у них эпизодические творческие ( нередко полемические) «контакты» ( в связи с сотрудничеством в издательстве «Знание», в ряде газет и журналов; десятилетие со дня кончины Н.Г. Чернышевского; восьмидесятилетие, а затем «уход» Л.Н. Толстого; 50-летие А.П. Чехова; столетие со дня рождения и 60-летие со дня смерти В.Г. Белинского; столетие Н. В. Гоголя и А. И. Герцена; похороны ( январь
( Короленко, Каронин-Петропавловский, Ульяновы, Луначарский, Крупская, Пешковы).
