Бодрая аннотация явно дьяковского производства стоит того, чтобы её привести: «Автор 30 лет работает в журналистике. Из них 25 — в нормальной, прорусской. Предлагаемая книга включает в себя лиро-публицистические работы разных лет. В них в известной мере отражаются катаклизмы последних десятилетий и соответствующие искания-переживания поколения »семидесятников«, несколько растерянно встретившего »перестройку« и с ходу попавшего в жернова реформ. Мы на эшафоте вместе с нашей Родиной, со всем русским народом. Но автор — против апатии и, тем более, отчаяния. Веселый стоицизм — его кредо. Надеемся, книга »Лето бородатых пионеров« станет духоподъемной для многих читателей. Автор же будет счастлив, если она хоть сколько-нибудь поможет молодым не натворить лишних глупостей, ровесникам — не лезть в петлю или в бутылку, старикам позволит испытать чувство жизнелюбивой ностальгии по не столь уж давнему прошлому. Странное дело: некоторые тексты, в свое время казавшиеся банальными, с годами обретают признаки документов времени».
Игорь Викторович Дьяков — видный деятель русского движения, издатель, писатель. Работал в «Молодой гвардии», руководил издательствами «Русское слово» и «Фэри-В», редактировал газету «Империя», участвовал в издании журналов «К топору» и «Атака».
Все авторские проекты Дьякова не прошли незамеченными. Работу Игоря Викторовича оценили и «правозащитники» — его тексты, изданные книги не раз подвергались преследованиям со стороны внимательных ревнителей «политкорректности». Освещению подобной «деятельности» в книге тоже нашлось место. Но надеюсь, что к новой книге Дьякова идиотских претензий всё-таки не будет.
«Лето бородатых пионеров» — сборник разнообразный, неровный, но бесконечно живой. Это и многостраничные хлёсткие размышления вроде «В поисках Кощеевой иглы», двадцатилетней давности, но совсем не утратившие своей актуальности, это и притчевые истории, и оригинальный жанр «презентации-реквиема» — «Газета »Империя«, и судьбы независимых изданий».
Когда читаю Дьякова, на ум приходят герои фильма «В бой идут одни старики» — Кузнечик и командир второй эскадрильи Маэстро и их спор: любовь или ненависть. Кузнечик говорит, что созидает только любовь, Маэстро в ответ «режет», что будет спокоен только тогда, когда сможет написать на самой высокой, чудом сохранившейся стене: «Развалинами рейхстага удовлетворён».
Пожалуй, Дьяков в себе объединяет в себе обоих героев киноленты. И ведёт его по жизни — сила любви и сила ненависти. Любовь к России, её истории, к русским людям и ненависть к разрушителям всех мастей. Сродни тому, что некогда отчеканил Хосе Марти: «Любовь к родине — это не смехотворная любовь к земле или к траве, по которым мы ступаем, это нерушимая ненависть к её угнетателям, это неизбывный гнев против всех, кто нападает на неё. »
Отличное самоопределение — «лиро-публицистика». Потому как поставить рядом с Дьяковым слово «проза» совсем не получается. Настолько Игорь Викторович не прозаичен и по жизни, и в текстах — когда пишет о друзьях-соратниках, о бабуле и сестре, уникальной певице Светлане Дьяковой («Весёлые картинки»), трагически погибшей несколько лет назад. Или когда жёстко и бескомпромиссно ставит диагнозы обезумевшему социуму. Дьяков меняется с годами, постоянно что-то открывает и в себе, и в мире, но под ключевыми узлами своих работ явно готов подписаться.
У Дьякова есть императив — своих любить, поддерживать и в обиду не давать. И налицо неугасающее желание мечтать. Всё это чрезвычайно симпатично и важно на фоне того, как национальный дискурс зачастую сводится к унылой реактивности, а оголтелые разборки между былыми товарищами, наоборот, достаточно регулярны.
«Небо говорит только с Россией, хотя Россия, кажется, отвечает всё тише и невнятней. Русский дух существует в параллельной плоскости ко всему, что связано с нашим прозападным режимом. Но русская мысль, исходящая из разных источников, частенько функционирует также параллельно. Параллельные миры никак не соединяются, но есть геометрия Лобачевского. И в области духа».
«Мое кредо — Русский Синтез. Наитие. Когда подтекст и общий вектор может понять только человек с русским менталитетом. Это является и функцией конспиративной: линейность нам заказана — вычислят и отловят по расчётной скорости и ломовому маршруту».
«Будущее — за »экстремизмом«, если понимать экстремизм как прорыв из безмыслия и подловатой осторожности. Как жертвенность ради родного народа, »приглашённого на казнь«.
»Возрождение России будет означать духовное обновление всего мира. Конец России — конец его. Это понимают и там, но немногие светлые головы, не имеющие ни тиражей, ни эфирного времени. Мы не станем топтать наше прошлое, выстреливать чьи-то останки в стратосферу. Наше дело — созидание, но и расчистка авгиевых конюшен. Дело это весёлое и посильное. Хотя и не беспроигрышное. А будет на то воля Божья, умрём — не в борьбе за какое-то «это», а за Родину. Мы — счастливые люди: нам идеала придумывать не надо. Только фальшивки отбросить, да вспомнить подлинный!.. «
