ВЕЛИКОЕ СТОЯНИЕ НА МЕДЫНИ

НОМЕР 5 (741) ОТ 30 ЯНВАРЯ 2008 г. Введите условия поиска Отправить форму поиска zavtra.ru Web
Александр Арцибашев
ВЕЛИКОЕ СТОЯНИЕ НА МЕДЫНИ

Три миллиарда рублей выделило правительство Москвы на реализацию грандиозного проекта развития сельского хозяйства в Медынском районе Калужской области. Вот уже пять лет, как создан агрохолдинг ОАО "МосМедыньагропром". За это время реконструировано пятнадцать животноводческих ферм, построены медовый центр, школа, детский сад, гостиница. В стадии строительства два животноводческих комплекса (на три тысячи триста голов каждый), молочный завод мощностью 100 тонн молока в сутки, жилой поселок на 100 квартир и многое другое. В агрохолдинг влились четыре хозяйства. Основное направление — производство молока и мяса. 100 процентов акций ОАО.
"МосМедыньагропром" принадлежит Комитету имущества города Москвы. То есть это государственное предприятие. Создано, чтобы поставлять в столицу экологически чистую сельхозпродукцию. Уже к 1 сентября 2008 года московские школьники будут получать отсюда "живое" молоко, творог, сметану и другие молочные продукты.
Впервые услышал про Медынь от заезжих отходников, поведавших о том, что в калужской глубинке можно почти задаром купить добротный сруб для баньки. Это было в разгар гайдаровских "реформ", когда деревня оказалась брошенной на произвол судьбы, и крестьяне повалили валом на заработки в чужие края, кто-то занялся подворьем, кто-то промышлял в лесу. Бывшие колхозы и совхозы один за другим прекращали свое существование. Непаханые поля быстро зарастали сорняками и кустарником. Казалось, никакой перспективы. За банькой тогда не удалось съездить в Медынь — далековато, да и вывезти лес из глухомани по разбитым дорогам было непросто. Но звучное название городка осело в памяти. А тут промелькнуло в газетах, будто бы мэр Москвы Юрий Лужков построил в Медыни дачу, обзавелся пасекой и качает себе медок. Не верилось: ездить за двести верст, чтобы позаниматься часок-другой с пчелами? При огромной-то занятости градоначальника? "Блажь да и только!" — подумал сгоряча. А вскоре заговорили о скупке земель развалившихся медынских хозяйств. Кто скупает, с какой целью? Разные ходили слухи. Впрочем, особо не удивился: пол-России запущено, скуплено, чего там один район? Старопахотные земли десятками миллионов гектаров выбывали и выбывали из оборота. И как будто так и надо было. Магазины заполонили импортные продукты. Когда открыли настежь границы, мне подумалось: "Не взяли Россию приступом в войну — теперь потравят "гуманитарной помощью"!" Так оно и вышло. Спихнули нам и зараженное зерно, и прогорклое сухое молоко, и залежалое мясо, и низкосортные колбасы, и "паленый" алкоголь, и генно-модифицированную сою, опасные сникерсы с химическими добавками и многое другое. За последние пятнадцать лет население страны сократилось на 15-20 миллионов. Это притом, что много вернулось из Прибалтики, Средней Азии, Кавказа! А смертность росла! Почему? Да тут и гадать нечего: едим отраву... Если у девяноста процентов школьников те или иные патологии, то закономерен вопрос: что ожидает Россию в будущем? Прислушаться бы к вящим словам древнего летописца: "Когда Русь раздирали междоусобицы редко звучал голос земледельца, но часто каркали вороны, деля меж собой трупы, ибо сказал брат брату: это мое, а это мое же, а поганые приходили на них с победами, и стонал тугою Киев, а Чернигов напастями"... Увы, все заповеди забыты. В один из приездов в Калугу познакомился с генеральным директором ОАО "МосМедыньагропром" Валерием Борисовичем Пучковым. Коренастый, добродушный, немногословный. Родом из деревни Романове того же Медынского района.
— Приезжайте в гости, — пригласил он, когда я поинтересовался делами в агрохолдинге. — На месте все увидите своими глазами. Воспользовался приглашением в конце ноября. Еду в Медынь и смотрю по сторонам. Кое-что прочитал об этом городке. Впервые упоминается еще в 1386 году! В окружении лесов и болот. По территории района протекают реки Лужа (приток Протвы) и Шаня (приток Угры). Неподалеку — древнее поселение Кременское. Известно в связи с "Великим стоянием на Угре" в 1480 году против орд хана Ахмата. Царь Иван III "ста на Кременце с малыми людьми, а людей всех отпусти на Угру, к сыну своему князю Ивану", — сказано в летописи. О существовании древнего города ныне напоминает городище на крутом берегу Лужи у впадения в нее ручья Кременского. Расположенные в пределах "Засечной черты" Кременец, Мещовск, Мосальск, Перемышль, Козельск, Таруса были в свое время крепостями. В смуту XVII века калужская земля оказалась в центре кровопролитных событий, в том числе и первой Крестьянской войны под предводительством Ивана Болотникова. Центральная усадьба "МосМедыньагропрома" в деревне Романове. На базе здешнего колхоза "Путь Ильича", возглавляемого много лет братом Пучкова, Сергеем Борисовичем, и был создан агрохолдинг. Единственное коллективное хозяйство, которое не развалилось. Имели восемьсот коров с приличными надоями, получали неплохие урожаи зерна, картофеля. Потом старший Пучков отошел от дел, занялся фермерством и охотничьим хозяйством. Одно время взялись руководить агрохолдингом из Москвы, но вскоре поняли: надо подыскивать толкового человека на месте. Выбор пал на главного агронома Валерия Борисовича Пучкова. Едем с ним на романовскую ферму. Еще издали обратил внимание на ярко-желтые коровники с зеленой черепичной кровлей, весьма гармонично вписывавшиеся в сельский пейзаж. Кругом снега, поля, перелески.
— Поначалу взялись за реконструкцию старых помещений, — рассказывает Валерий Борисович. — Оно и дешевле, и менее хлопотно. Не надо отаптывать пороги различных контор, чтобы получить многочисленные согласования. На все это уходит столько времени, что о другом забудь! Две фермы, как видите, готовы.
Переставим скот сюда и возьмемся за реконструкцию третьей. Рядом строим телятник для откорма молодняка.
Заглянули внутрь. Чистота, дневной свет, свежий воздух. Что сделали? Сняли мрачные железобетонные плиты, нарастили стены, сделали легкую кровлю с продольным застекленным "фонарем". Открыл створки и проветривай! Понятно, современные молокопровод, емкости для охлаждения молока, система навозоудаления. На полу вместо деревянных настилов — резиновые коврики. Завезли из Баварии девятьсот пятьдесят симменталок. До конца года стадо пополнится еще тремястами коров.
— Сколько же сейчас дневной надой? — интересуюсь у зоотехника Николая Федоровича Изотова.
— Двадцать литров, — отвечает он. — Неплохо для первотелок.
— А как с кормами?
— Известно: большое молочко без добрых сенца и силоса не получить.
По соседству со старым скотным двором строится животноводческий комплекс на три тысячи триста голов. В том числе — тысячу коров. Работы ведет мощная организация "Стройиндустрия". Уже готовы девять силосных траншей на 28 тысяч тонн. Будут доильный зал, родильное отделение, телятники для бычков и телочек.
— Точно такой же комплекс возводим в деревне Дошино, — поясняет генеральный директор. — Планируем довести общее поголовье до двенадцати тысяч, а дойное стадо — до четырех тысяч коров. Оба объекта сдадим к середине будущего лета. Если сейчас ежедневно сдаем двадцать пять тонн, то выйдем на семьдесят тонн молока в сутки, к этому времени пустим в строй и новый молокозавод. Пока обходимся небольшим перерабатывающим цехом.
Поравнялись с внушительным корпусом завода по производству гумуса. Тоже идея Юрия Лужкова. Предприятие не входит в агрохолдинг, но тем не менее исправно платит налоги в местный бюджет. Плюс дополнительные рабочие места, что немаловажно для глубинки. Технология проста: вместо опилок на фермах используют в качестве подстилки сухую торфяную крошку. Ее перемешивают с навозом, добавляют измельченную солому и какое-то время выдерживают. Затем гумус отправляют в торговлю.
Романово за последние пять лет заметно похорошело. В центре деревни — красивое здание медового центра, где предполагается проводить семинары с пчеловодами, студентами, школьниками. Рядом уютная гостиница европейского уровня. Тут же строится административное здание агрохолдинга. Оригинальные светильники, мощеные дорожки, клумбы. На горке — семь новеньких коттеджей. Гордость романовцев — школа и детский сад. Это надо видеть! Школу открыли год назад, рассчитана на 160 учеников. Светлые классы, удобная мебель, компьютеры, спортзал. Во дворе — футбольное поле и теннисный корт. Мэр Москвы подарил два автобуса, чтобы возили на занятия детей из окрестных деревень. В детском саду — бассейн, просторные игровые комнаты, уютные спаленки с кроватками, заправленными бельем розового и голубого цвета. У каждой группы — свой обеденный зал. На улице — песочницы, горки, качели. Прелесть! Пять лет назад в соседней деревне Дошино жители заколачивали избы и уезжали куда глаза глядят. Ныне возвращаются. Ферму реконструировали. Привели в порядок телятник, откормочный двор. Сейчас здесь пятьсот голов скота. С пуском животноводческого комплекса потребуются еще доярки, механизаторы, скотники. Деревенька повеселела: многие обновили фасады домов, перекрыли крыши, поставили крепкие заплоты. Хотя остались и скособоченные черные избы — как напоминание о тяжелых годах.
— Откуда деньги-то появились? — спрашиваю Пучкова.
— Продали земельные и имущественные паи.
— И сколько же вышло на брата?
— По-разному. В зависимости от числа работавших в хозяйстве. Муж и жена могли получить до миллиона рублей. Тут же пустили деньги на обустройство.
В двенадцати километрах от Дошино — деревня Гусево. Здесь тоже ферма. На семьсот голов. С нее и начали в 2004 году реконструкцию. Это был первый опыт. Чтобы обновить стадо, закупили двести нетелей черно-пестрой породы. Приобрели голландское оборудование. И пошло молоко из деревеньки, на которой уже было поставили крест.
Пучков с первых дней руководства агрохолдингом держал в голове мысль: поднять не только центральную усадьбу, но и окрестные починки. Двенадцать тысяч гектаров пашни. Разве наездишься на тракторах из Романова, чтобы вспахать дальние поля? Стонет крестьянская душа, глядя на заброшенные угодья! Вот и в деревне Варваровка, откуда родом мать директора Нина Ивановна, затеяли стройку. Ныне здесь современный животноводческий комплекс на четыреста коров. Доильный зал. Почти готовы родильное отделение и телятник. Валерий Борисович притормозил у обочины:
— Мать все эти поля протопала пешком. Всю жизнь проработала агрономом в колхозе. Рассказывала, что до войны в Варваровке жили искусные мастера-колесники — никто лучше не делал колес для телег. А еще — оглобли, хомуты.
Возили их в Медынь на рынок. Перед оккупацией будто бы выдался невиданный урожай грибов. Телегами доставлял из лесу, словно Господь давал знак: "Запасайтесь!" Немцы разорили колхоз, пожгли много изб. Намучились, наголодались. Старики написали письмо Сталину: мол, в речке Шаня полно рыбы, хотели бы помочь с продовольствием Красной Армии, да нет сетей. И что же? Вскоре снасти прислали!
— А отец ваш где работал?
— Тоже в колхозе — шофером. Умер.
— Значит, вся семья крестьянская?
— Получается, так...
Оба брата Пучковы окончили Костромской сельскохозяйственный институт. Сергей выучился на зооинженера, Валерий — на агронома. Женились на выпускницах того же вуза. Могли бы подыскать работу в более теплых краях, но предпочли калужскую сторонку, где отчий дом, родная земля. И не жалеют о своем выборе. Между прочим, с началом бурного строительства в районе потянулись сюда горожане. Быстро смекнули, что к чему. На окраине Медыни возводится жилой поселок на сто квартир. Их будут давать молодым специалистам. Одному молокозаводу потребуется триста человек. Валерий Борисович привез меня на стройку, чтобы воочию убедился: социальная программа агрохолдинга — не пустой разговор. Здесь же, в Медыни, — шесть коттеджей, в которых уже живут работники хозяйства.
— Даем жилье тем, в ком уверены, — пояснил директор. — А так ведь иной получит квартиру и не захочет работать на селе. Как его выселишь? Обсуждаем этот вопрос с юристами: то ли это будет служебное жилье, то ли предоставим возможность выкупить его. Вариантов много.
В той же Варваровке отремонтировали заброшенный детский сад. Получились четыре хорошие квартиры. До фермы рукой подать. Заглянули в одну из них. Дверь открыла женщина лет сорока. Знакомимся: Анна Валерьевна Горелова. Работает дояркой. Муж — слесарь. Двое детей, внучка. Просторная прихожая, кухня, три комнаты. Горячая и холодная вода. Пока пользуются электрическим котлом, но надеются, что подведут газ.
— Жили в Кременском, — рассказывает хозяйка. — Никаких удобств. А тут красота! Настроение совсем иное...
Генеральный директор улыбнулся:
— Когда начали возрождать производства, многие сомневались, что жизнь наладится.
Сейчас уже никто не сомневается. Видят: перемены налицо. Недавно выкупили старую школу. Тоже перестраиваем под жилье. Квартир двадцать получим дополнительно.
За пять лет обновили и машинный парк. Купили четыре зерновых комбайна "Джон Дир", два кормоуборочных, шесть тракторов той же фирмы, три финских "Валтера", плуги, культиваторы, сеялки. Всего 150 единиц техники. В этом году удалось намолотить 5 тысяч тонн зерна. Урожайность составила 25 центнеров. Могли бы получить больше, но сказалась жесточайшая засуха. С осени подняли более четырех тысяч гектаров зяби. Озимый клин — полторы тысячи гектаров: пшеница, тритикале, ячмень. Свой комбикормовый завод, позволяющий значительно экономить на фураже. Импортная техника в принципе надежная, но плохо, что отстает сервис.
— Случись поломка — и надо платить за запчасть втридорога, — сетовал главный инженер Сергей Константинович Ваганов, — складов у фирмы в России нет, все — под заказ, а это весьма накладно. Не зря в народе говорят: "За бугром телушка-полушка да рубль перевоз". Купили бы отечественную сельхозтехнику. Но где она?
Мощных тракторов, способных вспахать за день тридцать гектаров, нет. Чтобы выполнить эту норму, надо послать в загонку десять "Белорусов". А тот же "Кировец" сожжет горючего вдвое больше. Жалуются, мол, растут цены на продукты. Как же им не расти? Обыкновенный плуг стоит полтора миллиона!
Недавно приобрели английский погрузчик за три с половиной миллиона рублей. Но наших-то такого класса не существует. Россия — великая аграрная страна, и пора бы нам иметь свою добрую сельхозтехнику.
На ферме в деревне Михеево разговорились с Пучковым о племенном деле. Что толку держать корову, если надой не превышает трех-четырех тысяч килограммов молока в год? Продуктивность симменталок вдвое больше. Но есть и свои проблемы.
— Вроде хорошая порода, — хмурится Пучков, — а телята рождаются слабыми. Большой падеж. Недавно приезжали два профессора из Москвы. Подтвердили: и в других хозяйствах, закупавших нетелей за границей, та же история.
В чем же дело? Прежде всего сказалась длинная перевозка животных. Представьте: везти стельную корову за три тысячи верст. Какой стресс! Да и не самый лучший скот нам продают. Себе оставляют элиту. Хорошо, если поедет туда опытный зоотехник: глянет на корову, прощупает ее... А ведь нередко посылают за скотом тех, кто не имеет даже малейшего представления о животных. Отсюда и падеж. Корова обходится в 70 тысяч рублей. Пора самим серьезно заняться селекционной работой. Сумели же неплохо поставить племенное дело в Ленинградской области. Брали оттуда нетелей голштино-фризской породы.
Особых проблем не возникло. Так бы везде.
В Михееве раньше был колхоз "Заря". Дожили до того, что осталось всего около сотни голов скота. За год реконструировали четыре фермы, смонтировали доильный зал. Сейчас здесь пятьсот животных. В перспективе планируют увеличить поголовье вдвое. Чистота, порядок. Для доярок — уютные комнаты отдыха, где можно принять душ, пообедать. Время было позднее. Попали к вечерней дойке. За пару часов доярки управились со стадом.
— Доим трижды в день, — заметил Валерий Борисович, заглядывая по ходу в служебные помещения. — Такова технология.
— А утренняя дойка во сколько?
— В шесть часов.
— Значит, доярки встают в пять?
— Да.
— Вот как дается молочко! — вырвалось у меня. — Снег, дождь, слякоть, а все равно иди на ферму.
Пучков замедлил шаг и добавил:
— Летом первая дойка еще раньше. Надо успеть с зарей выгнать скот на пастбища. Крестьянам спать некогда...
Сколько езжу по России, не перестаю удивляться терпению сельских тружеников, на которых, собственно, и держится государство. Не кичливые, скромные, совестливые. Тянут тяжелый воз и не ропщут, хотя иной раз впору завыть от безысходности. Что есть скрепы России? Обихоженная земля, дом, семья, стакан молока на столе у ребенка... То, к чему стремятся в Медыни. На возрождение здешних деревень мэр Москвы Юрий Лужков дал три миллиарда рублей. Для сравнения: на весь национальный проект "Развитие АПК" было направлено 30 миллиардов. А кто поможет тысячам других? Великое стояние на медынской земле (приравниваю грандиозную стройку к великой битве), возможно, всколыхнет наконец народ, и мы по-иному посмотрим на русскую деревню. Прикинул в уме: по стакану молока из Медыни получат около трехсот тысяч детишек. Триста тысяч спасенных душ! Разве за это не стоит побороться?
На следующий день подались с Пучковым в глубинку. На выезде из деревни Обухово он кивнул головой в левую сторону:
— Вот пасека Лужкова. Шестьдесят ульев.
— И дача тут? — поинтересовался я.
— Да, небольшой домик.
Никакого "поместья" мэра не узрел. Приезжает он сюда ненадолго. Пасека — это для души. Здешняя природа действительно великолепна. Помимо лесного разнотравья хозяйство каждый год высевает до восьми видов медоносов: донник, змееголовник, синяк, фацелию... Двадцать ульев передал школе, чтобы к древнему промыслу приобщались ребятишки. Кстати, на фронтоне детского сада как символ — медоносная пчела. Прекрасно!
Свернули с большака на проселок. Мотор "УАЗика" надсадно взревел. Еле выбрались из глубоких разводий. Преодолели вброд замерзшую речку. Километров через шесть поравнялись с деревенькой Вотчино. Скособоченные избы, прясла, старые ветлы на околице. Ни души.
— Заглохла деревенька, — обронил с грустью директор. — Разве дачники еще наезжают...
Кругом заросшие кустарником поля, торчали из снега сухие былки травы. Видать, давненько не пахали. Дальше еще несколько таких же заброшенных починков. Унылая картина. Эти земли предстоит поднимать. Строить дороги, жилье, фермы. Пучков и привез-то меня сюда, чтобы показать во всем масштабе беду, свалившуюся на крестьян. Вот уж и впрямь: разбазариваем ворохами, собираем крохами.
— Задуматься есть над чем, — сказал Валерий Борисович, когда расставались. — Наши предки селились на этих землях не случайно. Сами кормились от плуга, да еще и продавали немало сельхозпродукции на сторону. А разве мы не способны возродить заброшенные деревни? Крестьянину ведь только немножко подсоби, и он воспрянет духом...
Гостеприимный хозяин положил мне в дорогу с килограмм свежего творога, брусок золотистого коровьего масла и пяток баночек сметаны, выработанной на молокозаводике агрохолдинга. Попробовал — это же чудо! Возвращался домой и думал: "Вот ведь какие бывают в жизни повороты… Сделаешь что-то хорошее для людей — и душа просветлеет".