НИ ШАГУ ВПЕРЁД?

№37 (721) от 12 сентября 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Сергей Батчиков
НИ ШАГУ ВПЕРЁД?
О положении в левом движении
Осталось меньше месяца до двенадцатого (внеочередного) съезда КПРФ. Для партии съезд — это подведение итогов пройденного пути, анализ упущений, обсуждение стратегии и тактики на будущее. Участвовать в таком разговоре — долг всех членов и друзей КПРФ. Причем долг тяжелый: проблем на левом фланге накопилось много, и разговор неизбежно будет трудным. Три "информационных обстоятельства", а точнее, три публикации сыграли решающую роль в моем решении вынести обсуждение "наболевшего" на страницы печати. Во-первых, я недавно перечитал свою статью, больше двух лет назад опубликованную в газете "Завтра" под коллективным псевдонимом Сергей Телегин (см.: "Протест оппозиции: иллюзии и реальность", № 14 от 6 апреля 2005 г.). Это была попытка выявить причины идеологической и организационной слабости партии и ошибки в деле создания широкой патриотической коалиции. Но руководство КПРФ сигнал проигнорировало, всё ограничилось нелицеприятным телефонным разговором. К сожалению, за два прошедших года никаких изменений к лучшему не произошло, ситуация лишь усугубилась. Поэтому считаю своим долгом вернуться к начатому разговору.
Второе обстоятельство, побудившее меня взяться за настоящую статью, — ознакомление с книгой Дэвида Харви "Краткая история неолиберализма", которая по глубине анализа воздействия неолиберализма на социально-экономическую эволюцию отдельных стран и мира в целом, по моему мнению, является лучшей из всех публикаций последних лет на эту тему. Харви очень выпукло показал, что реализация неолиберальной утопии — это установление власти экономической элиты в ущерб интересам подавляющей части населения, это фактически формирование "цивилизации каннибалов". Во всех странах — от Бразилии до Китая, от Швеции до Вьетнама — левые осознают опасность неолиберализма и отстаивают альтернативные модели жизнеустройства. Сильная теоретическая работа Харви побудила вернуться к размышлениям о причинах идейной слабости левого движения в России.
И наконец, третья публикация — это интервью Г.А.Зюганова газете "Московский комсомолец" (см. "МК" от 03.08.07), оставившее удручающее впечатление.
В условиях беспрецедентно острого и затяжного социально-экономического кризиса, переживаемого Россией в течение почти двадцати последних лет, при все еще высоком уровне образования и культуры населения, равно как и укорененности социалистических идеалов в массовом сознании, наличие сильного левого фланга в российском политическом спектре, казалось бы, неизбежно. Однако в России налицо парадоксальная ситуация: массовое сознание левое — и в то же время на глазах происходит увядание и сокращение организованного левого движения.
Слабость левого движения (которое в любом обществе является мотором общественной мысли и политической самоорганизации населения) — одна из тяжелых патологий нынешнего состояния России, ее большая беда. Коммунистические идеалы отвечают тому пониманию добра и зла, прекрасного и безобразного, которое за века выработано в русской культуре, пронизанной идеями гуманизма и социальной справедливости. Результаты множества строгих научных исследований подтверждают, что само существование России в условиях грядущего ужесточения мировой конкуренции за ресурсы возможно лишь на основе восстановления структур солидарного общественного бытия. На конкурентных же началах мы далеко не уедем, нас "дезинтегрируют"; конкуренция внутри России нужна в небольших дозах — как сильное и опасное стимулирующее средство.
ОБРАЗ БУДУЩЕГО
Левое движение — это всегда новаторство, "авангард"; оно повсеместно мобилизует энергию молодежи и придает ей конструктивный вектор (прецеденты же провала левого движения отдают эту энергию во власть разрушительным силам, как это случилось на Западе в годы утверждения фашизма). В моменты социальных кризисов импульс всему обществу должен задавать именно "левый марш".
Задача КПРФ как ядра левого движения — выработка социальной и политической философии, соответствующей конкретно-историческим условиям эволюции России и современному уровню знаний. На этой фундаментальной основе и создается тот "образ будущего", который левое движение предлагает обществу как желаемый и возможный. Затем формируется язык, на котором можно описать этот идеал будущего так, чтобы он не только был воспринят разумом людей нынешнего поколения, но и затронул их душу (подготовка политической программы — задача, не имеющая смысла без идейной и духовной основ).
Чтобы предлагать связные проекты обществу, левым силам нужна творческая работа на широкой интеллектуальной основе, нужны диалог и организационная база, которая собирает силы, а не отталкивает их. Видим ли мы все это в рамках КПРФ? К сожалению, нет. Уже с начала 90-х годов бросался в глаза контраст ее образа и привычного образа компартии. В ходе кризиса начала ХХ века, который привел к Октябрьской революции, коммунистов отличали ясность программных установок и их обусловленность конкретной реальностью; изменялась реальность — корректировались и установки, но вектор движения всегда обозначался предельно четко. А у идеологов КПРФ и установки не меняются, и вектора нет.
Между тем перед постсоветским обществом возник ряд новых принципиальных вопросов как внутреннего развития России, так и ее места в мире, ответов на которые можно было ожидать именно от левой партии. Точное формулирование соответствующих проблем и обоснование путей их разрешения, исходя из принципов равенства и справедливости, — вот что придало бы нравственный авторитет и политическую силу левой оппозиции.
В 70-80-е годы ХХ века в мире произошла неолиберальная революция (или точнее сказать, неолиберальная контрреволюция). Она в корне изменила окружающий нас мир.
Cерьезной трансформации подвергся сам капиталистический способ производства, кардинально изменилась расстановка классовых сил как внутри империалистических стран, так и на мировой арене в целом, глубокие сдвиги претерпели культура и сфера повседневной жизни общества. Пережитая Россией в начале 90-х годов "шоковая терапия" — одно из звеньев этой глобальной "революции". Неолиберальная догма отрицает человеческую солидарность, признавая исключительно "атомистическую", задействующую корыстный денежный интерес, структуру общества. Левые во всех странах работают над альтернативным проектом жизнеустройства, основанным на принципах равенства и солидарности. Об этом размышляют такие разные люди, как лидер революционной Кубы Ф.Кастро и бывший ведущий экономист Всемирного банка, нобелевский лауреат Дж.Стиглиц, американский социальный антрополог Д.Харви и нобелевские лауреаты по экономике Дж.Эрроу и А.Сен. Регулярно проводятся представительные международные форумы, на которых проявляется огромный интерес к тому трагическому опыту, который пережила наша страна в ходе неолиберальных "реформ". И что же КПРФ? Какие уроки из этого опыта ею извлечены? Какие образы будущего возникли в умах идеологов партии? К глубокому сожалению, ничего, кроме идеологических клише и проклятий в адрес "предателей-демократов", мы за последние годы из уст партийного руководства не слышали.
Почему в России произошел провал в интеллектуальном обеспечении левого движения? Одна из причин, думается, состоит в том, что в основу такого обеспечения были положены методологический инструментарий и язык позднего советского обществоведения. Можно уважать принципиальность тех профессоров "научного коммунизма", которые "не могли поступиться принципами" и не пошли, подобно Бурбулису и ему подобным, в услужение к новому режиму. Но они не выполнили программной работы левой оппозиции! Советское обществоведение в целом обнаружило свою несостоятельность в объяснении процессов, которые происходили в советском обществе в последние десятилетия ХХ века и привели к крушению СССР. Однако никаких признаков рефлексии после этого краха обществоведы из КПРФ не выказали; они и сегодня ходят с видом монопольных носителей "всесильного учения", охотясь за нарушителями тех или иных его положений. Прошло 20 лет тяжелого кризиса, но попробуйте назвать публикации входящих в интеллектуальную обойму КПРФ профессоров-обществоведов, где внятно и на доступном языке объяснялось бы то, что произошло в России.
Редкие "теоретические" статьи настолько туманны, что выудить из них что-то рациональное трудно. Говорили о какой-то "капитализации" России, иногда, по привычке, — о классовой борьбе. Какой капитализм? Доходы нашей доморощенной буржуазии происходят не из производства товаров, а из ограбления недр России и ее населения, а также из распродажи накопленного в советский период национального богатства. Между тем уже с конца ХIХ века буржуазия ведущих капиталистических держав перенесла центр тяжести ограбления за пределы национальных экономик, а награбленное делила со своим рабочим классом. Это было зафиксировано уже в поздних работах К.Маркса и Ф.Энгельса, а подробно проанализировано в ленинской книге "Империализм как высшая стадия капитализма".
А после этого на Западе произошла (как реакция на "великую депрессию" в США и ответ на экономические успехи СССР) "кейнсианская революция", дополняемая попытками реализации доктрины социального государства. В США был воплощен рузвельтовский "новый курс", а ведущий разработчик западногерманской модели "социального рыночного хозяйства" Л.Эрхард писал следующее: "Бедность является важнейшим средством, чтобы заставить человека духовно зачахнуть в мелких материальных каждодневных заботах.., такие заботы делают людей все несвободнее, они остаются пленниками своих материальных помыслов и устремлений"; Эрхард даже включал гарантию против внезапного обеднения в число фундаментальных прав человека.
Рузвельт считал, что основой демократии является стремление государства к обеспечению справедливости для всех, что свобода от нужды и свобода от страха не менее важны, чем свобода слова и религии. Что экономическая свобода не только не противополагается всеобщему благосостоянию, но и напротив, подразумевает его, поскольку "бедные люди не свободны". Что мысль "чем меньше правительства, тем больше свободы" — неверна и аморальна.
Как соотносятся подобный капитализм и постсоветский социально-экономический строй? Утвердившие его преобразования Гайдара—Чубайса суть элемент вышеупомянутой (описанной Харви) всеобщей неолиберальной контрреволюции, которая фактически отрицает демократию и устанавливает диктатуру сильных с экономическими и внеэкономическими формами угнетения проигравшего большинства. Объяснение проводимых "реформ" обществоведами из КПРФ изначально плохо вязалось с тем, что происходило в России, и отталкивало всех, кто пытался составить для себя связную картину реальности и заглянуть в будущее. Только разочарование вызывали бесплодные словесные упражнения в стиле "научного коммунизма", не говоря уже об удивительных реверансах перед антикоммунистами и церковью. Так, одно время руководители КПРФ взяли в моду цитировать крайнего антикоммуниста И.Ильина, и до сих пор нельзя понять, в чем может состоять конструктивный смысл мрачных пророчеств Ильина для выработки концепции "обновленного социализма"? Кстати, наследие этого философа сословной России весьма успешно использовали в своих антикоммунистических целях власти: перед каждыми выборами режиссеру А.Денисову заказывался цикл передач об Ильине с целью дискредитации левых идей.
Любая партия должна вести анализ обстановки и возникающих новых тенденций "в режиме реального времени", а отставание от ситуации, запаздывание с корректировкой программных установок и лозунгов, игнорирование необходимости образования новых политических союзов и т.п. способно сыграть фатальную роль. В мире ныне накоплено огромное знание о человеке и обществе, причем на этой основе созданы новейшие технологии воздействия на массовое сознание, социальные и этнические процессы, на государственные структуры. Целые страны и регионы мира ввергаются в искусственно созданные кризисы, политические режимы свергаются с помощью "контролируемого хаоса", а КПРФ этого как будто не замечает. СССР уничтожили именно с помощью подобных спецопераций, но соответствующего анализа нет и в помине. Кто сегодня в партии занимается вопросом о том, как противостоять современным политическим технологиям? Теоретические разработки на сей счет, выносимые партийным руководством на обсуждение партийцев и общества в целом, отсутствуют, и зачем, спрашивается, людям идти на жертвы и лишения, восстанавливая структуры социализма, если компартия не желает на опыте своего поражения учиться защищать этот строй?
В СССР были, да и в постсоветской России еще работают прекрасные специалисты в области "теории сложности", исследователи проблем нестабильности и катастроф, переходов "порядок-хаос". В советское время выход результатов подобных исследований в обществоведческий оборот блокировался "сусловским догматизмом". На Западе же за соответствующими работами наших ученых пристально следили; идеи их авторов задействовались различного рода аналитическими центрами, такими, как "РЭНД корпорейшн", Институт "Санта Фе" и др. для разработки современных политических технологий, которые потом были использованы при организации бархатных революций в Восточной Европе, развала Югославии, смены власти в ЮАР, цветных революций в странах СНГ. Казалось бы, догматизм власти сломан вместе с советским строем, но его заменил догматизм оппозиции.
КПРФ оказалась в стороне от ключевых противоречий социально-экономического развития страны. С начала текущего десятилетия сменился вектор общественного процесса в России, но партийное руководство старается загнать новый вектор в русло своей прежней доктрины, трактовать его на старом привычном языке.
В 90-е годы ругали Ельцина и Чубайса, теперь поносят зажимающего демократию Путина, а также Грефа, Кудрина и Зурабова, причем воспроизводится все тот же тезис: "У власти нет программы", хотя результаты ее реализации всем очевидны. Сначала была четко реализована программа приватизации, потом осуществлялась операция по созданию "олигархии". Ныне шаг за шагом выполняются проекты демонтажа социальной сферы (образования, здравоохранения, ЖКХ) и расчленения "больших систем", которые скрепляли страну (РАО ЕЭС, транспортных комплексов). Судя по результатам, речь идет о программах, подготовленных в ведущих "мозговых центрах" коллективами западных и отечественных специалистов. Это настолько очевидно, что заявления руководства КПРФ об "отсутствии программы" воспринимаются, как "дымовая завеса", скрывающая подлинные и последовательно воплощаемые цели власти. Ничего не меняется в идеологии, программных установках, образе действий КПРФ. Она стремится сохраниться как парламентская партия — при том, что российский парламентаризм иссяк, Госдума стала совершенно бесправной, оказалась исключенной из систем общественных противоречий.
Слабость программной и идеологической работы в нынешней компартии обусловлена той унаследованной от поздней КПСС идейной матрицей, которая закладывалась уже при создании КПРФ. Отрезать подобную пуповину было необходимо, но этого сделано не было, хотя всеобще признавалось, что КПСС проиграла битву в сфере идей. Были ли попытки изменить пресловутую матрицу, придать партии способность к обновлению ее идейного арсенала? Да, были, но жестко подавлялись руководством КПРФ. В первой половине 90-х годов к партии тянулось большое число молодых интеллигентов коммунистических убеждений. Судя по их письмам и опубликованным текстам, среди них было немало упорных и способных мыслителей, хорошо знающих постсоветские реальности города и села, производства и армии. Если бы их не оттолкнули, а предоставили им условия и контакты для интеллектуальной работы, КПРФ могла бы оказаться "партией нового типа", аналогов которой нет ни на Западе, ни на Востоке — осмыслившей опыт катастрофы СССР и способной ответить на главные вопросы, поставленные нынешним общим кризисом цивилизации.
Однако КПРФ не только не стала собирательницей левых интеллектуальных сил, но и рассыпала те симпатизирующие ей структуры, в которых был шанс собрать эти силы вне партии; здесь показателен и печальный опыт НПСР, и опыт менее крупных инициатив. С поразительным постоянством союзники КПРФ сначала отодвигались в сторону, затем становились объектом резкой, зачастую оскорбительной критики, а в конечном счете превращались в противников. Никаких разумных оправданий с точки зрения интересов партии это не имело и служило исключительно интересам властей.
ПОИСК ВНУТРЕННИХ ВРАГОВ
Как известно, раскол РСДРП на большевиков и меньшевиков был вызван выдвижением двух принципиально различных партпрограмм — ленинской и плехановской. В КПРФ же обстановка перманентного раскола возникла по обратной причине — из-за отсутствия ясных программных целей и интенсивной работы по их реализации. Признавая, что расколы, вызываемые содержательными, выявленными в ходе творческих дискуссий, программными расхождениями, лишь усиливают партию, верно понявшую суть общественного противостояния, приходится с горечью констатировать: КПРФ с каждым расколом теряет силу и массовую поддержку, причем очередное размежевание "в верхах" мощно бьет по региональным и первичным организациям.
Поиск "оппортунистов" и "ренегатов" в КПРФ начинается перед каждой выборной кампанией. Череда операций по разгрому КПРФ изнутри вспоминается с тяжелым чувством: из партии исключались целые группы весьма достойных людей. За какую антипартийную деятельность, хотелось бы понять, были изгнаны С.Горячева, Г.Селезнев, А.Тулеев и другие товарищи? А как только начал становиться серьезной организационно-интеллектуальной силой Народно-патриотический союз России, началась кампания против Г.Семигина (которого само же руководство КПРФ выдвинуло на ключевой пост в НПСР): он был назван "кротом" президентской администрации. За полгода уничтожили всё наработанное за пять лет, да и саму идею союза левых и патриотических сил, по сути, похоронили, то есть, как говорится, вместе с водой выплеснули ребенка. Апогеем этой кампании стало проведение двух "параллельных" съездов КПРФ с бурными публичными выяснениями того, чей съезд является законным; на сей предмет пришлось даже идти на поклон к властям. Естественное следствие такой свары -— падение поддержки граждан.
Вспоминается еще один подобного рода эпизод. В конце 90-х годов союзником КПРФ стал патриот и талантливый ученый-экономист С.Глазьев, пытавшийся соединить в своих разработках идею социализма с современными подходами к управлению рыночной экономикой и обосновать на этих началах пути перехода к инновационному росту. КПРФ приняла экономическую программу ученого, и было признано полезным образовать в союзе с фракцией КПРФ депутатскую группу под руководством Глазьева: это обеспечивало дополнительные возможности парламентской работы. Три раза соответствующее соглашение заключалось, и каждый раз руководство КПРФ срывало его без всяких объяснений. Причем это играло на руку все той же Администрации Президента РФ, стремившейся не допустить появления новой парламентской структуры, способной стать центром кристаллизации левой оппозиции. Интрига велась по принципу "тяни-толкай": пока партийное руководство нарушало достигнутые договоренности и предъявляло Глазьеву разнообразные обвинения, он постоянно получал от президентской администрации лестные предложения по организации собственного блока с обещаниями всесторонней поддержки. Синхронизация этих двух процессов просто изумляет. В итоге очередная "спецоперация", спланированная на Старой площади и осуществленная обитателями соответствующих кабинетов в тесном взаимодействии с руководством КПРФ, "успешно" завершилась разрывом ученого с последней. Чего добились этим конфликтом? Только одного — от партии отвернулась молодая левая интеллигенция, возлагавшая на Глазьева большие надежды.
Накануне предстоящих парламентских выборов в КПРФ началась борьба с "неотроцкизмом". В чем суть данной ереси, вряд ли способны растолковать даже те коммунисты, которым лично довелось видеть Сталина, однако 21 июня состоялся Пленум ЦКРК КПРФ со специальным докладом об этой угрозе. Пленум констатировал наличие "неотроцкистских проявлений", которые чрезвычайно опасны и для КПРФ, и для России в целом, а значит, должны получить решительный отпор. Согласно последовавшему невразумительному объяснению Зюганова, "неотроцкисты", руководимые редактором интернет-сайта kprf.ru А.Барановым, оказывается, пытались осуществить "рейдерский захват" партийных сайтов. Вся эта нелепая кампания борьбы с "неотроцкизмом" выставила ее организаторов и покровителей в смешном и жалком виде "охотников за привидениями" и нанесла урон авторитету всей партии в целом.
Все эти бесконечные кадровые интриги ухудшают образ КПРФ, воспринимаются как признак внутренней борьбы разных группировок за влияние в партии. Ни разу подобные свары не привели к творческой дискуссии по сути разногласий.
Регулярно накануне выборов усиливаются и нападки на людей, разделяющих идеи левого движения о социальном государстве и солидарном жизнеустройстве. Совсем недавно того же Глазьева руководство КПРФ обвинило в том, что он "продался Семигину за полтора миллиона долларов", последовательно отстаивающий осуществленный в СССР "красный проект" С.Кургинян получил ярлык "ярого антикоммуниста", а газету "Завтра" нарекли "фашистским листком". Всё это — явно во вред интересам дела.
"КОММУНИЗМ — ЭТО МОЛОДОСТЬ МИРА, И ЕГО ВОЗВОДИТЬ МОЛОДЫМ"
Целостное, здоровое левое движение, обладающее способностью к развитию и обновлению, могло возникнуть только при взаимодействии — интеллектуальном и организационном — "стариков" и молодежи. Понятно, что вне такого взаимодействия молодые люди не в состоянии освоить огромные ресурсы советского прошлого — его теоретические и практические наработки и открытия, мощные символы и эстетику, как, разумеется, и опыт ошибок. А старшему поколению партийцев без обсуждения с представителями молодежи трудно получить адекватное представление о реальных проблемах постсоветского настоящего. Поэтому стратегической задачей КПРФ изначально должно было стать соединение присущего "старикам" здорового "традиционализма" с новаторством молодежи. Но такая задача не была даже внятно сформулирована, в связи с чем хотелось бы отметить следующее.
Не секрет, что ядро КПРФ образуют люди старшего поколения, — те, кто особенно тяжело переживает развал СССР. Справедливая ненависть к изменникам и ворам сочетается у них с ностальгией по советскому прошлому и идеализацией многих его черт, которые на самом деле требовали изменения и модернизации. Это затрудняет нахождение общего языка КПРФ с "постсоветским" поколением левых, которое в последние годы включилось в активную общественную жизнь. Оно резко отличается и от поколения "советских ветеранов", и от "поколения, выбравшего "Пепси".
Это поколение 20-30-летних уже не несет "родовой травмы" крушения Советского Союза, его политический горизонт уже не замкнут на проблему восстановления советского строя; сознание этой молодежи уже не раздирает борьба несовместимых утопий коммунизма, рынка, возвращения в цивилизацию. Для поколения, о котором идет речь, есть главные реальности: Россия с ее огромным потенциалом и сложнейшими проблемами и противоречиями, с одной стороны, и находящийся в кризисном состоянии внешний мир, — с другой. Главный для него вопрос, порожденный этими реальностями, — о том, куда толкать колесо истории не из 1917, 1985 или 1991 годов, а из того состояния, в котором Россия находится сейчас. Чтобы восстановить страну "не наломав дров", молодое поколение левых призвано освоить огромный объем знания и перевести это знание на язык, свободный от идеологических химер "перестройки" и 90-х годов, создав "сетевую" организацию для творческих конструктивных дискуссий — и внутренних, и со "стариками".
Ядро привлекательной для молодежи стратегической доктрины партии должно включать в себя блоки "уроки прошлого" и "образ будущего". Последний КПРФ нарисовать не смогла; попытка разработать собственными силами партийных теоретиков концепцию "обновленного социализма" и движения к нему окончилась ничем (а задействовать "внешние" интеллектуальные ресурсы партийное руководство отказалось). Но партия до сих пор внятно не высказалась и о своем понимании советского прошлого и причин катастрофы СССР. В отношении советского строя и уроков его истории в партийной печати наблюдается беспринципный "плюрализм мнений" — от антисоветчины горбачевско-яковлевского типа до изысканий эмигрантских антикоммунистов.
КПРФ ушла от анализа кризиса советского строя и истоков массового недовольства им в 70-80-е годы, от исследования процессов кадровой деградации партии и перерождения ее руководящего состава. Но как без этого коммунисты собираются предотвращать подобные процессы в будущем? Между тем, пока по данным вопросам нет ясности или хотя бы наметок новых подходов, массовой поддержки молодежи КПРФ не получит — ведь и Горбачев, и Шеварднадзе, и Ельцин порождены КПСС.
Когда-то Зюганов считал бедой поздней КПСС утверждение геронтократии. Это давало надежду на то, что КПРФ займется привлечением в свои ряды молодежи. Но дело фактически провалено, причем нынешний небольшой приток молодежи в партию ситуацию существенно не улучшает, поскольку молодежь вынуждена подчиняться господствующим в КПРФ порядкам. Это подчинение не всегда искреннее и иногда приводит к конфликтам. Но в любом случае оно непродуктивно — и если молодежь внешне покорно принимает стереотипы "стариков", и если она пытается открыто с ними конфликтовать.
Причины этой конфликтности (скрытой или открытой), а потому и снижения притягательной силы КПРФ и сужения притока в нее молодежи коренятся в самом образе мышления и действий руководства партии.
О ДОПУЩЕННЫХ ОШИБКАХ
Вся политическая доктрина КПРФ после 1991 г. строилась на отрицании реформ и обличении реформаторов с опорой на ностальгию общества по утраченным благам советского строя, прежде всего социальным. Между тем после ухода Ельцина обстановка принципиально изменилась: КПРФ со своим традиционным арсеналом оппозиционных средств утратила даже возможность тормозить радикально-либералистские преобразования, поскольку сам их механизм стал иным, а социальную риторику власть без труда освоила. Казалось, что именно после 2000 г. в КПРФ и будет осуществлено искомое программное и организационное обновление, необходимое для привлечения молодежи; на этой основе появилась бы возможность развернуть массовую работу в институтах и университетах, начать борьбу за мировоззрение студенчества, находящегося под воздействием либералистских клише официального обществоведческого образования. Но ничего подобного не произошло, соответствующие предложения снизу даже не обсуждались.
В личных беседах руководящие товарищи объясняли это тем, что люди и так голосуют за КПРФ, а всякие обновления могут и повредить. Граждане действительно голосуют за "образ прошлого", противополагаемый ужасающему их настоящему. Но ресурс прошлого исчерпан, людям нужна заявленная самим именем партии "коммунистов" доктрина будущего общественного устройства и "карта" пути к нему.
Одна из серьезнейших ошибок КПРФ — принятая еще в компартии РСФСР тактика ухода от ясного изложения своей позиции. Молчание руководства дезориентировало и обезоруживало сторонников социализма, которые поначалу составляли подавляющее большинство населения. Да при таком левом населении, как в России, компартия могла и должна была бы получать на выборах до 80% голосов! Но как полагаться на нее, если она отмалчивается в критические моменты?!
Вспомним август 1991 г. Возник драматический конфликт между союзным руководством и группой Ельцина. Это был момент исторического выбора, и если бы российскими коммунистами было сказано ясное и разумное слово, ход событий мог бы качнуться в сторону сохранения СССР и советского строя. Люди ждали от руководства компартии внятной, без демагогии, оценки ситуации и четкой характеристики того выбора, перед которым оказалась страна. Но это руководство безмолвствовало, тем самым фактически сдавая политическую арену антисоветскому меньшинству.
В октябре 1993 г. по сравнению с 1991 г. условия для левых были гораздо хуже. Однако дать принципиальную оценку момента было необходимо, "нейтральность" же тогдашней позиции руководства КПРФ негативно сказалась на ее репутации. Рядовые члены партии шли на гибель, а лидер призывал их сидеть дома! Что, спрашивается, стало бы с авторитетом коммунистов, если бы все партийцы последовали призыву своего руководителя? Жертвенное сопротивление защитников Дома Советов, без сомнения, сыграло существенную позитивную роль в новейшей истории левого движения в России, и следовало, конечно, найти в тот момент слова хотя бы моральной их поддержки, если уж не решились на поддержку политическую (или сочли таковую нецелесообразной).
Однако и после событий первой половины 90-х люди продолжали верить в само слово "коммунисты", и одно название давало партии огромный политический капитал. Как же им распорядились? В 1996 г. КПРФ выдвигает Зюганова кандидатом в президенты, и он реально выигрывает выборы! Это признали наблюдатели, об этом говорил сам Геннадий Андреевич в узком кругу соратников, а затем это подтвердили такие авторитетные "информационные источники", как ЦРУ и генерал Коржаков. Страна снова оказалась в состоянии неустойчивого равновесия, которое можно было сдвинуть в спасительную сторону на вполне законных основаниях. Но Зюганов не только отдает победу Ельцину, но и поздравляет его — даже до объявления официальных результатов голосования! Этот символический шаг крайне негативно сказался на дальнейшей судьбе КПРФ.
Потом появилась версия, согласно которой руководство КПРФ "уберегло Россию от гражданской войны". Предположение, конечно, абстрактно-фантастическое, тогда как реальную опасность разграбления России и ее дезинтеграции в течение второго срока президентства Ельцина ощущало большинство населения, которое поэтому и голосовало за кандидата КПРФ.
Но главное: зачем компартии было выставлять кандидатуру своего лидера на выборах, если он не собирался выполнять волю избирателей и брать на себя бремя власти? Решение признать результаты подсчетов ЦИК и тем самым косвенно согласиться с фальсификацией выборов администрацией Ельцина лишило Зюганова почти всего кредита доверия. В нем перестали видеть лидера, способного организовать людей для национального спасения. Руководитель КПРФ превратился в атрибут "системной оппозиции", в безобидный элемент ельцинской политической системы.
После 1996 г. необновленной КПРФ вообще не следовало участвовать в президентских выборах: такое участие воспринималось уже как фарс и лишь сокращало политический капитал партии. И уж тем более нелепым стало бы выдвижение кандидатуры Зюганова на выборах-2008: сегодня ресурсов у власти, чтобы не допустить победы Зюганова, гораздо больше, чем у больного и уже ненавидимого большинством Ельцина, не имевшего той социальной базы, которой обладает Путин. Зачем же КПРФ откровенно подыгрывать преемнику Путина? К тому же надо будет еще вразумительно объяснить людям, почему Зюганов не пошел на выборы в 2004 г., но идет сейчас. В результате авторитет партии упадет еще больше, а Зюганов лишь в очередной раз оправдает закрепившееся за ним с легкой руки президентской администрации прозвище "долгоиграющий проигрыватель"…
После 1996 г. КПРФ делала властям уступку за уступкой — без всякой борьбы с политическим противником и каких-либо объяснений со "своими". Как известно, в августе 1998 г. Чубайс и ряд приближенных к "семье" лиц провели крупнейшую аферу под названием "дефолт по государственным обязательствам". Ельцин лично прикрывал их, он заведомо лгал буквально накануне краха финансовой системы, обещая, что "дефолта не будет". Сразу после дефолта появилась реальная возможность быстрого импичмента Ельцина (который готовили еще с июня 1998 г.), импичмент был бы с одобрением воспринят всем населением. Но дело затянули до мая 1999 г., когда страсти уже поутихли, причем информационное сопровождение соответствующих думских слушаний было организовано безобразно плохо.
Близкое к КПРФ издательство, книгу за книгой выпуская произведения советских писателей, не напечатало даже избранных материалов этих слушаний. И ценнейшие документы, содержавшие проверенные и доказанные обвинения ельцинского режима, оказались почти недоступными для российской и зарубежной общественности (малотиражные думские публикации и газетные статьи не могли ликвидировать информационный вакуум).
Говоря о просчетах партийного руководства, нельзя обойти вниманием и финансовый вопрос, который должна решать любая партия для развертывания своей организационной работы. КПРФ всегда отличалась от других партий наличием огромного числа людей, готовых работать "за идею". Но для повседневной деятельности партии, развития партийных СМИ, осуществления научных исследований, налаживания международного сотрудничества и ведения предвыборных кампаний необходимы значительные средства. За 15 лет руководство партии имело все возможности, чтобы отстроить систему финансово-материального обеспечения партийной работы в рамках существующего законодательства. Но эта работа была фактически провалена. Испытываемый партией финансовый голод — это явная вина ее руководства, не сумевшего организовать работу на этом направлении.
ПРОБЛЕМА ЛИДЕРА
Для авторитета любой партии огромное значение имеет фигура ее лидера и система его взглядов по основным вопросам развития страны и партийного строительства. В последние годы едва ли не главным каналом информирования широких кругов населения о программных установках КПРФ стали интервью Зюганова СМИ. Вынужден прокомментировать последнее интервью Геннадия Андреевича "Московскому комсомольцу", поскольку его высказывания носят принципиальный характер.
Зюганова спрашивают о власти в России, и он отвечает: "Если вспомнить последние 15-20 лет, то по сути дела, шло не обновление, а имитация, симуляция". Как это понимать? За названный период появились посты президента СССР и РСФСР, отстранили от власти компартию, ликвидировали СССР и советский строй, расстреляли Верховный Совет, приняли новую российскую конституцию, сменили Ельцина на Путина. И все это — симуляция с имитацией?
Дальше — еще более странное утверждение: "Сейчас стоит задача: чтобы обновление власти произошло на самом деле, причем мирно и демократично. Но мне кажется, партия власти к этому не готова". Такого еще не было — упрекать "партию власти" за то, что она не готова мирно передать свою власть оппозиции! Ведь это вовсе не то же самое, что передача власти в двухпартийных западных политических системах, где партии почти неразличимы. На каждом представителе нынешней российской "элиты" до сих пор висит по нескольку уголовных дел, и как она может "мирно" и демократично отдать власть?! Столь благодушная оппозиция полезна разве что самой властвующей "элите". Приход к власти кандидата от КПРФ должен стать предпосылкой смены политического строя, и странно, если бы власть была к этому "готова".
Экзотична и критика Зюгановым "партии власти": "А что она сделала? Ни одного наукоемкого предприятия не построили за последние пять лет". Благодаря целенаправленным усилиям правящих политических сил почти вся российская промышленность давно приватизирована, продолжается дезиндустриализация страны, а коммунисты ругают власть за то, что она не строит наукоемкие предприятия!
Далее удивительны высказывания лидера, касающиеся самой жгучей социальной проблемы современной России — бедности огромных масс населения. Вот одно из них: "Исследований на тему количества бедных и богатых у нас почти нет. Власть боится этих исследований". Оба утверждения неверны.
Во-первых, власть не боится исследований бедности, поскольку никто, в том числе, к сожалению, и КПРФ, не использует их результаты в борьбе с властью. Это как раз вопрос к Геннадию Андреевичу.
Во-вторых, бедность — одна из проблем, которые на самом деле интенсивно исследуются научным сообществом страны, в том числе коллективами ученых академических институтов и госучреждений, а также зарубежными специалистами. Например, Институт социально-экономических проблем народонаселения РАН, директором которого до недавнего времени являлась член-корреспондент РАН Н.М. Римашевская, занимается главным образом этой тематикой и регулярно публикует, в частности, подробные отчеты по всем категориям и бедных, и социального дна. Соответствующие сводки приводятся Росстатом в статистических ежегодниках и специальных выпусках, посвященных социальному положению в России; специальные разделы о бедности выделяются в государственных докладах о состоянии здоровья населения РФ. Доклады о бедности в России публикует Всемирный банк, много лет ведет наблюдение за ее динамикой международный коллектив с участием сотрудников Института социологии РАН. Ряд коллективных монографий и многочисленные статьи по проблематике, о которой идет речь, опубликованы учеными Научно-исследовательского института труда и социального страхования, а также Всероссийского центра уровня жизни. Вопросам бедности уделяли много внимания ныне покойные академик Д.С. Львов и член-корреспондент РАН Е.И.Капустин. Еще под эгидой НПСР начала выходить "Белая книга" об экономической реформе в России, где показывается динамика параметров бедности.
Товарищ Зюганов считает все эти труды несерьезными? Его заявление свидетельствует о равнодушии руководства КПРФ к действительному состоянию проблемы и как минимум неуважительно по отношению к сообществу ученых, которые ее изучают (ибо для большинства из них постоянное соприкосновение с реальной бедностью — личная драма, как для врача, который не может помочь больному). Кому, если не оппозиции, следует аккумулировать и анализировать всю информацию о социальных бедствиях страны, используя все имеющиеся наработки, а также разворачивать собственные исследования? Ни того, ни другого КПРФ, к сожалению, не делает.
Зюганова спрашивают, как сократить разрыв в доходах между бедными и богатыми. А он отвечает: "Формулы хорошо известны. Первая и главная: прибыль от продажи природных ресурсов нужно делить на каждого гражданина… Но персонально гражданам не достается ничего… В прошлом году, например, Россия продала 300 млн. тонн нефти. И ваши "личные" 2 тонны продали! А вам ничего от этого не досталось".
Как говорится, "приехали!". Неужели такова программа КПРФ по преодолению бедности — устроить нечто вроде ваучерной приватизации недр России, реализуемой в выдаче каждому гражданину прибыли от продажи двух тонн нефти?! Да ведь именно в этом постоянно обвиняют коммунистов "правые"! Коммунизм — это вовсе не дележка прибыли "по едокам", а соединение ресурсов, общинное хозяйство, коллективизация и национализация.
Главная причина массовой бедности — паралич общественного производства, всего народного хозяйства. Его и надо оживлять, восстанавливать на "нефтедолларовые" и прочие доходы, а не делить их "по душам", что никак не решит проблему бедности и тем более бездомности или беспризорности. Хуже того: разделим подобным образом доходы от продажи природных ресурсов — останемся без бюджета, не будет у нас армии, науки, школы "для всех". Кто прежде всего пострадает от этого? Как раз бедные. А ведь речь идет о программном заявлении лидера партии!
За тезисами интервью Зюганова виден некий алгоритм нынешнего поведения КПРФ. Его суть в уходе от серьезного социально-политического анализа российских реальностей, результаты которого побудили бы людей сплотиться для борьбы за альтернативу курсу неолиберальной реформы. А абстрактная "антиолигархическая" ругань уже давно воспринимается как ритуальные заклинания.
НЕОБХОДИМОСТЬ ОБНОВЛЕНИЯ
Несомненно, левая мысль и левые политические течения в России окрепнут и будут развиваться — в данном направлении "работают" нынешняя общественно-политическая ситуация и мощная историко-культурная традиция. В основе этой мысли и этих течений лежит и будет лежать левизна труженика — рабочего и инженера, крестьянина и агронома, учителя и врача, ученого и художника. Но к императиву реализации социальной справедливости тянется и левизна молодежного бунтарства, которое сегодня проявляется в акциях антиглобалистов, в протестных рок-ритмах, в буйстве "нацболов". Их идеал абстрактной свободы — "детская болезнь" новой, постсоветской, левизны. Выстраивание левой платформы на матрице национальной культуры привлечет и большую часть этой молодежи. При всех нынешних эксцессах она — бесценный ресурс.
В настоящее время левая мысль начинает оживать, о чем не в последнюю очередь свидетельствует появление многочисленных интернет-материалов соответствующего содержания. Накапливаются тексты научного и публицистического характера, идет их активное обсуждение. Преодолеваются догматические рамки официального советского обществоведения, вырабатывается язык, отвечающий новым реальностям. Растет понимание того, что очередные технико-технологические прорывы в условиях господства неолиберальной доктрины чреваты массовой фашизацией сознания, противостоять которой способны только гуманизация сознания, распространение идеалов левого движения. Можно сказать, что постепенно начинает складываться интеллектуальное сообщество левопатриотического направления с устремлениями, близкими к "левизне тружеников".
Я верю в будущее КПРФ как главного носителя левых идей и ядра левого движения. Но для выполнения этой своей миссии КПРФ необходимо обновление. Сегодня рядовые члены партии гораздо левее ее лидера, временами монотонностью своих заклинаний, напоминающего руководителей КПСС времен застоя. Конечно, Геннадий Андреевич как опытный аппаратчик может провести предстоящий съезд по своему сценарию и получить единогласную поддержку. Сделать это нетрудно, особенно после того как в 2004 г. заменили 29 секретарей областных партийных организаций, использовав в качестве одного из критериев при назначении личную преданность. Но спрашивается, зачем партии выдвигать кандидата в президенты, который, уже победив однажды на выборах, не сумел отстоять свою победу? Зачем выдвигать кандидатом в президенты человека, не давшего внятного объяснения своего неучастия в выборах 2004 г.?
Как известно, эпоха идейного застоя кончилась для КПСС и для страны в целом катастрофой, и нельзя допустить, чтобы интеллектуальный застой и внутренние склоки в КПРФ привели ее к аналогичному результату. Нет сомнений в том, что дальнейшее пребывание Геннадия Андреевича на посту руководителя партии приведет к усугублению охарактеризованных выше проблем, а значит, назрела необходимость передать бразды правления новому лидеру, лидеру с адекватным пониманием проблем нашей реальности и задач партийного строительства. Уверен, что это даст новый мощный импульс развитию партии.
На вопрос "Что делать?", который может возникнуть у читателя после прочтения моей статьи, я бы ответил так: сделать все возможное, чтобы на съезде произошло обновление руководства КПРФ, а на выборах — голосовать за обновленную КПРФ. Другой КПРФ у нас нет, и при всех ее сегодняшних проблемах только она остается выразителем чаяний человека-труженика, носителем идеалов солидарности и гуманизма.
Власти должны понять, что политические технологии, вся эта льющаяся с экранов голубая муть не смогли превратить нас в одомашненных приматов, не смогли перекодировать наше общество и превратить молодое поколение в безмозглых и ненасытных потребителей. Нам необходимо доказать и властям, и себе самим, что мы готовы бороться за наше будущее и связываем его с идеалами справедливости и социальной ответственности, мы уверены, что коллектив всегда сильнее группы индивидуалистов, а творцы и созидатели всегда счастливее разрушителей и экономических мародеров. И тогда будущее станет таким, каким мы хотим его видеть.