МАСТЕР

№16 (700) от 18 апреля 2007 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Савва Ямщиков
МАСТЕР
Тарковскому — 75! Было бы 75…
Вошедший в историю мирового кинематографа наряду с лучшими его представителями, которыми он восхищался и перед которыми преклонялся в юности, Андрей Тарковский — типичный представитель русской культуры. Воспитанный в семье замечательного поэта Арсения Тарковского, свято чтившего классическое наследие прошлого, Андрей никогда не позволял себе непристойного обращения с шедеврами живописи, литературы, музыки и традиционного театрального искусства.
Последний раз Я видел Тарковского в середине 70-х гг. прошлого века. Со Львом Николаевичем Гумилёвым мы бродили по арбатским переулкам. Андрей, как всегда, куда-то торопился. Задержался с нами ненадолго, чтобы поближе познакомиться с учёным, лекции которого посещал вместе со своими студентами с Высших режиссёрских курсов. Прощаясь, отозвал меня в сторону и сказал: "Завидую, Савва, дружбе твоей с таким самобытным и чистым человеком. Счастливый!" И, как ему это было свойственно, резко перешёл на другую тему: "Ты читал Валентина Распутина? Нет? Обязательно прочти. Это классно. Но приготовься и плакать".
Этот разговор вспомнился мне через несколько месяцев, когда несколько дней кряду не выходил из номера таллинской гостиницы, окунувшись в незамутнённые воды распутинской прозы. Как и обещал Тарковский, с трудом сдерживал волнение, сопереживал страданиям жителей сибирской глубинки.
Как жил бы Андрей сегодня? Я нередко спрашиваю себя об этом в нынешнее время крушения устоев земного бытия. Первый ответ дал мне Владимир Максимов, друживший с Тарковским в эмиграции. С Владимиром Максимовым я познакомился и сблизился в Париже, когда оказался там после двадцати лет "невыездов". Позднее он приезжал в Москву, заходил в мою мастерскую, где его собеседниками были Валентин Распутин, Василий Белов, Владимир Крупин, Валентин Курбатов.
Резко отзывался Максимов о подвигах "демократов", умело извлекавших выгоду из псевдореволюционной неразберихи тех дней: "Вместо того, чтобы покаяться в тихом уголке церкви, бывшие комсомольцы, специалисты по бракоразводным процессам, торговцы цветами и упитанные сынки номенклатурщиков учат нас жить! "Революционер" Афанасьев напечатал в "Коммунисте" донос, после которого Гумилёва отстранили от университетской деятельности. Другой функционер — А.Яковлев следил многие годы за каждым шагом Солженицына, Зиновьева и моим "Континентом". Теперь этот "мозг" перестройки ловко предал вместе с гэбэшником Шеварднадзе своего хозяина Горбачёва. Хорошо, что Тарковский не видит этого. Он бы подобной лжи и подлости не вынес".
Вот и я уверен, что Андрей не разделил бы истошных призывов российской псевдоэлиты "задушить гадину" и "бить противников шандалами по голове" в те дни, когда у “Белого дома” под бесстрастными телеобъективами сотни невинных людей гибли, оказавшись между жерновами борющихся за власть кровожадных упырей. Не стал бы Тарковский вместе с юродствующими соловьевыми и смирновыми сводить счеты с Кулиджановым, Бондарчуком, Ростоцким и Чухраем. Он выяснял отношения с людьми исключительно в честных поединках.
Не стал бы талантливый режиссёр получать сомнительные премии из рук подонков, обокравших Россию и отстёгивающих чаевые деятелям культуры. Скорее всего, последовал бы он примеру генерала Рохлина и Солженицына, отказавшихся от цацек из рук президента, обрекшего граждан России на нищету и смерть. Тарковский не стал бы отсвечивать на церковных службах, транслируемых по ящику. Не принял бы Андрей участия в печатных "исповедях" образованцев, не устающих полоскать свое грязное бельё, а заодно и детали туалета бывших любовниц, живущих ныне с мужьями и растящих детей. Никогда не опустился бы он до сведения счетов с прошлым, чем увлечены "уставшие гении", ничего путного не создавшие, но не стесняющиеся плевать в колодец, питавший их некогда чистой водой. Тарковский не поступил бы так, как не сделали этого Хуциев, Ростоцкий, Мотыль и Чухрай.
Андрей остался в моей памяти мятущимся, ранимым, до болезненности честным. Не впавшим в детство, но на всю жизнь сохранившим юношескую чистоту и Божественный порыв. Большое видится на расстоянии. Раньше я с некоторой долей снобизма отмечал слабые стороны "Андрея Рублева", разделял дешевую критику "эстетов" от кино, умеющих в очах любого шедевра усмотреть соринку, но бревна в собственном глазу не замечающих.
Теперь смотрю этот фильм, не отрываясь от экрана, хотя творение Тарковского отнюдь не развлекательное зрелище. Оно гораздо сложнее для восприятия, чем мой любимый "Сорок первый" или "Застава Ильича". Я радуюсь такой сложности, потому что каждый раз мне открываются новые грани таланта создателей фильма. Уверен, что он по праву должен входить в первую десятку творений мирового кино.
"Наследников по кривой", как и у всякого одарённого человека, у Тарковского предостаточно. Мне смешно и в то же время неприятно наблюдать корчи тех, кто готов задушить в объятиях своей неистовой любви ни в чём не повинного маэстро. Один, впадая в экзальтированную аффектацию, называет Тарковского своим духовником и исповедником, обратившим его в подлинную нравственную веру. Забывает напрочь сей кликуша, что сам Андрей, снимая фильм о монахе-иконописце, только начинал искать тропочку к алтарю Божественного храма, будучи терзаем сомнениями в подлинности и вечности бессмертного учения Христа. Другая одежды на себе рвёт, чуть ли не причислила Андрея к лику святых, забывая о его скромности и нежелании быть "притчей на устах у всех".
А сколько самозванцев, желающих примазаться к славе Тарковского, тех, о которых он при жизни знать не знал и ведать не ведал. Как хотят они отсветиться на юбилеях режиссёра и произнести с высоких трибун свои ложные воспоминания. Помню, как на 70-летии Тарковского нас, работавших и друживших с ним, позвали в Дом кино, оговорив предварительно наше участие в вечере. В последний момент, потупив долу лживые очи, попросили нас не беспокоиться, ибо основной доклад станет делать сам Горбачёв. Бесконечные болтливые тирады разрушителя страны…Сестра Тарковского Марина порывалась напомнить ему, как отказал он родственникам умершего брата в выезде во Францию для прощального целования. "В моей жизни, — пел со сцены надутый павлин, — было три Андрея — Дементьев, Вознесенский и Тарковский. И без них своей жизни я не мыслю". В хорошую же компаньицу зачислил последний генсек творца! Про своего благодетеля, четвертого Андрея — Громыко — "лучший немец" успел к тому времени забыть.
Накануне нынешнего чествования Тарковского старый и добрый друг мой Вадим Юсов сказал, что его позвали на вечер памяти в Дом литераторов, предложил мне пойти с ним. Человек я не гордый, но без приглашений в гости не хожу. Вадим, человек спокойный, рассудительный, почти убедил меня, что ради памяти Андрея мне, так много лет проведшему бок о бок с ним, работая над "Рублевым", стоит забыть о нечестивых устроителях и явиться в ЦДЛ незваным. К счастью, в тот же день созвонился я с женой Тарковского Ириной, которую знаю почти полвека и очень люблю. Она не ходит на устраиваемые нынешними славильщиками бывшего мужа сборища, свято храня драгоценные свидетельства прошлых лет и никому не позволяя касаться этих воспоминаний. Когда мы уже заканчивали беседу, Ира сказала, что в апрельской плановой книжечке мероприятий ЦДЛ ведущим вечера в честь 75-летия Тарковского обозначен ни кто иной, как шоумен Швыдкой. После этого волосы встали дыбом на моей голове. Я представил, как юбилейные торжества Александра Твардовского возглавляет шеф гитлеровской пропаганды Геббельс или как о подвигах Рокоссовского рассказывает Геринг. Хотя одна из книг о подвигах бывшего министра культуры озаглавлена "Швыдкой лучше Геббельса", согласие моё принять приглашение Вадима Юсова мгновенно отпало. Вспомнил я фразочку ещё одного "сподвижника" Тарковского, бывшего парторга, а ныне гражданина США Познера — "такие у нас времена" — и стал готовиться к Светлому Празднику Воскресения Христова.
P.S. А ведь Ермаш, Демичев, Мелентьев и другие чиновники, с которыми боролся Тарковский, — тихие, ласковые дядьки-надзиратели по сравнению с бесноватыми опричниками из команды Швыдкого, рвущими сегодня самые основы русской культуры.