ВОССОЕДИНИТЬ ИНТЕЛЛЕКТ И СОВЕСТЬ!

№18 (650) от 03 мая 2006 г. Web zavtra.ru Выпускается с 1993 года.
Редактор — А. Проханов.
Обновляется по средам.
Сергей Батчиков, Александр Нагорный
ВОССОЕДИНИТЬ ИНТЕЛЛЕКТ И СОВЕСТЬ!

Для нашей страны воссоздание империи как нового мощного государственного объединения, способного адекватно ответить на вызовы нынешнего XXI века и решить сложнейшие текущие проблемы практически во всех сферах жизни общества и самого "нынешнего остаточного государства", сводится прежде всего к задаче выправить существующую ситуацию с отечественной элитой. Действительно, последние 15-20 лет фраза классика о том, что у России две беды: дураки и дороги, — цитируется едва ли не ежедневно. Уж слишком она удобна: помогает внушать гражданам, что вот, мол, если справиться с дураками и заменить их умными, а к тому же построить дороги, то все мы заживем припеваючи. А пока надо терпеть и возлагать надежды на правящую верхушку. Возникает закономерный вопрос: кто же правил Российской Федерацией начиная с 1991 года , а по существу и правит до сих пор? Неужели — дураки, которые хотели как лучше? Разве причина всех бед страны — элементарная глупость? Вовсе нет. Наверху сидят люди далеко не глупые, образованные, вот и цитируют классика, скрывая от нас факт, о котором давно пора сказать вслух. Главные враги России — бессовестные интеллектуалы и совестливые дураки. Когда в стране орудует бессовестный интеллект, страшным инструментом в его руках становится честная глупость. Так было еще во времена Ветхого завета, а сейчас технология доведена почти до совершенства. Даже Маркс, на трудах которого мы выросли, помнится, когда-то обронил, что революции делаются умными мерзавцами в союзе с честными дураками. Теперь же этот союз по всему миру устанавливает свои "перпетуум мобиле" перманентных революций.
Двадцать лет назад было произведено радикальное разделение интеллекта и совести, а затем политтехнологи постмодерна сумели это разделение зафиксировать на уровне общественных институтов и пресечь попытки воссоединения ума с совестью у власть предержащих. Разве такое под силу дуракам? Как только где-то вновь образуется целостная ячейка патриотического интеллекта (или интеллектуального патриотизма), туда бросаются все силы политического спецназа — подкупить, стравить, осмеять и затоптать. И пока им это удается.
Под какими знаменами действуют эти антиподы-союзники? Бессовестный интеллект, хорошо снабженный финансовыми и информационными средствами, уже двадцать лет водит наш скрипучий обоз по кругу, как бесы в метель. И самим этим бесам, и специалистам у нас и на Западе давно понятно, что никакого капитализма "как на Западе" в России создать не позволят. Знают это, но продолжают зазывно дурманить рекламой, соблазнять молодежь. Одновременно они "с самыми добрыми намерениями" подтачивают все системы, которые необходимы для выживания и развития страны — школу и медицину, науку и армию. Если где-то и перегнут палку, как это получилось с монетизацией льгот, то на время отступят: "Ах, ах, мы хотели как лучше! Простите, погорячились". А хватка у них железная, действия методичные.
Патриоты, справедливо возмутившись бессовестными бесами, роют яму с другой стороны. Апеллируя к чувству гордости за Святую Русь, они в самых разных вариантах выдвигают безумные проекты — замкнуться Руси в каких-то мифических "чисто русских" границах. Когда один несомненно совестливый русский писатель впервые поставил вопрос об отделении РСФСР от Советского Союза (о "независимости России") — интересно, по чьей шпаргалке он это зачитывал? Дальше он почему-то свою мысль не продолжил — отделиться России от Якутии, Башкортостана, Ингушетии, Дагестана. Глотайте, русские, независимость и суверенитет, пока не подавитесь! Эту мысль в разных вариациях озвучивает целая армия разношерстных патриотов, которым подыгрывают бессовестные интеллектуалы-контрактники.
А пресловутые "скинхеды"? Их действия — это всегда первый акт спектакля, поставленного бессовестными интеллектуалами. Подростки устраивают шумный инцидент у дверей какой-нибудь дискотеки (допустим даже — искренне считая, будто встают на защиту Святой Руси). А у интеллектуалов уже готовы тексты, а то и аудиозаписи гневных речей на тему "русского фашизма" — в них надо только вписать очередные подробности. Какова же цель этой большой кампании? Цель — загодя, не торопясь, выстроить вокруг России пока что виртуальный санитарный кордон, внушив западному обывателю представление о русском народе как о прирожденном, вечном народе-фашисте. Чуть поднимет Россия голову — и этот виртуальный кордон в два счета сделают реальным: политическим, экономическим, военным. Россию, предельно ослабленную кризисом, превратят в страну-изгоя. Хорошо еще, если к тому времени наши бессовестные интеллектуалы не все ракеты успеют разрезать.
Но в долгосрочной перспективе гораздо важнее, какой общий вектор пытаются задать общественному сознанию России совестливые патриоты, оторвавшиеся от интеллекта. На нынешнем распутье один из главных вопросов, о которых глубоко задумался коллективный русский витязь, заключается в том, каково место России в том "новом мировом порядке", который лихорадочно создается на обломках прежней "двухполюсной" системы.
США стараются выжать все мыслимые и немыслимые выгоды из поражения СССР, замахиваются на то, чтобы утвердить в мире "Pax Americana", очередную утопию мирового господства. Им стараются вслух не перечить, но все культуры, включая старую Европу, озабочены перспективой глобализации в рамках имперской доктрины США. Ведь эта доктрина — новая версия мирового господства особой "богоизбранной" расы, только теперь не арийской, как у немецкого фашизма, а интернациональной, "золотого миллиарда". Есть риск, что в попытке реализации этой утопии США на какое-то время превратят большую часть земной суши в загон для отверженных, в концлагерь для новых рабов — а потом вся эта неоязыческая постройка рухнет со страшным грохотом, погребя под обломками сотни миллионов людей.
Средств противостоять таким бесноватым планам у человечества немало. Что касается собственно глобализации, то не надо считать ее чем-то вроде стихийного бедствия, на которое невозможно повлиять. Подобно другим большим программам (например, Возрождению, Просвещению, или индустриальной революции), нынешняя глобализация представляет собой целенаправленную программу построения "нового мирового порядка", основанную на осознанных интересах определенных социальных сил и на определенных философских постулатах. Исходя из этих интересов и этой философии, нанятые по сходной цене интеллектуалы выработали необходимую идеологию (глобализм) и даже ее обязательный антипод (антиглобализм), режиссеры набрали труппы актеров и массовку для постановки спектаклей на площадях, мэтры художественной тусовки подработали нужную эстетику.
Пентагон запустил свое детище Интернет, финансисты-системщики разработали конфигурацию мировой финансовой сети нового типа, в тысячах университетов открылись нужные кафедры и поставили на конвейер штамповку нужных экономистов и программистов, клерков и менеджеров. Во всем этом нет ничего естественного, но если мы уподобимся страусу и зароем голову в песок, то глобализация действительно навалится на нас, как ураган, — только перья полетят.
Такие большие программы, уже выведенные в режим саморазвития, втягивают в себя огромные ресурсы, обладают энергией, несопоставимой с со средствами, которые может противопоставить ей отдельная страна. Например, в ХVIII веке Россия не могла закрыться от индустриализации и научной революции, начатых на Западе. Надо было делать пушки и строить корабли, учиться тактике современного боя. С потом и кровью пришлось овладевать этим процессом, рубить головы стрельцам, брить бороды боярам, сдирать колокола с церквей. Потому что запоздали.
Из-за этого цейтнота и пришлось России уплатить за Петра творенья страшную цену. Ведь это была тирания, по сравнению с которой Иван Грозный и Сталин — благовоспитанные дети. Обратитесь к староверам — на фоне их рассказов о страданиях, причиненных "антихристом" половине населения России, бледнеют самые смелые фантазии Солженицына относительно "сталинщины". Петровская модернизация на четверть сократила народ России, посадила ему на шею немцев с жестокой бюрократией, которая подмяла под себя даже Церковь, — как оценить те духовные утраты, что понес от этого русский народ? Но ведь пришлось эту цену заплатить.
Первую волну модернизации пережили, опять успокоились, в начале ХХ века та же история, опять возник разрыв, попали в потенциальную яму, из которой без революции вылезти не удалось. Патриоты рыдают по "России, которую мы потеряли", по всей РФ восстанавливают дворянские собрания, корнеты и поручики грустят и предаются воспоминаниям, а главного-то видеть не хотят. Не будь второй, после Петра, тирании Сталина — и опять сожрали бы матушку-Россию.
У нас был перед глазами наглядный пример Китая. В ХVIII веке это была самая крупная экономическая держава в мире. Из-за своей великой стены китайцы вплоть до конца ХIХ века высокомерно поглядывали на европейцев и удивлялись их суетливости. Японцы оказались более прозорливы и успели в ХIХ веке, не слишком раскрываясь, провести системную модернизацию на собственных культурных основаниях. Китай был взломан индустриальным Западом и был бы растоптан, если бы не движение молодой китайской интеллигенции, образованной по-европейски и хорошо понимающей и Запад, и Восток (и, кстати, Россию). Эта интеллигенция, которую возглавил первый президент Китая Сунь Ятсен, соединила в себе интеллект и совесть. На этой основе и была выработана программа модернизации и сплочения китайской нации, которая выполняется, с драматическими срывами и эксцессами, уже почти целый век — и в последние десятилетия дала феноменальный результат, хотя он всего лишь вершина айсберга всей программы.
У нас, к несчастью, произошел срыв. Большой проект советской модернизации (коллективизация—индустриализация—культурная революция) возглавило поколение новой трудовой интеллигенции, с которым соединилась большая часть первоклассных старых русских специалистов. Эта молодежь пришла в университеты и рабфаки с фронтов Гражданской войны, в массе своей это был цвет грамотной рабоче-крестьянской молодежи, которая переживала в России свой звездный исторический момент. При всей драматичности того периода нельзя не удивляться той жертвенности и самоотверженности, которые демонстрировало целое поколение. Общественная наука не объяснила нам, в чем была особенность того поколения, и все почему-то решили, что эти его свойства будут автоматически воспроизводиться. А надо было их понять, чтобы лелеять и у них учиться.
Войну на этом подъеме вытянули, промышленность поставили, маховик научно-технического прогресса раскрутили. Но трещина между интеллектом и совестью возникла еще во время войны, в тылу. Попадавших на лечение в тыл раненых и покалеченных солдат потрясал контраст между мясорубкой реального фронта и фронтом "ташкентским", где весьма вольготно чувствовали себя дезертиры и спекулянты, выменивавшие на продовольствие целые музейные коллекции.
Свою лепту в разделение интеллекта и совести внесла затем реализация больших научных проектов, в первую очередь атомного, который был начат на высоком интеллектуальном и духовном подъеме. Под него была подведена чрезвычайно эффективная организационная и управленческая база, созданная ведомством Л.П.Берии. Но этот "менеджмент" внес в проект холодную технократическую струю. Снабжение, графики сдачи объектов, шарашки — всё работало, как часы. Но совесть как-то перестала быть табельным инструментом. Согласно критериям менеджеров с их приматом эффективности и А.Д.Сахаров, и Л.С.Понтрягин функционировали одинаково идеально, интеллект обеспечивал эффективность, вопрос о совести просто не стоял.
Началась эрозия и в другой ключевой системе. Вознесенные вихрем побед, некоторые прославленные военачальники и генералы как будто произвели ползучую демобилизацию и своего интеллекта, и своей совести. Появились признаки "буржуазного перерождения" — дачи, картины, трофейный антиквариат. На это смотрели сквозь пальцы — мол, герои, заслужили. Да они заслужили в тысячи раз больше, но нельзя было допустить такой вот коррозии их действительного величия! От нее пошла ржавчина и по интеллекту, это было начало скользкого пути к коррупции, кумовству, деградации качества военной элиты. Наверх начали выталкиваться уже не талантливые командиры, а генеральские протеже.
А в результате многие генералы оказались не на высоте исторического вызова "холодной войны"! Оружие менялось, менялись стратегия и тактика действий противника, а оборона страны развивалась по накатанным шаблонам, она становилась все менее адекватной новым угрозам. В ней появились прорехи — нечего было противопоставить информационно-психологическим и финансовым войнам. А ведь средств в 60-е—70-е годы на оборону не жалели. Да дело не в деньгах и не в тоннах стали или урана — не поняли эти генералы новых военных доктрин, не мобилизовали свой интеллект. Бессовестными в подавляющем большинстве они не стали, но успокоились, стали самонадеянными. Мол, что нам психологические войны? Закидаем шапками и ракетами, задавим танками... Стали, как теперь говорят, неконкурентоспособны в своем профессиональном деле — обеспечении обороноспособности страны. Причем имели запас времени — Россию еще не "распечатали", как сейчас, можно было учиться еще не в условиях партизанского быта.
А теперь вернемся в день сегодняшний, к сути текущего момента. Почти двадцать лет "контролируемой катастрофы" привели к тому, что ликвидированы или полуразрушены почти все защитные оболочки России — и в буквальном смысле (границы, таможни, фильтры финансовых и информационных потоков), и в духовном (нормы совести и ответственности, патриотическое чувство). Хозяйство и социальная сфера подорваны настолько, что в глазах населения власть не вполне легитимна — у людей нет ощущения, что она гарантирует жизнь страны и народа. Положение в мировой системе не лучше — страна обладает усеченным суверенитетом. На это ей время от времени указывают в самых хамских выражениях, которые все мы вынуждены проглатывать. Власть если и ведет, в очень дозированных порциях, борьбу за восстановление суверенитета, вынуждена делать это в "положении лёжа". Это сложный вид борьбы, с очень неясными перспективами. Поборись, когда на тебя навалилась "многотонная" туша США, да еще с Европой в придачу.
В таком положении нас и бросают в бурный грязевой поток глобализации. "Плыть против течения!" — кричат патриоты, а из-за их спин нам машет мефистофельская бородка антиглобалистов. Власть дает нам указания иносказательные, вещает странным голосом, как медиум: "Суверенитет — это не крепость, это полная раскрытость миру… Суверенитет — это конкурентоспособность…". Смысл тут непростой, требуется толкование. Раскрытости вроде бы и так мы добились — со своей стороны. Двери уже с петель сорвали, ценные вещи в узлы увязали. Но как ко всему этому пристегнуть конкурентоспособность — вот вопрос…
Таков уж язык этой борьбы в положении лёжа. Тут бесполезно ждать у репродукторов, чтобы оттуда донеслось: "Дорогие братья и сёстры! К вам обращаюсь я, друзья мои". Самим надо отделять сигналы от шума, выгребать из грязи всё равно придется самостоятельно. Конкурентоспособность сделали лозунгом дня, о ней мы слышим постоянно. Но, может быть, пришло время вспомнить, что солидарность — куда более эффективная форма человеческого общежития, что не раз было доказано российской историей в моменты великих испытаний?
Нам надо понять, что за корабли надо сегодня строить и как уберечь их от сожжения еще до спуска на воду. Какие у нас примеры перед глазами? Кто и как ищет сейчас суверенитет без возможности скрыться от глобализации? Вот две разных стратегии — Китай и Иран. Обе страны явно исходят из абсолютной цели — сохранить свою культурную идентичность как сердцевину суверенитета. Огромный Китай приоткрыл экономику, втянул в себя, самыми разными способами, западную технологию и западные деньги и начал ползучее, низовое завоевание кошельков западных обывателей. Китайский ум понял, что общество потребления против такого контрнаступления беззащитно. Если товар сходного качества стоит вдвое дешевле, самый чопорный англичанин будет помогать своим кошельком экономике красного Китая.
Как смог предпринять такую программу Китай? Только соединив интеллект с совестью. Воспитав десятки миллионов молодых интеллигентов и разрешив им стать "буржуазией" — не ради скупки яхт и вилл, а ради завоевания суверенитета Поднебесной. При условии, что миллион управленцев из номенклатуры компартии Китая будут помогать этой "буржуазии", не занимаясь рэкетом и не продавая свою власть иностранным конкурентам. Программа сложная, Китай идет по лезвию ножа, может пройти, а может и сорваться в штопор потребительства и коррупции. Могут не помочь даже расстрелы на площади тех, кто предал союз интеллекта и совести — и из "буржуазии", и из номенклатуры. Тем более, что против Китая ведется массированная информационная, психологическая и "расовая" война, причем творческий потенциал ее "дизайнеров" чрезвычайно высок.
Иран пошел другим путем. Он не мог надежно закрыться гибкой конфуцианской этикой и жесткой структурой компартии, ему пришлось изобрести уникальную для ХХ века теократическую государственность. Казалось бы, откат в архаику. А на деле это теократия постмодерна, и под ее защитой, отойдя на безопасное расстояние от "Сатаны"—США, Иран сумел создать свою, особую связку интеллекта и жертвенности — и то, и другое в активном состоянии. Иран становится научным, технологичным обществом, но без подавляющего жертвенность технократизма. Хотя и его еще может затоптать носорог "Сатаны".
Сила этого носорога пока что крайне велика и опасна, но ее понемногу подтачивают неустранимые процессы. Обожрался носорог! Дядя Сэм сумел развести интеллект и совесть, причем с такой избыточной наглостью, что как только где-то в американских катакомбах эти две сущности воссоединяются, на них сразу объявляется охота. Крутые англосаксонские "скинхеды" замучили расследованиями Стейнбека и Оппенгеймера, убили ирландских католиков братьев Кеннеди, а затем и чернокожего совестливого интеллектуала Мартина Лютера Кинга, а потом развязали террор против инакомыслящих во всех странах мира. Наглость носорога воистину не имеет пределов. Разбомбили Белград и организовали судебный фарс над С.Милошевичем. Вменяют С.Хусейну в вину гибель 140 шиитов, а сами уничтожили в Ираке более 30 тысяч мирных жителей.
Есть, конечно, и в российской элите те, кто мечтает стать в ряды подручных этого носорога, но они для России — всё же духовные маргиналы. В массе своей мы — хотя бы в мыслях — выруливаем на путь к глобализации как "симфонии народов".
Но переход от движения мысли к ее реализации и движению массы для нас очень сложен. Мы должны найти нашу, совместимую со всеми нашими встроенными ограничениями, модель воссоединения интеллекта и совести. Они пока подавлены и замараны, но всё сильнее тянутся друг к другу. В нынешней политической системе, разработанной еще в 80-е годы в каких-то номенклатурно-масонских "КБ", для этого нового союза российских ума и совести нет места. Нужно создавать новые ниши, расчищать новые площадки в пространстве коммуникаций, писать новые программы на новом языке и постепенно "ковать новую элиту", способную не только оценить вызовы ХХI века, но и стремительно выработать и применить новую государственную стратегию, которая будет опережать появляющиеся проблемы и "вызовы". Только так может родиться наше новое солидарное общество, только тогда начнется отвоевание нашего Суверенитета и возникнет новый этап жизни российского государства.