ОБРЕЧЁННЫЕ

| | | | |
Александр Лысков
ОБРЕЧЁННЫЕ

По Яузе, по Москве-реке один за другим плывут просмоленные корзинки с младенцами. Не по злой воле фараона в Москве в пять раз увеличилось число подкидышей, а единственно по благорасположению властей, наводнивших столицу мигрантами. Девки "скидывают" байстрючат в углах своих общаг и потом в тряпье разносят по теплым подъездам без записочек о просьбе в призрении и имени. Жильцы находят свертки. Вызывают милицию. Повивальные бабки с погонами везут младенцев в разбитых уазах, то бишь в просмоленных корзинках, в детдом. И это, как ни странно, самый счастливый вариант устройства судьбы бросовых младенцев — коренных москвичей, к слову сказать для тех, кто в это понятие вкладывает место рождения. Хотя на самом деле судьбе такого человека не позавидуешь. Любой мамлюк был надежнее устроен в халифате, чем подкидыш в России. Отнюдь не воинская слава, а тюрьма в девяти случаях из десяти ожидает нашего "моисея". Наркотики, ранняя смерть, самоубийство. Такова статистика.
Классический подкидыш хотя бы появляется на свет среди людей, подружек, знакомых суррогатных матерей и остается жив. В то время как в милицейских сводках то и дело мелькают сообщения о младенцах, найденных в мусорных контейнерах, на помойках и свалках. А сколько не найдено.
Вот некоторые сообщения ГУВД.
"На Черноморской бульваре, за гаражами кооператива № 695 обнаружен мертвый новорожденный ребенок".
"В подъезде на улице Белозерская обнаружены простыни с остатками плацентоли. По-видимому, разродилась неизвестная. Брошенный ребенок подобран жильцами".
"На улице Туристической совершено убийство новорожденной девочки. Младенец был задушен целлофаном".
Мой знакомый участковый милиционер из Новогиреева Сергей Титов, прежде чем перейти в райотдел, четыре года работал на участке. И за это время произошло на его вверенной территории шесть подобных случаев. То есть по полтора в год. А участков в Москве около тысячи. Вот и считайте. Получится — три младенца в день. Настоящая индустрия.
"Был конец октября, — рассказывает Сергей. — Звонит в участок дворничиха, плачет. Открыла утром бункер мусоросборника в подъезде, а оттуда вывалился младенец. В трубе упал на мусор и не разбился насмерть. Только порезался осколками бутылок. И сверху еще не успели завалить. Раннее утро было. Вызвал наряд. Прибегаю — действительно, девочка новорожденная. Вся порезанная, но шевелится, скулит еле слышно. Наряд отставить. "Скорую" вызвали. Увезли врачи. Я потом справлялся — выходили. Отослали в детдом. Я с оперативниками работал по этому случаю. Быстро вычислили. Родила десятиклассница. Жила с бабушкой. Парень, который был отцом ее ребенка, отказался признать. Да он и сам-то был еще ребенок, одноклассник. Жил в соседнем доме. Вот она родила в подъезде, к нему понесла младенца, а он ее пинком. Младенец раскричался, она испугалась и — в мусоропровод его".
"В двух других случаях, — продолжает Сергей, — матерями оказались проститутки. Два притона было на моем участке и на соседнем. Время от времени мы их разгоняли, но они снова неподалеку квартиры снимали. Девки совсем опустившиеся работали. На последнем издыхании, можно сказать, от наркоты, водки. Но рожали. В пакет и — в бак. У них на другое голова не варила. Обеих судили. Дали по пять лет, и то условно. Пять лет — это максимум. Хотя в Америке за то же самое — пожизненное. А у нас убийство после родов считается психическим расстройством".
Всем нам довелось за последние годы вдоволь наглядеться на уличных полупьяных девчонок с бутылками пива в руках и на молодых спившихся баб у Трех вокзалов, в других людных местах Москвы. Зрелище тяжелое. Но там хотя бы отвернуться можно, отвести глаза. А тут пришлось в упор смотреть на таких не один час подряд. Знакомый психотерапевт пригласил поехать с ним в роддом для бродяжек, где он подрабатывает на консультациях, отделяя чистых от нечистых, то есть дебилок от шизофреничек, выявляет степень умственной отсталости.
В кабинете передо мной прошли более двух десятков беременных бродяжек.
Надо сказать, что они туда, в роддом, сами приходят. Об этом роддоме в их среде слава идет добрая. Здесь кормят, поят, дают разродиться и отпускают на все четыре стороны после "отказного заявления". Все роженицы, как на подбор, без документов. "Потеряли", чтобы исчезнуть после родов с концами, забыть про этот ничтожный эпизод незадавшейся жизни. Хотя все они веселы, кокетливы, так что даже кажется вовсе и не считают свою жизнь пропащей. Сил, энергии в них еще на долгие годы.
Заходит в кабинет Татьяна. Пятнадцать лет. Круглолицая, что называется мордастенькая. Глазки маленькие. Носик пуговкой. Живот под серым больничным халатом, как говорится, на нос лезет. Мой знакомый психотерапевт стал ее тестировать. Она даже на смогла назвать порядок месяцев в году. Такая вот "москвичка", как она себя называла. Сто лет назад из деревни няньками приходили в белокаменную устраиваться более продвинутые девки, чем этот "продукт реформ".
Потом тестировались сплошь мигрантки. Самой старшей не больше двадцати. Все на последних сроках беременности. И почти все с признаками умственной неполноценности. Две молдаванки, совершенно неграмотные или, по крайней мере, такими прикидываются. Безработные. Только две ответили, что трудятся "в торговле". Впечатление животного опрощения, существования с самыми низменными потребностями. Ни матерей из них не получится, ни работниц. Пропадут. На свалках, в трущобах детей зачинают, там и смерть свою найдут.
Пребывая в этом роддоме, я чувствовал себя находящимся в самом начале московского конвейера по производству национальной трагедии. Дети отсюда, из спецроддома, а также выжившие в мусорных контейнерах, поступают в детские дома. Им не позволят быть беспризорными, мозолить глаза сытым московским обывателям, как это происходило со стихийными беспризорниками конца девяностых годов. Где они сейчас, те беспризорники? Обустроены, скажем языком нынешних правителей. Выловлены из последних вагонов метро, вытащены из подвалов, коллекторов отопления. Прошли через детприемники, оснащенные компьютерами. Там с ними даже проводили занятия по основным школьным предметам. Затем были отконвоированы в отдаленные, гораздо далее, чем 101 километр, провинции, помещены в детдома, специнтернаты, обнесенные высоким забором. До Москвы оттуда не добраться. Живут под охраной. Каникулы в лагере. И так до пятнадцати лет. После чего — спецПТУ с простейшей профессией, первая судимость по малолетке, из-за которой в армию путь закрывается. А в 18 лет — свобода пить, курить, травиться наркотой, вдоволь насладиться неприкаянностью, вторая судимость. Открытие, что зона лучше воли. Братство зэков надежнее социума вольняшек...
Другой конец конвейера теряется в тумане.
А московский роддом безымянных матерей, как и сеть вытрезвителей для подростков, тем временем благоустраивается и расширяется. И все чаще туда поступают девочки из "благополучных" московских семей. И не на вокзальную площадь возвращаются после родов, не в притон, а за парту обыкновенной московской школы. Слушать в том числе и прерванный на время родов курс "Основ сексологии". Этот путеводитель блуда.
С помощью различных долларовых подачек Западу удалось внедрить в России "демократический взгляд на секс". Деградирующий Запад, заполоненный уже мусульманами, ведя "последний и решительный" бой в Ираке, находясь по сути в гробу, из-под крышки этого самого гроба продолжает вопить о свободе секса, требует и от нас следовать славным путем "раскрепощенного либидо".
Передо мной учебник "Основы сексологии". Это для детей от 10 лет. Листаю. Цитирую здесь только часть тем, предлагаемых детям к тщательному изучению: "Мастурбация... Половое влечение... Юношеская гиперсексуальность и способы ее саморегуляции... Гейшизм... Порнография и ее влияние на сексуальность... Проституция... Однополая семья... Понятие копуляции (совокупления), интромиссии (проникновения)... Лобковая вошь... Гомосексуализм... Межвидовые контакты..."
Это только термины. Теперь выдержка развернутая. "Гомосексуальные отношения не должны осуждаться... Не стоит порицать парня, который, долго встречаясь с девушкой, принудит ее к сексуальной близости силой... Занятие сексом ради денег в современном обществе не осуждается..."
Наших детей, дома отворачивающихся от экрана при постельных сценах, в школе тычут носом в то, что им противно по природе. Души слабые, лишенные поддержки добрых родителей, конечно же, "купятся" на эту "науку".
Безработный отец, перегруженная трудами мать не в силах противостоять привлекательной лжи вседозволенности. За красивую тряпку, за похлебку уже сейчас богатые извращенцы заводят в своих домах гаремы из школьниц. Идеологическую поддержку обеспечивает современная школа, скроенная по чуждым для России лекалам.
И плывут по Москве-реке отнюдь не тростниковые ветхозаветные корзинки с младенцами, и даже не гробики, а голенькие, синие трупы младенцев.