КРЕДО НАЦИОНАЛИСТА

| | | | |
Егор Холмогоров
КРЕДО НАЦИОНАЛИСТА

На днях, встречаясь с президентом России Путиным Владимиром Владимировичем, одна девушка, активистка движения "Наши", Тамара Павлова из Курска, задала ему вопрос — как относиться к национализму: "Как вы считаете, поднятие националистических тенденций — это некая иммунная защитная реакция, которая ведет к выздоровлению нации или это такой жест отчаяния, который только ее добивает?". Скорее всего, такую постановку вопроса она усвоила у кого-то из Селигерских лекторов, среди которых весьма и весьма многие на негативные характеристики национализма не скупятся.
Что ответил президент, пресса не сообщила, ограничившись невнятным антиизоляционистским пассажем: "Всем казалось, что обособив свою территорию, жить станет населению лучше. На самом деле, это, конечно, не так. Все как раз наоборот. Все абсолютно наоборот. Это иллюзия, что можно закрыться и жить лучше. Это самообман". Не совсем понятно, засчитывать ли этот пассаж как выпад против сепаратизмов окраин, тоже, часто, именующихся национализмами (например — украинским, окраинным национализмом). Или же к русскому национализму, который меньше всего можно заподозрить в желании обособить свою территорию, речь президента тоже относится. Но, все-таки, вряд ли Владимир Путин сказал о национализме что-нибудь хорошее, поскольку его предыдущие высказывания на тему "придурков и провокаторов" хорошо известны.
Но, все-таки жаль, что Тамара Павлова узнает о национализме что-то только с одной стороны. Со стороны тех, кому торжество идеологии и политической практики национализма, как нож в горло, поскольку поставит под очень большой вопрос их право определять в "этой стране" общественное мнение и эксплуатировать ее недра и оседлывать "финансовые потоки" (чаще всего под этим имеются в виду налоги, пенсии, бюджетные зарплаты и прочие неисчерпаемые источники для казнокрадства). Свидетельство этих людей против национализма слишком пристрастно, чтобы давать ему веру, да еще и безоговорочно. Поэтому audiatur et altera pars, да будет выслушана другая сторона, как говорили римляне на судебном процессе. Я, как человек немало написавший и сказавший в защиту русского национализма, пожалуй, возьму на себя труд представлять эту другую сторону. А до Тамары Павловой, возможно, мое свидетельство не тем, так другим образом доберется.
ЧТО ТАКОЕ НАЦИОНАЛИЗМ И ЧТО ТАКОЕ НАЦИЯ?
Национализм — это политическая идеология, политическое учение, которое настаивает на том, что приоритет во всех делах государства должен принадлежать не отдельному лицу — монарху или президенту, не определенному сословию: олигархам, аристократам, чиновникам и так далее, — а Нации, особым образом организованной совокупности граждан этого государства.
Те, кто говорят иначе и утверждают, что сущность национализма в утверждении превосходства одного народа над другими народами, или в разжигании ненависти к тем или иным народам, беспардонно лгут. Сам по себе национализм никакой ненависти к другим нациям не предполагает. С той же основательностью можно сказать (и ведь говорили много раз), что идея демократии предполагает ненависть к всякому сколько-нибудь выдающемуся над толпой человеку. А идея либерализма непременно порождает ненависть богатых к бедным. Если судить об идеях по их искажениям, то ни одна самая светлая, самая чистая и прекрасная идея не останется незапятнанной. Поэтому лучше, все-таки, отдельно судить замысел и отдельно — его исполнение.
Так что, чтобы ответить, хорош или плох национализм, нужно не обсуждать тему межнациональных отношений, а ответить на вопрос — что такое та самая Нация, которой отдают приоритет националисты. Ответов на этот вопрос существует немало, но русские националисты, живущие и думающие в условиях России, отвечают на этот вопрос так: нация — это совокупность людей, живущих на определенной территории, являющихся или желающих быть гражданами одного государства, объединенных общей историей и решимостью продолжать эту историю дальше, то есть общими планами на будущее. То есть, в случае России, Нация — это те, кто живет и хочет дальше жить в России, которую свою судьбу связывает с её судьбой и кто именно во имя этой будущей судьбы желает самостоятельно, без подсказок из-за рубежа, определять дела страны и государства.
И идеология национализма предполагает, что именно этим людям, организованным именно по этому принципу, и должна принадлежать власть в нашей стране. Власть не в смысле поголовного назначения в правительство (сто пятьдесят миллионов в правительство не назначишь). Но и не в смысле нынешней формулы "власть принадлежит народу", а народ дурят как хотят при помощи управляемой и не очень демократии. Власть Нации означает, что ее интересы, ее цели, ее будущее, ставятся на первое место при решении любых экономических и политических вопросов. Сейчас же это не так. На первое место ставятся "экономическая эффективность", "общечеловеческие ценности" и прочее, что к интересам нации, национальным интересам, в лучшем случае параллельно.
ПОЧЕМУ МЫ ГОВОРИМ О РУССКОЙ НАЦИИ
Русские националисты говорят об этой общности людей как о Русской Нации. И здесь корень их разногласий, с теми, кто нападает на русский национализм. Наши критики не имели бы ничего против национализма, если бы мы называли нацию "российской", если бы мы употребляли введенное Б.Н.Ельциным словечко "россияне". Но мы принципиально стоим на своем и говорим о нашей нации, интересы которой должно выражать государство Российское, как о Русской Нации? В чем причина такого упорства, не будь которого все вопросы вроде бы легко решились?
Самый простой и самый неумный ответ состоит в том, что националисты, якобы ксенофобы, и никого кроме русских и людьми-то не считают, даже украинцев с белорусами, не говоря уж об остальных. Это неправда. Прежде всего, потому, что никаких "русских" в противоположность, например, украинцам и белорусам не существует. Великая ветвь восточного славянства называлась и называется "великороссы", то есть те, кто живут в Великой России, России распространившейся далеко за свои первоначальные пределы. Украинцев раньше часто называли малороссами, то есть жителями Малой России, России Первоначальной, вокруг Киева. Но потом они почему-то решили, что это название для них обидно и стали титуловать себя украинцами, то есть окраинными жителями, что, на мой лично взгляд куда обидней. Ну да на вкус и цвет…
Так или иначе, великороссы, малороссы и белорусы с точки зрения XIX в. одинаково считались русскими. Точно так же русскими считались и все, кто принял государственную религию — Православие, и сносно владел либо русским либо хотя бы французским языком. Заявлять, что, якобы, русские — это только великороссы, понадобилось в ХХ веке большевикам лишь с одной целью, оправдать как-то перед русскими рабочими и крестьянами тот факт, что в отдельные единицы по сравнению с Российской Советской Федеративной Социалистической Республикой, от которой имеет свое происхождение нынешняя Российская Федерация, были выделены Украина, Закавказье, Туркестан, потом Казахстан. Когда этот раздел произошел и было постановлено звать русскими только великороссов, а остальных русскими не считать.
Таким образом, русских националистов меньше всего можно обвинить в том, что они за "расовую чистоту", за "изгнание всех чужаков" и так далее. Напротив, они за то, чтобы вернуть право называться русскими тем, кто был этого права произвольно и несправедливо лишен. За то, чтобы человеку только на основании его грузинского, армянского или вообще украинского происхождения, никто не смел тыкать словами "ты не русский". Быть русским — это великая честь и великое достоинство. "Мы русские! Какой восторг!" восклицал великий полководец Суворов. И несправедливо лишать огромный народ России права называть себя этим славным именем, а вместо этого прилагать к себе нелепое и ничего не выражающее "россияне".
Но почему наши оппоненты так упорно настаивают на том, чтобы запрещать называть русскую нацию — "русской", почему слово "русский" вообще стали считать неприличным и перекрыли ему практически дорогу на телевидение, на радио, в большинство печатных изданий. Почему человека, говорящего "я русский", стремятся сразу обозвать "фашистом"? Дело тут совсем не в интернационализме нынешней элиты. В XVIII веке, во времена Великой Екатерины, элита России была интернациональной, многие по убеждениям были космополиты, сама царица была немкой и переписывалась с Вольтером, и, все-таки, словом "русские" не только не гнушались, но и гордились. Так что причина совсем не в том, что в правительстве кто-то татарин, кто-то еврей, кто-то немец, а кто-то великоросс. Причина в том, что все представители нынешней элиты одинаково боятся ответственности перед прошлым и будущим России, перед русской нацией в ее историческом измерении.
Что значит сказать: "Мы — россияне"? Это значит, сказать, что ничего кроме сегодняшней России нас не объединяет: ни прошлое, ни будущее. Мы тут залетные гости, наша история началась в лучшем случае в 1991 г., когда "русским простофилям" наконец-то свалилась, как манна небесная, демократия. Что значит сказать: "Мы — русские". Это значит — возложить на себя "шапку Мономаха" тяжестью в одиннадцать веков и 43 года, если считать от воцарения Рюрика, а можно ведь считать и раньше. Это значит, дать ответ перед поколениями и поколениями наших предков, которые создали нашу землю, сохранили ее, украсили её и оставили нам в наследство. Это значит, мерить себя другой меркой и взвешивать совсем на других весах. И тут выяснится масса всего для нынешней элиты обидного. И поэтому они стремятся обрубить связи с предками, с историей и сделать вид, что наша нация, "россияне" началась только вчера, а русские не имели к этому никакого или почти никакого отношения. Именно поэтому они так стараются гнать память о русских и её забалтывать или очернять.
Национализм, в противоположность этому историческому беспамятству, предполагает, что Нация состоит не только из тех, кто живет, но и из тех, кто умер недавно или давно, из наших прадедов и пращуров. И все они имеют право голоса в обсуждении, как нам жить дальше. Все они имеют право потребовать от нас, чтобы мы продолжили их дело и сохранили то, что они нам оставили. Эта мысль, пусть в искореженном виде, попала даже в нынешний официальный Гимн России. Ведь когда мы поем "предками данная мудрость народная", то эта странная фраза значит очень многое. Россия, ее смысл, ее мудрость, дана нам от предков и нам её сохранять.
В сегодняшней России идет большая распря не между русскими и "другими национальностями", а между русскими и сознательно нерусскими. Между теми, кто приемлет наследство веков, кто знает, что жизнь началась не вчера и кончается не завтра, и теми, кто живет одним днем, одним часом, иногда — одной минутой, в течение которой деньги перебрасываются со счета на счет. Этим, вторым, выгодно спрятаться за какую-то этническую вражду, которой на самом деле нет и обвинять русских националистов в ксенофобии. Просто иного способа оправдать свою собственную патрифобию, "боязнь отцов", у них нет. Но русские националисты заявляли и заявляют, что они говорят о Русской нации не потому, что ненавидят другие народы, а потому, что любят и эти народы и каждого отдельного человека, и каждому, кто этого хотел бы, готовы радостно предоставить возможность прикоснуться к восторгу быть русским.
НАЦИОНАЛИЗМ И КСЕНОФОБИЯ
Впрочем, не будем упрощать. Русские националисты неоднократно высказывались и против нелегальной миграции в Россию, и против этнической преступности. Иногда эти высказывания бывают адекватными, а иногда — не очень. Но касаются они реальной проблемы. И даже самые ангелоподобные апостолы толерантности и те, в частной жизни, оказываются куда большими ксенофобами, куда больше ненавидят "черных" и "кавказцев", чем самые жесткие националисты. Однако, при всей своих личных фобиях, они продолжают травить исключительно националистов и национализм. Спрашивается, почему?
На то, опять же, есть вполне ясная и, я бы сказал, материальная причина. Националисты исходят из того, что быть гражданином одного с нами государства — значит, быть членом одной с нами нации, русской нации. А быть членом русской нации — это и большая ответственность и высокое достоинство. А значит, должны существовать жесткие критерии отбора, которые позволят получить человеку и высокие права и высокие обязанности. Это — знание русского языка, это понимание особенностей не только нашей истории, но и нашей нынешней культуры, это способность искренне болеть за Россию и русских, считать себя с ними братом. А из этого, в свою очередь, следует, что националист не считает возможной беспощадную безжалостную и безответственную эксплуатацию одного русского другим русским. Идее национального братства эта эксплуатация прямо противоречит.
А теперь зададимся вопросом, для чего нынешней элите нужны толпы мигрантов, не знающих слова по-русски, не ориентирующихся в наших обычаях и взглядах на жизнь, ведущих себя не просто как в родном ауле, а в тысячу раз хуже — как в ауле чужом. Зачем нужны люди, потерявшие свою родину, семью и ориентацию в обществе? Да затем, что они и только они годятся для использования в качестве низкооплачиваемой, а порой и вовсе рабской, за похлебку, рабочей силы. Только таких беззащитных людей можно превратить в дойных овец для вконец обнаглевших "стражей порядка", которые, почему-то, считают своим "патриотическим подвигом" тот факт, что они "щиплют хачей". С другой стороны, только таких потерявшихся вконец людей можно толкать на преступления, на бандитизм, на торговлю наркотиками. Совершившим преступление ради того, чтобы попасть в Россию, им уже нечего терять, и они готовы совершать преступления дальше.
Не буду оправдывать скинхедов или их осуждать. Но, если кто-то призывает молодежь "во имя антифашизма" защищать от скинхедов рынки, то он делает это совсем не из любви к антифашизму или любви к торгующим там кавказцам. Он делает это для того, чтобы сохранить и упрочить систему жестокой сверхэксплуатации приехавших в Россию мигрантов, используемых нуворишами в качестве дешевой рабочей силы. Те, кто говорят о таком антифашизме — заботятся о кошельке власть имущих и ни о чем больше.
Нормальному националисту ксенофобия как таковая чужда. Если гость приходит как свой, его и встречают как своего, если как чужой, то в нем уважают чужого. Националист, как и всякий нормальный человек, не уважает только одну категорию гостей — взломщиков. Но в случае с миграцией в Россию — мы понимаем, что часто это взломщики поневоле. И мы добиваемся лишь одного, чтобы они либо пришли как свои, либо ушли как чужие, либо жили у нас как чужие, но тогда уже на наших условиях. И подлинными нашими противниками являются те, кто хочет сделать так, чтобы гости превращались во взломщиков. Вообще главный вопрос, который волнует националистов, — это не вопрос о взаимоотношениях русской нации с другими нациями, а вопрос о том, кто будет принимать решения в самой России — мы, нация, или кто-то за нас, вместо нас и, порой, против нас.
НАЦИОНАЛЬНЫЙ СУВЕРЕНИТЕТ ИЛИ "РУССКАЯ РЕСПУБЛИКА"?
Националисты считают, что государство должно быть национальным. Это ни в коем случае не значит, что оно должно быть моноэтническим, что оно должно производить этнические чистки или отделять от себя инородческие окраины. Национальное государство, это государство, которое существует ради Нации, в ее интересах и под ее высшим суверенитетом. Это значит, что другой цели, кроме блага нации, государство не ставит.
А какие могут быть другие цели?
Например, заявляемая сейчас в России цель — благосостояние граждан. Вроде бы то же, что благо нации. Однако, реально, одно другому может противоречить. Например, расходы на оборону могут повышаться во имя блага всей нации, поскольку иначе эту нацию могут просто истребить, она может прекратить существование как единое целое, как уникальное единство поколений и групп людей. Но, при этом, те же расходы могут больно бить по карману каждого отдельного гражданина. И тут нельзя, порой, доказать необходимость таких расходов софистикой "благо всех — есть благо каждого". Каждому по отдельности, может быть, лучше совсем иное, попасть в подданство какой-нибудь богатой страны, или туда переехать. И лишь когда у людей есть общая цель, общая ценность, Отечество, ради которого они готовы умирать и Нация, ради которой они готовы многим жертвовать, они готовы делать то, на что никогда не пошли бы из соображений "благосостояния".
Нынешняя российская элита не хочет действовать в интересах нации, предпочитая выставлять себе какие-то другие цели, — то "экономическую эффективность", которая, оказывается, почему-то равна прибылям крупнейших компаний, то укрепление "демократии и свободы", что, почему-то понимается как создание все более и более изощренных способов игнорировать не только интересы, но и прямую волю большинства народа. Для того, чтобы национальные интересы игнорировать, придумываются самые разные предлоги. От самого простого, — заявлений, что никакой нации в России нет, а есть "многонациональный народ", который, к тому же, "еще не готов к демократии", а, значит, с ним можно не считаться. До странных и нелепых обвинений в адрес националистов, что они хотят создать какую-то "Республику Русь" из каких-то этнически чистых русских территорий. Это, конечно, фантазии, которые если кто-то и озвучивает, то только специально нанятые провокаторы.
"Этнически чистых" русских территорий сейчас в России нет, даже если понимать слово русский предельно широко. Везде в достаточном количестве живут люди, которые русскими себя не считают и не хотят считать, ни в этническом, ни в национальном смысле. Но такие территории националистам не нужны. Главный принцип национализма, как я уже сказал, продолжать историю нации, историю "рода русского" и хранить то, что нам завещано. А разве предки завещали нам огрызок? Нет, они завещали нам огромную страну, в которой все, кому сейчас больше 14 лет, еще имели счастье родиться. До 1917 года эта страна, Россия, на некоторых направлениях была еще больше. Сейчас у нас осталось то, что осталось. Немного, но и немало. И ни одному здравомыслящему русскому националисту не придет в голову хотеть, чтобы наша страна стала еще меньше, чтобы она сжалась до мнимо этнически чистых территорий, тем более, что если начать делиться и отделяться, то и сами этнически русские развалятся на сибиряков, поморов, казаков и так далее.
Сила нашей нации не в раздроблении, не в отделении от кого-то, а, напротив, в единстве, и в том, что в этом своем единстве она направляет жизнедеятельность своего "политического органа" — государства Российского. И русских националистов заботит не то, как отделиться от всех остальных, а как сделать так, чтобы вся большая Россия была "для русских". Чтобы здесь и официально и неофициально звучал русский язык. Чтобы уважалась русская история. Чтобы приумножалась русская культура. Чтобы, и это первостепенно важно, русские люди не вымирали по миллиону человек в год, как это происходит сейчас. В этом пункте, кстати, националистов и их противников разделяет принципиальное разногласие. Нынешняя российская элита, и бюрократия и многие бизнесмены, искренне считают, что умирают те, кто оказался "рыночно неэффективен", кому не нашлось места в жизни. И считают, что это, в общем-то, не так плохо. Не все озвучивают эту мысль вслух, но все думают про себя — поскольку большинство проводимых сейчас реформ прямо предполагает преимущество для тех, кто "рыночно эффективен", кто может себе позволить не мытьем так катанием зарабатывать большие деньги и платить чистоганом. Все остальные при новой системе обречены постепенно нищать и вытесняться на обочину. При этом под "востребованностью рынком" они имеют ввиду именно востребованность мировым рынком, международным разделением труда, которое устроено без нас, и, в каком-то смысле, против нас.
Окончание следует