Авторский блог Редакция Завтра 00:00 14 января 2004

ДОПЛАТНЫЕ ПИСЬМА


03(530)
Date: 14-01-2004
ДОПЛАТНЫЕ ПИСЬМА
Антисемиты расшалились...
В холле Института имени Келдыша на диване разложены книжки, продавец любезен, предлагает взять в руки, полистать: Ст.Рассадин, "Русская литература: от Фонвизина до Бродского". Название драматическое; хотел, видимо, назвать "до Сорокина", но испугался, вдруг Сорокин — русский. Оно напомнило мне историю десятилетней давности.
От моего однокашника пришло письмо из Америки, он был из последних, кто ухитрился уехать туда по еврейской льготе, и его дочери учились бесплатно в одном из лучших университетов. На лекции по русской литературе профессор рассказывает: Ломоносов изобрел русский язык и научил Пушкина, а тот — Толстого и Достоевского. Но так как в России много снега и пьют водку, они стали играть в винт и спились: тут русская литература и кончилась. Дочери молчат, но встает студентка, она из Германии, какое-то время училась в Советском Союзе, и рассказывает свою версию истории русской литературы. Профессор говорит: вот видите, она училась там, они уже сами не знают своей истории. И я подумал: какие замечательные люди эти американцы, ну кто из наших профессоров может что-либо сказать о Ралфе Уолдсе Эмерсоне (а Толстой мог!), поэте более сложном, более талантливом и, разумеется, более оригинальном, чем этот несчастный Эдгар По? А американский профессор переживает: вот Толстой и Пушкин спились! Играли в карты и спились. Бродский говорит: "никакой другой язык не вобрал в себя так много смысла и благозвучия, как английский, родиться в нем или быть усыновленным им — лучшая участь, которая может достаться человеку".
Ирина Бенционовна Роднянская (она работает главным критиком в антисемитском журнале "Новый мир") считает Бродского и Кушнера самыми крупными русскими поэтами. Раньше она знала, что сам облик Бродского ("поймите простую вещь — и это самое серьезное, что я могу сказать — у меня нет ни принципов, ни убеждений") не позволяет его числить по разряду русской литературы. А потом забыла. Вот Кушнер и напоминает ей, что Бродский — не поэт: "меняется поэтика, — поэзия неизменна: цинизм ей противопоказан".
Бродский отвечает (и хочет опубликовать ответ в "Новом мире"):
Не надо обо мне. Не надо ни о ком. Заботься о себе, о всаднице матраса.
И называет Кушнера "амбарным котом". Тот не знает, что такое депрессия — не было ни одной за всю жизнь.
История Бродского такова. Яков Лернер в "Вечерке" предлагает сделать Ленинград городом идейной чистоты, освободить его от стихов Бродского, словарь которого чрезмерно "современен" и возглавляет одну из народных дружин.
К Бродскому приходят мужчины, одетые почти одинаково. На их плечах широко висят добротные "мантели" песочного цвета, а на головах прямо стоят шляпы "Федоры" без залома. Бродский сует им "Еврейское кладбище" и "Пилигримов". Никто не знал, что "Пилигримы" про евреев, думали, что про поэтов.
Читают стихи: "Толковали Талмуд, оставаясь идеалистами". Может быть, кто-то и оставался... Говорят: придется посидеть.
Гонение на Бродского оформляется как национально-религиозное притеснение евреев, антисемитизм, и становится основой для практических действий: поправки Джексона-Веника, разработки статуса "беженца", еврейской льготе. Тут же и шалят. Кропают статьи на тему "Бродский и Пушкин". Самуил Лурье пишет свою лучшую работу "Бродский и Бог". А одна голландская скульпторша соорудила бюст в натуральную величину в двух экземплярах.
Один из них выкуплен Бродским и передан родному городу: на Васильевский остров я приду умирать.
В одном из откликов на книжку В.Кожинова, опубликованном в "Новом мире", Ю.Каграманов разъяснял тому (чтоб усвоил): евреи — они не такие, как прочие, они в некотором смысле выше прочих; если об этом смолчать — значит фактически уступить поле боя антисемитизму; лишь отыскав дорогу к храму, приходишь к открытию сущности этого народа ("еврейский народ, и только он один,— избранный Богом").
Михаил Эдельвейс в том же "Новом мире", в статье о Рильке, издевается над "жителями страны, граничащей с Богом", а заодно и над Рильке, тот говорил: "Мне становится все более и более ясным, что Россия — моя родина, а все остальное — чужбина".
Антисемитизм — это литературное направление, не только "Новый мир", но и "Знамя", "Звезда", "Октябрь", "Дружба народов" — антисемитские журналы, акционерные общества закрытого типа по производству антисемитов. Книжку Рассадина я, конечно, не стал брать в руки.
М. КОВРОВ
1.0x