В а с и л и й Ш а х о в
1. ЛЁД И ПЛАМЯ СТАЛИНСКОЙ ЭПОХИ
…………………………………………………………………………………
1.
Московская Одиссея академика Верещагина
…Природа дышит сладостным покоем.
Над сонной тишью легкокрылым роем
Витают древние мечты и сны.
И тополя, вершинами кивая,
Неторопливо шепчут, вспоминая
Седые были давней старины…
Когда умру, на свете запылают
Слова, согретые моим огнём;
И пламень, в них сокрытый, засияет
Зажжённый в ночь, гореть он будет днём…
Леся У к р а и н к а.
Много путей-дорог и расстояний предстояло пройти, проехать, пролететь уроженцу украинского Херсона; много раз убеждался он в глубинной справедливости гоголевского прозрения: «Русь! Русь!.. Открыто-пустынно и ровно всё в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города: ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечёт к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовёт, и рыдает, и хватает за сердце?.. Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между нами? Что глядишь ты так, и зачем всё, что ни есть в тебе, обратило на меня полные ожидания очи?.. Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройтись ему? И грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!..»
Основанный в 1778 году на присоединённых к России землях указом Екатерины Великой, Херсон – один из уникальнейших городов юга Украины. Город стоит на высоком берегу Днепра; множество «рукавов» обрамляют-опоясывают жилые районы причудливо-живописными плавнями. Ономастика, топонимика историческим эхом отзываются в наименованиях: Военное, Мельницы, Забалка, Панкратьевский мост, дом Скарлато, улица Гвардейская.С 1803 но 1923 годы – центр губернии; с 1944 года – областной центр Украины.
2.
Московское Подолье, Красная Пахра,
Троицк - Великой Победе
По той дороге, где Донской
Вёл рать великую когда-то,
Где ветер помнит супостата,
Где месяц желтый и рогатый, -
Я щла, как в глубине морской…
Шиповник так благоухал,
Что даже превратился в слово,
И встретить я была готова
Моей судьбы девятый вал…
А н н а А х м а т о в а.
И когда, крича всё глуше, глуше,
Гибли рощи в орудийном шквале, -
Нашу плоть живую, нашу душу –
Край наш вместе с нами убивали!
Мы проходим по убитым сёлам,
По лесным, по горестным могилам,
Меж полянок, начинённых толом,
Меж берез, изрубленных тротилом.
По атакам, а не по молитвам
Для меня воронки эти святы:
Здесь мои товарищи по битвам –
Мёртвые деревья и солдаты.
П а в е л Ш у б и н.
«Книга про бойца»: мирные пути-дороги ведут
в Красную Пахру и Троицк
«…В годы Великой Отечественной войны Л.Ф.Верещагин выполнял задания АН СССР для Наркомата Вооружения, награждён боевым орденом Красной Звезды и медалями…»
(из характеристики)
Леонид Верещагин – непосредственный участник судьбоносных событий, соратник тех, кто ценой жизни своей изгонял ворога с родимой земли, кто ковал карающий ворога меч победы в тылу («Из одного металла льют медаль за бой, медаль за труд»). У Леонида Фёдоровича в 30-ые годы был уже накоплен опыт работы на предприятиях оборонной промышленности. С 1939-го он уже заведовал лабораторией сверхвысоких давлений (СВД), созданной по инициативе академика Н.Д. Зелинского (в Институте органической химии). В 1940-ом он защитил диссертацию на соискание учёной степени кандидата наук «Исследование растворимости меди в алюминии при давлении 5000 атмосфер». Группа Леонида Верещагина «курировала» исследования, не терпящие отлагательств: изучение вражеских взрывных устройств.
Сапёры… Минёры… Те, кто ошибается лишь один раз… Практически в боевых условиях проводились столь необходимые «эксперименты» с расшифровкой взрывателяей. Леонид не раз оставлял дома записки на случай, если не вернётся с очередного смертельно опасного «задания».
Таящая огромную опасность «практика» велась параллельно с теоретическими расчётами, тоже имевшими непосредственное отношение к военно-оперативному делу.
Леонид Фёдорович, человек высочайшей скромности, весьма и весьма редко откровенничал (даже с самыми близкими) о военном времени. Лишь кое-что удавалось «вытянуть» из молчуна; кое о чём поведали «сопутники» учёного-оборонщика.
Блокадный Ленинград… На заводах осаждённого, истекавшего кровью, терзаемого голодом города продолжался выпуск снарядов. Естественно, точно выдерживать технологию порой было трудно. Случилось так, что у сравнительно большой партии зенитных снарядов оказался чуть больше наружный диаметр. В одном из секторов обороны города на Неве от таких снарядов у орудий «раздуло» стволы. Командование запросило Москву, можно ли из этих пушек стрелять дальше или стволы разорвутся. Ситуация усложнялась тем, что «перебросить» в осаждённый город новые орудия не представлялось в тот момент возможным. Тревожный запрос поступил к концу дня. Леонид Верещагин и его помощники «считали» до утра. В начале дня появились основания сделать обнадёживающий вывод, что стволы выдержат. Конечно же, необычайно трудно представить себе степень ответственности, которую взял на себя
Верещагин, докладывая командованию о полученном результате и практических рекомендациях. Пушки выдержали!..
В Институте органической химии, где трудился Верещагин, были сделаны открытия и внедрены технологии, связанные с повышением качества авиационных бензинов, с получением дефицитных лекарств для госпиталей; были разработаны и оперативно внедрены технологии, связанные с ремонтом бронетанковой техники в полевых условиях.
…Победное эхо России… «Светлыми короткими ночами отгремев, закончились бои»…Печаль, болевая горечь невосполнимых утрат, предчувствие и постижение священного бессмертия великого подвига ушедших из жизни во имя ныне и вовеки веков живущих соотечественников:«Его зарыли в шар земной, А был он лишь солдат, Всего, друзья, солдат простой, Без званий и наград. Ему как мавзолей земля – На миллион веков,
И Млечные Пути пылят Вокруг него с боков»…
…На
тревожное подмосковное небо (памятник открыт недалеко от места гибели лётчика в День Военно-Воздушного Флота СССР 18 августа 1969 года; скульптор Г. Крюков).
9 мая 1960 года в Подольске, в парке имени В.Талалихина, установлен бюст легендарного лётчика (авторы – скульптор З. Азгур, архитектор Л. Земсков).
…Памятник подольским курсантам. Осенью 1941-го на направлении Юхнов-Малоярославец сложилось критическое положение. До столицы – всего
Три года спустя, Александр Твардовский, автор Книги про бойца Великой Отечественной, напишет пронзительные строки, которые и сегодня, через полвека со дня Великой Победы, обожгли высочайшим прозрением: «В тот день, когда окончилась война И все стволы палили в счёт салюта, В тот час на торжестве была одна Особая для наших душ минута. В конце пути, в далёкой стороне, Под гром пальбы прощались мы впервые Со всеми, что погибли на войне, Как с мёртвыми прощаются живые. До той поры в душевной глубине Мы не прощались так бесповоротно. Мы были с ними как бы наравне И разделял нас только лист учётный. Мы с ними шли дорогою войны В едином братстве воинском до срока, Суровой славой их озарены, От их судьбы всегда неподалёку». Томик Твардовского… Удивительно ёмкие образы… - «И только здесь, в особый этот миг, Исполненный величья и печали, Мы отделялись навсегда от них: Нас эти залпы с ними разлучали. Внушала нам стволов ревущих сталь, Что нам уже не числиться в потерях. И, кроясь дымкой, он уходит вдаль, Заполненный товарищами берег… Простились мы. И смолкнул гул пальбы, И время шло. И с той поры над ними Берёзы, вербы, клёны и дубы В который раз листву свою сменили».
…Военная Москва. Военное Подмосковье. Мемориалы. Обелиски… - «Но вновь и вновь появится листва, И наши дети вырастут, и внуки, А гром пальбы в любые торжества Напомнит нам о той большой разлуке. И не затем, что уговор храним, Что память полагается такая, И не затем, нет, не одним, Что ветры войн шумят, не утихая. И нам уроки мужества даны В бессмертье тех, что стали горсткой пыли, Нет, даже если б жертвы той войны Последними на этом свете были, -Смогли б ли мы, оставив их вдали, Прожить без них в своём отдельном счастье, Глазами их не видеть их земли, И слухом их не слышать мир отчасти? Суда живых не меньше павших суд. И пусть в душе до дней моих скончанья Живёт, гремит торжественный салют Победы и великого прощанья».
… Прерванные войной работы Леонида Верещагина над сверхвысокими давлениями продолжались уже после Победы…
3. «Человек есть чаша космических обособленностей»
Леонид Фёдорович Верещагин – выдающийся педагог-просветитель. Высоко оценивается его деятельность в качестве профессора Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Леонид Фёдорович напоминал своим ученикам
пожелание сына помора-рыбака с архангельского прибрежья Белого моря: «Чтобы выучились россияне, чтобы показали своё достоинство».
На своих лекциях профессор Верещагин цитировал адресованные «российскому юношеству» строки: «Науки юношей питают, Отраду старым подают, В щастливой жизни украшают, В нещастной случай берегут; В домашних трудностях утеха… …Дерзайте ныне ободрены Раченьем вашим показать, Что может собственных Платонов И быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать». Леонид Фёдорович констатировал, что ломоносовские предсказания осуществились в Х1Х-ХХ столетиях («О вы, щастливые науки! Прилежны простирайте руки И взор до самых дальних мест. Пройдите землю, и пучину, И степи, и глубокий Лес, И нутр Рифейский, и вершину, И саму высоту небес»).
Верещагин подчёркивал актуальность Ломоносовского требования «рачительного» (заботливого) отношения к природе. Ломоносов близок потомкам своим призывом к изучению мироздания («Открылась бездна звезд полна; Звездам числа нет, бездне дна» («Вечернее размышление о Божьем величестве»).
В числе любимых авторов Верещагина и Пушкова – Александр Сергеевич Пушкин с его гениальным предсказанием: «О, сколько нам открытий чудных Готовит просвещенья дух И опыт, сын ошибок трудных, И гений, парадоксов друг, И случай, бог изобретатель».
Один из этапов научной деятельности Верещагина связан с Институтом органической химии Академии наук, где Леонид Фёдорович активно сотрудничал с ведущими учёными (А.Е. Фаворский, Б.А. Казанский, А.Н. Несмеянов, А.А. Баландин). В этом институте сложились и интенсивно развивались такие направления, как: создание новых методов и путей органического и элементоорганического синтеза; исследования в области химии биологически активных и природных соединений; установление общих закономерностей органического катализа и механизмов каталических реакций.
Л.Ф. Верещагин – непосредственный участник Великой Отечественной войны. Научная группа Леонида Верещагина «курировала» исследования, связанные с изучением вражеских взрывных устройств. В Институте органической химии, где трудился Верещагин, были сделаны открытия и внедрены технологии, связанные с повышением качества авиационных бензинов, с получением дефицитных лекарств для госпиталей; были разработаны и оперативно внедрены технологии, относящиеся к ремонту бронетанковой техники в полевых условиях. Прерванные войной работы Леонида Верещагина над сверхвысокими давлениями продолжались уже после Великой Победы. «Академия наук СССР с начала 1960 годов стала размещать в районе Красной Пахры институты…» (из сообщений средств массовой информации).
4.
Голубая планета Земля: дыхание космоса
(Л.Ф. Верещагин - Н.В. Пушков - И.Д. Папанин)
«…Чем больше астрономия открывает на небе мёртвых миров, раскалённых солнц и планет, покрытых льдом толщиной в тысячи километров, окружённых отравленной атмосферой, тем ярче разгораются в нашей душе на нашем собственном человеческом небе глазки ангелов, глядевших в детстве оттуда на нас… Придёт время, когда мы на эти свои огоньки на нашем собственном человеческом небе будем смотреть, не пугаясь бездушного вращения и бега горячих и холодных астрономических тел… Одухотворённое человеческое небо…»
Михаил П р и ш в и н.
…Красная Пахра и Троицк помнят этих замечательных людей: Верещагина, Пушкова, Папанина…
…Встречались не очень-то часто: на заседании в Академии Наук, в академической столовой, на научной конференции, на диссертационных защитах, на «круглых столах» общества «Знание», в заграничных командировках, на «круглых» юбилеях классиков-учителей и наставников. Были и печальные поводы повидаться: уходили из жизни соратники, сопутники, друзья и товарищи.
«Лёд и пламень»: реальность романтики.
…Учитывая «севастопольское» происхождение Ивана Дмитриевича (Папанин родился в 1894 году в Севастополе), соответствующим образом откорректировали репертуар товарищеского песнопения. Растроганный «ледовый адмирал» задушевно подтягивал, внося свою лепту в вокально-метафорическую исповедь о том, как легла тишина на рейде, как мерцали береговые огоньки, как плескалось самое синее в мире Чёрное море.
Песенная осердеченность светло-печальным эхо отзывалась-напоминала о севастопольском детстве, причерноморском отрочестве, предокеанской юности.
С самой ранней поры Иван Папанин – яркая индивидуальность, самовитость. Драматург Константин Тренёв «списал» с него матроса Швандю (спектакль и кинофильм «Любовь Яровая»).
По примеру будущего «ледового адмирала» многие тогда, в незабвенные 30-ые годы, «заболели» Севером; судьба Папанина и его соратников во-многом определила всплеск романтического интереса к загадочному миру Арктики с его холодно-космической чистотой и необъятностью.
… А Иван Папанин когда вошёл в жизнь Пушкова? Вести о Папанине дошли до него ещё в середине 1930-х…
1937 – 1938 годы: Папанин - начальник первой дрейфующей станции «Северный полюс» («СП-1»); начавшийся 21 мая 1937 года дрейф станции продолжался 274 дня и завершился 19 февраля 1938 года в Гренландском море (льдина прошла
…Из Подмосковья начинались многие героические маршруты. Один из них связан с именем Михаила Васильевича Никитина (1909-1938), который родился на хуторе Охотникове Зарайского уезда; стал знаменитым воздухоплавателем; в 1932 году назначен бортмехаником на дирижабль «СССР В-4»; входил в состав самого большого трёхмоторного дирижабля «СССР В-6». В качестве бортмеханика летал вместе с легендарным Умберто Нобиле. Принимал участие в многодневном полёте, когда был установлен мировой рекорд продолжительности полёта. В 1938 году экипаж дирижабля получил задание снять с разрушавшейся льдины отважных полярников с дрейфующей станции «Северный полюс» во главе с И.Д. Папаниным.
Воздушный корабль взял старт вечером 5 февраля в подмосковном посёлке Долгопрудный. В катастрофе экипаж дирижабля погиб…
1939 – 1946 годы: Папанин - начальник Главсевморпути: 1940 год – возглавил экспедицию по выводу из ледового плена (после 812-дневногодрейфа) ледокольного парохода «Георгий Седов». Пятнадцать моряков-седовцев жили и трудились в высоких широтах Арктики; там не был ещё ни один человек, не пролетал ни один самолёт. Капитану Константину Бадигину, кстати, было всего 29 лет; вахту на радиостанции нёс старший радист Александр Полянский (здесь тоже учитывались данные, полученные от Пушкова, из обсерватории Павловска).
Папанин – один из пятёрки славных сыновей Отечества, дважды удостоенных до начала Великой Отечественной войны звания Героя Советского Союза.
В годы Великой Отечественной войны он – уполномоченный Государственного Комитета Обороны по перевозкам на Севере; контр-адмирал (1943) нёс ответственность за работу портов Архангельска и Мурманска.
Бой идёт святой и правый.
Смертный бой не ради славы,
Ради жизни на земле…
(А.Т. Твардовский. «Василий Тёркин»).
Доктор географических наук (с 1938 года) И.Д. Папанин в послевоенные годы совмещал государственную службу, общественную деятельность (депутат Верховного Совета 1 и 2 созывов) с научной работой. 1948 – 1951 годы: заместитель директора Института океанологии АН СССР по экспедициям. 1952 – 1972 годы: директор Института биологии внутренних вод АН СССР. Его называли «мужем науки», «ледовым адмиралом».
Девять орденов Ленина (1937, 1938, май 1944, ноябрь 1944, 1945, 1956, 1964, 1974, 1984). Орден Октябрьской революции (1971). Два ордена Красной Звезды (1922, 1950). Орден Нахимова 1 степени (1945), Отечественной войны 1 степени (1985). Два ордена Трудового Красного Знамени (1955, 1980). Орден Красной Звезды (1945).
В 1977 году вышли две его книги «Жизнь на льдине» и «Лёд и пламень». В 1986 году его не стало.
