БУМЕРАНГ

Author: Виктор Тростников
БУМЕРАНГ
24(237)
Date: 16-06-98
ПОХОЖЕ, “противостояние”, о котором предупреждал Патриарх, и вправду началось. Кто же в нем кому противостоит? Одну сторону можно назвать “властями”, другую — “общественностью”, хотя эти термины условны. Публичное выражение позиции первой стороны — материалы “Комиссии по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и членов его семьи”, возглавляемой Немцовым; позицию другой стороны выражает независимая печать, особенно патриотического и православного направления. В чем же стороны так решительно разошлись?
Власти утверждают, что тщательное исследование найденных под Екатеринбургом девяти человеческих скелетов дало возможность достоверно опознать среди них останки царя, царицы и великих княжен Ольги, Татьяны и Анастасии, и их необходимо похоронить в Петропавловской крепости Санкт-Петербурга, где покоятся все царственные особы послепетровского периода, отслужив подобающую панихиду. Что же касается даты церемонии, то это должно быть 17 июля сего года, когда исполняется восьмидесятилетие расстрела в Ипатьевском доме. Откладывать эту акцию на более позднее время нельзя, ибо держать августейшие останки на стеллажах морга становится уже кощунственным. Общественность не принимает этой программы. Она не хочет погребения — именно его, а не хранение скелетов в морге, считая кощунством. Причиной этого служит уверенность общественности, что скелеты не царские, что власти просто подбросили нечто похожее. Ну а как же экспертиза? Она тоже фальшивая: ученые либо поддались нажиму сверху, либо их обманули, дав на исследование не те косточки.
Выходу из создавшегося положения могла бы содействовать Православная Церковь, авторитет которой достаточно велик. Понимая это, власти включили в Комиссию митрополита Ювеналия. Если бы он заявил о своем согласии с ее выводами, это могло бы утихомирить толпу, но владыка этого не сделал.Также поступил недавно Святейший Патриарх и Священный Синод. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Патриарх, не высказав своего мнения по поводу подлинности останков, вообще отказался поехать на церемонию их захоронения.
ТАК ЧТО Ж, эти кости и вправду подложные? Если так, почему власти затеяли такую инсценировку? Должна же быть для этого какая-то причина. Общественность понимает это и высказывает на этот счет свои предположения. Их два.
1. Нынешние руководители страны, поставленные масонской мировой закулисой, хотят оказать ей встречную услугу и раз и навсегда закрыть постоянно всплывающий вопрос об ее участии в ликвидации “удерживающего”, каковым был для нее русский император: могила, дескать, тайны уже не выдаст.
2. Ельцин, который снес Ипатьевский дом и в результате как бы приблизился к цареубийцам, желает теперь от них отмежеваться и продемонстрировать свою лояльность легитимной исторической власти России, пристраиваясь тем самым и сам к этой легитимности.
В обоих объяснениях нет никакого смысла. Первое вообще абсурдно: кто помешает въедливому историку продолжать рыться в документах и сопоставлять факты, чтобы разоблачить участников антимонархического заговора, и после того, как кости монарха будут положены в могилу? Прятать кости в землю — это совсем не то же самое, что прятать концы в воду, тем более, что кости и до того были спрятаны в земле. Чтобы замять дело о заговоре, нужно было просто не откапывать их, возбуждая тем самым интерес к судьбе царя. Если же говорить о замыслах Ельцина, то предстоящая церемония никак не “отмоет” его и не приобщит к сонму законных властителей, так как уже объявлено, что он на нее не поедет.
Поскольку эти мотивации отпадают, должна быть какая-то иная причина того, что власти настаивают на подлинности останков. И она есть. Причиной является то, что о с т а н к и д е й с т в и т е л ь н о п о д л и н н ы е, и это властям точно известно.
Когда они узнали об этом? Кто-то в начальственных сферах всегда знал о том, что картина произошедшего в Екатеринбурге не совпадает с той, которую нарисовала фантазия следователя Соколова, прибывшего на место событий через год после того, как они произошли. Посвященные знали, что растворить трупы кислотой не удалось, и они были зарыты. Фраза Войкова “никто никогда не узнает, что здесь произошло” — была лишь рисовкой. Информацию о случившемся имели и он сам, и его начальство, и преемники его начальства. Хранились где-то и координаты места, где “император зарыт”. Если Войков даже хотел сказать: “Не узнает никто, кроме посвященных”, то и тут он ошибся. Не мог же он предвидеть, что когда-нибудь начнется стагнация правящей партийной верхушки, что министром внутренних дел станет блатной Щелоков, что большое влияние получит гробокопатель Юлиан Семенов, который выроет Леонида Андреева, выроет Шаляпина, годами будет рыть землю в поисках Янтарной комнаты и, размышляя, что бы ему еще вырыть, вспомнит рассказ своего отца, близкого к Дзержинскому чекиста, о том, что царские тела не уничтожены, а закопаны, и ему страсть как захочется их откопать, но поскольку под своей настоящей фамилией ему будет неэтично производить эксгумацию российского императора, он подарит эту потрясающую идею своему коллеге по детективной литературе и другу Гелию Рябову, чья русскость ни с какой стороны не может вызвать и тени сомнения...
Сразу ли понравилась эта идея Рябову, или Юлиану Семенову пришлось его убеждать — неизвестно. Если пришлось, то аргументы были, наверное, такими: ведь ты войдешь в историю, вернув своему народу такую святыню! Но вместо этого Рябов влип в историю. В чем же был его просчет? Он не подумал, что существуют предметы, в которых нельзя идти ни на какое лукавство, где нет ни “возвышающего обмана”, ни “лжи во спасение”. С самого начала он вступил на путь, пусть оправдываемой в его глазах благородной целью, пусть частичной, но все-таки лжи. Здесь было больше легкомыслия и молодого азарта, чем коварства, но с течением времени стало несущественно, какого рода были его побуждения: коготок увяз, птичке пропасть.
Мне довелось присутствовать на первом докладе Рябова о своей сенсационной находке в московском Историко-архивном институте. Было очевидно, что к правде у него все время примешивается неправда. Наиболее явная неправда состояла в утверждении, будто в конце семидесятых он вел раскопки тайно от властей. Мой знакомый, примерно в это же время, добрался до Коптяков, просто, чтобы посмотреть эти места, но посмотреть ему ничего не дали. Тамошнее население было натаскано так же, как натаскиваются жители приграничных сел: при появлении любого незнакомца немедленно сообщалось “кому следует”, и вежливый офицер, неожиданно появившись в лесу, спрашивал тихо: “А что вы здесь делаете?” Вторая “туфта” заключалась в объяснении, откуда Рябов узнал место погребения царской семьи: его, видите ли, сообщил ему по личной симпатии сын Юровского. До этого всю жизнь молчал, а, увидев красивые глаза писателя-милиционера, не удержался.
ТАКИМ ОБРАЗОМ, все началось со лжи. Так она и пошла дальше, разбухая и укрепляясь, и, конечно же, отравила своим горьким вкусом документы Комиссии, сделав их несъедобными. Судите сами, можно ли проглотить такое:
“В течение 1976-79 гг. группой энтузиастов, возглавляемой А.Н. Авдониным и Г.Т. Рябовым, проводилась работа по поиску останков семьи императора Николая II... Поиски останков группа вела законспирированно, поскольку у ее участников имелись веские основания предполагать, что их действия, направленные на раскрытие тщательно скрываемой партийными и государственными органами информации, могут вызвать крайне отрицательную реакцию властей, правоохранительных и политических органов”. С одной стороны, здесь признается, что “государственные органы” знали местонахождение царской могилы, тщательно скрывая ее существование, а с другой — нас пытаются уверить, что в то суровое время в особо контролируемой зоне частные лица могли не просто разгуливать, но и вести вскрышные работы, поплевывая на всемогущие и всевидящие “органы”. И, главное, они знали, где их надо вести. Значит, власти скрывали тайну не так уж и “тщательно”? А может быть, сами открыли ее Рябову?
Комиссия изо всех сил старается внушить нам, что этого не было. “Основой для поисков послужили найденные Г.Т. Рябовым и А.Н. Авдониным редкие книги о расстреле царской семьи”. Эту “основу”, т.е. книги, где единодушно утверждается, что останки бесследно уничтожены огнем и кислотой (кроме загадочного пальца, который хранится в Брюсселе), дополнили, по утверждению Комиссии, беседы “с участниками и свидетелями событий”.
Какие замыслы были у тогдашних властей, инспирировавших рябовскую находку, теперь трудно себе представить. Зато легче легкого представить, что хотелось бы сказать в их адрес нынешним властям. “Будь они неладны, эти почуявшие приближение перестройки органы, которым померещилось, что на сенсации обретения царских останков можно как-то сыграть. Будь неладны Рябов и Авдонин, которые порезвились под крылышком Щелокова и других высокопоставленных авантюристов, а потом прибежали и подняли крик: “Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца!” И бросить его в реку, оттолкнув от берега багром, уже нельзя — а вдруг начнет по ночам являться!
Могут сказать: но зачем начальству девяностых прикрывать начальство семидесятых — не проще ли открыть народу в с ю правду, подробно рассказав об афере с самого начала? Что вы, разве это можно! Нити дворцовых интриг тесно переплетены и тянутся из прошлого в будущее, так что этот клубок лучше вообще не распутывать. В этом и состоит причина странной, на первый взгляд, солидарности нынешней демократической власти и прежней партократической. Тут не любовь, а нечто более прочное: общая повязанность сквозной ложью.
В заключении Комиссии эта солидарность простирается в прошлое до самих цареубийц. В нем содержится документ, озаглавленный “Проверка версии о так называемом “ритуальном убийстве” семьи бывшего императора и лиц из его окружения”. Его автор — прокурор-криминалист В.Н. Соловьев, главный расследователь “Царского дела”. Настораживает уже само название записки. Если это действительно п р о в е р к а, то проверяемая версия должна считаться возможной. Но если ритуальное убийство берется в кавычки и о нем говорят “так называемое”, то ясно, что в него не верят, и “проверка” кончается на заголовке. Однако, несмотря на предрешенность вывода, она продолжается еще на семнадцати страницах. Зачем? “Учитывая общественную значимость настоящего дела, автор счел возможным провести анализ исследованных материалов на предмет соответствия обстоятельств гибели семьи Николая II бытовавшим и бытующим в мире понятиям о “ритуальном убийстве”. Дальше идет набор грубых натяжек, возвращающих читателя ко временам исторического материализма, когда легко доказывалось все, что отвечало интересам мирового пролетариата. Но тоска от этой экскурсии в прошлое — не самое сильное чувство, возникающее при чтении документа. Им является недоумение, вызываемое тем, что автор угоднически старается защитить евреев от того, чтобы кто-то мог подумать о них плохо. Понятно, что мировое еврейство представляет собой сегодня огромную силу, которая может вознести и уничтожить любого, но так подчеркнуто демонстрировать свою лояльность этой силе — это уже слишком. Это не только унизительно, но и бессмысленно. Если, не приведи Господь, эта сила завладеет миром, к чему она так стремится, она не наградит Соловьева, а скорее накажет. Уравнивание евреев с другими нациями — не комплимент для них, а оскорбление: они-то прекрасно знают, что они нация особая.
ПОДОБНЫМИ “маленькими хитростями” Комиссия старается помочь властям выбраться из того угла, в который они сами себя загнали, — отделаться легким испугом и зарыть откопанных ими же мертвецов обратно в землю. Но, как все фокусники, они знают, что в трюке должно быть что-то правдивое, и надо именно на нем сосредоточивать внимание публики, чтобы отвлечь его от ложного. Это единственно правдивое во всей афере — кости. Поэтому нам все время рассказывают об экспертизах, которых только по линии геномной дактилоскопии было сделано пять, хотя их можно было вообще не делать. Все подано так, будто власти ничего не знали об останках и были крайне удивлены их обретением, так что прежде всего сами решили определить, кому они принадлежат, а потом уже оповестили о результатах исследования народ. Но народ чует лживость этой версии и, не зная, где локализована несомненно присутствующая здесь ложь, относит ее к самому зримому и вещественному — к останкам. Он не хочет читать никаких отчетов ученых и говорит: останки фальшивые.
Но они же все-таки подлинные? Как сказать... тут мы подходим к тому, о чем говорили в начале, — к сюжету о двух правдах. Подлинность останков — это “правда факта”, а лживость останков — это “правда смысла”, которая правдивее. Народ говорит властям: вы восемьдесят лет подряд нам врали, поэтому все, что вы говорите, автоматически становится для нас ложью. Вы восемьдесят лет раздаете нам фальшивки, поэтому все, чего коснутся ваши руки, автоматически становится для нас фальшивкой. Мы хотим услышать о царе-мученике и великом страстотерпце Николае из других уст и получить его благородные останки из других рук. Только тогда они сделаются для нас подлинными.
А что, разве нет логики в этом рассуждении? Неужели истина о царе может исходить из уст краснобая Радзинского, которого прозвали “Юровским сегодня”, и юдофила Соловьева? Разумеется, народ тут прав. Впрочем, народ всегда прав.