Авторский блог Сергей Сокуров 19:03 24 июля 2018

18 год в истории Отечества

По страницам воспоминаний  

Не станем заглядывать глубоко в пучину времени, ибо обязательно найдём какое-нибудь славное событие, помеченное 18-годом летоисчисления. Ограничимся двухвековой давностью.

В 1818 году войска Русской Императорской Армии (РИА) покидали Францию после 2-й оккупации (напоминаю нашим сайтовским читателеписателям, много знающим, но классово забывчивым, что 1-я оккупация длилась с 31 марта 1814 года всего 3 месяца). Необходимость нового вторжения в недавно поверженную страну вызвана была триумфальным возвращением блистательного корсиканца с о. Эльба в Париж и восстановлением им империи, опасной для Европы. Русские к Ватерлоо не успели: с непобедимым до 1812 года Наполеоном справились британцы и пруссаки, чьи войска находились значительно ближе к месту окончательной развязки. Бонапарт стал пленником англичан на атлантическом о. Св. Елены, но и оттуда тень его была страшна для монархов континента. Поэтому союзники по антинаполеоновской коалиции поделили Францию на зоны контроля. Русским досталась 120-километровая полоса королевства вторично возвращённых Бурбонов вдоль северной границы, до 60-и километров в глубину страны. Штаб-квартира 36-тысячного оккупационного корпуса расположилась в г. Мобёже, получившем неофициальное название Столица Русской Франции. Никогда ещё наши вооружённые предки не проникали столь далеко в сторону заходящего солнца вслед за отступавшими врагами. И военную дорогу такой длины (Москва – Париж и далее) сапогам наших солдат истоптать с тех пор не пришлось.

Французы (по опыту первой короткой оккупации их страны разноплеменными армиями) теперь, год спустя, мечтали оказаться в зоне «северных варваров». Те отличались от своих союзников дисциплиной и гуманным отношением к побеждённым, хотя за их спиной осталась сожжённая Москва. Об этом свидетельствуют документы того времени, произведения французских писателей, например, Буссенара и Труайя (чит. С. Сокуров, «Месть по-русски»). Пусть лучше придут охочие до чужого добра, лёгкие на расправу нагайками казаки, чем просвещённые австрийцы, баварцы и пруссаки, от которых не жди пощады. Правда, первое время после «Ста дней Наполеона Бонапарта», когда русские солдаты избавились от бдительного ока царя, они позволили себе «расслабиться»: отнимали у мирных жителей хлеб, приглянувшиеся вещи, провоцировали драки, бывало, с кровью. Но это были эпизоды, среди которых - смешные. Представьте себе, местные власти жаловались командованию оккупантов на какое-то маниакальное (по их мнению) пристрастие подданных Александра Первого к баням. Постройки этих странных заведений портили утончённую архитектуру культурного центра мира. Ведь французское простонародье обычно обходилось мытьём тела дважды в жизни: при рождении и накануне встречи с Богом. Даже французский офицер заботился прежде всего о внешнем лоске, чем о состоянии своих подмышек и промежности. Но как бы там ни было, участившиеся бесчинства нижних чинов, в основном, казаков, вынудили командующего Русским оккупационным корпусом, боевого генерала графа Воронцова, прибегнуть к методу своего императора в воспитании подчинённых. Несколько расстрелов, шпицрутены быстро навели порядок в войсках. Жаль, что крутой военачальник не мог распространить этот метод на солдат союзников. Немецкие бесчинства продолжались. Да, речь идёт о том самом графе Михаиле Воронцове, который, с лёгкой руки хулиганствовавшего поэта Пушкина, - «полу-милорд, полу-подлец, полу-невежда». При всей моей любви к Пушкину я осуждаю это скоропалительное мнение. Герой Бородина и Заграничного похода, прекрасный администратор, был умён, образован и воспитан. Юный Пушкин был зол на графа не столько потому, что тот отправил его, за безделье на службе, из Одессы в Михайловское, сколько за свою неудачу наставить знаменитому аристократу рога. Но простим гению российской словесности. Он и сам, повзрослев, каялся.

Низкопоклонство французов, замешанное на страхе перед победителями, сменялось постепенно на искреннее уважение. К сожалению, недолговечное.

Граф М. С. Воронцов был озабочен прежде всего бесконфликтным сосуществованием войск и мирного населения. В Париже, покинутом русскими летом 1814 года, уже хозяйничали в «прусском стиле» вояки Блюхера, который не без оснований считал, что последнее сражение с «императором 100 дней» выиграл он, а не англичанин Веллингтон. Поэтому фельдмаршал-солдафон, спесивый и злобный, способный заколоть безоружного неприятеля, был переполнен чувством мести за фатерлянд, многажды униженный Бонапартом. Париж стонал от его распоряжений и самоуправства, пока город не навестил с малой командой генерал Воронцов. Он был боевым военачальником, но «холодные баталии» с союзниками-пруссаками по защите мирного населения потребовали от него не меньше стойкости, чем при обороне Багратионовых флешей в 12-м году. И отстаивать территорию чести и справедливости пришлось с 1815 до 1818 года, пока русские полки не двинулись в обратный путь, на родину.

Однако наиболее прославился русский генерал в Париже решением иной «проблемы». Как пишет в статье «Невольник чести» Л. Третьякова («ВС», 4, 2001) о наших предках, «Герои после похода вспомнили во Франции о любви, женщинах, прочих радостях жизни. Перед отправкой корпуса в Россию Воронцов выявил, что русские «задолжали» французам полтора миллиона ассигнациями». Теперь особое внимание, читатели (поверьте, это не измышление художественного пера): Воронцов оплатил этот долг из своего кармана, продав самое доходное из своих российских имений. Ни в военное ведомство, ни в министерство финансов он не обращался. Граф знал – Отечество после испытаний 1805 – 1815 годов нуждается в патриотах дела.

Есть ли в истории войн подобный пример?

… Не ищите!

Прошло ровно 100 лет, вновь 18-й год. Теперь уже те самые пруссаки, которых рыцарь Александр простил за поход вместе с Наполеоном на Москву, которых граф Воронцов принуждал к человечности в отношении побеждённых французов, принудили народную (якобы) власть новой России, переименованной в Рысыфысыер к унизительному миру в Бресте, по сути – к капитуляции. Только одно событие смягчило горечь патриотического сердца: истинно суворовский Ледяной поход соединения белых витязей. Ибо так называемые победы над немцами под Нарвой и Псковом, давшие сухопутным матросам Дыбенко в виде приза за бегство цистерну вражеского спирта, сам Ленин(!) охарактеризовал 25 февраля 1918 года на полосах газеты «Правда» так:

«Эта неделя является для партии и всего советского народа горьким, обидным, тяжелым… уроком… мучительно-позорные сообщения об отказе полков сохранять позиции, об отказе защищать даже нарвскую линию, о неисполнении приказа уничтожить все и вся при отступлении; не говоря уже о бегстве, хаосе, близорукости, беспомощности, разгильдяйстве».

Ради истины соглашусь, случилось в 1918 году значительное в отечественной истории событие – создание Красной Армии (РККА). Только ту революционную армию, прославившуюся братоубийством, не ставьте в один ряд с Красной (Советской) армией, дошедшей до Вены и Берлина в 1945 году. Последнюю создавал Сталин и его полководцы в ходе всей войны, отступая и наступая. А для создания первой РККА большевикам понадобилась незамутнённая еврейская голова. Лев Троцкий не придумывал рабоче-крестьянский велосипед. Он взял за образец царскую армию, наполнил её миллионами мобилизованных крестьян, вживил в неё добровольческий костяк, одел как мог, до зубов вооружил из царских арсеналов, сосредоточенных в центральных губерниях. Во главе этих соединений поставил царских офицеров. Прекрасно понимая, что бывших оберов «по зову сердца» наберётся всего ничего, эта светлая еврейская голова, до которой не доехала вышеупомянутая цистерна-трофей, возбудил в военспецах зов желудка и страха: или в ряды РККА, или стенка, а семья остаётся без продовольственных карточек, дров, одежды. Вот почему к 1920 году в полках РККА насчитывалось больше бывших офицеров, чем в соединениях белых. И нет ничего идейно-политического в том, что 5 000 000 красных одолели 300 000 белых. Последние, побеждая в большинстве отдельных сражений, не имели возможности сменяться, отдыхать, они лишь могли отступать, маневрируя. Только как ни велика Россия, она не бесконечна.

Есть надежда, что 2018 год позволит Российской армии обрести абсолютную мощь и взять равнение – на Крым, который только начальная веха возрождения России, униженной в 1985-91 годы бездарными правителями Родной КПСС так, как не унижали её за все предыдущие века иноземные завоеватели от Батыя до Гитлера.

1.0x