13. ДРЕВНИЙ ЛИПЕЦК И ПУШКИНСКОЕ ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЕ
"ОТ ЛИПЕЦКОГО ПОТОПА".
Полемическое дон-кихотство Александра Шаховского
«Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой…».
А.С. Пушкин. «Евгений Онегин»
Шаховской был неизменным почитателем пушкинского таланта; он переделал для сцены ряд пушкинских произведений. Среди них: сцены из «Руслана и Людмилы» (названные – «Финн», 1824); из «Бахчисарайского фонтана» («Керим Гирей», 1825), «Пиковой дамы» («Хризомания», 1836).
Автор оказавшейся в центре оживлѐнных споров-сшибок комедии «Липецкие воды, или урок кокеткам» - Александр Александрович Шаховской (1777-1846) написал где-то около 60 произведений разных жанрово-стилевых вариаций (трагедий, комедий, нравоописательных и нравоучительных пьес, водевилей, комических опер, иронических поэм, стихотворений, публицистико-просветительских эссе). Популярны его «Новый Стерн» (1805), «Казак-стихотворец» (1812), уже упоминавшиеся «Липецкие воды» (1815). Закончил Благородный пансион при Московском университете; состоял на воинской службе; в Отечественной войне 1812 года – начальник полка Тверского ополчения.
Осенью 1815 года внимание театралов двух столиц привлекла постановка «Урока кокеткам» с «липецкой» интригой. В северной столице премьера состоялась 23 сентября.
А.С. Яковлев играл Холмского, А.М. Степанова – Оленьку, М.И. Валберхова – графиню Лелеву, А.Г. Асенкова – Сашу; оживлѐнно комментировались зрителями роли Пронского (А.Г. Брянский), княжны Холмской (Е.И. Ежова), графа Ольгина (И.И. Сосницкий); удача сопутствовала актѐрам М.В. Величкину (барон Вольмер), А.Н. Рамазанову (Угаров), Г.Ф. Климовскому (Фиалкин), В.В. Боченкову (Семѐн). Драматург был увенчан лавровым венком.
В Москве же премьера «Липецких вод» прошла 22 мая 1816 года, вызвав оживленные полемические отклики.
Театрально-драматургическое детище Шаховского – довольно объѐмное сочинение, отразившее быт и бытие отечественной провинции начала Х1Х столетия.
…Действующие лица (персонажи) комедии… Князь Холмский. Оленька, сестра его. Графиня Лелева, двоюродная их сестра. Саша, горничная Оленьки, воспитанная с нею вместе. Пронский, полковник, друг князя Холмского. Княжна Холмская, тетка их. Граф Ольгин, двоюродный брат Пронского. Барон Вольмер. Угаров. Фиалкин. Семѐн, смотритель бань.
Действие происходит сразу же после судьбоносных событий 1812-1814 -го, завершившихся великой победой. В диалогах, монологах «Липецких вод» - своеобразное «эхо» Отечественной войны. Среди действующих лиц – участники былых сражений и походов. О них размышляет один из центральных персонажей - Пронский: «…я сказать хотел, Что и в войне для нас такие есть минуты, Которых променять не можно ни на что: Все нужды, все труды, поход, морозы люты Кто мог не позабыть в одно мгновенье то, Как в Лейпциг мы внесли спасение вселенной? Какое торжество!» Его собеседник (Князь Холмский) тоже – во власти воспоминаний о знаменательных днях («…Но видеть ты не мог… …ранен быв, день этот незабвенный, Когда в Париж войти всевышний нам помог; Равняться что могло тогда с восторгом нашим!»).
Нравственно-психологические коллизии, мотивированные обращением к самоотверженности и жертвенности участников славных деяний, - в поле зрения драматурга (который сам был в народном ополчении). Весомо звучат слова князя Холмского: «Кто так служил, как ты, тому жалеть не должно». Пронский как бы итожит задушевный разговор о всенародном подвиге («Но всякий так служил солдат и офицер. И как, скажите мне, там быть не храбрым можно, Где к славе наш народ вселенной дал пример?»).
«Липецкие воды» Шаховского – одно из первых в русской литературе и отечественном театре произведений, воссоздающих картины восстановления Москвы, опустошенной чудовищным пожаром, бесчинствами оккупантов-французов. Вот, к примеру, впечатляющие подробности доставленного в воскресный день письма из Москвы; дядя-генерал рассказывает в нѐм о том, как возрождается стольный город («Какие перемены! Дома растут…»); собственный его дом, сгоревший при наполеоновском нашествии, уже «выведен под крышу». «Мой зять ручается своею головой, что будет в три года Москва опять Москвой, хоть погубить врага и дорого нам стало. Да уж зато они узнают нас путем, не вздумают вперед… А, кстати, мне писали, что площадь Красная в три ряда устлана все теми пушками, что мы завоевали, что шах персидский шлет нам белого слона, что москательный ряд уж выстроили снова…».
Московские и петербургские зрители «открывали» для себя в комедии Шаховского своеобразный мир отечественной провинции. Князь Холмский беседует с Семѐном: «Однако мне сестра писала с восхищеньем, Что воды жизнь дают, что Липецк рай земной; Всех здешних жителей хвалилась угощеньем…». Графиня не раз положительно аттестует город в российской «глубинке»: «Я признаюся вам, что Липецк рай земной! Любезность жителей и прелести природы Мне здесь полезнее, чем все на свете воды… О Липецке вздыхать и скукою томиться…».
«Липецкие воды» Шаховского – примечательный источник, раскрывающий быт, бытие как столичного дворянства, так и тогдашней провинции. Каковы нравы, обычаи, пристрастия этих «героев своего времени»? Какими вопросами озаботились они и дома, и на «целительных водах»? Житейские контакты, повседневные действа, бытийно-бытовые
Московский венок Наталье Николаевне Гончаровой-Пушкиной
столкновения, сближения, конфликты…
Драматург Шаховской раскрывает содержательность и глубину злободневного (и не только для его эпохи) воспитательно-педагогического спора, связанного с пренебрежением родным языком и национальной культурой. Графиня Холмская – одна из тех, кого заботит важная нравственная проблема («По чести, я стыжусь, что славу русских дел читаю не по-русски: но воспитание дают такое нам, На языке чужом мы пишем И даже катехизм нас учат по-французски. Пронский (с жаром). И думать тяжело, что мы, Когда наш дух вселенной просветлен, Прекрасный свой язык бесстыдно презираем И видеть не хотим, влечет какое зло К нам в нравы и сердца чужое воспитанье»). Князь Холмский разделяет еѐ тревогу и опасения («…за презренье к старине своей родной платить землям чужим постыдные оброки»).
Симпатии драматурга – на стороне тех, чьѐ сердце благодарно отзывается при мысли «о нашей древности и о законах русских, о пользах той земли, в которой он рожден». Патриотически мыслящим соотечественникам антагонистична позиция пресмыкающихся перед всем иностранным («… весь наносный бред считают за дела, а дельное зовут педантством бесполезным»). «Возвратясь с войны», они с удовлетворением и радостью наблюдали «большое превращенье» («к всему чужому страсть и к своему презренье» уступали место интересу к отечественной истории, даже у «знатных тех людей, где раньше говорить по-русски в стыд вменяли»). Патриотический подъѐм, вызванный триумфальным освобождением Европы, обусловил серьѐзные изменения в жизненной позиции многих («по всем делам слича свою страну с чужою, надежду подает, что воскресит собою дух русской гордости…»).
Князь Холмский трактует симптоматичные перемены в судьбе своего соотечественника: «Да что мудреного? Он взрос в чужих краях. Мы только русскими успеем в свет родиться, Как в иностранцев нас начнут перерождать. Но, кажется, теперь нам можно предсказать, что парижанствовать недолго будут люди. Уж видят наконец, что вовсе нет добра Быть обезьянами вертлявого народа».
Комедия « Урок кокеткам, или Липецкие воды» вызвала оживленную полемику. С одной стороны, звучали похвалы, вручались лавровые венки и букеты; с другой же – наговорено немало саркастических колкостей. Драматург имел неосторожность и смелость в целом ряде сцен, кульминационных диалогов и монологов шаржировать популярных современников. В частности, зрители «угадали» в сентиментально-романтическом Фиалкине не кого-нибудь, а самого Василия Жуковского. Ранее Шаховской «побеспокоил иронией» и Николая Карамзина. В ответ полетели полемические стрелы… - «Ты спрашиваешь у меня, любезный друг, как показались мне «Липецкие воды». Воды как воды! И если главным достоинством воды, как и всеми признано, есть совершенное отсутствие вкуса, то «Липецкие воды» могут спорить о преимуществе со всеми водами», - с едким сарказмом аттестовал (в письме к одному из адресатов) театральные события князь Пѐтр Вяземский, которому принадлежит целый цикл эпиграмм «липецкой» сюжетики. Саркастичен его «Поэтический венок Шутовскому, поднесѐнный ему раз и навсегда за многие подвиги» («В комедиях, сатирах Шаховского находим мы весѐлость словаря, затейливость месяцеслова и едкость букваря»; «Комедией друзей ты плакать заставляешь, Трагедией ты зрителя смешишь»; «…слѐзы превратил в забаву Шутовской».
В. Дашков опубликовал в журнале «Сын Отечества» задиристое «Письмо к новейшему Аристофану». М.Загоскин ввязался в полемическую театральную баталию своей «Комедией против комедии, или уроком кокеткам» (СПб., 1815). Он находил объяснение
резкого отрицания «Липецких вод» в том, что хулители увидели в сатирических персонажах пьесы самих себя: «Многие полулитераторы, не понимая или не желая понять истинного смысла некоторых мест сей пьесы, воспользовались удобным случаем выступить на литературном поприще и блеснуть не чужим, но (к несчастью) собственным своим умом; к ним присоединились, может быть, и те, коим не нравилась роль Угарова. Тупые эпиграммы, иронические сатиры, ругательные куплеты посыпались на автора, в них старались уверить публику, что «Липецкие воды» - дурная комедия. Упрямая публика не хотела им верить…».
Эхо «липецкого потопа» слышится в стихотворном размышлении А.С. Грибоедова «От Аполлона» («…что толки все о «липецких венцах» (В укору, в похвалу и в прозу, и в стихах) Написаны и преданы тисненью Не по его внушенью…».
Сам Жуковский в одном из писем иронично характеризует театральные баталии вокруг постановки «Липецких вод»: «…град разделился на две партии, и французские волнения забыты при шуме парнасской бури
