00:29 19 мая 2022 Экономика

За пределами долларовой кредитократии: геополитическая экономика

Фото: ссылка

Доминирующие государства и капиталисты в этих государствах стремятся перенести на другие государства или территории последствия противоречий своего капитализма – такие, как избыток товаров и капитала или потребность в дешёвой рабочей силе и сырье. Эти усилия отрицательно сказываются на подчинённых экономиках, но превращают государства, способные противостоять этому господству, в соперников. Когда случается последнее, возникают конфликты на дипломатическом, экономическом или даже военном уровнях – как между Великобританией и её соперниками, например, Германией, в XIX веке. В итоге мир получил тридцатилетний кризис (1914–1945), в который вошли две мировые войны и Великая депрессия. Сегодня мы являемся свидетелями роста напряжённости между США, Китаем и Россией. Борьба, возникшая в результате международной виктимизации, соперничества и сопротивления, препятствует формированию мирового государства в любой форме, а также появлению стабильных мировых денег. Поэтому все основные авторы, критически писавшие об этом вопросе, от Маркса до Кейнса и Поланьи, отделяли понимание национальных валют от совершенно иных механизмов, необходимых мировым деньгам. Вот почему стандарт на основе золота и фунта стерлингов до Первой мировой войны и долларовая система после Второй мировой войны были, по сути, нестабильными механизмами, причём последняя даже в большей степени, чем первый. Выдавая себя за мировые государства, национальные государства предлагают свою национальную валюту в качестве мировых денег и используют силу для интеграции мировой экономики, хотя их цель создания органичного пространства, в котором их валюта будет принята в качестве мировых денег, не была и не может быть реализована из-за внутренней нестабильности геополитической экономики капитализма.

Ключом к пониманию мировых кредитно-денежных систем, основанных на национальных валютах ведущих капиталистических стран, является то, что они в первую очередь являются финансовыми системами: частный кредит служит тараном для создания ими в международном масштабе отношения к себе как к мировым деньгам. Таким образом, международные кредитно-денежные системы – это финансовые системы отдельных стран. Управляемые центральными банками, которые в большинстве стран представляют интересы финансового сектора, они генерируют гораздо больше частного долга, чем средств государственного бюджета. Результатом становится появление международных элит рантье и мировых кредитократий, сперва ориентированных на фунт стерлингов, а затем и на доллар. Их власть осуществляется через сети учреждений, предлагающих частные кредиты домашним хозяйствам, компаниям и правительствам всего мира и занимающихся такими финансовыми активами, как акции, облигации и другие ценные бумаги и деривативные инструменты на их основе, особенно в отношении недвижимости и природных ресурсов. В итоге эти сети защищены международной мощью соответствующего государства. 1950-е и 1960-е годы, когда Соединённые Штаты поставляли золото и экспортировали его в другие страны (большая часть этого золота представляла собой просто репатриированный беглый капитал, попавший в США в 1930-х годах), были исключением из этого правила. Такая ситуация сформировала мировые модели торговли и производства в интересах финансовых классов, стремящихся зафиксировать мировой баланс сил. Другие страны стали сателлитами ведущих экономик, скупая излишки и монопольные товары и открывая свои рынки капитала. Открытые рынки капитала позволяют капиталистам из ведущих стран контролировать наиболее прибыльные секторы за рубежом (особенно это касается тех, что связаны с монополиями в сфере сырьевых товаров и инфраструктуры) и получать на свой капитал более высокую прибыль, чем в своих странах. Они также позволяют финансовым институтам ведущих стран спекулировать на рынках активов – акций, облигаций, недвижимости и так далее – стран-сателлитов и получать прибыль, пока дела идут хорошо, оставляя правительству страны наводить порядок в финансовом и экономическом хаосе после неизбежного в таком случае финансового кризиса. Независимо оттого, являются ли такие страны колониями или формально независимыми странами, их свобода действовать иначе серьёзно ограничена. Во многом это достигается при поддержке подконтрольных олигархов, часто с помощью открытого применения военной силы или секретных операций. Будучи главным инструментом обеспечения господства, кредитократии неразрывно связаны с международными конфликтами. Мощные сдвиги в международном балансе сил выражаются в параллельных сдвигах в международных валютных системах и внутренних финансовых системах, на которые они опираются. Каждая международная кредитно-денежная система опирается на изначально нестабильную финансовую систему. Конечно, именно это и скрывают основные дискурсы о подобных финансовых системах.

Золотой стандарт 1870–1914 годов: золото или империя?

Согласно популярному мифу, международный золотой стандарт (с 1870 по 1914 год) был повсеместным, стабильным и выгодным механизмом, автоматически повышающим или понижающим стоимость мировых валют в золотом выражении по мере улучшения или ухудшения состояния экономики. Конец этому положила Первая мировая война. Данный миф в последнее время был развенчан теми, кто утверждает, что долларовая система после 1971 года является всего лишь современным вариантом того механизма. Согласно новому взгляду, это был не золотой стандарт, а стандарт золота и фунта стерлингов, он был не автоматическим, а управляемым и, хотя фунт стерлингов имел главенствующее положение, были и другие «ключевые валюты» – например, французский франк и немецкая марка. Смысл концепции заключается в том, чтобы преподнести долларовую систему в выгодном свете. Неудивительно, что её сторонники не любят упоминать о тёмных сторонах стерлинговой системы – её имперской основе, нестабильности и дисфункциональности для рабочего класса и её роли в подчинении колоний.

Что представляла собой стерлинговая система на самом деле и как она возникла? В Средние века золотые и серебряные монеты обращались параллельно. С развитием капитализма эта система постепенно трансформировалась. В Великобритании серебро было вытеснено из обращения, и банкноты стали шире использоваться в качестве дополнительного к находящемуся в обращении золоту средства платежа. Инфляционное финансирование наполеоновских войн привело к принятию Закона о банковской хартии 1844 года, ограничившему количество банкнот, которые могли выпускать Банк Англии и другие банки, консервативным соотношением золотых резервов Банка. Этот британский золотой стандарт стал международным, когда в 1870-х годах другие страны начали привязывать свои валюты к золоту. Фунт стерлингов был лишь одной из многих, но наиболее широко используемой валютой. Приверженность Великобритании золоту легендарна, и колонии, например, Британская Индия, были втянуты в стерлинговый стандарт, что нанесло им значительный ущерб. Приверженность и мотивация других стран были различными. В то время как золото росло в цене, в некоторых странах, в частности в олигархических экспортёрах сырья – Австро-Венгрии и России, серебро продолжало дешеветь. Разные страны принимали золотой стандарт по разным причинам: чтобы избежать обесценивания серебра, получить кредит или, в случае промышленного конкурента – Германии, добиться международного признания своей собственной валюты в рамках стремления к увеличению доли рынка и бросить вызов контролю Великобритании над международными финансовыми потоками. Стандарт на базе золота и фунта стерлингов был не автоматическим, а строго регулируемым. Банк Англии регулировал стоимость фунтов и отток золота путём повышения или понижения процентной ставки. Механизм действовал благодаря краткосрочному кредитованию, осуществляемому Лондоном через британские финансовые учреждения. Они просто оставляли большую часть своих вкладов в Лондоне, когда процентные ставки шли вверх. В других странах, особенно в странах с более высокой производительностью труда, чем Великобритания, чья финансовая система была ориентирована на долгосрочное кредитование производства, отсутствовали финансовые системы с такими чувствительными механизмами, обеспечивающими краткосрочный приток и отток капитала. Им приходилось накапливать значительные золотые запасы для защиты стоимости золота в своих валютах. В более общем плане правительства и центральные банки решали, как уравновесить использование благотворных воздействий международных ценовых колебаний на свои экономики и защиту экономики от тех же движений. Если выбор оказывался слишком трудным, правительства могли отказаться от привязки к золоту. Однако система золотого стандарта была не только управляемым стерлинговым стандартом, которому приходилось состязаться с другими ключевыми валютами и соображениями внутреннего характера. Она также была имперской, нестабильной и экономически дисфункциональной. В то время как привязка к золоту сделала фунт международно признанной валютой, финансовые потоки Британской империи фактически выступали его гарантом, позволяя системе работать со сравнительно небольшим золотым запасом. Империя могла обеспечивать ликвидность за счёт финансирования торговли и инвестиций в своих колониях, обжитых белыми поселенцами, и в США за счёт излишков, выжатых из её колоний, в которых не было поселенцев, и главным образом из Британской Индии. Хотя геополитически мотивированные денежные вклады из Греции или Японии были весьма полезны, равно как и вклады всё более могущественных акционерных банков Великобритании, вклад Индии был незаменим. Но имперский характер стерлингового стандарта не защитил его от нестабильности более широкой системы, возникшей по причине того, что, как указывал Марчелло де Чекко, мировая экономика была не рикардианской, органично объединённой и управляемой валютой самой могущественной страны, а листианской геополитической экономикой конкурирующих и борющихся национальных государств и экономик. На самом деле в эпоху золотого стандарта шла острая промышленная и имперская конкуренция, поскольку новые промышленные державы бросали вызов превосходству Великобритании, что привело, как хорошо известно, к Первой мировой войне. На стерлинговую систему это тоже влияло.

Страны, которые успешно индустриализировались за стенами протекционизма, приняли золотой стандарт не для того, чтобы подчиняться его дисциплине, а для того, чтобы бросить вызов британской системе фунта стерлингов и контролю Великобритании над мировым рынком. Более того, у претендентов были радикально разные финансовые системы, которые не могли стимулировать приток и отток капитала посредством небольших изменений процентных ставок и запасались золотом, чтобы защитить золотое содержание своих валют. При этом «Банк Англии, к своему разочарованию, обнаружил, что, когда он повысил процентную ставку, приток золота ослаб», и ему пришлось поднять ставку намного выше. Неблагоприятные «последствия для экономики стали существенными, и они были отмечены общественностью, а также финансовым и политическим классом». Это привело к ослаблению стерлинговой системы задолго до того, как в августе 1914 года разразилась война. В этом контексте американская политика и бизнес-элиты принялись пересматривать свои внешнеполитические цели. Вместо того, чтобы просто заняться поисками новых возможностей, они захотели «повергнуть и подменить собой британский бизнес как управляющий элемент мировой экономики». Они стремились сделать это не путём приобретения территориальной империи, а путём замены фунта стерлингов и Лондона долларом и Нью-Йорком (в качестве мировых денег и мирового финансового центра соответственно) и управления открытой мировой экономикой. Сторонники долларовой системы укрепили веру в то, что стерлинговая и долларовая системы являются вершиной тонкого финансового механизма. Нет ничего более далёкого от истины в словах о том, что тонкий финансовый механизм содействует динамизму в экономике. Проще говоря, стандарт фунта стерлингов действовал в слабеющей части мировой капиталистической системы, в то время как полностью противоположный стандарт преобладал в быстро растущей части, состоящей из стран-соперников, Германии, США и Японии.

В системе, основанной на фунте стерлингов, сочеталась краткосрочная спекулятивная деятельность и деятельность рантье с долгосрочными, способствующими индустриализации зарубежными инвестициями, главным образом в британских колониях с белыми поселенцами и в США. Пассивный доход британских инвесторов заключался в получении низких процентов по вкладам, в то время как капиталисты-заёмщики в этих странах получали высокие прибыли, даже когда в британской промышленности начался относительный и до сих пор не закончившийся спад. Стерлинговая система также разорила формально независимые незападные страны – Персию и Египет. Только британские колонии без поселенцев позволяли фунту стерлингов сохранять превосходство в условиях промышленного спада. Они поглощали всё более неконкурентоспособные статьи экспорта Великобритании и создавали положительное сальдо экспорта, которое компенсировало растущий торговый дефицит Великобритании при одновременном увеличении экспорта британского капитала. Это и составляло шаткую основу системы. Центральноевропейская (Mitteleuropäisch), в частности германская, система, напротив, использовала трёхстороннюю координацию между правительствами, банками и промышленными фирмами для определения приоритетов промышленного развития. Большинство современных специалистов считают последнее предпочтительным. Наконец, мы можем отметить, что у золотой привязки стерлинговой системы была ещё одна удобная опора – политически спокойный рабочий класс, на который можно было переложить бремя высоких процентных ставок и безработицы для укрепления золотого содержания фунта стерлингов. Однако такая ситуация вряд ли сохранилась бы в грядущую эру расширения прав и возможностей рабочего класса. В общем, стандарт фунта стерлингов – эталон, с которым обычно сравнивают долларовую систему, – был не только управляемым, но и нестабильным, дисфункциональным и уже находился в состоянии кризиса задолго до начала войны в 1914 году. Он опирался на спокойный рабочий класс и колонии, то есть на условия, которые вскоре перестали существовать. Это была основная причина, по которой его не воскресили в межвоенные десятилетия, как бы британские власти к этому ни стремились.

Тридцатилетний кризис, 1914–1945 годы

Присущая системе фунта стерлингов нестабильность показала, что даже национальная валюта величайшей империи не может выступать в качестве мировых денег. Однозначно требовались новые механизмы, но Первая мировая война внесла неожиданные перемены в международные финансы. Преследуя свои амбиции по замене Великобритании как центра мировых денег и финансов, правительство США превратилось в главного мирового кредитора благодаря предоставлению союзникам ссуд для ведения войны. США уже начали отходить от своей более продуктивной финансовой системы, перейдя на английские принципы коммерческой банковской деятельности. Они учредили Федеральный резерв в конце 1913 года, став последней крупной страной, которая создала у себя центральный банк. Следующим шагом было вступление США в Первую мировую войну. Банки страны исчерпали свои возможности по финансированию экспорта в союзные страны, что привело к вмешательству правительства США. Война уже вывела экономику США из депрессии. Теперь она начала превращать США из крупного должника в мирового кредитора и, следовательно, арбитра в последующем установлении мира. Целенаправленно действуя для достижения своих честолюбивых целей, правительство США подорвало экономику своих английских и французских союзников и в конечном итоге – собственную экономику и деятельность корпораций. Ключевым фактором были настойчивые требования США, чтобы Великобритания, Франция и другие союзники погасили долги, которые они набрали за годы войны. Это привело к тому, что союзники, в свою очередь, требовали репараций от побеждённой Германии. Многие руководители корпораций США видели опасности, связанные с требованиями о выплате неподъёмного долга, который вдобавок был использован для разрушения, а не для производства, и говорили о хотя бы частичном списании. Британцы также напоминали США, что они простили долги Австрии после наполеоновских войн. Помня об ограниченной платёжеспособности измученной войной Европы и не менее ограниченной способности США принимать приток экспорта, который вызовет такое погашение долга, Кейнс призвал к разжиганию «всеобщего костра», в котором должна была сгореть «чудовищная бумажная неразбериха». Однако требования правительства США об оплате одержали верх в этом противостоянии, за счёт чего удалось добиться двух целей. Во-первых, государственное международное финансирование вытеснило частные финансовые потоки, во главе которых стоял фунт стерлингов. Во-вторых, ориентированный на кредиторов принцип, согласно которому все долги должны быть погашены, независимо от того, насколько социально дестабилизирующими могут оказаться последствия, установлен в сфере как межправительственных, так и частных финансов.

Рост мировой экономики и стабильность были принесены в жертву этим межправительственным долговым требованиям. Удовлетворение требований крупных кредиторов со стороны одного правительства приводило к тому, что страны-должники начинали погашать долги, вводя свои экономики в режим жёсткой экономии. Союзные правительства и их центральные банки выкачивали излишки экономического производства, чтобы выплатить долги правительству США в сумме, намного превышающей ту, которую они были должны частным банкирам Америки. Со своей стороны, правительство США в основном пеклось о своей собственной власти в мире и преследовало цели, совершенно отличные от целей Уолл-стрит. Это стало очевидным, когда в 1931 году президент Герберт Гувер объявил мораторий на требования США о выплате долга союзниками. Что, в свою очередь, привело к мораторию на выплату репараций Германией, вследствие чего взлетела цена активов на мировых фондовых рынках. Последовавшее восстановление валютной стабильности более чем возместило Соединённым Штатам потерю номинальной недополученной суммы по обслуживанию долга в размере 250 миллионов долларов. Приостановление требований правительства поначалу оказало благотворное влияние на частный международный финансовый капитал. Действия США в период между двумя мировыми войнами также способствовали наступлению краха 1929 года и Великой депрессии. Учитывая, что их требования о выплате долга и репарациях были необоснованными, США пришлось организовать настоящую финансовую карусель, чтобы поддерживать их в активном состоянии в течение длительного времени: Германия выплачивала репарации европейским союзникам, которые выплачивали свои военные долги США, а их банки, в свою очередь, предоставляли ссуды Германии, главным образом – немецким муниципальным властям. Федеральная резервная система США поддерживала низкие процентные ставки с помощью тогдашнего варианта количественного смягчения для стимулирования этого кругового потока и оказания помощи британцам в возвращении фунта к привязке к золоту. Однако побочным эффектом низких процентных ставок в США стали спекуляции с большим кредитным плечом на американском фондовом рынке, темпы роста которого ускорились на фоне затухания иностранного кредитования. США повысили процентные ставки, чтобы ограничить его рост, и спровоцировали биржевой крах 1929 года. Экономика, и без того находящаяся в стадии замедления, в основном из-за подрыва тех самых рынков, на которые США полагались для поддержания роста своей раздутой войной экономики, скатилась в Великую депрессию. Из-за отсутствия защищённых колониальных рынков США пострадали от неё больше других стран.

Сторонники гегемонии США сетуют на то, что США «не смогли» обеспечить международное лидерство в период между войнами. Чего они не понимают, так это того, что стремление США к власти над миром неизбежно было игрой с нулевой суммой. Меньше всего Рузвельт и его советники хотели лидерства в интернационалистском составе или даже восстановления мира, где бы возродились британская, французская и другие европейские экономики, что позволило бы их правительствам действовать на равных. США стремились подчинить иностранные интересы требованиям своих кредиторов, одновременно повышая свои защитные тарифы и квоты, чтобы усложнить погашение долгов этими правительствами. Администрация Рузвельта оправдывала свои действия тем, что освобождение Европы от необходимости выплачивать свои военные долги Соединённым Штатам просто даст их правительствам больше денег на перевооружение, чтобы снова угрожать миру войной. На самом деле действия США, начиная с Версаля, делали Вторую мировую войну неизбежной. Рассматривая это как второй шанс для достижения своих целей, правительство США организовало вмешательство во Вторую мировую войну примерно таким же образом, с некоторыми поправками на уроки катастрофического межвоенного периода. В 1944–1945 годах они попытались включить фунт стерлингов и франк в свою собственную финансовую систему, ориентированную на доллар, опять же на основе межправительственных долгов. И успех снова ускользнул от них.

Радика Десаи - профессор Департамента политических наук; директор исследовательской группы по геополитической экономике; президент Общества социалистических исследований

Майкл Хадсон - почетный научный сотрудник, профессор экономики, Университет Миссури в Канзас-Сити

Источник: отрывок из «Валдайские записки №116 - За пределами долларовой кредитократии: геополитическая экономика». © Фонд развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», 2021

Комментарии Написать свой комментарий

К этой статье пока нет комментариев, но вы можете оставить свой

1.0x