Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, ознаменовавшийся победами Красной армии над немецко-фашистскими захватчиками под Сталинградом и на Курской дуге, определил новый подход союзников СССР по антигитлеровской коалиции к событиям на советско-германском фронте. В создавшейся ситуации правящие круги США и Великобритании озаботились судьбами послевоенного устройства Европы. Прогнозируя крах Третьего рейха, западные политики испытывали крайнее беспокойство по поводу перспектив развития внутриполитической обстановки в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. 4 декабря 1942 года, то есть в первые же недели контрнаступления советских войск под Сталинградом, в Вашингтоне состоялась встреча британского посла в США Э.Галифакса с заместителем госсекретаря США С.Уэллесом. Тема послевоенного устройства Европы стала предметом обстоятельного обсуждения. Американский высокопоставленный чиновник, характеризуя положение на советско-германском фронте, отметил следующее: «Если германская военная машина распадется сейчас, в 1943 или 1944 году, то союзники увидят преследование немцев Красной армией далеко на западе… Такое распространение большевизма окажет крайне неблагоприятное воздействие на американское общественное мнение, не говоря уже о том, что это нарушит европейскую реконструкцию». Поскольку, как признал Уэллес, американское и английское правительства будут физически не в состоянии задержать Красную армию, требовалось, пока не поздно, принять другие меры по ограничению возможного продвижения русских в Европу. К этому времени «другие меры» уже активно разрабатывались англо-американскими союзниками. В 1942 году в Швейцарии состоялись встречи представителей финансовых корпораций США и Великобритании с доверенными лицами немецких промышленников. Участники переговоров с немецкой стороны позиционировали себя не иначе как «сторонниками замены режима Гитлера ненацистской военной диктатурой». В повестке дня приватных встреч значился всего лишь один вопрос: развитие германской экономики после завершения войны и перспективы послевоенного устройства Европы. В Лондоне и Вашингтоне эти контакты заправил западного бизнеса с немецкими магнатами были признаны полезными. Неслучайно в начале 1943 года в Швейцарии появился некий господин Балл, он же Аллен Даллес - региональный резидент внешней разведки США в Европе (Управления стратегических служб - УСС). В беседах с немецкими контрагентами Даллес дал понять, что он как специалист по немецким делам располагает неограниченными средствами, «прямым проводом» к Президенту Ф.Рузвельту, минуя Госдепартамент, и полномочиями принимать решения на месте. Немцам особенно импонировало, что до вступления США во Вторую мировую войну А.Даллес, будучи юристом и совладельцем конторы «Салливэн и Кромвелл», защищал интересы германского правительства и крупнейших немецких концернов на североамериканском континенте. Следует также отметить, что весной 1945 года А.Даллес оказался замешан в так называемом «бернском инциденте», связанном с контактами УСС теперь уже непосредственно с нацистами, а не с бизнес-элитой Третьего рейха. Эта история многим хорошо известна по популярному в советском прошлом телесериалу «Семнадцать мгновений весны». Однако мало кто знает, что идея секретных переговоров союзников с представителями фашистской Германии принадлежала премьер-министру Великобритании У.Черчиллю. Напомню, что И.В.Сталин в своем послании Президенту США Ф.Рузвельту от 3 апреля 1945 года прямо указал, что британская сторона о встречах американцев с нацистами продолжает хранить молчание, хотя известно, что инициатива во всей этой истории с переговорами в Берне принадлежит англичанам. Двурушничество западных союзников по отношению к СССР проявилось и при разработке плана открытия Второго фронта в Европе. Советское руководство по линии разведки было информировано, что еще в августе 1943 года англо-американское командование подготовило два варианта подобного рода спецопераций. Первый вариант под кодовым названием «Рэнкин» известен ныне прежде всего специалистам, а в публикациях на Западе, рассчитанных на массового читателя, об этом плане предпочитают умалчивать или сообщают о нем скороговоркой. Согласно плану в случае резкого ослабления сопротивления вермахта войскам Красной армии, падения морального духа немецких войск и угрозы захвата Германии советскими войсками англо-американцы должны были немедленно начать боевые действия в Европе. План «Рэнкин» предусматривал создание американо-британских сил быстрого реагирования, которые должны были предотвратить продвижение войск Красной армии в западном направлении. В одном из разделов плана «Рэнкин» американским войскам предписывалось захватить германскую территорию так быстро, насколько это позволяли делать технические возможности средств переброски войск. Союзники планировали оказаться в Берлине раньше передовых частей Красной армии.
Второй вариант открытия Второго фронта под кодовым названием «Оверлорд» ныне широко известен. Этот план военных операций, связанных с высадкой союзников на севере Франции, с подробными комментариями излагается чуть ли не в каждом учебнике по истории ХХ века. Оценивая ход событий в Европе на завершающем этапе Великой Отечественной войны, руководитель советской внешней разведки П.М.Фитин (1939-1946 гг.) в своих воспоминаниях по этому поводу писал: «Мы располагали данными о том, что союзники не открывали Второй фронт не по военным, а по политическим причинам. Они рассчитывали на ослабление Советского Союза. И, как известно, войска США и Англии высадились в Нормандии лишь в начале июня 1944 года, когда судьба фашистской Германии фактически была предрешена в результате мощного наступления войск Красной армии». С позиций сегодняшнего дня очевидно, что Второй фронт был нужен больше самим союзникам, чтобы удержать под своим влиянием страны Европы. Все эти перемены изменили характер межсоюзнических отношений в составе антигитлеровской коалиции. «По мере приближения конца войны, - отмечают российские исследователи В.О.Печатнов и И.Э.Магадеев, - ослабевало общее начало, сплачивавшее антигитлеровскую коалицию, а с ним - и взаимная нужда друг в друге, заставлявшая считаться с интересами и озабоченностями союзника. На передний план выходили прежде скрытые или приглушенные противоречия идеологического, геополитического и даже социокультурного порядка, связанные с приближавшимся послевоенным урегулированием и различным пониманием путей обеспечения своей безопасности». Эти «приметы времени» проявились во всех сферах советско-британского сотрудничества, и в первую очередь по линии разведки. 21 октября 1943 года в Москве состоялась встреча руководителя советской внешней разведки П.М.Фитина с генералом Д.А.Хиллом, официально аккредитованным в советской столице в качестве главы Британской секции связи в СССР. Но заинтересованного разговора о сотрудничестве спецслужб союзных держав так и не получилось. П.М.Фитин проинформировал об итогах этой встречи наркома госбезопасности СССР В.Н.Меркулова, особо отметив в своем донесении, что Хилл «не дал ни обещаний, ни предложений, которые могли быть расценены как желание англичан улучшить наше сотрудничество… Их отношение к вопросу сотрудничества с нами как в принципе, так и в поведении к нашей агентуре надо рассматривать как грубую английскую тактику, преследующую свои цели». Правильность этого вывода подтверждали донесения, поступавшие в Центр от руководителей советских резидентур в странах и Запада, и Востока. Например, глава Советской секции связи в Великобритании И.А.Чичаев сообщал, что, когда готовилась выброска агентуры советской разведки с территории Великобритании в Германию и оккупированные ею страны, должное доверие к английским партнерам фактически был утрачено. «Из обмена мнениями, - указывал И.А.Чичаев, - у нас сложилось впечатление, что англичане исправляться не думают. Очевидно, они будут продолжать практику саботажа переброски наших людей, создавая видимость доброго желания сотрудничать с нами». В итоге выброска советских агентов в Германию через Англию в 1943 году была прекращена. Советские представители в Центре связи между разведслужбами СССР и Великобритании (линия «Контакт»), созданном в Иране в 1942 году, докладывали в Москву, что англичане, высоко оценивая на словах значимость партнерских отношений, на деле превращали эти отношения в явное соперничество. А это соперничество, в свою очередь, привело к недопустимому сбою в советско-британских контактах по линии разведки в ходе подготовки и проведения Тегеранской конференции (28 ноября - 1 декабря 1943 г.) Союзники располагали достоверными сведениями о том, что фашистская агентура готовила террористические акты в отношении лидеров «Большой тройки» - И.В.Сталина, Ф.Рузвельта и У.Черчилля. Организатором предполагаемых акций являлся штурмбаннфюрер СС Франц Майер - резидент германской политической разведки в Иране. Совместными усилиями союзники сумели вычислить местонахождение этого матерого немецкого разведчика в Тегеране. Однако англичане неожиданно приняли решение сыграть на опережение и произвести захват Ф.Майера самостоятельно без участия советского спецназа. После первых же допросов англичане срочно переправили Ф.Майера в Индию для дальнейшей разработки его связей и контактов. Советской же стороне под различными предлогами было отказано в участии в допросах немецкого агента. Для советских разведорганов показания резидента немецкой разведки о подрывной деятельности фашистской агентуры в Иране, направленной против Советского Союза, имели бы особую значимость. Интерес представляли также довоенные связи Ф.Майера, так как в 1939-1940 годах он работал в Москве под прикрытием, в должности эксперта «Рейхсгруппе Индустрие». Но этого не случилось: Ф.Майер исчез и после окончания Великой Отечественной войны советским компетентным органам так и не удалось отыскать его следы. Арест Ф.Майера англичанами сорвал спецоперацию по нейтрализации агентурной сети немцев в Иране. Согласно оперативным данным, от 30 до 80 немецким агентам из группы Майера удалось скрыться. Накануне открытия Тегеранской конференции советские разведорганы были вынуждены принять дополнительные меры безопасности. В ночь с 27 на 28 ноября 1943 года в советское посольство в Тегеране был срочно вызван посол США в СССР А.Гарриман. Нарком иностранных дел СССР В.М.Молотов сообщил американскому дипломату, что со стороны прогерманских элементов в иранской столице готовятся враждебные акции в отношении руководителей союзных держав. В.М.Молотов пояснил, что речь идет о лицах, связанных с Ф.Майером, германским агентом в Иране. Эти лица могли спровоцировать в Тегеране нежелательные инциденты, которые бы потребовали ответных мер. Поэтому с точки зрения лучшей организации работы конференции, продолжал В.М.Молотов, было бы безопаснее, если бы Президент Рузвельт остановился в здании советского посольства. Утром 28 ноября 1943 года посол Гарриман проинформировал своего президента о состоявшейся беседе с наркомом СССР В.М.Молотовым. Поблагодарив советскую сторону за гостеприимство, Президент Рузвельт в тот же день, 28 ноября 1943 года, переехал в советское посольство в Тегеране. В его распоряжение было предоставлено главное здание посольства, а советская делегация разместилась в других помещениях посольства СССР. Поиски агентов Ф.Майера в Иране продолжались и после встречи «Большой тройки». Этот сбой в развитии советско-британского сотрудничества в годы Великой Отечественной войны не был случайностью. Скрытое соперничество в союзнических отношениях англичане демонстрировали и в соседнем Афганистане. Это проявилось в свертывании совместного кураторства, установленного разведорганами СССР и Великобритании над агентом Индийской политической разведки (ИПР) Бхагатом Рамом, внедренным в агентуру абвера в Афганистане. Как отмечал ветеран Службы внешней разведки Л.П.Костромин, Б.Рам сделал для советской разведки так много, что фактически вся деятельность абвера в регионе оказалась «под колпаком». От него поступала своевременная и достоверная информация о происках немецкой разведки в Афганистане и получаемых ею указаниях из Берлина. С помощью Б.Рама был установлен весь состав немецкой резидентуры в Кабуле.
С учетом перемен в международной обстановке, связанных с эскалацией военных действий Японии в Южно-Азиатском регионе, англичане заявили советской стороне о своем решении использовать Б.Рама исключительно на индийском направлении. Под этим благовидным предлогом британские союзники СССР по антигитлеровской коалиции предприняли меры к тому, чтобы прибрать к своим рукам все связи и контакты Б.Рама в Афганистане и вывести этого агента ИПР из-под контроля советской резидентуры в Кабуле. В сентябре 1943 года Британская секция связи в Москве официально проинформировала руководство внешней разведки СССР о срочном отзыве Б.Рама из Кабула в Дели. По словам англичан, это решение было продиктовано необходимостью использовать Б.Рама в Индии в связи с активизацией японской агентуры. Таким образом, на «афганском плацдарме» был прерван оперативный контакт советской и британской разведок. С этого момента аналитики из британских секретных служб взяли на себя всю подготовку правдоподобной дезинформации о положении дел в Индии и полосе независимых пуштунских племен близ границ с Афганистаном. Эти «секретные сведения» от имени Б.Рама через курьеров регулярно перенаправлялись в Кабул в германское и японское посольства. Одновременно англичане составляли отчеты о работе Б.Рама в Индии для советской разведки. Разведданные, а по сути дела, материалы информационно-справочного характера, строго дозированные англичанами, стали теперь напрямую поступать в Москву, минуя советскую резидентуру в Кабуле. Генерал Хилл - руководитель Британской секции связи в Москве - всю ответственность за утрату оперативного контакта советской разведки с агентом Б.Рамом возложил на местные власти Британской Индии. В своем спецсообщении от 11 декабря 1943 года, адресованном руководству советской внешней разведки, он писал: «В данное время правительство Индии склоняется против посылки Бхагата Рама обратно [в Афганистан]. При согласии заинтересованных Ваших учреждений Индия предполагает пока ограничиться направлением в Кабул специального человека с докладом. В этом документе будет дана оценка положения, необходимая, чтобы исправить любое впечатление, которое могло создаться в Берлине о готовности центрального комитета [имеется в виду ЦК мифической организации Индийского национального революционного комитета, якобы действовавшего под руководством Б.Рама] поднять общее восстание в Индии в ближайшем будущем». Британский генерал далее сообщал, что «заинтересованные учреждения в Индии отправили в адрес советских разведорганов весьма обстоятельный доклад, касающийся различных сторон дела Бхагата Рама. Надо надеяться, что этот доклад достигнет Москвы примерно 26-30 декабря 1943 года. Он будет немедленно же по получении передан Вам». Кстати отмечу, что этот обещанный доклад представлял собой последний письменный отчет Б.Рама о проделанной работе, отправленный из Дели в Москву. В марте 1944 года советская резидентура в Кабуле обратилась с настоятельной просьбой к руководству британских спецслужб в Афганистане разрешить Б.Раму прибыть в афганскую столицу для консультаций по намечавшимся спецмероприятиям. Ответ был получен пространный, но неудовлетворительный. Впоследствии Б.Рам так объяснил линию поведения своего непосредственного руководства в Индии: «После установления тайного канала радиосвязи абвера между Дели и Кабулом англичане посчитали, что нет особой необходимости в моих поездках в Кабул. Возражал против поездок в Афганистан и начальник английской разведки Дженкин, заявив о целесообразности моего присутствия в Индии по работе с японцами». Очередная и последняя встреча Б.Рама с резидентом советской разведки в Афганистане М.А.Аллахвердовым состоялась лишь в мае 1944 года, но об этом речь пойдет еще впереди. Летом 1943 года контакты в Москве и Кабуле по линии НКИД СССР и МИД Великобритании также не привели к укреплению межсоюзнических отношений в Афганистане. В ходе состоявшегося в Москве обмена мнениями на уровне наркома СССР В.М.Молотова и посла Великобритании в Москве А.К.Керра английская сторона уклонилась от прямого предложения НКИД СССР организовать совместные демарши в Кабуле в адрес афганских властей. Планировалось, что союзники по антигитлеровской коалиции через своих представителей - посла СССР в Кабуле К.А.Михайлова и посла Великобритании в Кабуле Ф.Уайли одновременно выступят перед премьер-министром афганского королевства М.Хашим-ханом с разоблачением происков фашистской Германии и ее сателлитов в регионе. Они должны были потребовать ликвидации враждебных союзникам организаций в Афганистане и рекомендовать выдворить из страны наиболее опасных и активных членов немецкой и итальянской дипломатических миссий в Кабуле. Однако совместные действия союзников в Афганистане не состоялись. Англичане предпочли самостоятельно выступить с демаршами в адрес главы правительства Афганистана. Британский посол в Кабуле Ф.Уайли в заявлении от 2 июля 1943 года высказал лишь озабоченность по поводу подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане, направленной против Великобритании. Он порекомендовал афганскому руководству сократить штат сотрудников дипмиссий стран «оси», аккредитованных в Кабуле. В своем официальном обращении британский дипломат не привел каких-либо конкретных примеров подрывной деятельности держав «оси» в Афганистане, не назвал ни одной фамилии из числа немецких и итальянских разведчиков - сотрудников дипмиссий. Ф.Уайли, следуя британской традиции «таскать каштаны из огня чужими руками», предоставил афганскому правительству право самому определить наиболее опасных и активных агентов держав «оси» в Афганистане и объявить их персонами нон грата. В отличие от своего британского коллеги посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов в официальном обращении на имя премьер-министра М.Хашим-хана выразил готовность предоставить неопровержимые доказательства подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане, направляемой сотрудниками посольства Третьего рейха в Кабуле. В заявлении от 8 июня 1943 года К.А.Михайлов поименно перечислил немецких разведчиков, настойчиво советуя выдворить этих псевдодипломатов из Афганистана. Первым кандидатом среди предполагаемых персон нон грата в списке советского посла значился сотрудник абвера Р.Расмус, числившийся в посольстве фашистской Германии в Кабуле в должности коммерческого атташе. К.А.Михайлов информировал премьер-министра М.Хашим-хана о том, что верхушка среднеазиатской эмиграции направила немецкому разведчику Расмусу письменное обращение, адресованное германскому правительству. В этом обращении говорилось о планах эмигрантов организовать в советской Средней Азии восстание и развернуть диверсионную деятельность на советской территории. По данным советского посольства, Расмус финансировал переброску в ряд областей Узбекской и Таджикской ССР эмиссаров белоэмиграции с разведывательными заданиями от германской миссии.
В НКГБ СССР на немецкого агента Р.Расмуса уже давно было заведено обширное досье, содержавшее следующую информацию: «Расмус Рудольф, около 55 лет, уроженец Гамбурга, происходит из семьи торговца. До приезда в Афганистан 29 мая 1941 года в течение полутора лет работал в должности коммерческого атташе немецкого посольства в Бухаресте, а до этого в течение 27 лет находился в Индии под прикрытием должности коммерческого атташе в Бомбее, а затем консула в Калькутте. Владеет английским языком и языком урду. В Афганистан прибыл с заданием организовать разведывательную и диверсионную работу против СССР и Индии. В документах советской разведки Расмус получил псевдоним Магистр. С момента своего прибытия в Афганистан Р.Расмус пользовался режимом наибольшего благоприятствования. Он получил в свое распоряжение отдельный особняк, у ворот которого был установлен полицейский пост. Этот дом принадлежал немецкой миссии и пользовался экстерриториальностью. Его личный автомобильный парк насчитывал четыре машины с дипломатическими номерами, в то время как на всех других сотрудников посольства полагалось лишь три автомобиля. Несмотря на запрет иностранным дипломатам без особого разрешения совершать поездки по стране и даже прогулки по окрестностям Кабула, это правило, введенное афганским правительством после начала Второй мировой войны, на Расмуса не распространялось. Практически ежедневно он совершал поездки на автомобиле или конные прогулки в пригороде афганской столицы, организуя конспиративные встречи со своими агентами. Немецкий дипломат сразу после приезда в Афганистан стал выделяться в дипломатическом корпусе Кабула своей активностью в установлении контактов с афганской элитой, имевшей отношение к правящей королевской династии. Круг его общения составляли прежде всего представители высшего звена офицерского корпуса и высокопоставленные чиновники силовых министерств и ведомств Афганистана. Наружным наблюдением было установлено, что особняк Расмуса по вечерам регулярно посещали начальник штаба армии Мустафа-хан, начальник управления военной разведки при военном министерстве Мухаммед Анвар-хан, начальник оперативного отдела военного министерства Сараджуддин-хан, начальник высших офицерских курсов Хусейн-хан и т. д. Среди гостей Р.Расмуса был также замечен и родной дядя короля - военный министр Шах Махмуд-хан. В донесениях советской разведки в Центр по этому поводу говорилось: «Обращает на себя внимание то обстоятельство, что германский коммерческий атташе Расмус имеет личное знакомство с высшими чинами афганской армии. На этом основании, как нам известно, ответственные чиновники Министерства иностранных дел Афганистана считают Расмуса не коммерческим атташе, а неофициальным военным атташе германской миссии в Кабуле». В течение 1942 года посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов неоднократно делал представление премьер-министру Афганистана М.Хашим-хану по поводу враждебной СССР деятельности Расмуса, несовместимой с его дипломатическим статусом. 4 февраля 1942 года К.А.Михайлов прямо заявил главе афганского правительства, что «коммерческий атташе немецкой миссии Расмус, которого в дипломатическом корпусе почти открыто называют разведчиком, имеет в Кабуле несколько тайно арендуемых квартир, в которых он проводит конспиративные встречи с подозрительными лицами из числа иностранцев и афганских граждан. 24 декабря 1942 года посол К.А.Михайлов повторил свой демарш в адрес афганского премьера. Советский дипломат просил принять решительные меры к прекращению антисоветской деятельности Р.Расмуса и других сотрудников германского посольства. В ответ М.Хашим-хан лишь заверял советского посла, что он не допустит враждебной СССР деятельности в Афганистане. Но каких-либо мер по Расмусу и его команде так и не предпринималось. Активность и масштаб подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане под руководством Расмуса вызывали беспокойство и у англичан. Весной 1942 года британский военный атташе в Кабуле Ланкастер вышел на советского посла Михайлова с предложением начать обмен информацией о подрывной деятельности немцев и итальянцев в Афганистане. В ходе состоявшейся беседы британский военный атташе отметил, что всей антисоветской работой в Афганистане руководит коммерческий атташе Расмус. Этот немец являлся разведчиком номер один. По словам Ланкастера, немецкая миссия в Афганистане координировала антисоветскую деятельность белоэмиграции на севере страны и стремилась проникнуть в центр Закаспийской области и организовать во всех пограничных районах Русского Туркестана антисоветское партизанское движение. Вскоре посол в Кабуле К.А.Михайлов по поручению советских компетентных органов проинформировал англичан о следующем: «Нам стало известно, что немецкий коммерческий атташе в Кабуле Расмус проявляет большой интерес к Индии и принимает активные меры к организации на ее территории разведывательной и подрывной работы. Перед подготавливаемой для заброски в Индию агентурой, которая нам персонально неизвестна, Расмусом поставлены первоочередные задачи: принять меры к подготовке диверсионных актов по взрыву туннелей на железнодорожной линии Кветта - Захедан; подобрать надежных людей и направить их в Бирму для установления связи с командованием японских войск». Таким образом, контакт союзников по делу Р.Расмуса состоялся. Дипмиссии СССР и Великобритании в Кабуле приступили к совместному сбору информации о подрывной деятельности немецкого разведчика Расмуса в Афганистане. В итоге к лету 1943 года компромат на этого фашистского агента был собран в избытке. Однако англичане явно медлили и не торопились дать ход всем имевшимся в их распоряжении материалам.
В свою очередь, афганские власти сочли преждевременным без участия англичан публично разоблачить Расмуса как немецкого шпиона в Афганистане. Официальный Кабул так и не включил Р.Расмуса в число агентов держав «оси», объявленных персонами нон грата. Британская миссия в Афганистане никак не прореагировала на эту «забывчивость» афганского правительства, подтвердив лишь свое согласие предоставить бывшим VIP-персонам держав «оси» транспортные средства для проезда из Афганистана в Британскую Индию с последующей их отправкой кружным путем в Европу. Одновременно посол Великобритании в СССР А.К.Керр в своем послании от 15 августа 1943 года на имя наркома СССР В.М.Молотова дал недвусмысленно понять, что англичане в обозримом будущем не планируют направлять в адрес афганского правительства каких-либо новых представлений, в том числе и по делу Расмуса. Керр особо подчеркнул, что в связи с уже объявленным списком агентов держав «оси», подлежавших высылке из Афганистана, правительство Его Величества предполагает приостановить свои представления, касающиеся сокращения дипсостава в посольствах Германии и Италии. Таким образом, А.К.Керр, по сути дела, ставил точку в совместном проекте союзников по разработке Расмуса. По всей видимости, решение правительства Великобритании, озвученное послом А.К.Керром в Москве 15 августа 1943 года, было принято с учетом интересов британских спецслужб. «Рыцари плаща и кинжала» не были заинтересованы в отъезде Расмуса из Афганистана. Они имели особые виды на этого германского агента и делали все, чтобы заполучить его в свое полное распоряжение. «Индийский багаж знаний» разведчика Расмуса был крайне востребован англичанами из-за обострения внутриполитической обстановки на субконтиненте и началом активной фазы операций японской военщины в полосе западных границ «жемчужины» Британской империи. Нельзя было забывать, что для секретных служб Великобритании Расмус представлял собой бесценный источник информации с учетом его стажа работы против англичан в Индии на протяжении 27 лет. В этой связи уже состоявшаяся высылка немецких агентов из Афганистана представляла собой всего лишь начало операции по захвату Расмуса, задуманной англичанами. Немецкий агент, сам того не подозревая, оказался в Кабуле взаперти, а ключи от его «афганской темницы» оказались в руках англичан. С одной стороны, англичане благодаря Б.Раму и его людям перекрывали Расмусу все тайные тропы на горных перевалах Гиндукуша, поэтому его исчезновение из Кабула по собственной инициативе или приказу Берлина было невозможно без помощи извне. С другой стороны, официальный отъезд Расмуса из афганской столицы мог состояться только при содействии англичан, обеспечивавших безопасность проезда VIP-персон на маршруте из Кабула в Дели. После того как агенты Третьего рейха были выдворены из Афганистана, британские власти гипотетически могли добиться решения официального Кабула о выезде из страны и этого псевдодипломата в удобное для себя время. В данном случае захват Расмуса являлся, как говорится, делом техники. Британской резидентуре в Кабуле теперь предстояло терпеливо дожидаться совместного решения Лондона и Дели о продолжении спецоперации по Расмусу. Расмус с его поредевшей агентурой не был опасен для англичан в зоне племен в наступавшем межсезонье. Все горные перевалы Гиндукуша с приближением зимы становились непроходимыми, то есть до весны 1944 года о каких-либо масштабных антианглийских выступлениях пуштунов при подстрекательстве немецких агентов нечего было и думать. Однако англичане должны были учитывать, что Расмус находился «под колпаком» и советских спецслужб.
Продолжение следует
Юрий Булатов, Почетный профессор МГИМО МИД РФ, доктор исторических наук
Источник: журнал «Международная жизнь» №6 2021
