С. Калугин Русская "триада"

Горазды мы все читать и изучать чужое — оно интереснее да и познавательнее кажется. Ан нет, друзья, и в России всегда были, есть и будут тайные общества, да еще похлеще чем в этих самых Азиях. 

Раскольники у нас в понимании мало с чем ассоциируются — ну крестятся двумя перстами, ну сжигались при Петре Первом. Посуду используют только свою, всех прочих иноверцами считают, живут наособицу. Да и это только у тех, кто читает мало-помалу, есть какое-то представление. А многие россияне, в особенности помоложе которые, и этого не знают — незачем, да и нет их уже, раскольников тех. В этой связи расскажу я вам одну историю про этих славных ребят, не современную, но и не из столь отдаленных времен. 

Многострадальный царь всея Руси Иоанн Антонович  родился 12 августа 1740 года. После смерти императрицы Анны Иоанновны сын Анны Леопольдовны (племянницы Анны Иоанновны) и принца Антона Ульриха Брауншвейг-Беверн-Люнебургского, двухмесячный Иван Антонович был провозглашён императором при регентстве герцога Курляндского Бирона. Родился он в самом конце царствования Анны Иоанновны, поэтому вопрос о том, кого назначить регентом, долго мучил и находившуюся при смерти императрицу. Анна Иоанновна вроде как  хотела оставить трон за потомками своего отца Ивана V и очень беспокоилась, как бы он не перешёл в будущем к потомкам Петра I. Поэтому в завещании она оговорила, что наследником является Иоанн Антонович, а в случае его смерти — другие дети Анны Леопольдовны в порядке старшинства, если они родятся. Такая вот петрушка.

Но через две недели после воцарения младенца в стране произошёл переворот, в результате которого гвардейцы, возглавляемые фельдмаршалом Минихом, арестовали Бирона и отстранили его от власти. Новым регентом была объявлена Анна Леопольдовна, мать императора. Неспособная управлять страной и живущая в иллюзиях Анна постепенно передала всю свою власть Миниху, а после ею завладел Остерман, отправивший фельдмаршала в отставку. А спустя год произошёл новый переворот. Дочь Петра Великого Елизавета с преображенцами арестовала Остермана, младенца-императора, его родителей и всех их приближённых. Сначала Елизавета намеревалась выдворить «Брауншвейгскую семью» из России (так было официально указано в манифесте, обосновывающем её права на престол), но передумала, испугавшись, что за границей она будет опасна, и приказала посадить в тюрьму бывшую регентшу и её мужа.

В 1742 году втайне от всех семья была переведена в предместье Риги — Дюнамюнде. После раскрытия так называемого «заговора Лопухиной» в 1744 году, все семейство было перевезено в Ораниенбург, а после — подальше от границы, на север страны, в Холмогоры, где маленький Иван был полностью изолирован от родителей. Он находился в том же архиерейском доме, что и родители, за глухой стеной, о чём никто из них не догадывался. Комната-камера экс-императора, которого теперь по указанию Елизаветы Петровны стали называть Григорием, была устроена так, что никто кроме надзирателя и слуги, пройти к нему не мог. Содержали Ивана в тюрьме крайне строго. А на семнадцатом году его жизни, то есть в 1757 году, его и вовсе перевезли в крепость Шлиссельбург. А почему? 

За год за два до этого в Петербурге объявился Иван Зубарев — здоровенный, бородатый и кряжистый купчина. Объявил он себя тобольским посадским, и в этом статуте носился по  отделам бергер (берг)-коллегии ( орган по руководству горнорудной промышленностью в России), все просил образцы сибирских руд  испытать в академических лабораториях. В рвении своем связался Зубарев и с Ломоносовым Михайлой Васильевичем, и все выспрашивал его так аккуратненько про Холмогоры, уроженцем которых, последний, как мы знаем, являлся. Купец и ученый сошлись и нередко проводили время в разговорах о перспективах торговли рудами в Холмогорах. Правда, Ломоносов, будучи докой, быстро выяснил, что руды купчины вовсе не сибирского происхождения

Ходил Ломоносов с Зубаревым и в герберги — элитные по тем временам рестораны, куда подлому люду вход был заказан. И как-то раз меж ними зашел разговор о  Иоанне Антоновиче. Ломоносов, как и многие благородные люди того времени, переживал о судьбе опального младенца, и рассказал купцу многое из того, что было известно только в высших кругах. Зубарев слушал с предельным вниманием. 

"Вот бы, - вдруг сказал он, - выкрасть бывшего императора. То-то пошёл бы сполох...".

Ломоносов, спохватившись резонно возразил. что, мол, государем быть тяжелый труд, а Иоанн не учился и одичал в заточении. На том разговоры и прекратились. И об откровенности своей Зубарев потом пожалел, потому что светило русской науки был мужик хитрый и битый. Тут развернулась история весьма интересная. 

Дело в том, что берг-коллегия и монетная канцелярия в образчиках Зубарева ни золота, ни серебра не нашли; Ломоносов же утверждал что «все образцы руд содержат в себе признаки серебра (с расчетом от 2 до 7½ золотников на пуд)». И вот после этих разговоров Ломоносов признает свою ошибку и заявляет,  что во время проб руды Зубарев неоднократно приходил к нему в лабораторию, иногда и в его отсутствие. В виду этого Кабинет пришел к заключению, «что при пробе в лаборатории Академии Наук Зубарев такое ж воровство учинил, как в Сибири, что показалось серебро, чего не бывало, и то знать можно по примеру прежде таких воров бывших, что неосторожностью пробовщика (ежели воровски не подкупил оного) приближась к месту, где горшок с рудою в огне стоит, и тертого серебра, смешав с золою или другим чем, в горшок бросил, почему и оказывался в пробе выход серебра»... Что за этим последовало — и так понятно. Тайная канцелярия — предтеча нынешней ФСБ...

Но Зубарев оттуда бежал. Как это было возможно, ума не приложу. Но факт в том, что повторно его поймали только через год на посольской (оговоренной посольским приказом) польской границе, в  раскольничьих слободах. Доставили его в Киев, оттуда в Петербург, где допросы велись уже с пристрастием, а вел их сам Александр Иванович Шувалов, глава Тайной канцелярии. И вот что показало следствие. После первого побега Иван Зубарев достиг раскольничьего Лаврентьева Монастыря, что в Калуге, а оттуда перебрался через украинский Кролевец в Берлин. 

А в Берлине в то время жил выходец с русской службы, полковник гвардии Кристоф Герман фон Манштейн, тот самый, что принимал участие в свержении Бирона. И этот самый Манштейн непонятно с какого перепугу представляет его не кому-нибудь, а королю Фридриху! И купец с королем договариваются об организации бунта в пользу Иоанна. В интересах бунта Зубарев должен был прежде всего отправиться к раскольникам и склонить их на сторону Пруссии, убедив выбрать из своей среды епископа, который, при содействии прусского короля, будет утвержден в своем сане патриархом. Подготовив в раскольничьей среде бунт в пользу Иоанна Антоновича, Зубарев должен был далее пробраться в Москву и с подложным паспортом поехать в Холмогоры к принцу брауншвейгскому Антону Ульриху, передать ему вместо писем две медали, по которым тот уже поймет, от кого и зачем прислан Зубарев, и подготовить принца и его сына Иоанна Антоновича к побегу за границу. 

Побег предполагалось организовать в Архангельске, куда весной намеревались послать для этой цели корабль под видом купеческого судна. Капитан, который должен был отправиться на этом судне и раньше уже побывал в Архангельске, также был представлен Зубареву, и последний хорошо запомнил его черты. В случае, если похищение принца удастся, предполагалось, что король прусский объявит войну России и насильно возведет Иоанна Антоновича на русский престол. Даже лица подкупа были определены — солдаты из ночного Холмогорского караула и портомойка Анисья, «веселого нрава», которая имела прямой доступ к царственному узнику. 

Из казны Фридриха Зубареву были выделены офицерское платье, тысяча золотых червонцев и те самые две медали — с портретом Фридриха и царя Иоанна Алексеевича. Зубарев двинулся в обратный путь, но по дороге был ограблен — деньги короля ушли впустую. Но Зубарев не унывал — по пути он посещал многочисленные раскольнические монастыри и скиты, а ручаясь поддержкой и деньгами. Для пущей скрытности Зубарев путешествовал с конокрадами — они его и подвели. Его сыщики взяли-то случайно,  за кражу коней, а уже после  опознали как бежавшего из тайной канцелярии. Шувалов Александр доложил Елизавете, что Зубарев раскаялся и сдался сам — врал безбожно граф, выгораживал себя и беспомощность своей службы.

Ну а дальше все понятно — допросы разной степени пристрастности и смерть, якобы от колорадской клещевой лихорадки. А за узником в Холмогоры поскакал сержант лейб-кампании Савин. Он в наглухо закрытой карете секретно ночью и вывез оттуда принца Иоанна. Савин доставил секретно Ивана Антоныча в Шлиссельбург, где  ему дали прозвище колодника Безымянного. В инструкции приставам было сказано: «кроме их, в казарму принца никому не ходить и его не видеть; каков арестант, стар или молод, русский или иностранец, никому не говорить; и в письмах в дома свои не упоминать, где сами они находятся и из которого места пишут».

Куча вопросов у меня возникла после первичного переваривания этой информации.

1) Насколько многочисленную организацию представлял Зубарев, если смог бежать даже из Тайной Канцелярии? 

2) Насколько  прочной и длительной была связь раскольников с прусской разведкой в лице Манштейна, если по прибытию в немецкие земли Зубарева принимает сам король, дающий деньги на рискованное мероприятие? 

3) Не Ломоносов ли инициировал первый арест Зубарева Тайной Канцелярией? Не он ли попросту его сдал, боясь последствий в столь смутное время? Ведь в юности Ломоносов был втянут в раскольничество, поэтому ставка раскольников на него понятна. Но участие в таком деле могло самого Ломоносова привести в Тайную Канцелярию, а великому ученому проблем и так хватало. Это, конечно, его не красит, но понять человека можно.

4) образцы руд Зубарева —  и тут главная закавыка. Не были ли эти образцы тайным финансовым  резервом раскольников на случай победы в задуманной операции? Если верить источникам, Зубарев Ломоносову дал настоящие образцы, убедился в том, что они содержат серебро, а потом их подменил. Ломоносов с студенчестве много времени провел в Германии в качестве рудокопа на шахтах — мог ли он допустить такую ошибку, в которой признался? Может, до сих пор стоят где-то многомиллиардные сокровища с драгоценными металлами, ждут своего времечка?

И самый главный вопрос — каково состояние раскольнических общин в настоящее время, если раньше они обладали способностью творить такое? Ведь это под силу только глубоко законспирированным и идеологически целенаправленным организациям. Если у них сила сейчас, влияют ли они на процессы в современной России? Источник