Желание скрыть доходы (или их часть) от надзорно-контролирующих органов присутствует у множества субъектов предпринимательства и самозанятых граждан по всему миру и во всех странах, даже в самых высокоразвитых и богатых. Но в одних из них существуют благоприятные условия для процветания теневого бизнеса (массовая и всеохватывающая коррупция, слабая и малоэффективная система управления и контроля, завышенные ставки многочисленных налогов и сборов и пр.), в других такие условия пресекаются жёсткой системой наказаний, отсутствием системного мздоимства, гибкой разумной рационально-правовой системой налогообложения и т. п. К числу стран, где условия для теневой экономики почти что «тепличные», относится и Россия, когда в постсоветский период «государство “ушло” из жизненно важных сфер российского общества: социального обеспечения, экономического регулирования, науки, образования, культуры».
Когда говорят о теневой экономике, основными сферами которой являются подпольное производство, оказание услуг, розничная торговля, то имеют в виду такие основные ее разновидности виды, как: – «вторая» экономика – сокрытие части совершаемых хозяйственных операций, товарооборота и финансов. Осуществляя официально разрешённые виды экономической деятельности, субъекты предпринимательства не отражают в бухгалтерском, статистическом, налоговом учёте и отчётности определённую долю отгруженной продукции, выполненных услуг, скрывают часть выручки, реальной заработной платы от налогообложения; – «чёрный» бизнес – незаконное занятие запрещёнными видами деятельности (контрабанда, наркобизнес, скрытый оборот поддельных спиртных и табачных изделий, другой контрафактной продукции, продажа оружия, проституция, подпольный игорный бизнес и др.); – «серая» экономика – получение доходов мошенническим путём (обсчёт и обвес покупателей в местах торговли, приписки, хищения, взятки), организация подпольных цехов. Сокрытие от учёта трудовых ресурсов, их реального размера зарплаты и обязательных отчислений в социальные фонды и бюджет. Сомнительные финансовые операции путём создания фирмоднодневок (так называемых «помоек») для вывода денежных средств за «бугор», в офшорные зоны; – коррупционные доходы (статусная рента) в бюджетной сфере (взятки и откаты за «решение вопросов» чиновникам, представителям правоохранительных и надзорно-контролирующих органов, а также в сферах здравоохранения, образования, коммунальных и государственных услуг).
Социальные субъекты – носители теневой экономики через призму этничности
Всё сказанное о теневой экономике имеет прямое отношение к этническому бизнесу, одна из существенных сторон жизнедеятельности которого как раз и связана с повышенной склонностью к сокрытию части совершаемых хозяйственных операций, товарооборота и финансов, использованию непрозрачных (теневых) схем привлечения нелегальных мигрантов, производством контрафактной продукции, консервацией внутренней замкнутости (своего рода этнической автаркии) национальных диаспор. В качестве исходного в этом плане «социального материала» (ресурса) для такого рода деловой активности в России стали дельцы из теневых структур, существовавших ещё в советское время (особенно в республиках Закавказья), чей переезд в нашу страну под видом беженцев или вынужденных переселенцев был весьма удобной формой прикрытия организации здесь нового теневого бизнеса. Сюда же в Россию хлынули лица, рассчитывавшие реализовать себя в традиционной для Востока роли коммерческих посредников. Специфика этого занятия (помимо прочего) заключается в стремлении выстроить как можно более длинные посреднические цепочки, чтобы «трудоустроить» в них других членов клана, рода или семьи. Заменяя собой исчезавшую потребительскую кооперацию, эти посредники получали возможность паразитировать на социально значимой функции снабжения населения продовольствием, по заниженным ценам скупаемого ими у российского крестьянства, а затем реализуемого по монопольно высоким ценам. Другой разновидностью посредников стали те, кто рассчитывал заработать на своих же соотечественниках-иммигрантах, пользуясь их незнанием российских реалий и неадаптированностью к новой среде, подчас выступая практически в роли работорговцев. «Они, эти паразиты,– отмечает известный специалист по Востоку и исламу Г. Джемаль,– берут последние гроши у неосведомлённых растерянных мигрантов за услуги, которых не существует в природе. Они селят их в отстойниках, напоминающих лагеря перемещённых лиц в послевоенной Европе. Они сдают их в аренду, как бесправную обслугу на контролируемых ими рынках». Следует заметить, что к широкому использованию труда нелегальных мигрантов прибегают не только теневые предпринимательские и криминальные структуры, но и вполне респектабельные владельцы легально действующих предприятий, в том числе из разряда солидных частных фирм и компаний, которых не прельщает найм на условиях заключения официального трудового договора граждан Российской Федерации и обеспечения предусмотренных Трудовым кодексом РФ социальных гарантий. Выгоднее использовать бесправных гастарбайтеров-нелегалов, подвергать их сверхэксплуатации, требовать абсолютной покорности и держать на грани биологической выживаемости, «когда для получения прибыли, рассматриваемой в качестве единственной и конечной цели, любые средства хороши». Даже с учётом откупных надзорно-контролирующих органов для них это все равно выгоднее, чем нанимать местное население.
А. Воробьев в начале своей губернаторской карьеры с возмущением говорил о такого рода практике, приводя в пример работающую в Московской области крупную международную корпорацию, которая, сокращая издержки, принимала на работу не жителей области, а приезжих из стран СНГ. По словам губернатора, «многие наши сограждане могли бы работать в этой корпорации, получая достойную в 35–40 тыс. рублей зарплату. Но концерн нанимает мигрантов за значительно меньшие деньги. А наши люди остаются без работы». Ибо, очевидно, что они не будут работать на таких, по существу, рабских (или крепостнических) условиях. По некоторым данным, сейчас в службе занятости по стране полно низкооплачиваемых вакансий, примерно миллион, но никто на них не идёт. Ещё один поток социальных субъектов – носителей теневой экономики и «чёрного бизнеса» олицетворяют представители этнической организованной преступности, чьё проникновение в Россию облегчалось прозрачностью границ, а также тем обстоятельством, что ещё в советские времена на севере страны было сосредоточено большинство пенитенциарных учреждений. После распада СССР их обитатели из бывших союзных (а ныне независимых) республик далеко не всегда стремились вернуться на родину, предпочитая остаться в России, создавая здесь новые банды, в том числе с участием мигрантов-соотечественников. В «смутные» 90-е годы их укоренению способствовала ожесточённая борьба внутри российского криминального мира за сферы влияния, раздел и передел собственности, когда многие из участников разборок либо погибли, либо бежали за рубеж. Освобождавшееся ими «жизненное пространство» активно заполнялось этническими организованными преступными группировками (ОПГ). Причём если изначально этнические преступные группировки традиционно принадлежали «кавказцам» (сильны были чеченские, дагестанские, грузинские банды), то начиная с 2000-х стали расти среднеазиатские группировки таджиков, узбеков, киргизов, а также выходцев из Китая, Кореи, Вьетнама и даже из африканских государств. Во втором десятилетии XXI в. их численность, по официальным данным, составляла уже более 2 тыс. Из 1200 обитающих в это время на территории России «воров в законе» – главарей преступного мира, свыше 60%, по оценкам МВД России, составляли грузины. И ещё заслуживающий внимания факт: если в 1990-е годы этнические ОПГ пополнялись в основном боксёрами да культуристами, то теперь исключительно бойцами, которые занимаются боями без правил. Ещё лет десять назад на всю Москву было максимум штук пять спортивных клубов, где занимались ММА (англ. Mixed martial arts – смешанные боевые искусства). Сейчас их уже не меньше сотни. И примерно половина из них – этнические. Это касается не только приезжих из Средней Азии: киргизов, узбеков, таджиков, но и уроженцев наших кавказских республик. Директор компании Orion Fighting Global, таджик Р. Ванчиев, который проводил бои в УСК «Крылья Советов», свидетельствует: «Все мечтают стать Хабибом, но большинство, конечно, так и заканчивают в полупрофи. Куда им идти? На стройку уже не по статусу. А старшие из диаспоры тянут: нам твои кулаки пригодятся. И несостоявшиеся Хабибы уходят в бандиты».
Этнические ОПГ как константа в жизнедеятельности предпринимателей-мигрантов
Данное обстоятельство как нельзя лучше объясняет весьма значительную по масштабам связь российского этнического бизнеса с этническими ОПГ. Этническая преступность использует бизнес-структуры, создаваемые соплеменниками, а то и своими собственными представителями, для отмывания денежных средств, финансирования преступной деятельности, обеспечения легальной «крыши». К тому же развитые связи этнических предпринимателей с соплеменниками, остающимися на родине, позволяют преступным группировкам осуществлять контрабанду как обычных товаров, так и наркотиков, спирта, оружия. Кроме того, организованная преступность контролирует также нелегальную миграцию, выдачу купленных или фальшивых документов. «В Москве в этой сфере,– говорит эксперт по миграции Г. Джураева, – крутятся огромные деньги». И помощь в оформлении всевозможных документов (регистрация, лицензии для таксистов, медкнижки, ОСАГО и пр.) – одна из самых востребованных услуг на сетевых этнических форумах. Речь идёт об огромной бумажной индустрии, в которой больше половины всех предложений – липа. По свидетельству Джураевой, к ней часто обращаются приезжие из Средней Азии, которых готовят к депортации. «Большинство из них ловят с фальшивыми документами. При этом многие были уверены, что платили за полностью легальные бумаги и живут, работают в России на законных основаниях». В группах, где интернет-пользователи общаются на киргизском, мигрантам предлагают даже такую «экзотику», как помощь в обналичивании материнского капитала. Это спецпредложение для тех, кто имеет российское гражданство. Дело в том, что с получением паспорта гражданина России на вчерашних мигрантов распространяются все российские «фишки», в том числе право на маткапитал, на который претендуют россияне, у которых второй ребёнок родился после 2007 г. пусть даже на территории Киргизии. Новые москвичи на законном основании задним числом получают сертификат – 466,6 тыс. руб. (по данным за 2019 г.). «Если срочно нужны деньги, поможем получить дом и сдачу деньгами за материнский капитал. Примерно 150 тысяч выдадим наличными. За 1 день» – такими сообщениями на киргизском пестрят форумы. Наконец, этнические бизнесструктуры в наибольшей степени подвержены рэкету со стороны соплеменников, причём предприниматели предпочитают не обращаться в правоохранительные органы, поскольку ориентированы на замкнутую жизнь диаспор, и либо решают возникшие проблемы собственными силами, либо соглашаются с условиями рэкетиров. Так, к примеру, знаменитые китайские «триады» действуют почти исключительно в среде китайской эмиграции, не затрагивая повседневную жизнь коренного населения. Но если в городах европейской части России китайская мафия предстаёт экзотикой, с которой сталкиваются чаще всего сами представители китайской диаспоры да работники вещевых рынков, то на Дальнем Востоке несколько иная ситуация – там, учитывая географическую близость КНР, масштабы деятельности организованных преступных группировок, созданных гражданами Китая, носят более развёрнутый характер. Здесь в интересы китайских «триад» входят торговля лесом и контрабанда синтетических наркотиков из Китая.
Этнический бизнес как источник финансирования террористической деятельности
Не секрет, что компактные поселения мигрантов в западных странах, абсолютное большинство которых исповедуют ислам, становятся не только очагами теневого предпринимательства и уличной преступности, одновременно они представляют серьёзные очаги политического экстремизма и исламского религиозного фундаментализма, к финансированию которых нередко причастны структуры этнического бизнеса, в том числе для вербовки в свои ряды мигрантской молодёжи. Хорошо известно, что значительные потоки добровольцев для участия в боевых действиях на стороне так называемого «Исламского государства» (ИГ - запрещена в РФ) , направлялись в Сирию и Ирак из Европы. И хотя в этих потоках определённую долю составляли принявшие ислам европейцы, абсолютное большинство было представлено выходцами из диаспор. Нынешняя пандемия преподносится пропагандистами ИГ как «наказание стран-крестоносцев», как акт высшего возмездия против «язычников» и «неверных». И возможность ещё больше ослабить своих врагов в Западной Европе, воссоздавая ИГ-ячейки в странах региона. Спецслужбами этих стран уже не раз сообщалось о том, что ими обезврежены сторонники ИГ, готовившие террористические акты. Россия в этом плане не исключение, но масштабы такого рода реалий на порядок меньше. Пока меньше. Бывший оперативник московского Регионального управления по борьбе с организованной преступностью (РУБОП) подполковник милиции М. Игнатов не без основания считает, что такое избыточное «количество приезжих, которые сосредоточены сейчас в Москве и наших крупных городах,– это бомба замедленного действия». И речь идёт не только (и даже не столько) о криминале. «Мигранты, которые варятся внутри диаспор, в том числе через спортклубы,– благодатная почва для террористов». Далеко не случайно перманентно проводимые правоохранительными органами России операции на крупных оптово-розничных рынках в Москве и других городах страны, где основную часть продавцов и предпринимателей составляют мигранты из стран Средней Азии, Закавказья и Ближнего Востока, часто сопровождаются обнаружением разного рода подпольных структур, в том числе молельней с большим количеством религиозной и экстремистской литературы, а порой и оружие, включая взрывчатые вещества для террористических акций. Нередко в сети ФСБ попадаются и законспирированные ячейки международных террористических организаций. Выступая во время «правительственного часа» в Госдуме (ноябрь 2017 г.) министр внутренних дел России В. Колокольцев привёл следующие данные на этот счёт: «Только в апреле-мае 2017 г. проверены 170 тыс. объектов временного проживания мигрантов, почти 100 тыс. строительных площадок, рынков и предприятий сферы услуг. В результате было ликвидировано 10 ячеек международных террористических организаций». Была также проведена операция «Нелегал-2017», в результате которой из России было выдворено почти 20 тыс. нелегальных мигрантов. Почти 4 тыс. чел., чьё пребывание нежелательно на территории России, был закрыт въезд в страну. Важно подчеркнуть, что этнический бизнес не остаётся в стороне от такого рода противоправной деятельности и служит для неё чуть ли не основным источником финансирования и «крышевания». Более чем убедительным свидетельством того, откуда берутся деньги на эти цели, служат (в качестве примера) цифры теневого оборота Покровской продовольственной базы в Бирюлёво-Западном, которая до закрытия в 2013 г. была крупнейшей в Москве, и по масштабам торговли её сравнивали с Черкизовским рынком. Она аккумулировала до 70% московского рынка по отдельным товарным позициям овощной продукции. Как выяснилось при расследовании, на базе существовало целое преступное сообщество теневых банкиров, которые с помощью сети фирм-однодневок переправляли наличку за границу. В теневой схеме использовалось более 120 фиктивных компаний, в том числе в офшорах. Ежемесячный оборот составлял более 1,5 млрд руб. По свидетельству руководителя Главного управления Министерства внутренних дел по Центральному федеральному округу Р. Михайлова, часть этих средств шла на финансирование международной террористической организации «Хозб ут-Тахир аль-Ислами». Кроме того, выяснилось, что теневые банкиры активно использовали арабскую систему платежей «Хавала». Отследить такие платежи очень трудно: система функционирует на основе взаимозачётов, деньги никуда не двигаются. Не менее убедительны цифры теневого оборота новых «черкизонов» в лице трёх крупнейших рынков столицы: «Москва», «Фуд Сити» и «Садовод», озвученные Центробанком в 2018 г. По расчётам департамента финансового мониторинга и валютного контроля Банка России, там ежемесячно обращаются ни мало ни много, а порядка 600 млрд руб. При этом каких-либо зачислений на счета банков практически не наблюдается.
Мигранты как пришлая извне организованная сила в России
То обстоятельство, что миграция и этнический бизнес в России представлены не одной-двумя, а большим числом диаспор, создаёт питательную среду для далеко не безобидных конфликтов между ними (в том числе исповедующими ислам) на почве конкурентной борьбы за лучшие позиции на рынке. Нередко эти конфликты принимают форму кулачных боёв, когда используются не только кулаки, но и разного рода «подручные средства» вплоть до травматики. При этом обращает на себя внимание очень тревожный симптом: мигранты из Средней Азии становятся в Москве (да и в целом по России) новой организованной силой. Внутри крупных диаспор уже сложились и эффективно действуют сетевые организационные системы коммуникации, которые могут в нужный момент массово мобилизовать людей. В качестве наглядного примера можно привести события мая 2016 г., связанные с переделом сфер влияния в похоронном бизнесе, которые вошли в историю миграционной Москвы как «хованское побоище». Начальник территориального отделения ритуального обслуживания № 3 ГБУ Москвы (оно курирует несколько столичных кладбищ) Ю. Чабуев попытался выдавить с территории нелегалов – этнических таджиков, которые на протяжении многих лет шабашили на Хованском (покраска оградок, установка памятников, уборка и пр.), для чего привлёк знакомых из спортивного клуба – дагестанцев и чеченцев. Однако мигранты смогли в короткий срок мобилизоваться и дать им решительный отпор. В ходе столкновения нескольких сотен человек с использованием травматического оружия, бейсбольных бит и камней три мигранта были убиты, ещё около тридцати получили ранения. О высокой степени мобилизации мигрантов говорит и пример с массовой дракой в ТЦ «Москва» в 2017 г. В беспорядках участвовали до тысячи человек: только задержанных, по разным данным, было от 100 до 250 чел. Несомненно, прав бывший заместитель директора ФМС России, эксперт в области миграции В. Поставнин, когда говорит, что «эта способность к мобилизации представляет большую опасность. Особенно в условиях чрезвычайных ситуаций, катаклизмов, затяжного карантина, связанного с нынешней эпидемией коронавируса». И эта опасность потенциально существует, учитывая, что от пандемии в России хотя и пострадали практически все жители, однако в самом плохом положении оказались трудовые мигранты. Миллионы гастарбайтеров остались без работы, а стало быть, и без средств к существованию и возможности вернуться на родину: в связи с эпидемией сообщение между странами прекращено. Надо сказать, что если изначально (после того как многие предприятия в России были закрыты на карантин) МВД призывало «не нагнетать», утверждая, что экономический кризис не привёл к росту преступности со стороны мигрантов, то сейчас в ведомстве говорят о грубых нарушениях правопорядка. Чашу полицейского терпения переполнили митинги недовольных гастарбайтеров у посольств своих стран. В России нет работы, а родина их не принимает – как потенциальных носителей ковида. «Козьи тропы» – нелегальные маршруты перехода мигрантами границы с Казахстаном – существенно напрягают пограничников. Примечательно, что проблемой роста иностранной преступности озаботился даже Совет безопасности России. По словам его зампреда экспремьер-министра Д. А. Медведева, работы из-за последствий пандемии лишились около 40% мигрантов. Миллионы из них остались без средств к существованию, что становится питательной средой для преступности. Между тем в докладе «Положение иностранных трудовых мигрантов в России во время пандемии коронавируса», подготовленном исследователями Российской академии народного хозяйства и государственной службы (РАНХиГС), говорится, что «криминал не стал массовой стратегией для мигрантов в России во время эпидемии». Их коллективной стратегией стала солидарность и взаимопомощь по этнической линии. В отличие от местных жителей, которые в ответ на эпидемию в большей степени замкнулись на себе, мигранты стали пытаться помогать друг другу. Однако более чем очевидно, что ресурсы этнической взаимопомощи и солидарности не безграничны и начавшаяся ещё более масштабная вторая волна коронавируса вполне способна серьёзно криминализировать мигрантскую среду, породить в ней разного рода массовые протестные акции вплоть до «голодных бунтов».
Сказанное касается не только России, но и самых крупных поставщиков рабочей силы в лице прежде всего Киргизии, Таджикистана и Узбекистана, в силу того, что эпидемия коронавируса приняла затяжной характер и продлится ещё не один месяц, многомиллиардный поток долларов от гастарбайтеров, подпитывающих эти страны уже несколько десятилетий, рано или поздно иссякнет. Что как раз и может стать спусковым крючком для народных волнений, привести к социальному взрыву, в том числе и в форме революции. Об этом с тревогой горит президент Межрегионального узбекского землячества «Ватандош» У. Батаров: «Месяц люди ещё могут протянуть на своих запасах, но потом запасы кончатся, и они выйдут на площадь, чтобы потребовать хлеб и работу. Может сложиться революционная ситуация. Из истории мы помним, что после больших эпидемий как раз и происходили многие революции и восстания». Сказанное если не в полной мере, то частично уже проявилось в очередной киргизской революции. В. Жарихин, замдиректора Института стран СНГ, говоря о бунтующем Бишкеке как о старой борьбе кланов – городского индустриального Севера и сельскохозяйственного Юга,– подчёркивает: «Источник существования киргизской молодёжи – работа в Москве. Когда в России возникает кризис – у киргизов на Родине бумерангом растёт агрессия. Потому что не могут поехать в Россию на заработки. Их доходы упали в разы. Кто им пообещает денег, за тем они готовы пойти на улицы…». 45-летний Тимур, киргизский мигрант, работающий с марта в Москве на развозке хлеба, говорит практически в таком же ключе, подчёркивая, что народ бунтует в том числе и потому, что из-за закрытия границы лишён возможности заработать денег в России. «Сколько я помню, каждый раз в Бишкеке революция, когда экономические трудности. Сейчас там людей много, а денег мало. Россия закрыта. Поэтому всё обостряется. А вообще порядок был при СССР¸ а сейчас бардак творится. Уже двадцать лет…»
Следует отметить, что видеокадры революции в Киргизии в стиле «бейжги-круши», вызывают оторопь у многих в России. Это же надо, милиция разбегается, «Белый дом» горит, протестующие чистят полки магазинов. «А что, если мигранты нам такое в Москве (Питере и т. д.) устроят? – пишут россияне в своих комментариях.– У нас тут тысячи киргизов работают». Даже с учётом организованности и сплочённости мигрантов, их способности к коллективной агрессии эти страхи, как пишут многие эксперты, беспочвенны. Но то, что вокруг России вспыхнули войны и революции (в августе на дыбы встала Белоруссия; в сентябре Армения и Азербайджан бьют друг друга из пушек в Карабахе; в октябре «майдан» охватил Киргизию...) – факт более чем тревожный. Обращает на себя внимание прежде всего то, что протесты имеют в своём основании недовольство итогами голосования. Это хорошо отработанная Западом технология так называемых «цветных революций». А у нас через год, в 2021 г. выборы в Госдуму, и не надо быть провидцем, чтобы предсказать возможность попыток раскачать такую же революцию уже и у нас в России. Нельзя не согласиться с политологом Н. Стариковым, который пишет: «То, что сейчас подожгли страны вокруг России,– только репетиция. Основная цель Запада, даже не сомневайтесь,– переворот в Москве».
Муштук Орест Захарович – кандидат исторических наук, профессор, Почётный работник высшей школы.
Источник: журнал «ОБОЗРЕВАТЕЛЬ–OBSERVER» №1 2021
