Собственно чего о нем вспоминать? Думаю, очень многим из тех, кто имел свой бизнес, очень стыдно и как-то неловко вспоминать эту деталь бизнес-ландшафта 90-х. Рэкет – это такое изнасилование взрослых, активных людей. Это социальное, эмоциональное, символическое, но изнасилование. И это то постыдное, память о чем многие сегодняшние успешные и состоявшиеся пытаются заглушить.
В 90-е годы вообще всё было очень странным и эфемерным. За всем, что появилось и существовало, не было какой-то экзистенциальной легитимности. Всё незыблемое и корневое разрушилось. Ничего не свято. А значит всё имело эдакий привкус случайности и фарта. А значит нужно было делиться.
В перестроечные времена и в 90-е годы рэкет стал частью нашего цивилизационного быта. Пришли почти экзистенциального накала вопросы – «ты под кем ходишь?», «ты чей будешь?», «кто твоя крыша?».
Стало очень важным иметь крышу. Крыша – это была насущная необходимость. И лучше, если это будет не протекающая крыша.
А крушение советской империи породило множество людей ничейных, бесхозных. И этих людей стали потихоньку разбирать все те, кто почувствовал под ногами почву в этом новообразовавшемся хаосе. Это были очень простые и просто устроенные люди, которых совершенно ничего не сдерживало, кроме другой силы. Только это была никакая не сила, а лишь оборотная сторона слабости.
90-е годы были временем странного и преходящего восхождения гопоты. Через какие-то исторические и цивилизационные прорехи гопота просочилась и вознеслась. В этот короткий исторический миг у всякого более или менее обладающего способностью к производству целей были проблемы с отсутствием сопротивления. Все эти смешные и дурные страсти случались во временно безвоздушном пространстве.
Уже потом самых отмороженных и дерзких постреляли и удушили. И даже память о них сгинула. Даже киношники и писатели не сумели поэтизировать тех лихих людей. Им не повезло резвиться в том мире, в котором уже разучились слагать легенды. Та бандитская героика останется не рассказанной. Вообще никак. В лучшем случае, с трэшем и глумом на высочайшей ноте безграмотности и нелюбви.
И это забвение – это скорее всего самое суровое наказание. Пожалуй, суровее, чем самый большой срок из уголовного кодекса.
