«1918. Мир совершает прорыв». Д. Шёнпфлуг
Книга представляет собой попытку автора представить мир в одной его точке - в переломном 1918 годе, развертывая эту «точку» в калейдоскопе судеб, имен, стран. Обработка дневников и мемуаров участников тех событий, пылающих по всему континенту и за его пределами, превращает 1918 год в единую цепь побед и поражений, встреч и расставаний, воодушевляющих надежд и горьких разочарований, жизни и смерти. 1918 год буквально оживает через действия, мысли и чувства его героев, многие из которых не являются лидерами исторических процессов и свершений, но ведь такие «рядовые солдаты» и творят историю, являясь документальным отражением социума тех лет. Именно такие люди составляют портрет того времени. Здесь нет Ленина, Троцкого, Черчилля, Гитлера и прочих «любимцев» авторов исторических исследований, романов и ретроспектив по первой половине ХХ века. Тем и лучше и от того и ценней эта литературная обработка, знакомящая нас с рядовыми участниками того времени. Небольшое по размеру исследование и легкое по стилю написания, окунает нас в ту эпоху и возрождает ее перед глазами при чтении. Главные действующие лица, каких немало, разнородны и интересны для дальнейшего изучения их судеб отдельно, т.к. по каждому из участников того года приводится список литературы и источников. Например, открытые для русского читателя мемуары (на английском языке) девушки-казачки, пробирающейся сквозь дебри объятой Гражданской войной России с последующей эмиграцией через Харбин. Не могу не отметить и переданную атмосферу Германии и Австрии тех лет, в обществе которых витали ксенофобия и антисемитизм. В контексте описанного времени становится понятнее политика и программа НСДАП и лично Адольфа Гитлера. Антисемитизм национал-социалистов не был чем-то из ряда вон выходящим, может быть чуть радикальнее «средней температуры по больнице», но точно не ксенофобская риторика стала определяющим фактором победы его движения. Это на заметку современным ультраправым националистическим движениям Европы. Из недочетов нельзя не отметить повторяющийся ляп переводчика, который перевел фамилию коменданта Аушвица Рудольфа Гёсса, как более известного Рудольфа Гесса (Rudolf Hess), в связи с чем у читателя сформируется неправильный исторический образ.
«В круге первом» и «Архипелаг Гулаг». А.И.Солженицын
Волею Судьбы именно в тюрьме мне довелось, наконец, ознакомиться с «фундаментальным» творчеством Александра Исаевича. На воле я читал его очерки и статьи и всегда имел неподдельное уважение к его жизненному пути и литературному творчеству, но так и не добрался до той «темы», которая его прославила и сделала именно тем писателем, которого все знают. В тюрьме я решил восполнить такой значительный литературный пробел и исправить свою позицию «не читал, но уважаю». Оба произведения написаны на «ту самую» тему, что огромным острым лезвием прошлась по нашей стране и нашему народу - тюрьмы и лагеря, в которые уходили, нередко навсегда, лучшие из людей, кто не вписался в общество «великого эксперимента» и диктатуры пролетариата, которую другой узник ГУЛАГа, Иван Солоневич, метко окрестил диктатурой сволочи. При общности темы произведения эти разные. «В круге первом» - автобиографическая книга, в которой нашлось место описанию личного опыта автора, его переживаний, метаний его души, размышлений и наблюдений. Условия «Марфинской шарашки» в целом похожи на СИЗО, тем интересней было читать и сравнивать с происходящим вокруг меня. Поведение и разговоры зэков мало изменились, как и многие другие вещи, на которые человек, не сидевший в тюрьме, может и не обратить внимание при прочтении книги. «Архипелаг» же отличается тем, что в нем автор пытается описать и объять всю историю репрессивной советской машины, начиная с ее зарождения в 1918 году, пытаясь не упустить ни одной детали всего того ада, что был создан на территории 1/6 части суши. Книга составлена, можно сказать, из показаний бывших узников ГУЛАГа, хотя в процентном соотношении преобладает описание опыта невольной жизни именно самого Солженицына. По структуре своей «Архипелаг», как и заявлено автором, исследование, которое начинается, в соответствии с хронологией, с описания того, как человек попадает на «острова Архипелага», а именно с ареста. Заканчивается «оттепелью», Новочеркасским расстрелом и «современным» уголовным бесправием. При этом сие исследование художественное, которое безусловно не могло обойтись без личного отношения автора, его дум и переживаний. Если сравнивать эти два произведения, то я бы соотнес их как «внутреннее» ко «внешнему», как один островок, выбранный из всей цепи Архипелага. «Внутреннее» больше уходит вглубь личных переживаний и деталей, «внешнее» же выносит приговор всей системе и идеологии коммунизма, поразившей нашу страну более, чем 100 лет назад. В «Круге первом» сволочизм системы наиболее ярко показан на примере личной трагедии – страданиях жены А.Солженицына, да и его самого, переживающих невозможность быть вместе при всей самоотверженности и мужестве переносимых тягот. В «Архипелаге» же автор демонстрирует многогранность примеров. В «Круге» он более художественен, в «Архипелаге» более документален, хотя в случае Солженицына сложно провести четкую линию между одним и другим.
От себя лично хочу добавить, что творчество Солженицына меня подбодрило, когда я читал его в мою первую невольную зиму. Зима вообще не очень позитивное время года, а в СИЗО особенно. Поэтому опыт прошлых поколений «антисоветских агитаторов», «58-х» вытягивал из бездны тоски и уныния навстречу свету, бодрости духа и веры в правду.
Отдельно стоит сказать о новом лике дьявольщины. Читая Солженицына, я не раз поражался схожести описываемого, будто автор отбывал срок не в 40-х и 50-х годах прошлого века, а в настоящее время. Система мало в чем изменилась, но изменения все же есть. Теперь она не скрывается и не пытается завуалировать себя непробиваемой железной идеологией типа марксизма-ленинизма, диамата и идей классовой борьбы. Правда доступна тебе в библиотеке СИЗО - бери и читай, принесем и отдадим через «кормяк», приятного чтения на наре! Чем не новый уровень цинизма и издевательства? Система видоизменилась, и во многом стала хитрее. Дьявол кроется в деталях.
«Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского)». М.Зеленогорский
Книга посвящена исследованию одной из самых загадочных, нетривиальных, неудобных для «официоза», и в то же время масштабных личностей в истории православия ХХ века, а возможно и не только этого времени. Безусловно, чтобы осилить и понять миссию вл. Андрея надо иметь определенную подготовку, хотя бы базовые знания по истории России, Русской Церкви и внутренней церковной жизни. И все эти вещи не понять полностью без личности архиепископа Андрея. Жизнь и судьба владыки - это попытка в рамках русского православия вернуться к основам христианской жизни наперекор всем режимам, историческим установкам и законам. Многих удивит, что владыка Андрей, потомок Рюрика, принявший священнический сан до революции, был противником монархии Романовых и того как при них жила Церковь. Он справедливо отмечал, что за внешним фасадом «православного самодержавия» скрывается порабощение настоящей церковной и христианской жизни. В то время как многие тогда, да и сейчас, восхваляли симфонию властей и церкви, владыка Андрей видел в «синодальщине» не симфонию, а «цезарепапизм» и удушение Церкви руками государственной власти. Но не стоит видеть в нем кого-то вроде попа Гапона или «обновленца», которых владыка заслуженно презирал. Социализм он знал только один – социализм духа в христианской жизни, который должен исходить снизу от сообщества верующих, а не сверху, от административных «аппаратчиков» и их прихлебателей. Особенность этой миссии «снизу» была и в преодолении епископом Андреем Раскола Русской Церкви, воссоединении двух ветвей «единого дома» в лице самого князя, который преодолел разделение, исходя из слов самого Христа «да будет все едино», отодвинув в сторону «голоса человеческие» в виде всякого рода канонов и анафем. Находясь в стесненных условиях, вл. Андрей не переставал обличать пороки Церкви, которые с приходом большевиков только усилились, а именно ту часть священства, что пошла на сделку с дьяволом и, как и прежде, слилась в «симфонии» государственного регулирования и церковного подчинения. До самой своей смерти в 1937 году вл. Андрей отстаивал истинно христианскую свободу, заимствованную им из исторического пути старообрядчества, в том числе и отделение Церкви от государства, видя только в этом дальнейшее процветание и развитие церковной жизни. Личность и труды владыки актуальны и сейчас, когда церковь (конкретно РПЦ МП) продолжает идти тем же цезарепапистским путем. Восстановлены разрушенные храмы, воздвигаются новые, но внутри за фасадом лишь пустота, в прямом смысле, ведь все мы знаем статистику «православных» в нашей стране. Возможны ли изменения? Судьба архиепископа Андрея заставляет задуматься и о самой жизнеспособности православия в лице Русской церкви без присущей ей упования на царя. Пусть читатель поразмышляет об этом самостоятельно.
«Многоликий Христос». Ф. Дженкинс
Довольно легким научно-популярным языком автор затрагивает серьезные вопросы истории христианства. На основании чего миллионы христиан различных конфессий исповедуют те или иные догматы и представления? И какова роль влияния апокрифических писаний и «сказаний» в мировой христианской «копилке», как в богословии, так и в культурном слое. Книга на первый взгляд заманивает разрекламированной и популярной темой «тайных», «альтернативных» Евангелий, что является правдой – именно им посвящена данная работа. Но цель и акцент исследования как раз состоят в том, чтобы сбросить с апокрифических писаний и книг маску таинственности. Книга поражает местами тем, как зачастую мы не видим очевидного, лежащего прямо на поверхности, а именно во что мы верим и почему. Христианство раскрывается в новом виде сквозь призму исследования. В противоположность распространенному мнению о нем, как о религии мало способной на компромиссы, христианство предстает в данной работе как вполне легко вобравшее в себя и открытая для многих «человеческих измышлений» религия. Дабы не пересказывать книгу, замечу лишь то, что название автором выбрано действительно точное: Христос, как и христианство, действительно многолики и битва за истинный Его лик до сих пор не окончена. Этот труд будет одинаково интересен и тем, кто достаточно «подкован» в теме, так сказать, искателям истины, так и несведущим читателям.
«Цитадель». А. де Сент-Экзюпери
Многие из нас знакомы с творчеством писателя, но зачастую знакомство это не идет дальше «Маленького принца» и для большинства Сент-Экзюпери остается «автором одного хита», прочитанного в далеком детстве. Что ж, лично мне посчастливилось прочесть в тюрьме и другое его творение. «Цитадель» - это дневник, поток мыслей автора, записанный все в том же неповторимом стиле, облекаемый в жанр метафорических притч-сказок. Все вместе они создают уникальный мир Антуана Сент-Экзюпери. Описание и пересказ этого мира или какого-либо его отрывка невозможны, настолько необычен и неповторим стиль автора. Предисловие к книге предупреждает о том, что читать сей дневник сложно, но я лично оспорю это. Стоит лишь окунуться с головой в этот океан фантазии и плавание по нему не составит трудности. «Ориентироваться» во внутреннем мире автора со временем становится легко, с той же легкостью, как Принцу доводилось передвигаться от планеты к планете. Но особенно необычны для читателя взгляды автора, которые не ожидаешь встретить у того, кто написал «детское» произведение «Маленький Принц». Помимо рассуждений о женщинах, любви и мужественности, автор выступает в своих притчах апологетом неравенства, сторонником Божественного миропорядка, сравнивая идеальное общество с постройкой Церкви, яростным противником власти толпы, материализма и его двух производных – капитализма и марксизма. Некоторые метафоры жестки и неполиткорректны даже по меркам первой половины ХХ века. Пересказать этот поток духовной силы если не невозможно, то довольно сложно. Сопоставить можно лишь приблизительно с «Заратустрой» Ницше. Скажу одно, если бы мне, как магистру исторических наук, задали вопрос «что же такое фашизм?» как духовно-культурное явление в истории Европы, я бы просто дал в руки эту книгу. Не будучи политическим активистом, не примыкая ни к одному движению или партии, автор воплотил весь дух и стиль идеологии «Третьего Пути» в этом дневнике -манифесте.
