Вопросы суверенитета продолжают оставаться предметом горячих дебатов и проявлением политической воли лидеров многих государств. Статус-кво более не воспринимается как необходимый номинальный минимум для защиты интересов страны. События последних 20 лет показали, что концепция "Ответственность защищать", подогнанная в рамки международного права не является оптимальным решением даже с точки зрения либералов. Более того, интервенции США в Ирак и Афганистан под надуманными предлогами и прецедент с Косово обернулся для западных стран другой стороной, а именно пересмотру сложившейся системы со стороны других акторов, которые почувствовали в себе достаточно сил, чтобы действовать дипломатически или в одностороннем порядке.
Вместе с отрицанием глобализации и транснациональных проектов возник интерес к переосмыслению проекта вестфальского суверенитета, из которого выросли современные государства-нации.
Некоторые страны идут дальше и проводят реформы без каких-либо предварительных условий или рамок классической юриспруденции. Проведенный в России референдум также отражает эти процессы, пусть и не в полной мере. Крайностями таких поисков являются радикальные исламистские группировки, которые провозглашают «суверенитет Аллаха» (впервые термин использовали первые идеологи запрещенной в России организации «Братьев-мусульман», в частности Сейид Кутб).
Рональд Пари предполагает, что вместе с тенденцией на восстановление традиционного, или вестфальского, государственного суверенитета, есть еще одна, которая в значительной степени осталась незамеченной: это подтверждение более старых “внелегальных” и “органических” версий суверенитета тремя самыми могущественными государствами мира — Россией, Китаем и Соединенными Штатами. Именно Дональд Трамп стал проводить курс, который, согласно мнению многих международников ставит его в один ряд с традиционными оппонентами. И даже если Китай и Россия официально обозначены как угроза интересам США, это нисколько не противоречит тому, что в некоторых вопросах взгляды руководства стран могут совпадать.
Нынешние действия США не относятся к либеральному интервенционизму предыдущей эпохи от Джорджа У. Буша-старшего до Барака Обамы, поскольку администрация Трампа если и действует иногда сходным образом, то за этим стоят другие мотивы.
Версии происхождения органического суверенитета у рассматриваемых держав могут быть разными, но все они бросают вызов либеральному пониманию права и международных отношений. В противоположность вестфальскому суверенитету, который подчеркивает юридическое равенство государств и принцип невмешательства во внутренние дела, внелегальные и органические версии суверенитета фактически не ограничивают действия государств. Кроме того, они дают возможность могущественным государствам доминировать над другими. Отсюда покровительство над небольшими странами, которые фактически, являются сателлитами и находятся в прямой зависимости.
Похоже, что кроме упомянутых Рональдом Пари государств, подобные тенденции наблюдаются, как минимум, еще в Турции и Иране.
Добавим, что классикой органического суверенитета являются и работы Карла Шмитта, особенно где он поднимает тему чрезвычайного положения и диктатуры.
Как видится, органический суверенитет тесно связан с религией или особенностями стратегической культуры народов.
По этой причине появляются работы, где религиозное и/или мировоззренческая начало напрямую связано с политической философией.
В Китае подобную работу проделал Чжан Юнцзинь, который ранее предложил термин "амбивалентный суверенитет", указывая на переосмысление вестфальской системы со стороны Китая. Еще в 2008 г. он предрекал падение вестфальской системы как основы международных отношений.
Другим китайским автором является Тинъян Чжао, выпустивший в 2019 г. книгу "Переосмысление философии мирового управления. Ключевые концепции китайской мысли и культуры" (переведена на английский язык).
В этой работе с позиции современности говорится об актуальности древнекитайской концепции Тянься или ‘Поднебесной’, которая и представлена в качестве новой глобальной политической философии. Поднебесная - это концептуализация мира как композиции трех сфер: физической, психологической и политической, которая ставит инклюзивность и гармонию в центре глобального мировоззрения выше других соображений, выходя за рамки понятия национального государства. По мнению Чжао во взаимосвязанном и глобализованном мире идея Тянься может предложить новое видение международных отношений и мирового порядка XXI века, основанное на гармонизированной глобальной организации, определяемой “принципом всеохватности". Это направление построено на онтологии сосуществования и реляционной рациональности которые сочетаются с неприятием риска в глобализованном мире.
Если в США тему суверенитета осмысляют на протяжении ряда десятилетий (можно вспомнить неореалиста Стивена Краснера, который назвал суверенитет не иначе как организованное лицемерие или идею суверенитета на стероидах, возникшую при Трампе), возникает закономерный вопрос, а что же происходит в России?
Почему не ведутся широкие дискуссии о неовизантизме, симфонии властей для XXI века, или тому подобных концепциях с опорой на исторический опыт? Решения Государственной Думы о защите национальных интересов России, безусловно, важны, но как сделать так, чтобы были:
- контроль за исполнением этих законов,
- адекватные меры к тем иностранным агентам, чьи действия однозначно направлены против государственных и частных структур (лиц) в России
- жесткие ответные действия при нарушении прав граждан России и компаний за рубежом
- концептуальные рамки восприятия, включающие традиционные религии России и народные традиции.
Для этого предстоит еще разработать соответствующие механизмы, которые должны быть подкреплены теоретической базой.
Публикация: Geoполитика.ru
