Нынешняя ситуация в Казахстане — следствие суперпозиции множества разнонаправленных векторов, которые и сложились в то, что можно наблюдать за последние дни. Причем собственно социально-экономические факторы (повышение цен на сжиженный газ, рост иных цен и тарифов, низкий уровень доходов населения и тому подобные «аргументы желудка») — это самый низкий приоритет, который сводится исключительно к деньгам, наподобие набора «массовки» на месте съемки очередного кинофильма о «цветной революции» восставшего народа. При этом чем беднее население данного места съемки, тем больше, активнее и дешевле оказывается привлеченная «массовка».
И, раз уж начали с самого низа, так по списку ступенек дальше вверх и пойдем. Что выше экономики у нас? Политика. Внутренняя и внешняя. Казахстан, при всём к нему уважении, — страна даже не третьего, а четвёртого ранга в глобальной системе координат и максимум между вторым и третьим рангом в системе координат региональной: хоть Центральной Азии (с Афганистаном), хоть Средней Азии (без оного). На уровне Узбекистана примерно. За счет советского периода, кстати. Все эти месторождения полезных ископаемых, разведанные и освоенные, Турксиб, целина, Байконур, Медео и так далее. Не считая создания самого Казахстана как союзной республики в составе СССР (с 5 декабря 1936 года, с принятия «сталинской» Конституции — до этого была автономией в составе РСФСР). Кочевое скотоводство на протяжении всей истории — тут не разгуляешься. Во степи трава, а уже на траве — всё остальное.
Это, кстати, напрямую к теме о внутренней политике. Как было у казахов три союза кочевых племен (жуза): Старший, Средний и Младший, — так они и остались. Уже не «кланы», конечно, в классическом их родовом понимании, но еще и не народности. Из которых более полувека создавали социалистическую казахскую нацию, да так и не создали: процесс этого «наци-билдинга» неоконченным прервался вместе с крахом СССР.
Многолетний первый секретарь ЦК Компартии Казахстана, член Политбюро ЦК КПСС Динмухамед Минлиахмедович Кунаев был из Старшего жуза, елбасы (лидер нации) и первый президент независимого Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев — из Старшего жуза, его преемник на президентском посту Касым-Жомарт Кемелевич Токаев — тоже из Старшего жуза. И это лишь «верхушка айсберга» — на протяжении практически 60 лет представители этой части казахского народа имеют приоритетные позиции в системе государственной власти. Как вы понимаете, всем остальным свыкнуться с таким приоритетом можно, а вот смириться — вряд ли. При этом из 13 миллионов этнических казахов примерно 4 миллиона — это Старший жуз (исторически занимал юг страны), около 3 миллионов — Младший (запад), остальные почти 6 миллионов — Средний жуз (северо-восток). Добавьте к этому около 6 миллионов неказахского населения современного Казахстана.
В таких условиях власть держать непросто, а держать надо — и крепче крепкого. Что даёт такую сверхкрепость? В советские времена её давала поддержка союзного Центра, после краха СССР всё стало гораздо сложнее. Прежде всего, продолжим тему внутренней политики, нужна поддержка большинства населения. А за счёт чего такую поддержку можно обеспечить? Разумеется, за счет тезиса о едином и великом казахском народе, за счет попытки завершить начатый при социализме «наци-билдинг», но в условиях «рыночной экономики», когда этот процесс никто уже полностью не оплачивает, каждый сам за себя.
То есть внутренняя структура политики Казахстана выглядит примерно следующим образом: 1) казахи — государствообразующий народ, все остальные к власти допускаются лишь по остаточному принципу: для демократического декора и/или по крайней необходимости; 2) внутри государствообразующего народа представители Старшего жуза являются ведущей силой в блоке с Младшим жузом, а этот блок, в свою очередь, доминирует над Средним жузом, на территорию которого была перенесена в конце 1997 года столица республики. Такая вот казахстанская властная матрешка получается в итоге.
Надо сказать, не самая простая и не самая устойчивая система. Для ее функционирования нужна постоянная подпитка извне и постоянное ручное управление. Елбасы Назарбаев в этом отношении был незаменим, все нюансы чувствовал, как рыба в воде, «боковой линией». Но главное — выстроил более-менее эффективную схему монетизации немалых природных богатств Казахстана (уголь, нефть, газ, уран, цветные металлы и т.д.) в условиях глобального рынка и держал её в своих руках.
Сначала эта схема, как на всём «постсоветском пространстве», была максимально открыта западному капиталу через приватизацию и офшорные схемы, но после НАТОвских бомбардировок Югославии, показавших, что либеральный «конец истории» в форме однополярного мира Pax Americana — вовсе не рай на земле, а без применения военной силы США роль глобального лидера «не тянут», началась переориентация казахстанской экономики на быстро растущий Китай и на Россию, между которыми Казахстан географически «зажат». В мае 2001 года по инициативе Назарбаева было создано Евразийское экономической сообщество (ЕврАзЭС) в составе РФ, Белоруссии и Казахстана, а в июне того же года — Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), в которую, помимо КНР и РФ, вошли пять среднеазиатских государств, включая и Казахстан. Появление в конце 2001 года оккупационных сил США и их союзников в Афганистане процесс этой переориентации замедлило, но не остановило.
Политика «многовекторности» сводилась к балансировке Казахстана между интересами России, Китая и возглавляемого США коллективного Запада, с учётом тюркского (туранская линия Турции) и исламского (в исполнении ОАЭ, тесно связанных с Лондоном) факторов. Но, поскольку глобальный баланс сил неуклонно менялся, по устоявшейся «многовекторной» схеме Назарбаева в конце 2017 года был нанесен мощный удар — 30 октября банк Bank of New York Mellon заморозил 22,6 млрд долл., находившихся на счету Национального фонда Казахстана. По иску "молдавского бизнесмена" Анатоля Стати. Самое интересное, что буквально через пару дней, 2 ноября Нурсултан Назарбаев встретился в Астане с руководством компании Rothschild & Co: Эриком де Ротшильдом, Клаусом Мангольдом и Джованни Салветти. Гости рассыпались в похвалах мудрому президенту Казахстана и пообещали, что под его дальновидным руководством стране предстоит развиваться самым лучшим и динамичным образом. В итоге Назарбаеву пришлось специально слетать в США, и деньги ему вернули — но под обещания не препятствовать развитию гражданского общества (НПО) и демократии в Казахстане, а также поэтапно обеспечить мирную передачу власти.
Дело было громкое, лидеры стран СНГ обсуждали его тогда на своем закрытом саммите 26 декабря 2017 года в Ново-Огарево, Путин в марте 2018 года выступил с заявлением о новых российских системах оружия, сразу возникло «дело Скрипалей» — и мировая политическая ситуация перешла в новую фазу. В результате договоренности Назарбаеву пришлось выполнять — отсюда и нынешние 14 тысяч неправительственных организаций на иностранном финансировании в Казахстане, и заявленный переход казахской письменности с кириллицы на латиницу по турецкому образцу, и передача президентской власти Токаеву, хорошо известному на Западе и как министр иностранных дел Республики Казахстан, и как заместитель Генерального секретаря ООН, более двух лет возглавлявший представительство этой организации в Женеве. Токаев заступил на смену Назарбаеву еще в начале 2019 года, но при этом елбасы оставался фактическим главой государства, контролируя силовые структуры и другие ключевые позиции в правительстве.
И вот теперь всё должно измениться: поддержанные Китаем жесткие, в том числе по срокам, российские предложения по безопасности, адресованные США и НАТО, требовали ответа, не менее жесткого и быстрого. С этой точки зрения Казахстан выглядит идеально: стык России с Китаем, тюркский и исламский факторы, хорошо разогретые кампанией в защиту прав уйгуров, столь же хорошо разогретый изнутри и снаружи Эрдоган, внутри России — мигранты и «тюркские» субъекты Федерации, включая Татарстан и Якутию, не слишком довольные федеральным Центром. Плюс межжузовые и внутрижузовые противоречия в самом Казахстане, плюс региональные моменты (дестабилизация Казахстана дает новые возможности для Узбекистана и других среднеазиатских государств). Да, и перечисленные в начале этой статьи социально-экономические моменты как идеальный предлог для «гроздьев народного гнева» с отрезанными головами «силовиков». Не было бы повышения цен на газ — сгодилось бы что угодно: повышение цен на проезд в общественном транспорте, разоблачения чудовищных фактов властной коррупции и так далее.
Стратегическому чутью и оперативной хватке западных специалистов в этом случае можно только поаплодировать. Проблема лишь в том, что к такому развитию событий и в Москве, и в Пекине не только были готовы, но и «помогли» ему по уже известному принципу путинского «политического дзюдо»: усилить движение противника, тем самым нарушить его контроль за равновесием и провести контрприем… Что, собственно, и наблюдается на примере текущей ситуации в Республике Казахстан.
