Прошедший в середине сентября 2022 г. плановый саммит ШОС в Самарканде продемонстрировал поступательный процесс по укреплению многополярного мира и возросший интерес к этой организации со стороны других стран. Последние шаги с приемом Исламской Республики Иран в организацию значительно расширяют географию охвата и демонстрируют инклюзивный характер. А заявки на участие со стороны таких стран, как Аргентина, демонстрируют потенциал глобального взаимодействия за пределами Евразии.
Важно отметить, что существует еще ряд похожих структур, таких как ОДКБ, стратегические цели которых совпадают с ШОС, а их деятельность взаимно пересекается через членство государств и зону геополитической ответственности.
Зарубежные наблюдатели поспешили сделать акценты в отношении прошедшего саммита, но лишь немногие адекватно восприняли мероприятие, как и сам процесс трансформации организации. Немецкий институт по международным делам и безопасности, разрабатывающий внешнеполитическую стратегию Германии, отметил, что «для членов организации важнейшей функцией ШОС всегда было обеспечение баланса интересов между ее основными членами. Это как никогда актуально на фоне продолжающихся геополитических противостояний».
Действительно, Россия и Китай придерживались несколько иных взглядов на функции и значение ШОС. Для КНР изначально необходимо было установить мир и гармонию вокруг своих границ, решить все противоречия с соседями и заручиться поддержкой по вопросам внутренней безопасности. Теперь Пекин позиционирует себя как важный игрок в Евразии и в рамках инициативы "Один пояс - один путь" хочет распространить свое влияние в Центральной Азии и других регионах. Однако Центральная Азия является традиционной сферой влияния России. ШОС, фактически, является стабилизирующей структурой для интересов как двух держав, так и самих стран Центральной Азии, которые довольны таким форматом.
На Западе встречу в Самарканде восприняли как очередной факт отсутствия изоляции по отношению к России. При этом нужно подчеркнуть, что у многих глав государств, которые прибыли на саммит, напряженные отношения с Западом, поэтому встреча прошла в атмосфере критики западной политики в целом и в акценте важности ШОС как альтернативной модели управления в международных отношениях.
Некоторые представители НАТО боятся, что ШОС может превратиться в антизападный альянс, который станет своего рода антитезисом западной гегемонии, включая проявления жесткой силы. Однако ценность ШОС изначально заключалась в ее внеблоковом статусе, и это подчеркнул глава Узбекистана в преддверии саммита. По этой причине расширение ШОС за счет включения в нее таких стран, как Иран и, в перспективе, Турции, а также арабских государств, является чрезвычайно привлекательным вариантом для жителей Центральной Азии. Они видят в этом возможность для установления многосторонних связей, при этом находясь внутри геополитического зонтика организации. Каждый участник сохраняет и свой суверенитет, и вносит дополнительный элемент разнообразия. Это, с одной стороны, ограничивает амбиции отдельных членов, но, с другой, показывает отличие от типично западных моделей, построенных на жестком управлении и подавлении воли подчиненных членов со стороны лидера-патрона.
Рассмотрим типичные ошибки западных экспертов в отношении ШОС. Институт исследований внешней политики из США ранее обратил внимание, что ШОС вряд ли будет принимать активное участие в Афганистане. Они отмечали, что ШОС не сможет заполнить вакуум, образовавшийся после ухода США, поскольку военные вмешательства не входят в мандат организации. Также указывается, что до сих пор ШОС официально не признала режим талибов* и не приглашала их на саммит в Душанбе в середине сентября 2021 г. Тем не менее, Афганистан является официальным государством-наблюдателем в организации. Не было талибов и на последнем саммите, хотя тема безопасности в Афганистане была одной из основных на повестке. С другой стороны, у ряда государств из ШОС есть прямые контакты с движением Талибан*. Россия ведет активные переговоры по ряду направлений. Пакистан также имеет надежные механизмы и каналы коммуникации с талибами. Очевидно, что в ШОС принято решение не оказывать давление, как делают на Западе, но найти более деликатные способы для работы с Афганистаном. Это также показывает разницу в подходах между восточным и западным типами политического проектирования.
Интересно, что статусный эксперт по международным отношениям и государственной политике США Уолтер Рассел Мид наоборот отметил, что на фоне других событий, таких как визит спикера Палаты представителей США Нэнси Пелоси в Армению и заявления президента Байдена о том, что США будут защищать Тайвань американскими войсками, если Пекин начнет вторжение, «самая важная новость недели пришла не из Вашингтона. Она пришла из узбекского Самарканда, легендарного города Шелкового пути, где восемь стран, входящих в Шанхайскую организацию сотрудничества, провели свой ежегодный саммит».
Хотя стиль его заявления был довольно эмоционален и полон агрессивных нарративов.
Как пишет Asia Times, основной посыл Мида, по–видимому, двоякий: во-первых, “баланс сил в Евразии меняется”, утверждает он, то есть поддержка Китаем своего друга и товарища по уставу ШОС, члена России, ослабевает. Чтобы проиллюстрировать это, он проводит поразительное сравнение между президентами Си и Путиным, с одной стороны, и Гитлером и Муссолини - с другой. Во-вторых, он осуждает ШОС со слабой похвалой отмечая, что с присоединением Индии и Пакистана “организация стала более значимой”; но затем продолжает объяснять, почему происходит обратное: “Россия, Китай и Иран стремятся к новой глобальной системе, но не предлагают позитивной повестки дня”.
Такое противоречие объясняется тем, что «позитивная повестка дня» может пониматься по-разному. У Запада и Востока различные ценностные ориентиры, так же, как и позиция по поводу нынешнего миропорядка. Если США всеми силами пытаются сохранить однополярную гегемонию, то для стран ШОС этот статус кво выглядит как продолжение неоколониализма и угнетения с различными формами дискриминации (расовой исключительности, экономического закабаления, угрозами применения силы и т. п.).
Почему же политологи столь высокого уровня допускают такие ошибки и некорректные формулировки? Махаммадбагер Форуг правильно замечает, что все западные мэйнстрим медиа и аналитические центры неправильно представляют себе деятельность организации. Они обычно используют для описания ШОС такие термины, как "антизападная", "антиамериканская", "антиНАТО", "авторитарный блок" и т.п. И это приводит к искаженному пониманию и соответствующим выводам, которые влияют на политические решения.
Он говорит, что «проблема возникает из-за различных концептуализаций “безопасности”. Западные отсылки на ШОС сводят безопасность к общепринятому понятию геополитики как “жесткой” или военной силы (отсюда сравнения с НАТО). Но концепция безопасности, лежащая в основе миссии ШОС, гораздо шире. Движимая многогранным дискурсом Китая о безопасности, эта концепция включает в себя не только жесткую геополитическую безопасность, но и геоэкономическое развитие. Последняя представляет собой долгосрочную стратегию, которую можно было бы назвать “безопасностью через развитие”, которая затрагивает глобальные и региональные стратегии всех государств-членов ШОС».
И это очень верное замечание. Как уже было отмечено насчет ОДКБ и китайского «Пояс и путь», в регионе существуют самые различные инициативы, которые каким-то образом связаны или пересекаются с ШОС. Есть Международный транспортный коридор Север-Юг, который поступательно развивают Ираном, Россия, Индия и Азербайджан.
Есть Евразийский экономический союз, который де-факто возглавляет Москва, хотя все решения в руководящих органах ЕАЭС базируются на консенсусе. Есть региональные транспортные коридоры, связывающие Пакистан и государства Центральной Азии, а также Турцию. Есть и локальные торговые объединения. И ШОС все больше и больше становится платформой для содействия реализации этих и им подобных инициатив.
Кстати, международный клуб БРИКС включает в себя трех членов ШОС, что также нужно иметь в виду в контексте движения мира к многополярности.
Также Форуг проницательно отметил наличие двух типов процессов, объединяющих страны ШОС: первый - это негативные краткосрочные связи, основанные на общих геополитических претензиях (таких как санкции или опасения, связанные с НАТО) против Запада, главным образом Соединенных Штатов. Эта связь находится на поверхностном уровне и получает значительное освещение в средствах массовой информации на Западе. Во-вторых, и это более важно, существует долгосрочная позитивная геоэкономическая связь, которая осуществляется благодаря инфраструктурным инициативам. Инфраструктура цементирует отношения, как в прямом, так и в переносном смысле между всеми участниками, входящими в ШОС, включая государства-члены, государства-наблюдатели и государства-партнеры по диалогу.
Наконец, скептикам на Западе хотелось бы напомнить, что ШОС является крупнейшей в мире региональной организацией, восемь постоянных членов которой, включая Россию, Китай, Пакистан и Индию представляют около 40% населения мира на площади более 50% земной поверхности и с 30% мирового ВВП. И упомянутые четыре державы обладают ядерным оружием. Кстати, ШОС еще является и площадкой для сглаживания противоречий, поскольку туда входят такие соперники как Пакистан и Индия, а вторая еще имеет определенные споры с Китаем. По-видимому, интерес к вхождению в ШОС некоторые страны связывают с надеждой поиска компромисса и устранения исторических обид. Ибо в регионе еще довольно напряженных отношений между странами. Армения и Узбекистан, Иран и Саудовская Аравия, Иран и ОАЭ, Турция и Ирак — лишь те, которые на слуху. Хотя перспективы снятия разногласий пока не ясны, вряд ли их смогут решить внешние акторы, которые обычно выступают в роли провокаторов и поджигателей. Поэтому ШОС пока остается единственной рабочей структурой для проведения в жизнь политики добрососедства.
*запрещённая в РФ террористическая организация
Публикация: Katehon
