1.
Говорят, Сталина убили. Мне видится другая версия: сначала он самоубился идеологически, запутавшись в идеологемах, запутав окружение, которое просто сделало нервную реакцию на многие нервные реакции Сталина начала пятидесятых.
Начну с очевидного: 1. Сталин называл себя большевиком. 2. Партия ВКП – была с приставкой «Б» – большевиков: ВКП-Б. 3. В 1952 году на 19 съезде сменил название – КПСС. Без «б» 3. Если прибавить к этому катастрофическому тогда шагу – отказу от большевизма – две его работы по языку и экономике социализма – то перед нами картина полного идеологического банкротства. Но если многие вещи объяснимы, то зачем Сталин пошёл на самый самоубийственный шаг – отказ от большевизма – у которого была самая понятная для масс и завидная традиция – от РСДРП (Б) – РКП (Б)до ВКП (Б)?
2.
Сначала объясним логику – совершенно очевидную - этого отказа: если есть большевики, то где же меньшевики? Сталин попал в плен бинарной логики: если есть одно, то давай и другое? Но как это другое конституализировать? Партию меньшевиков разрешать? Нет. Это ведь 1952 год. Значит надо убирать из названия партии – большевизм.
Но тогда Сталин отказался от своих политических корней – энергии большинства масс, которые он направлял. Без большевизма энергия страны ушла. Большевизм в сталинской версии - это ставка на энергию масс. И позитивную – массы идут вперёд и негативную – массы сметают перед собой препятствия в борьбе за светлое будущее. Формула ясна и применима.
Берем 11 том полного собрания сочинения от 1949 года, открываем наугад и в нас плещет волна сталинской энергии:
Цитата: «Можно ли в условиях нынешней фазы социалистического строительства устраивать действительное и прочное соглашение с середняком, не опираясь на бедноту и не ведя борьбу с кулаком?
Нельзя.
Можно ли в условиях нынешнего развития вести успешную борьбу с кулаком, не опираясь на бедноту и не имея соглашения с середняком?
Нельзя.
… То, что с середняком надо устанавливать соглашения – это знают все большевики». (12 июня 1928 года: Сталин, Ленин и вопрос о союзе с середняком, Полн. Собр. соч. М. 1949 г. с. 105).
Когда есть враг - всё ясно! – Набрать большинство и задавить меньшинство. Логика сермяжная, но понятная.
И вот некого сметать, - врага в лице меньшевизма нет, даже гитлеризм победили - нужно строить целостную империю без внутренней борьбы – на основе братства. Он пишет работу о языке, говоря, что по природе язык не классовое, а общенародное явление. Это если не обман, то ошибка. Язык – жесткое иерархическое (правда, многоклассовое) явление: или детский лепет ребенка и речь Кирова – одинаковы по уровню?
Сталин запутался в тисках наступающих идеологем, которые, помогая в тридцатых, начали превращаться в противоположность – неприятелей.
3. Централизация или большевизм?
Установка на массы позволяет по ходу применять самые непозволительные приёмы – хватать всё подряд и приспосабливать. Пока массы необразованы, это проходит, но как только люди начинают что-то соображать, то текут вопросы. Таким тупиковым вопросом был механизм формирования демократического централизма. Как Центр можно сформировать Большинством? Центр – это большинство? Нет, как раз меньшинство. Но как большинство можно породить меньшинство? А главное – зачем?
И вот нарастают объяснения, которые все ведут в тупик: централизм – на самом деле демократический. Делаем связку – получается: демократизм есть большевизм: то есть то, что избрано в Центр и названо демократическим, – по механизму делегирования – большевизм.
Кризис Сталина – это кризис большевистского механизма – большинство выбирает меньшинство и раскалывает общество на бинарные части.
Но и это не всё. Сталин понимает, что большинство не только выбирает меньшинство, но и побеждает другое меньшинство – которое остается за бортом представительства и делегирования. Тогда какой может быть признак демократии – если у меньшинства нет голоса и представительства? А оно тем не менее остается! А это значит Большинство остаётся в тисках меньшевизма – сверху и снизу. И не просто так! Это два меньшинства реактивны и тяготеют к связке! Это значит меньшевизм становится откровенно переворотной силой – особенно если они находят друг друга. Более того, активность обиженных аутсайдеров и активных руководителей сходятся! Почему? Потому что большинство - деградирует как аморфная непрофессиональная масса, которая делегировала как права, так и ответственность. И становится – целью для меньшинства – разделать тушу Большинства и её сожрать.
Меня в своё время в 90-х поражал союз либеральной элиты олигархов и откровенного криминала. А эта схема как раз объясняет причину этого союза – раздел туши аморфного большинства.
Далее, Сталин прекрасно видел топонимику раскола: где на рисунке Центр? Правильно – в том аморфном массиве безответственного большинства! То есть центр власти – в полной зыбообразной аморфии! Смерть глядит в лицо. И понятие Воля Большинства становится просто издёвкой. Большинство всегда выберет себе подобного по уровню, а это значит выборная деградация Власти не заставит себя ждать. О каком централизме тогда можно говорить?
Разве это не раскол общества и страны по множеству признаков?
Как его преодолеть?
4.
И вот ответ, почему троцкизм победил в пятидесятых. Ну не потому же, что Хрущев под подушкой читал Троцкого. И не потому что у него были троцкисты-наушники. А потому что балласт безответственного большинства стал реальной угрозой развития страны. Нужна была любая увлекающая идея. Отсюда безумные заявления о победе коммунизма, космонавтика-во-что-бы-то-ни-стало, авантюра на Кубе, Целина и прочее. Нужны были любые раздражители, чтобы увлечь большинство.
Но времянки и имитации хватает не надолго. И вот троцкизм меняется на деградацию большинства – распад его на личные, шкурные, интересы. То есть и Брежнев тоже понятен и неслучаен – он пришёл дать большинству сладость распада и декаданса. И даже комсомольские стройки не помогли.
5.
Это важное свойство большинства – тяга к деградации и взаимной поруке - начал понимать и Сталин. Склонность даже боевого большинства (в случае с генералитетом после войны) к деградации, распаду на атомы его поразила. Особенно когда стало чего присвоить. И этот процесс оказался моментальным и неуправляемым: чем больше было благ – тем гнуснее, бездельнее и требовательнее Большинство. И если Большевики Штатов извернулись и сделали частное накопление стимулом – которое раздробило и сдвинуло большинство в сторону некой «мечты», то советское большинство повисло на шее Страны. И Страна не вынесла такого. Сталин это понял, но решений не было. Не помогло и срочное создание бредоносного Института Философии, ставшего похоронным бюро советского интеллекта.
Правда и американская мечта себя уже исчерпала, что говорит о тотальности кризиса Большевизма.
Сталин несомненно Последний Певец Большевизма, но и его окончательный банкрот. Он пытался свою Гениальную Диктатуру перевести в Системный Большевизм (что-то вроде Самодиктатуры Большинства), который он пытался назвать советской демократией. Но увы просто-человек без Сталинской Ударной Силы моментально глох, превращался в кусок помёта. Это было личное потрясение Сталина. И он умер. От этого потрясения.
Он не мог взять в голову, что великие люди, сделав свое великое дело, увидев свое величие, - моментально превращаются в вороватое ничтожество. Он умер от крушения веры в Большевизм – от самообмана в нём. Помогли ли ему соратники уйти, уже не имеет значения. Он их запутал настолько, что они уже спасались. Как - уже неважно. Да и не надо забывать, что три его последние года, по сути, управляли страной Маленков, Берия, Булганин. Тот есть Сталин, пытаясь найти новый формат страны, по сути, самоустранился от руководства.
Сегодня Большевизм уже пришел к всемирному тупику – и в России, и в Штатах, и в Китае. Это катастрофа.
Выход только в Тринитархии: в возможности расформировать Большинство с помощью Тринитарного переформатирования из аморфии – путём Профессионализации, Стратификации, Систематизации, вводя все элементы в Инициатическую Динамику.
