За кризисом в Хабаровске стоит не конфликт местных и региональных элит – это лишь то, что лежит на поверхности. Здесь вылез главный порок действующей политической системы – кризис управления социальными коммуникациями, где есть и отсутствие обратной связи, и искажения при прохождении информации по каналам, и отсутствие системы согласования и управления групповыми конфликтами.
Ко всему этому добавился элемент несоответствия политической структуры её функциям. Всеми процессами руководит АП в ручном режиме, а партийная система состоит из партий, генерирующих кризисы вместо их растворения. Протестное голосование идёт не по вопросу партий, а по вопросу протеста повестке в целом. Народ устал от того, что его не слышит власть и показывает, что дело пошло на принцип, где уже не имеет значения, кто будет губернатором – лишь бы послать власти как можно более болезненный сигнал.
Безобразность ситуации в том, что до неё довели долгим игнорированием серьёзности проблемы. Центр работает по принципу пожарной команды – бежать туда, где горит. Говорить о системном прогнозировании конфликтов и работе на упреждение не приходится – всё время мешают текущие задачи.
Партийную дохлую систему надо было менять ещё в 2016 году, тогда не пришлось бы искать спасения в ЛДПР, но конъюнктурщина понималась как высший критерий политической рациональности. Сгнившую систему никто не трогал, желая ещё одни выборы проскочить и ещё один цикл на пиаре и административном ресурсе продержаться.
У каждой системы возникает порог усталости, и сыпаться всё начинает в самый неподходящий момент. Маркс говорил, что нельзя решить частные вопросы, не решив общие, иначе в каждом частном случае на эти нерешённые общие вопросы будешь натыкаться.
Именно это происходит с нашей политической системой последние пять лет. Подход «как бы чего не вышло» оборачивается утратой инициативы, когда управление тонет в кризисной текучке, а проблемы множатся по экспоненте.
Хабаровск – это сконцентрированный вид проблемы кризиса стратегического управления. В нём преобладает тактика, реагирование на ситуацию, следование за конфликтом, ожидание беды вместо её предупреждения. В хабаровском случае это наколенный конфликт между центром и периферией, в котором компромисс между ними строился за счёт прежнего консенсуса «привилегии в обмен на лояльность».
Местные элиты оказались такими же хищниками, как и центральные. При этом центр не хотел нарушать конвенцию, и на крики снизу не реагировал. Количество накопленных конфликтов перешло в качество системы – она вышла и управляемого состояния. Элиты оказались в классическом положении «А нас за шо?»
И теперь вектор решения проблемы направлен на выбор лучшего манипулятивного варианта. При этом опять имеют место закулисные договорняки и сделки – новый ВРИО опять выбран из колоды Жириновского, что означает уловки с электоратом и кричащий кризис кадров и общественного доверия к институтам власти в виде её партии и её чиновников.
То, что новый ВРИО некомпетентен больше, чем Шпрот от "Единой России", уже не принимается во внимание никем. Конфликт вышел в стадию противостояния любой ценой, когда ущерб противнику наносится даже ценой ущерба себе. Пусть у меня глаз выбьют, лишь бы у соседа два. Следом идёт фаза расчеловечивания противника и войны на уничтожение – вот до какой черты доведён конфликт вследствие долгого игнорирования его наличия и неумения подчинять регионы центру, а центр – первому лицу в государстве.
Проблема в самом принципе прежнего элитного консенсуса. В стадии конфликта «противостояние с нанесением ущерба противнику любой ценой» переговорные стратегии уже не работают. Тут надо ждать, пока стороны не навоюются до полного изнеможения. Беда лишь в том, что война эта проходит не в стороне, а прямо в обществе, которое от этого страдает ещё больше.
Манипулятивные технологии управления при старой структуре системы уже не гасят, а провоцируют конфликт. Политическая система перезрела для структурных реформ, и новая Конституция даёт все возможности для этого. Вопрос лишь в политической воле центра.
