«Толпой угрюмой и скоро позабытой
Над миром мы пройдем без шума и следа,
Не бросивши векам ни мысли плодовитой,
Ни гением начатого труда».
(М. Лермонтов)
Нет ничего в мире прочнее и сильнее слова человеческого: исчезнет звук, но мысль, в нем воплощенная, останется вечно, и влияние ее скажется в самом отдаленном потомстве. Именно звук лжи донёсшийся с высокой трибуны XX съезда КПСС оставил на многие годы след, сродни рубцу на сердечной мышце. Не надо думать, что это была месть Н. С. Хрущева или корысть в единоличной власти, нет, это был окрик ученым и руководителям, возмущенных его разрушительных шагах в хозяйственной деятельности страны. Писать и жаловаться выше, они уже не могли, - окрик прозвучал с самого верха.
Вся пресса и литература находилась уже под прессингом партийной номенклатуры. По руководящим указаниям этого доклада, подвергалась идеологическому редактированию вся литература и мемуары, повествующие о событиях Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., о ее потенциале перед войной, и о фантастических потерях, которые периодически муссируются, превратившийся в догмат. Вся эта литература оставившая косвенное предубеждение, что Советский Союз не был готов к войне, что Сталин даже пресекал все разговоры и донесения разведки о подготовке Германии к нападению на СССР.
Не будем разбирать инсинуационный доклад Хрущева, в котором шестьдесят одну неправду раскрыл американский профессор Гровер Ферра, в своей замечательной книге «Антисталинская подлость». Интерес представляет только фантастическая цифра потерь, произнесенная Хрущевым – 20 миллионов погибших. И поныне в некоторых источниках и из уст высокопоставленных чиновников эта цифра иногда даже завышается.
Сталин по окончании Отечественной Войны назвал цифру потерь в семь миллионов человек. Не зря, Анри Барбюс сделал заключение: «Сталин – это Ленин сегодня», потому что Сталин ни на йоту не отходил от предначертаний Ленина. В оценке перспектив войны Ленин всегда исходил из учета коренных, определяющих условий. Поэтому он был чужд панике, если на горизонте вырисовывалась какая-нибудь опасность. Вместе с тем Ленин считал вредным преуменьшение опасности и всегда требовал, чтобы народ знал о серьезности положения, ибо это мобилизует силы для отпора врагу.
«Опасности, - писал Ленин, - мы не преуменьшаем. Мы гладим ей прямо в лицо. Мы говорим рабочим и крестьянам: опасность велика - больше сплоченности, выдержки, хладнокровия, выкидывайте с презрением... паникеров и крикунов...
Именно потому, что мы не боимся смотреть в лицо опасности, мы лучше используем свои силы для борьбы, - мы трезвее, осторожнее, расчетливее взвешиваем шансы, - мы делаем все уступки. усиливающие нас и раздробляющие силы врага...» (т. XXVII, стр. 7).
Самым опасным Ленни считал представление, будто добиться победы легко, и требовал большой сдержанности в оценке достижений. «Когда мы говорим о своем положении, - говорил Ленин, - мы говорим правду, мы скорее преувеличиваем немного в худшую сторону» (т. XXVI, стр. 180).
Большевики не боялись и не боятся говорить народу правду о трудностях, встающих на нашем пути. В сознательности народа большевики видят основной источник успешной борьбы с трудностями и залог победы над ними.
В организованности и дисциплине Ленин видел коренные условия победы над врагом. «За работу организации, организации и организации. Будущее, несмотря ни на какие испытания - за нами» (т. XXII, стр. 288).
Таковы было ленинские лозунги в суровые дни испытаний, когда на молодую Советскую республику двигалась вражеские орды и грозили ее погубить. Следует особенно подчеркнуть, что Ленин выдвинул эти лозунги, исходя из того, что главенствующий «источник сил есть масса рабочих и крестьян, их сознательность, их организованность» (Т. XXVII, стр. 43).
В чем же видел Ленин существо организации в условиях войны? В том, чтобы все силы и весь образ действий миллионов людей были согласованы, внутренне спаяны и устремлены к одной цели: победить врага! В условиях войны все должно быть перестроено и переделано с точки зрения тех задач и требований, которые диктуются войной и интересами военной победы.
«Вот это, - писал Ленин, - называется организацией, когда во имя одной цели, одушевленные одной волей, миллионы людей меняют форму своего общения и своего действия, меняют место и приемы деятельности, меняют орудия и оружия сообразно изменяющимся обстоятельствам и запросам борьбы» (т. XVIII, стр. 276).
К такой именно организации и призвал народы Советского Союза Иосиф Сталин, выступая по радио в памятное 3-е июля 1941 года. «Мы должны, - сказал товарищ Сталин, - немедленно перестроить всю нашу работу на военный лад, все подчинив интересам фронта и задачам организации разгрома врага».
Вот именно такая перестройка потребовала строжайшей дисциплины народа, сплоченности и самоотверженных действий народных масс.
Агитационная работа в те года первейшим пунктом в организации всех мероприятий власти и народа. Поэтому мы будем ориентироваться на двух датах: Выборы в местные и областные Советы происшедшие 24 декабря 1939 года и Выборы в Верховный Совет СССР 10 февраля 1946 года.
В списках избирателей 24 декабря 1939 года было зарегистрировано - 93 547 797 избирателей, население СССР составляло 170 миллионов человек (без присоединенных местностях Прибалтики и западной Украины и западной Белоруссии). Число избирателей составляло 55% от всего населения.
В выборах 10 февраля 1946 года приняло участие 101 717 686 человек. При той же пропорции 55% между избирательным электоратом и детско- подростковым у нас количество жителей в 1946 году 184 миллиона 941 тысяча 247 человек!
Вычтем из этого количества население присоединенных местностей, это:
Часть Бесарабии – 8 000 000 человек (присоединен), ноябрь 1939 г.
Северная Буковина – 1 500 000 человек (присоединен), июнь 1940 г.
Закарпатская Украина – 725 000 человек (присоединен) июнь 1945 г.
Западная Белоруссия – 3 500 000
Литва – 3 000 000 человек
Латвия – 1 950 000 человек
Эстония – 1 117 300 человек
Общее число населения на присоединенных территориях равно – 19 792 300 человек, [184 941 247 - 19 792 300 = 165 148 947].
Так что мы имеем в итоге? От 170 миллионов человек живыми осталось 165 миллионов, потери взрослого населения мы потеряли около 5 миллионов и 2 миллиона подростков и детей, что соответствует официальной цифре озвученной Сталиным, а так же Вышинским, произнесённую 2 декабря 1946 года на митинге в Нью-Йорке:
«И теперь, вот здесь, на этом митинге в сердце Нью-Йорка, втором сердце великой страны, великой американской республики, я спрашиваю: разве можно забыть те страдания и жертвы, которые понесли народы демократических стран в борьбе против гитлеровской тирании? (Возгласы с мест: «Нет, нет»). И среди этих народов не меньше других, а больше понёс жертв и страданий советский народ, отдавший всё, что он мог, для того, чтобы восторжествовало дело миролюбивых народов, дело демократии в борьбе против агрессии и фашизма.
Семь миллионов убитых и искалеченных, тяжко изувеченных людей. 1700 разрушенных и в большей части своей превращенных в пепел городов, 70000 разрушенных деревень и сел. Товарищи, друзья мои, вы только подумайте об этих цифрах, за которыми стоит живая жизнь, жёны, вдовы, сироты, калеки, трупы, могилы во имя свободы, требующей жертв, во имя торжества демократии, прогресса, человеческих братских отношений между народами».
Можно еще добавить, что в выборах 12 марта 1950 года приняло участие 110 964 172 человек, при тех же пропорциях количество населения СССР равнялось уже 201 753 000 человек. В зарубежной прессе уже упоминалось о двухсотмиллионной стране, ведь шла «холодная» война…
Так что последствия пресловутого доклада надолго засели в памяти некоторых «бойцов» за демократию.
Если немцы в этой войне проявили себя садистами, черпающими силу и бодрость в чужих страданиях, то нам современному поколению стал присущ уклон в сторону мазохизма, одним из характерных проявление которого является пораженчество. Это, как ни как, стремление усилить себя своим страданием, конечно, сопутствуемое «крепкими» и страшными для наших предков словечками. И еще вот что:
Против своей судьбы мы иногда бунтуем, но никогда с ней не боремся, и способно лишь на болтовню и сплетни, а русская общественная жизнь проявляет себя только декоративно.
Что это? Циничная брань, глумление, проявление крайнего легкомыслия или... мазохизм? Только не последнее, ибо упрекнуть этот орган сытых читателей в стремлении бередить свои страдания нельзя: слишком толстокож он.
«B обман и ложь оделось красноречье,
Добром ему чужое стало зло,
И наконец, в вожди искариота
Себе он взял бесстыдно, на позор,
Чтоб не было уж с совестью расчета,
Бездушию чтоб полный дать простор»!
Приложение:
интервью с американским историком, профессором Монклерского государственного университета Гровером Ферром:
http://kpe.ru/sobytiya-i-mneniya/ocenka-sostavlyayuschih-jizni-obschestva/istoriya-kultura/1905-grover-ferr
Рожденные в голодомор свидетельствуют
https://proza.ru/2018/02/27/2007
